Стук массивной двери храма отдаётся в глубине глухим эхом. Теодора прикрывает её за собой, обрезая тонкую полоску света, проникающую внутрь с улицы.
Несмотря на это, в помещении не становится темнее. Лёгкий полумрак, безусловно, царит в некоторых углах, однако широкие окна с витражами, изображающими житие святых, а также множество других библейских картин, пропускают в храм достаточно света.
Теодора слегка приподнимает голову, вглядываясь в возвышающиеся впереди колонны. Строение храма в точности повторяет базиликальный, так что, казалось бы, привычного купола потолок не имеет. Тот идёт ровным единым рядом, лишь в некоторых местах демонстрируя потолочные балки, надёжно закрепляющие конструкцию.
Проходя мимо нескольких рядов плотно стоящих друг к другу скамеек, Теодора замечает витающую в воздухе пыль. Та отражается в редких солнечных лучах, проникающих в помещение храма сквозь витражи. Их свет слегка искажается из-за цветных стёкол и спадает разноцветными нитями, почти повторяя радугу.
— Доброе утро, Теодора.
Девушка замирает на месте, поворачиваясь на голос. Приоткрытая дверь со стороны апсида — места, где начинается строго запретная для других территория алтаря — сообщает ей о том, что этим утром она не единственная пришла в храм столь рано…
— Отец Джорджо, — слегка склонив голову в приветствии, произносит Теодора.
Похоже, тот покинул алтарь, заслышав её тихие шаги, и вышел взглянуть на раннего гостя.
Вновь вернувшись в первоначальное положение, она бросает на священника мимолётный взгляд. Привычная тёмная сутана, не слишком отличающаяся от рабочих одежд её дяди, тянется почти до самого пола, скрывая фигуру. Пожалуй, Теодора вполне могла бы сказать, что видела перед собой молодого человека двадцати с небольшим лет. Отец Джорджо работал в храме Святой Девы Марии сравнительно недавно и был явно младше её дяди.
— Что привело тебя сюда в такой ранний час?
Священник по привычке перевёл взгляд на правую руку, надеясь взглянуть на наручные часы, однако тех, увы, не было на своём месте. Теодора едва заметно повела плечами. Точного времени она и сама не знала, но могла сказать условно: половины девятого ещё не было.
Занятия в колледже начинались именно в это время, чётко по установленному расписанию. Теодора никогда не опаздывала, из раза в раз приходя чётко за пять минут до начала первой пары.
— Думала немного развеяться перед занятиями, — негромко, будто бы боясь нарушить тишину храма, произнесла девушка, — Когда прихожу сюда, сразу же ощущаю спокойствие.
— Я тебя понимаю, — Отец Джорджо ответил слабым кивком головы. Он приподнял подбородок, медленно обводя взглядом витражи, — Здесь всегда — вне зависимости от часа — витает незримый дух Бога нашего, от этого и приходит спокойствие, ощущающееся на душе.
Теодора сдерживает лёгкий вздох, норовящий сорваться с её губ, и, словно проследив за взглядом священника, смотрит на яркие витражи. Следуя за ними, по стенам храма от окон идёт «Крёстный путь» — четырнадцать рельефных картин, изображающих этапы крестных страданий Христа.
Такие чаще всего присутствуют во всех храмах и являются их неотъемлемой частью. Благодаря картинам стены не пустуют, окружая любого из прихожан.
— Скажи, Теодора, ты не встречала Энджело в последние дни?
— Энджи? — удивившись внезапному вопросу, девушка невольно переспросила, отведя взгляд от «Крёстного пути». Она отрицательно покачала головой. — К сожалению, нет. Почему он интересует вас, Отец?
На секунду Отец Джорджо замолчал, задумчиво отведя взгляд. Тот лишь слегка скользнул по Теодоре, а затем переключился на пустое пространство в глубине храма. Сцепив в замок руки, он зашевелил пальцами, оставляя на коже незримые круги от лёгких движений.
— Стабильно по воскресеньям он приходит ко мне на исповедь. В это воскресенье его не было, хотя я думал, что он придёт аккурат после молебны, — священник коротко вздохнул. — Энджело не любит приходить во время службы. Слишком много людей…
Теодора, не говоря ни слова, понимающе кивнула.
— Вы ведь учитесь с ним в одном колледже, верно? — Отец Джорджо внезапно просиял, переведя на девушку взгляд. — Если встретишь его, можешь передать, что я жду его в любое свободное время?
— Конечно, — Теодора немного натянуто улыбнулась, коротко кивая.
— О, ты действительно чудесное дитя, Теодора, — губы священника растянулись в ответной улыбке, — Твой дядя не зря тебя хвалит.
Отец Джорджо сдержанно похлопал её по плечу, удаляясь вновь в сторону апсида. Длинный подол его сутаны прошелестел всего в нескольких миллиметрах от пола и скрылся за дверями, ведущими к алтарю.
Теодора ещё несколько недолгих секунд неотрывно смотрела на дверь, не двигаясь с места. Она слабо выдохнула, прикрывая глаза.
—
Дядя Энрико доволен твоей работой…
Выражение лица Теодоры медленно мрачнеет, стоит ей только услышать за спиной низкий, приглушённый голос. Глубокий, манящий, но неестественный — словно бы пропущенный через электронную обработку.
Девушка поворачивает голову, глядя назад через собственное плечо. В пустоте храма мелькает чьё-то мимолётное движение, и из-за ближайшей колонны внезапно показывается рука. Бледную кожу едва ли не через каждый дюйм украшают тонкие полосы, тянущиеся по всей конечности, а знакомые четыре буквы, многократно повторяющиеся под ними, заставляют Теодору медленно повернуться на голос.
—
Подойди, Теодора.
Взгляд девушки ещё раз невольно замирает на словах, буквально высеченных на бледной коже. «GΔCT» — четыре буквы, неизменно присутствующие в ДНК любого человека.
— Я уже думала, ты не появишься, Whitesnake.
Тихий смешок раздаётся из-за колонны, вынуждая Теодору слабо вздрогнуть. По спине пробегают мурашки, замирающие лишь в тот момент, когда она встречается взглядом с блëклыми глазами, внутри которых, будто бы плавясь, отражается бледный зрачок.
Существо, представшее перед девушкой, напоминает палача в чёрных одеяниях. Взгляд: мёртвый и безжизненный. Теодора каждый раз не может полноценно воспринимать его.
«
Стенд — это живое олицетворение человеческой души, её отражение» — заверял племянницу дядя, впервые объясняя природу этих «существ», созерцать которых могли лишь некоторые.
Избранные.
«
Вот именно», — кривясь, про себя твердила Теодора, — «
олицетворение души. Не она сама и не сам человек. Лишь её часть».
—
Что такое? — глубокий голос Whitesnake вынуждает Теодору встретиться с ним взглядом, —
Наша малышка сегодня не в духе?
Он слегка склоняет голову, от чего тёмные пики, опоясывающие его голову подобно массивной короне, следует за ней, вторя движениям.
— Я уже давно не малышка, — слегка скривив губы, чинно проговорила Теодора. — И со стендом у меня разговор короткий. Я не собираюсь тратить своё время на
часть души дяди Энрико.
Холодная усмешка расплылась по губам Whitesnake, почти обнажая белоснежные зубы.
—
Ты ведь прекрасно знаешь, что у меня есть собственное сознание…
— И личность. Да-да, — Теодора плотно сомкнула губы в единую линию, перебивая его и не желая выслушивать уже давно заученные высказывания. — Я помню.
Девушка втянула носом воздух, тяжело вздыхая и негромко щëлкая замком своего портфеля.
— Я принесла стенд, что получала прошлый раз.
Whitesnake слегка прищурил глаза, переводя взгляд на движущуюся внутри руку Теодоры и с интересом ожидая её дальнейших действий. Плавящийся зрачок немного сужается, от чего выглядит уже совершенно иным.
Теодора достаёт плоский DVD-диск, переливающийся редкими волнами преломляющегося света и протягивает его стенду.
—
А-а, — едва слышно тянет Whitesnake. Уголки его губ приподнимаются в слабой улыбке. —
Dead Flowers.
Теодора не сводит взгляда с диска, который тут же оказывается в руках стенда. Whitesnake с секунду крутит его со всех сторон, а затем одним движением заставляет его исчезнуть. Девушка лишь замечает, как диск мелькает меж бледных пальцев.
—
Как он тебе? — скрестив руки на груди, Whitesnake склоняет голову. —
Нашла ему применение?
— Он должен был служить для самообороны в непредвиденных случаях, — процедила Теодора, — Таких не возникало, так что дядя напрасно потратил время.
—
Что ж, теперь так не будет.
Whitesnake слабо усмехнулся, а вот улыбка Теодоры — слабо мелькающая где-то внутри, не на уровне эмоций, но выше — окончательно померкла. Губы её слабо дрогнули, будто бы желая что-то сказать, но стенд опередил её.
—
События последних дней, произошедших в городе, удручают твоего дядю, — на этот раз голос Whitesnake прозвучал на удивление строго, без редкой вспышки издёвки, —
Он хочет, чтобы ты находилась под должной защитой.
— Я вполне способна сама себя защитить…
—
Не перечь, — вскинув руку, дабы одним лишь жестом остановить её, резко оборвал Теодору стенд.
Девушка сглотнула, чувствуя, как из всего облика Whitesnake пропадает прежняя непринуждённость, уступая место знакомой ауре холода и власти.
—
Твой дядя предложил отличную идею, озвучить которую для меня будет большой честью, моя дорогая…
— Что за невероятная идея? — Теодора немного недоверчиво кривит губы.
—
У тебя будет личный охранник.
Тон Whitesnake звучит серьёзно, но, несмотря на это, слабая усмешка мелькает на его губах, вынуждая уголки слегка приподниматься в тусклом веселье.
— Личный…охранник?
— Йоу, приве-е-ет.
На секунду Теодоре кажется, будто бы вся тишина, так скрупулёзно собранная храмом с самой ночи и продержавшаяся до самого утра, резко пропадает. Голос, отчасти напоминающий такой же неестественный тембр Whitesnake, вторгается в сознание девушки.
Совсем рядом мелькает ещё один — третий — силуэт. Теперь Теодору окружают целых два стенда — две частички души. Вот только «новенький» больше походит на нечто среднее между «олицетворением человеческой души» и настоящим человеком.
Худощавое лицо, которое подпирают идентичные руки, локтями удобно упёршиеся в лакированное дерево храмовых скамеек, улыбается слегка желтоватыми зубами. Глаз нет — те попросту скрыты за толстыми линзами солнцезащитных очков — но Теодора чувствует, что стенд смотрит чётко на неё.
Толстые дреды, выбивающиеся из подобия причёски, в точности копирующей человеческие, спадают на смуглую — почти тёмную — кожу, больше напоминающую латекс или металл, окрашенный несколькими слоями хорошей, добротной краски.
— Это какая-то шутка? — недоверчиво вскинув одну бровь, произносит Теодора.
— Вовсе нет, — склонив голову, всё тем же неестественным, металлическим голосом, отвечает стенд.
Девушка на секунду прикрывает глаза, качая головой, будто бы не желает принимать реальность происходящего.
«
Только ещё одного фрика не хватало…» — проносится в её мыслях в ту же секунду.
— И это подразумевалось под «личным охранником»? — вперив взгляд в неподвижно стоящего Whitesnake, произносит Теодора.
— Эй, йоу, не стоит говорить обо мне так! Я ведь нахожусь здесь — с вами.
Мелкая дрожь на секунду пробивает Теодору. Мрачный взгляд медленно переходит с одного стенда, на другой.
— Тебе слова не давали.
Whitesnake тихо посмеивается, плечом облокачиваясь о колонну. Прозвучавший в голосе девушки тон открытой неприязни лишь забавляет его.
—
Да, это твой личный охранник. Познакомься с «Brown Sugar».
— Можешь звать меня просто Шугар!
Тяжёлый взгляд Whitesnake, ненароком брошенный в его сторону, вынуждает стенд опустить плечи, слегка притихнув. Теодора втягивает носом воздух, словно бы по-прежнему пытаясь успокоить себя и взять в руки.
«
Считай простые числа. Считай простые числа…» — твердит собственный голос в мыслях.
—
Способность Brown Sugar будет полезна для тебя и при этом будет служить своеобразной защитой.
— Хорошо, — цедит сквозь зубы Теодора, исподлобья бросая взгляд на Шугара.
—
Только учти, — Whitesnake привычно усмехается с отвратительной злобной ухмылкой, трогающей его губы, —
он стенд вольный и самолюбивый. Владельца у него нет.
Удивлённый взгляд Теодоры он замечает сразу, и это, кажется, радует Whitesnake ещё сильнее.
— Тогда где его…диск? — Теодора немного непонимающе хмурится, по-прежнему исподлобья поглядывая в сторону стенда.
—
Прямо в нём самом, — Whitesnake тоже бросает на стенд мимолётный взгляд. —
Brown Sugar вполне себе осязаемый и полностью физически материальный стенд. Его видят другие люди…
Смирившись с обновлением своей небольшой компании, которая по личным предпочтениям Теодоры всегда составляла лишь её одну, девушка зашагала обратно к выходу вдоль деревянных скамеек. Генуфлектории — аккуратные выступы для коленопреклонения с мягкими подушками — мелькали почти у самого пола, привлекая её внимание, сосредоточенное лишь на этом.
Теодора старалась игнорировать спешащего за ней Шугара.
— В колледже не смей крутиться рядом со мной, — холодно выдала девушка. — Убожество.
Она распахнула дверь храма, выходя на улицу. Утренний воздух успел немного потеплеть за то время, что Теодора провела внутри помещения, однако по-прежнему именно в это время дня навевал мысли о скором приближении конца уже второго месяца осени.
Теодора замерла на асфальтированной дорожке, ведущей к храму Святой Девы Марии, вдыхая этот прохладный воздух. Тишина окутывала город подобно утреннему туману. Лишь с некоторых сторон доносились едва слышные голоса не торопившихся на учебу подростков и взрослых, спешащих по своим делам.
Из открытой двери какой-то машины, удачно припаркованной неподалёку от храма, донеслось настроенное на нужную волну радио. Строгий профессиональный голос ведущей новостей долетал даже до Теодоры, вынуждая её на секунду прислушаться к репортажу.
«На днях в переулке между Вэст-стрит и Конан-Айленд было найдено тело — предположительно молодого человека. Установить личность пока что не удалось: кожа на теле была изуродована так, словно бы его облили кислотой. Полиция никаких подробностей о деле не сообщает…»
༺✧༻
Джолин сидела за партой, то и дело поглядывая на лежащий на самом краю телефон. Его экран безмолвно улавливал блики, отбрасываемые в его сторону длинными флуоресцентными лампами. Девушка ритмично постукивала пальцем по деревянной поверхности, краем глаза следя не загорелся ли экран.
Она тяжело вздохнула.
Наконец, не выдержав, Куджо взяла в руки телефон, парой быстрых движений проверяя электронный почтовый ящик. Чат с Теодорой пустовал.
Джолин ещё раз вздохнула, выпуская их рук телефон. Тот с негромким стуком приземлился на парту, а вслед за ним и голова девушки. Она ощутила как прохладная поверхность касается лба и подставила вместо этого руки, опустившись на этот раз на собственные ладони.
Последний раз Теодора писала ей в воскресенье, когда на свой искренний вопрос:
«Как ты после вчерашнего?» Джолин получила лишь сухой ответ о том, что она в полном порядке, а потом — в течение дня — лишь ещё несколько сообщений, интересующихся тем, сделала ли одногруппница домашнюю работу.
«
Мы ведь теперь вроде как подруги, нет?» — думала про себя Джолин, — «
Почему она не пишет мне?».
Едва не простонав от отчаяния, девушка вскинула голову, пару раз стукнувшись о собственные ладони, по-прежнему покоящиеся на парте. Она рассчитывала, что после сложившейся на выходных ситуации, Теодоре понадобится какая-то помощь или, хотя бы, простой разговор, но эта девушка продолжала оставаться всё такой же холодной и замкнутой, что лишь удручало Куджо.
«
Может быть, она хотела бы поговорить при личной встрече?» — надеялась оправдать её Джолин, но от подобных мыслей становилось ещё хуже. Первую пару в колледже она сама прогуляла, а предыдущая — вторая — прошла для них раздельно. Теперь же, абсолютно не зная чем занять себя на время одного большого «окна» (попросту называемого большой переменой), Куджо изводилась мыслями о том, что скажет при встрече с Теодорой…
— Джоли-и-ин, — чей-то до отвращения слащавый голос раздался совсем рядом.
Джолин подняла голову, потирая слегка ушибленный лоб, и почти сразу же заметила спадающую на неё тень. Перед ней стояла высокая светловолосая девушка, которую на юридическом факультете прекрасно знала вся группа.
— А, староста… — без каких-либо особых эмоций протянула в ответ Куджо. Она цокнула языком в лёгком раздражении, но вида не подала. — Ты что-то хотела?
Хэзер Стоунс — староста группы адвокатуры второго курса обучения была студенткой ответственной, но до ужаса дотошной и противной, за что многим не нравилась. Нет, пожалуй, Джолин сказала бы, что большинство её попросту терпеть не могло, однако бывало это в крайне редких случаях, ведь в остальном она производила просто невероятное впечатление.
— У меня к тебе имеется незначительное дело, — протянула Хэзер, поправляя свою учебную форму. В её случае ту дополнял изящный объëмный бант, заменяющий привычный галстук.
— Я ведь ещё на прошлой неделе сдала деньги на осенний бал, — проворчала Джолин, мельком бросая взгляд обратно на свой телефон.
— Глупости, — Хэзер едва слышно хохотнула, прикрывая рот рукой с тонкими пальцами, каждый из которых был украшен наманикюренными ногтями, повторяющими их натуральный цвет. — Речь вовсе не об этом!
— Правда? — Джолин с сомнением приподняла одну бровь, от чего стала выглядеть уж слишком враждебно, и оторвалась от телефона, дабы взглянуть Хэзер в глаза.
Девушка кивнула, демонстрируя слабую сдержанную улыбку, давно заученную ей за первый год обучения в Государственном Колледже Уэст-Палм-Бич.
— Меня интересует Теодора, — слегка прищурив взгляд, проговорила Хэзер, — На прошлой неделе я пыталась добиться её внимания, но, как ты помнишь, она попросту проигнорировала меня.
Куджо нахмурилась, на секунду сведя брови у переносицы. Она уже хотела было спросить, по какой именно причине она должна это помнить, как вдруг память внезапно подбросила Джолин воспоминание, совершенно вышедшее за последние дни из её головы.
Опустевший после пар коридор колледжа и маячащая неподалёку от аудитории девушка, активно махавшая Теодоре рукой. Джолин готова была хлопнуть себя по лбу — если бы тот, конечно, не болел после пары последних ударов.
— Да, помню, — Куджо потёрла переносицу, чувствуя, как стыд вынуждает её щёки гореть, — Прости, не узнала тебя тогда. Так что, говоришь, тебе нужно от Теодоры?
«
И почему ты, чёрт возьми, обратилась ко мне?!» — стоило бы добавить к собственным словам, но Джолин сдержалась.
— У меня есть к ней дело, — склонив голову так, что длинные светлые пряди, совершенно не собранные ни в какую причёску, упали Хэзер на правое плечо, — Это относится к газете нашего колледжа…
— Эта тухлятина?
Джолин насмешливо хмыкнула, вновь приподняв одну бровь. Однако, заметив неодобрительный взгляд вмиг помрачневшей старосты, она замолчала, поджав губы.
— «Saints & Sinners» требует регулярного репортажа для новых статей, а у меня — как раз — имеется один, — девушка с гордостью приподняла подбородок, всё также улыбаясь. — Вот только мне позарез нужна помощь именно Теодоры.
— Почему же ты сама к ней не обратишься? — скривив губы от её надменности, спросила Джолин.
— Причина всё в том же, — аккуратные пальцы Хэзер на мгновение сжались, почти оставляя на коже следы от острых ногтей, — Теодора не захочет говорить со мной… Она уже давно игнорирует меня. Поэтому мне нужна твоя помощь, Джолин.
Хэзер ещё шире растянула свою улыбку, от чего Куджо почти стало плохо. Она готова была согласиться на что угодно, лишь бы эта девушка оставила её в покое.
— Хорошо-хорошо, — едва не закатив глаза, ответила девушка. Она подавила рвущийся наружу вздох. — Знать бы только, где она сейчас находится…
— Я знаю!
Джолин даже невольно вздрогнула, услышав радостный ответ Хэзер. Похоже, та была лишь рада как можно скорее отправиться за Теодорой. Это даже слегка напрягало…
— Эй, я ведь ещё не соглашалась на то, что договорюсь с ней и обеспечу твоё дело, — фыркнула Куджо, — Сначала я хочу, чтобы ты рассказала, что у тебя за дело к Теодоре. Без этого болтать с ней о тебе не намерена.
Она скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, что с места вставать не намерена, а следовать за старостой — уж тем более.
Хэзер слегка поджала губы. Она уже вознамерилась отправиться прямиком к выходу из аудитории, но, услышав ответ Джолин, повернулась к ней обратно.
Девушка сцепила руки в замок, тихо выдохнув.
— Хорошо, — уголки её губ слабо дёрнулись, — Я расскажу тебе о сути статьи, которую я надеюсь отдать на редактуру в «Saints & Sinners».
— Уж расскажи, пожалуйста, — хмыкнула Куджо, слегка откидываясь на спинку своего стула.
— Ты знаешь Бернарда Вудса со старших курсов, которого все называли просто «Берни»?
— Тот с «заячьей губой», что ли? — немного нахмурившись, попробовала вспомнить Джолин.
— Да-да, — слащаво защебетала Хэзер, — Из компании Ромео Джиссо.
Куджо едва заметно сглотнула при этом упоминании.
— И что о нём?
— Он пропал на днях, — улыбка сошла с лица старосты, — Сегодня третий день, только можно заявлять в полицию, но было найдено неопознанное тело. Джон Доу…
༺✧༻
— Мы пришли-и-и…
Джолин постаралась проигнорировать пищащий голосок Хэзер, намеренно жужжащий прямо у неё над ухом. Она взглянула на широкие двери аудитории, над которыми значилось название, выведенное крупными буквами поверх металлической таблички, отражающей свет.
— Спортивная секция? — с сомнением прочитала наименование Куджо, переведя взгляд на старосту.
— А ты не знала?
Хэзер коротко усмехнулась, обходя застывшую на месте Джолин и распахивая двойные двери. Она открыла лишь часть, быстро скользнув внутрь.
Не теряя зря времени, Куджо последовала за ней.
За массивной дверью оказалась обширная аудитория, внешне почти повторявшая спортивный зал, имеющийся в другом крыле колледжа. Специальное покрытие, высокие потолки и оборудование, чётко предназначенное каждое для своего вида спорта.
Людей внутри было немного. Большинство из них собрались в одном месте, образовав разреженный полукруг.
Джолин бросила заинтересованный взгляд в их сторону. В центре, обходя друг друга по кругу, неторопливо двигались две фигуры. Обе были облачены в белые костюмы, а лица закрывали сетчатые защитные маски.
— Allez! — послышалось со стороны высокого мужчины, держащего в руках свисток. Тот подал сигнал, слегка пригубив его и издав рваный свист.
По команде тренера оба человека в костюмах задвигались быстрее, плавно маневрируя в воздухе шпагами, которые они держали в руках. Свистнул едва слышно металл, и на секунду их тонкие лезвия соприкоснулись.
Джолин завороженно следила за тренировочным боем. Фехтование было чем-то, что она раньше никогда не видела. Если учесть, что о наличии в их колледже спортивной секции она узнала лишь сейчас, то это производило на неё двойное впечатление.
Человек в костюме, что стоял от Куджо левее, взмахнул шпагой, производя в воздухе лёгкий — совсем элегантный — манёвр, и коснулся кончиком противника. Острое лезвие соприкоснулось с тканью костюма, но не ранило.
— Halte!— выкрикнул тренер, поднимая руку.
Укол был засчитан.
Оба человека поклонились друг другу, выражая уважение и без слов благодаря за бой, а затем сцепили руки в крепком рукопожатии.
Как и большинство наблюдавших за этим, Джолин захлопала в ладоши, удваивая аплодисменты. Она слабо улыбнулась, собираясь уже было найти взглядом Хэзер, чтобы спросить её, зачем та привела её в спортивную секцию, как она сама поняла всё без лишних слов.
Победитель тренировочного боя первым снял защитную маску. Девушка вздохнула, набирая в лёгкие свежего воздуха, и замотала головой, тряся своими светлыми волосами. Она подхватила маску вместе со шпагой и повернулась в сторону Джолин, невольно встретившись с той взглядом.
Теодора! 
