Теория Рая

— Сегодня чудесный день, не правда ли?       Джолин присела на ближайшую скамейку, тут же запрокидывая голову к безоблачному небу. Оно было чистым и светлым: редкие облака проплывали мимо, временами образуя витиеватые фигуры. Девушка слабо улыбнулась, прильнув спиной к нагревшемуся под лучами солнца дереву скамейки.       Теодора остановилась рядом, облокачиваясь об опору позади Джолин, и невольно тоже подняла голову к небу. — Да. Ты выбрала очень удачное время для нашей прогулки.       Она медленно перевела взгляд на убегающие вглубь каменистые дорожки, которыми был усеян парк развлечений. В общей сложности парк Уэстворд — один из местных городских парков — включал в себя места отдыха и уединения, однако несколько аттракционов, а также различные палатки и шатры были установлены по указу мэра города, превратив привычный для местных жителей парк Уэстворд в парк развлечений.       Аттракционы открывались летом и служили дополнительным источником развлечений, а также обогащения территории парка и города в целом. Причём в приоритете у мэра было именно второе дополнение.       Теодора слегка дёрнула уголком губ, заслышав со стороны па́рковых дорожек нарастающий детский смех, почти сливающийся с громкой музыкой и множеством других отдельных шумов. — Конечно, я не очень люблю подобные места… — Да ладно тебе. Не каждый же день слушать церковный хор и нотации о правилах жизни, — Джолин усмехнулась, не постеснявшись перебить свою спутницу.       Взглянув на Теодору, она поймала её неодобрительный взгляд, искоса брошенный в её сторону. Девушка тут же поджала губы. — Ладно, извини. Эти слова не несли никакого негативного окраса.       Пуччи подавляет тяжёлый вздох, на секунду прикрывая глаза и мысленно перенося себя к событиям сегодняшнего утра. Стойкий запах поджаренных тостов проникает в нос, вынуждая девушку втянуть этот аромат и настойчиво убедить себя, что одного завтрака ей на сегодня вполне хватит. — Значит, она пригласила тебя на свидание? — Это не свидание. Обычная прогулка.       Теодора поправляет свои волосы, придавая тем большего объёма, и смотрит на себя в зеркало, выхватывая в нём слабо отражающийся силуэт дяди. Доменико едва заметно усмехается, когда слышит её ответ. Его улыбка кажется такой же тихой и безмолвной, как и он сам.       Пальцы Теодоры на секунду замирают в светлых локонах, а взгляд, обращённый через зеркало на дядю, слегка пустеет. Девушка одёргивает себя в лёгком раздражении, тряся головой, от чего одна из небольших серёжек — что она уже успела нацепить — слабо звенит. Теодора держит пальцами вторую, как бы присматривая каким образом её повесить. — Если Джолин Куджо так поступила, то, должно быть, она и вправду ужасно одинокая девушка…       Серёжка едва не выпадает из рук Теодоры, когда она слышит монотонный голос Энрико. Она опускает голову вниз, глядя на протянутую перед ней руку дяди, вовремя поймавшую серёжку. Серебристый DVD-диск, едва ли не в точности повторяющий настоящий, поблёскивает на свету.       Теодора вновь смотрит в зеркало, ловя в его отражении силуэт дяди. Она принимает украшение из его руки, встречаясь с ним взглядом. — Ты ведь помнишь, как следует вести себя с ней?       Энрико проводит пальцами по волосам племянницы, заправляя несколько прядей ей за ухо. Теодора ничего не говорит, принимая его помощь и спеша закрепить вторую серёжку на открывшейся мочке. — Помню.       Девушка замечает, как дядя слабо кивает, не сводя с неё внимательного взгляда. Его рука перемещается на её плечо, ложась на него не крепкой, но довольно тяжёлой хваткой. Кажется, будто бы Пуччи вот-вот по-отечески похлопает Теодору по плечу, однако он лишь слегка сжимает пальцы, демонстрируя своё напряжение. — Сегодня воскресенье. Я буду на службе, но, если у тебя вдруг возникнут проблемы, сразу же набери меня. — Конечно, дядя.       Энрико несколько секунд пристально смотрит на племянницу, не отрывая взгляда от её отражения, а затем слабо кивает. — Я знаю, что ты у меня невероятно способная и умная девочка, но повторение не будет лишним даже для тебя.       Теодора чувствует, как лежащая на её плече рука сжимается чуть сильнее, а пальцы слабо перебирают ткань светлой кофты. Дядя понижает тон своего голоса, наклоняясь ближе к племяннице и говоря почти шепотом. — Ни в коем случае не позволяй ей увидеть твою способность…       Медленно мрачнеющий взгляд возвращает Теодору в реальность. — Как твоя мама отреагировала на твоё вчерашнее пребывание в моём доме?       Прикрывшая было глаза Джолин оборачивается на Теодору, слыша её вопрос. С секунду она задумчиво поджимает губы, словно бы размышляет над тем, как правильнее и честнее ответить на него. — С учётом, что мы с тобой занимались уроками, она была не против, — Куджо слабо вздыхает. — Она всегда рада, если я «берусь за ум».       Она слегка кривит губы, произнося последние слова буквальной цитатой. Теодора едва заметно улыбается, ни в коем случае не желая обидеть спутницу. Девушка опускается на скамейку рядом с ней, слегка склоняя голову и намеренно демонстрируя перед ней интерес. — Моя мама, она… довольно эмоциональная, понимаешь? Практически всё переживает очень бурно и совершенно не хочет понимать меня, считая, что она всё делает правильно — для моего блага. — Ей бы поучиться эмпатии, — Теодора слегка прищуривает взгляд, — Знаешь, это одна из основ — и в тоже время проблем — эмоционального интеллекта. Некоторые люди способны очень чутко воспринимать лишь свои собственные эмоции, другие же — лишь чужие. Причём, у вторых проблема посерьёзнее будет. — Да-а, я слышала, что серийные убийцы очень часто оказываются именно такими людьми, — Джолин слегка склонила голову, выдав тихий вздох. — Некоторые девушки влюбляются в них по той причине, что из-за своей эмпатии они способны быть очень чуткими и понимающими. — Не самый лучший пример, как по мне.       Теодора отвела взгляд. — Каким человеком ты себя считаешь?       Девушка медленно проследовала взглядом за упавшим с дерева листком. Тот был ещё вполне молодым, пышущим зеленью, однако покинул ветви, устремившись к сероватым камням парковой дорожки. Этот сочный оттенок Теодора увидела вновь, переведя взгляд на Джолин и встретившись с ней взглядом. — Я прекрасно понимаю как свои эмоции, так и чужие. — она слегка прищурилась, — У меня с этим нет проблем.       Куджо втянула носом воздух, стараясь слабо, но улыбнуться. — Звучит просто прекрасно, — она вздохнула, откинувшись на скамейку и отвернув голову. — Как-то моей матери сказали, что, если я продолжу расти без отца, то вырасту женщиной не способной понимать других людей и доверять им… — Звучит, по крайней мере, бестактно, — Теодора поджала губы, услышав подобное.       На секунду она погрузилась в тишину. Девушка опустила взгляд на свои колени, медленно проводя ногтями по светлой ткани джинс и наблюдая, как после каждого её действия остаются мерно пропадающие линии. — Почему ты не любишь своего отца? — Теодора мягко выдохнула, осознавая, что задаёт не самый лучший для этого разговора вопрос. Она скосила взгляд в сторону Джолин, подсознательно понимая, что эта информация, всё же, нужна ей. Она должна — просто обязана — понять эту девушку, заставить её довериться ей. — Я имею в виду…он известный морской биолог. Несмотря на то, что он не живёт с тобой, ты можешь рассчитывать на его помощь и в какой-то степени гордиться этим… — Гордиться этим? — Джолин скривила губы, намеренно громко фыркнув. Она едва не подскочила на скамейке. — Да мне нахер не нужен такой отец, как он! — Прошу, не выражайся.       Теодора ненароком кашлянула в кулак, заметив, как после её слов эмоциональность девушки слегка поубавилась. Похоже, её слова заставили её на секунду оторопеть, потеряв прежнюю экспрессию. — Прости, что сказала что-то подобное, — Пуччи втянула носом воздух, наполняя им лёгкие, — Я просто хочу попытаться тебя понять. — А это так важно? — Джолин вновь откинулась на опору скамейки позади себя. От слишком резкого соприкосновения девушка стукнулась, негромко зашипев.       Теодора отвела взгляд, пожав плечами. Она не могла сказать ничего особенного на этот счёт. Откровенно говоря — ей было плевать. Если же говорить наигранным языком — слишком мало времени прошло с первых попыток общения… — Думаю, даже, если ты просто попытаешься мне это объяснить, будет какой-то эффект. Тебе может стать легче.       Девушка вновь взглянула на свою собеседницу. встречаясь с ней взглядом, в котором читалось лёгкое сомнение. Теодора же не сомневалась. Её слова звучали правильно. — Отец, он… — Джолин тяжело вздохнула, цокнув языком, — часто уезжал от нас. Выбирал работу, а не семью. Он продолжает делать это до сих пор! — Значит… — протянула Теодора, продолжая искоса поглядывать на неё, — он сейчас не в нашем городе? Возможно, вообще не в Америке? — Он сейчас в Африке. Занимается своими дурацкими исследованиями.       Джолин презрительно фыркнула, стиснув со всей силы зубы. — Как-то он уехал почти на всё лето в Японию, изучать на местном пляже какой-то особый вид морской звезды. А я тогда так надеялась, что проведу с ним время…       Теодора разомкнула свои губы, надеясь сказать что-то, однако её перебил резкий хлопок, заставивший девушку даже слегка дёрнуться. — Ладно, — Джолин звонко хлопнула в ладоши, поднимаясь с места, — Пойдём на аттракционы! Мы ведь именно за этим сюда и пришли.       Всех тех чувств, что отражались на лице девушки секундами ранее, буквально как ни бывало. Она натянула на лицо улыбку, призывая Теодору закончить этот разговор. — Только не на «Американские горки», — выпустив слабый смешок, проговорила та, — Подобного я, пожалуй, не выдержу. — О, серьёзно? — Куджо едва заметно усмехнулась, — Ты хотя бы раз была на них, чтобы так утверждать? — Я…       Речь Теодоры прервал внезапный крик. Она и слова не успела произнести, когда весь слышимый ранее шум перерос во взволнованные крики, доносящиеся, казалось, со всех сторон парка. Истошные, полные внезапного страха, буквально проникающего под кожу — они взлетели к небу, раздавшись совсем рядом.       Девушки переглядываются между собой. Без единого слова Джолин хватает Теодору за руку, почти переплетая их пальцы, и тащит в сторону — самый эпицентр события.       Узкие дорожки парка Уэстворд всё больше и больше наполняются людьми. Практически весь их поток направлен в одну лишь сторону — прямо к аттракционам.       Как только девушки сворачивают в сторону, добираясь до них, Джолин замедляет шаг, оглядываясь по сторонам.       Теодора следит глазами за той суетой, что мигом заполняет собой едва ли не всё пространство вокруг аттракционов. Один за другим люди подтягиваются к месту происшествия, словно ночные бабочки, летящие на свет. Девушка слышит, как крики медленно переходят в слабый шёпот, которому вторит мерное покачивание деревьев. — Мальчик погиб. Ещё совсем маленький… — Какой ужас! — Упал с карусели на полной скорости…       Голоса вокруг настораживают Теодору, вынуждая сглотнуть в напряжении. Краем глаза она замечает, как Джолин оглядывается по сторонам, словно бы подмечает, в какой именно момент ей попытаться вырваться вперёд, работая локтями. Девушка пытается сделать шаг в сторону, однако чувствует, как Пуччи перехватывает её руку, сжимая чуть выше локтя. — Что ты собираешься делать? — шипит Теодора, сверля спутницу холодным, напряжённым взглядом. Она смотрит по сторонам, осознавая, что кольцо собравшихся вокруг людей лишь сужается. Шёпот вокруг не смолкает. — Хочу пробраться ближе, — спокойно отвечает Джолин, словно бы говорит о чём-то совершенно обыденном, — Вдруг кому-то нужна моя помощь? — Помощь? — кончики губ Теодоры презрительно кривятся, однако она старается держать себя в руках. — Я не думаю, что ты кому-то чем-то сможешь помочь. Ты даже не знаешь, что произошло. — Значит, узнаю, — парирует Куджо, вырываясь из хватки девушки.       Теодора невольно отпрянула, не пытаясь вновь схватить её. Она поджимает губы, выдерживая прямой взгляд. — Я ценю твоё рвение, Джолин, — медленно, словно бы обдумывая и смакуя каждое слово, произносит Пуччи, — Однако…будь осторожна. Не думаю, что нам стоит влезать во что-то…опасное. — Мы и не влезаем, — бросает напоследок девушка, — Я не тяну тебя за собой. Можешь остаться здесь, если хочешь.       Теодора приподнимает подбородок, с секунду глядя на неё и не отрывая взгляда. — Хорошо. Это будет правильным решением…       Она не двигается с места до тех пор, пока фигура Джолин не теряется среди собравшейся толпы. Силуэты других людей медленно поглощают её, и Теодора теряет девушку из вида.       Повернувшись в сторону аттракционов, она принимается петлять между оторопевших зевак, проходя вперёд. С каждым осторожным шагом, сделанным так, чтобы не попасть под чью-нибудь руку, Теодора всё явственнее чувствует стойкий запах крови, собравшийся в воздухе и медленно оседающий на языке, обжигающим его слабым привкусом металла.       Теодоре кажется, что на секунду она перестаёт дышать. Чей-то резкий толчок буквально выбрасывает её к ограждению аттракциона. Пальцы хватаются за него, в надежде встретить хоть какую-то опору, и холодный металл касается кожи.       Первое, что мелькает перед глазами девушки — безликие морды пластиковых лошадей с разноцветными гривами. Сейчас они не несутся по кругу карусели, а стоят на одном месте. Теодоре кажется, будто бы их тёмные глаза, покрытые слегка облезшей краской, смотрят прямиком ей в душу.       Она делает глубокий вдох и опускает взгляд. Перед глазами застывает неподвижное тело. Ребёнок.       Теодора через силу сглатывает подступивший к горлу ком. Её пальцы ещё сильнее сжимаются на ограждении, а взгляд медленно прослеживает за каждой из тонких струй, алыми дорожками стекающими на покрытие. Их яркий оттенок почти идеально подходит к узорам карусели, вызывая у девушки лишь тихий, безмолвный ужас и мерно пробегающий по телу холодок.       Вернувшиеся в её сознание звуки, вынуждают Теодору оглядеться по сторонам. Один из работников парка, отвечающий непосредственно за этот аттракцион, стоит в стороне. Прижав к уху телефон, тот вызывает полицию, при этом обильно жестикулируя во время разговора. Коснувшийся всех шок напряжением витает в воздухе.       Большинство людей кружат вокруг, но никто не думает подойти ближе: ни к мальчику, ни к карусели…       Теодора медленно отводит от толпы взгляд и протягивает вперёд руку. — Пока есть возможность, нужно успеть…       Девушка смотрит чётко перед собой, намеренно игнорируя лежащее на покрытии тело. Её дыхание слегка учащается, когда кончики пальцев почти касаются пластиковой лошади. — «Memories», — едва слышно шепчет Пуччи, чувствуя, как её рука слегка дрожит.       Стоит только её пальцам соприкоснуться с прохладной поверхностью аттракциона, как вверх подобно блёклым теням взмывает несколько широких полос. Те медленно обвивают руки девушки, скользя по ним подобно змеям. Теодора опускает на них взгляд: на чёрной основе виднеются ровные, идентичные друг другу прорези — перфорации — а в блёклом пространстве посредине мелькают слабые образы — отголоски воспоминаний.       Киноплёнка — почти как настоящая, из тех, что можно вытащить прямиком из кассеты — обвивается вокруг Теодоры, оседая в её руках.       «Мой Memories способен считывать с любого предмета лишь последнее воспоминание, сохранившееся на нём. Из-за этого всегда приходится спешить…»       Девушка натянула податливый фотоматериал — тот был гибким, словно настоящая киноплёнка — и взглянула на мельтешащее внутри воспоминание. То было достаточно коротким и не таким уж чётким, как надеялась Теодора.       Карусель неслась круг за кругом, вторя своей мелодией из динамиков весёлому смеху мальчика. Тот оборвался на самой середине — ребёнок на всей скорости аттракциона упал на покрытие. Лишь что-то золотистое успело мелькнуть в воздухе, вонзившись ему прямо в грудь.       Мальчик протянул руки к небу, словно бы силясь сделать хоть что-то, но формирующиеся вокруг него красноватые струи и лужи забирали последние силы, вынуждая сдаться. Кровь медленно покидала уже умирающее тело… Опустевший взгляд так и остался смотреть в безоблачное небо, а рука безвольно упала на землю, наконец, привлекая внимание к тому, что торчало из груди мальчика.       Длинная стрела с золотистым наконечником, проникшим в плоть едва ли не по самое древко. Теодора в ужасе замерла на месте, просматривая воспоминание. Знакомый блеск не зря привлёк внимание девушки.       Пронзившая ребёнка стрела была уж слишком хорошо знакома Теодоре. — В точности такая же, как у дяди… — тихий шёпот срывается с её губ.       Киноплёнка в руках Теодоры мерно шелестит, напоминая девушке страницы книги, что покоится в подвале их дома. Сердце принимается бешено колотиться, а мысли отказываются возвращать её в реальность, сбиваясь в непроглядный беспрерывно движущийся комок.       «Мальчика убила точно такая же стрела…»       Лишь знакомый голос, раздавшийся из толпы, вынуждает Теодору отбросить все мысли и повернуться в сторону зовущей её девушки. — Теодора…