From This Day Forth (Отныне и Впредь)

На вкус он был сродни мягкому и тёплому дыханию, которое Виктор иногда чувствовал и обонял, когда они порой оказывались очень близко, лихорадочно работая над каким-то общим проектом. Словно виски, которым они напились, когда Игорь восстановил веру Виктора в себя и так бережно вернул ему достоинство, когда тот больше всего в этом нуждался. Как последний настоящий момент близости, который они разделили той ночью в замке Эрскин, прежде чем Виктор принял судьбоносное решение отпустить единственного мужчину, которого он когда-либо любил в погоне за мечтой, что никогда не осуществится. Поцелуй был абсолютно под стать Игорю. Почти обманчиво уступчивый на первых порах, отчего Виктор мог думать, что он всем заправляет, пока Игорь не обнял его, ещё больше углубляя поцелуй и вторгаясь в рот Виктора, чтобы вступить в схватку с его языком и повысить ставки, не оставляя сомнений, что он был так же увлечён своим партнёром, как и Виктор. Когда они оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, Виктор упёрся в лоб Игоря своим. Он не мог подобрать слов для этого момента и боялся, что всё сказанное им не передаст совершенства этого поцелуя. — Я так тебя люблю, — наконец произнёс он, будто исповедуясь в чём-то, скрытом в глубине его души. Виктор хотел умолять Игоря пообещать никогда больше не оставлять его, даже если он этого заслуживал. Даже если он столь далёк от того, чтобы стать достойным преданности Игоря до самой гробовой доски, Виктор нуждался в ней и жаждал её. Игорь начал расстёгивать жилет Виктора. Его галстук в тот вечер был сброшен намного раньше, воротник распахнут, и Игорь воспользовался этим, поцеловав подбородок, шею, умелыми пальцами расстегнув жилетку и рубашку в рекордно короткие сроки. Виктор оправился от мимолётного удивления и начал соревноваться с Игорем, пока они оба с улыбкой игриво пытались побороть друг друга в снятии одежды. — Боже мой, Виктор, кто это с тобой сделал? — спросил Игорь, обнаружив у него на шее шрам от нанесённой самому себе раны, которая подкрепила его историю прикрытия как Генри Марча. — Разбойники, помнишь? — Ты так мог перерезать себе яремную вену, — сказал Игорь, в его голосе сквозила злость на Виктора за то, что тот так серьёзно себя поранил. — Горло кучера было перерезано от уха до уха. Я не мог, как ни в чём ни бывало, заявиться с маленькой царапиной. Я, шатаясь, вошёл в город, с кровью, льющейся из раны на шее, и совершенно драматично потерял сознание в вестибюле у констеблей. — Это не смешно. Что, если бы ты истёк кровью? Что, если бы в рану попала инфекция из-за плохого ухода? — Игорь, я не истекал кровью, позже у меня была небольшая инфекция, но я с ней справился. Это в прошлом. — Мне не нравится видеть твои раны, — сказал он, целуя отметину. — Ты уверен, что этот шрам не умаляет моего потрясающего телосложения? — пошутил Виктор. — У меня не так много мыслей на сей счёт. Ты даже красивее, чем я себе представлял, — прошептал Игорь, проводя руками по груди Виктора, и заставляя его вздохнуть от прикосновения. Виктор притянул Игоря к себе и снова поцеловал, желая почувствовать, как их тела прижимаются друг к другу. Он потянулся расстегнуть штаны Игоря, но движения его рук были немного нерешительными. — Я полагаю, как и в большинстве наших дел, нам придется разбираться в этом по мере продвижения, — сказал Игорь, поймав взгляд Виктора и улыбнувшись. Затем Виктор рассмеялся, и напряжение спало, поскольку каждый из них участвовал в проекте по раздеванию друг друга. Он только однажды видел Игоря частично голым, когда выпрямлял ему спину. Но даже тогда не было необходимости полностью снимать с него одежду. Несмотря на то, что они делили жилище, им не представилось случая полностью обнажиться в присутствии друг друга. Виктор снова поцеловал Игоря, прижимая к себе, чувствуя его целиком и полностью. Его губы, его руки, когда они пробегались вверх и вниз по спине Виктора, тепло его кожи, прикосновение мягких волос на груди, изгиб его ягодиц, когда Виктор позволял своим рукам блуждать там, где они хотели. Игорь был хорошо одарён, и их самые интимные места соприкасались. Игорь ахнул, когда руки Виктора яростно обхватили его ягодицы и прижали их чресла друг к другу. Виктор подавил вскрик в волосах Игоря, уткнувшись носом в мягкие пряди. — На кровать? — предложил Виктор. — Да, — с ухмылкой согласился Игорь. Виктор откинул одеяло и весьма драматическим, размашистым жестом пригласил Игоря лечь первым, что тот и сделал. Виктор погасил светильник, оставляя лишь отблески пламени огня. Он лёг в постель, и Игорь тут же оказался в его руках, возобновляя их объятия и страстно его целуя. Виктор не мог вспомнить, чтобы любовь и желание переплетались подобным образом, чтобы его физическая страсть, исходящая из самой глубины сердца, отражалась в другом человеке, словно в зеркале, который был его родственной душой. В этот момент Виктор понял, что пропал. Игорь держал в руках его сердце, и пути назад не было. Без него, без всего этого жизнь не имела смысла. Он отстранился на достаточное расстояние, чтобы заглянуть Игорю в глаза при свете пламени. — Кажется, я тону, и мне всё равно, — сказал он, чувствуя, как на глаза набегают слёзы. Игорь обхватил ладонь Виктора и переплёл их пальцы. — Ты не утонешь. Я тебя удержу. — Они снова поцеловались. — Никогда не отпущу, обещаю. — Пожалуйста, не отпускай. Я больше никогда не упущу из виду свою любовь к тебе, если ты просто-напросто ещё раз в меня поверишь. — Мы потеряли веру друг в друга. Разве хоть что-то сейчас имеет значение? — Нет, полагаю, что нет, — согласился Виктор. — По сравнению со всем этим, с тобой, всё остальное не имеет значения. Он поцеловал Игоря, затем спустился поцелуями по его шее к плечу, позволяя страсти вести себя, потому что опыт не был его союзником. Женщины, с коими Виктор вступал в связь, были юношескими завоеваниями, а вовсе не любовью всей его жизни, а его опыт с мужчинами был таков, что ему бы не хотелось повторять подобное с Игорем, с человеком, которого он так нежно любил. Оставив поцелуй рядом с сердцем Игоря, Виктор обхватил рукой его твердеющий член, погладил и улыбнулся, когда его партнёр застонал от удовольствия. Отныне и впредь, ты будешь моим партнёром… Игорю не потребовалось много времени, чтобы достичь кульминации и столь чудесно выкрикнуть имя Виктора на вершине наслаждения. Почти не имело значения, достиг ли сам Виктор оргазма, по крайней мере, до тех пор, пока он не почувствовал на себе ладонь Игоря, поглаживающую его, в то время как другая талантливая рука мягко массировала его яички. В очередной раз необыкновенные руки Игоря доказывали свое мастерство и доводили Виктора до пика возбуждения, хотя и возбуждения другого рода, нежели пара хорошо соединённых глазных яблок. Он отпустил себя, ознаменовав своё освобождение криком, который разбудил бы соседей, если бы те не находились в нескольких акрах от него. — Я так понимаю, тебе понравилось? — поддразнил Игорь, ухмыляясь, и целуя Виктора прежде, чем тот успеет почувствовать какое-либо смущение из-за небольшой шутки. — Я говорил тебе, что очарован твоими талантливыми руками, — сказал Виктор, всё ещё немного запыхавшись. Затем он рассмеялся и крепко обнял Игоря, задаваясь вопросом, заслуживал ли он такого счастья и может ли оно продлиться долго. Он запустил руку в волосы Игоря, крепче его обняв. — Я люблю тебя, Виктор, — прошептал Игорь ему на ухо. Виктор это знал, но ему нужно было часто слышать эту фразу, чтобы вбить её себе в голову раз и навсегда. Игорь, казалось, был в курсе и более чем готов говорить ему слова, которых он так жаждал. — И я люблю тебя, — ответил он. — Хотелось бы мне хоть изредка уделять внимание урокам литературы в детстве. Может быть, я бы выучил какое-нибудь стихотворение, чтобы прочитать его. — Это чужие слова, — сказал Игорь, устраиваясь в его объятиях, чтобы с комфортом заснуть, уложив голову на грудь Виктора. — Я могу слышать биение твоего сердца, — сказал он, и Виктор уловил улыбку в его голосе, даже не потрудившись снова открыть глаза, когда они уже слипались. — Я не уверен, что меня вообще беспокоило его биение, пока я был без тебя, — прошептал Виктор, не собираясь произносить это вслух. Последнее, что он почувствовал перед тем, как заснуть — Игорь легонько поцеловал его в грудь.

***

Игорь открыл глаза, моргнул раз, другой и увидел первые лучи зари, сменяющие догорающие угольки от огня в камине. Он лежал лицом к окну, перевернувшись во сне, однако чувствовал тяжесть на талии, тепло чужой спины и мягкое дыхание на щеке, что напомнило Игорю, что он не один, и пробудило приятные воспоминания о ночи. Он погладил руку Виктора, которая лежала прямо у него на талии, и немного сдвинулся, чтобы лучше видеть его лицо. Виктор по-прежнему крепко спал, практически похрапывая, и Игорь не мог припомнить, выглядел ли тот красивее когда-нибудь. Волосы взлохмачены, тело совершенно расслаблено, на лице намёк на улыбку. Затем улыбка стала шире, и Виктор наклонился и поцеловал его. — Доброе утро, — сказал он, открыв глаза и одарив Игоря одной из радостных улыбок, которые всегда проникали ему в самое сердце. Затем Виктор потянулся к ночному столику на своей стороне кровати за карманными часами. — Боже мой! — вскрикнул он, вскакивая с постели. — Мы опаздываем? — спросил Игорь. — Нет, я всегда так и встаю! Конечно же, мы опаздываем. О Боже, я пахну потом и возбуждением. — Это плохо? — спросил Игорь, вставая и чувствуя себя нелепым из-за суеты голышом, пока Виктор делал то же самое, паникуя по поводу опоздания. — Станет плохо, когда прибудет Колин, потому что брат уважаемого доктора Марча — единственный находящийся здесь человек, кроме меня самого, — сказал Виктор. — Давай же, мы должны быстро умыться, а затем одеться. Боюсь, о завтраке не может быть и речи. — Я бы отказался от завтрака ради такой ночи в любое время. — Игорь обхватил Виктора за талию и поцеловал. — Знаю, нам нужно умыться, — сказал он, отпуская партнёра, когда они вошли в комнату, которую Виктор превратил в единственную уборную в доме. — При других обстоятельствах это занятие доставило бы большое удовольствие, — сказал он, озорно улыбаясь Игорю. Не в первый раз Виктора поразило, насколько сильно он обожал этого человека и то, как он мог отпустить его по любой причине. — Это из той оперы, что следует приберечь для того утра, когда мы не будем опаздывать, — согласился Игорь. Каким-то образом им удалось одеться и привести себя в порядок, и, когда Колин прибыл, чтобы их забрать, они уже дожидались у двери. Виктор устроился на своём месте, приготовившись к поездке, и как только дверца кареты закрылась, и Колин уселся на козлы, он протянул ладонь и взял Игоря за руку. — Где мы найдём шимпанзе? — вздохнув, спросил Виктор. Игорь чувствовал себя виноватым за то, что позволил собственному счастью от их совместной ночи отвлечь его от истинного приоритета. Возможность существовала, но она леденила душу Игоря. Он знал, что его ладонь сжимается на руке Виктора, пока тот с беспокойством смотрел на Игоря. — Извини, если я тебя расстроил. — Нет. Я хотел сказать, что если… если цирк приедет в соседний город, то возможно… — Никто в цирке даже не взглянет на тебя второй раз, мой красавец. — Он поцеловал тыльную сторону ладони Игоря. — Они взглянут, если там окажется Барнаби. Они, чёрт возьми, взглянут и на тебя в придачу и больше, чем два раза. — Барнаби не может быть единственным дегенеративным ублюдком, который имеет дело с бродячим животным. — Я уверен, что не единственный, но его цирк самый большой. Скорее всего, он поедет в отдаленные местечки. — Когда-нибудь Барнаби отвернётся, когда меньше всего этого ожидает, и я буду наготове, — Виктор почти стиснул зубы на этих последних словах, а выражение его лица граничило с безумным. — Что? — Думаешь, я забыл, что он с тобой сделал? Что он творил с тобой в течение многих лет? Я мог бы убить его голыми руками, даже не вспотев. — Барнаби больше не имеет значения, благодаря тебе. Оставь его в покое. Он не стоит твоего гнева. Всё так и должно было случиться, чтобы случилось вот это, — сказал Игорь, поднимая их сцепленные руки. — Я бы прошёл всё это снова ради тебя. Виктор ошеломленно посмотрел на него. — Никто не стоит таких страданий. — А я говорю, что стоит, и не сожалею о том, что мне пришлось пережить, чтобы найти тебя. Виктор отвернулся, глядя в окно кареты, словно больше не мог поддерживать зрительный контакт. Игорь мог заметить подавленную дрожь в его теле, пока Виктор пытался взять свои эмоции под контроль. — Никто никогда не любил меня так, как ты, — сказал он, проводя рукой по глазам и снова поворачиваясь к Игорю. — Ну, в таком случае это их потеря, — ответил он, на этот раз подмигнув Виктору. — Мне тут подумалось, что я был не очень-то гостеприимен по отношению к своему, хм, младшему братишке. — Боже милостивый, пожалуйста, не называй меня так в подобной обстановке. По крайней мере, пока мы держимся за руки, — прибавил он, и Виктор рассмеялся сердечным, громким, красивым смехом, который Игорь слишком редко от него слышал. Может быть, ему придется тряхнуть стариной и вспомнить о своих клоунских талантах, чтобы вытащить эту радость из глубокой ямы, куда Виктор, казалось, её закопал. — Я заставлял тебя работать со мной, и ты при этом света белого не видел. Шотландия изобилует чудесными достопримечательностями, — сказал Виктор. — Их нужно осматривать сейчас? — Включая Королевский Эдинбургский зоологический сад, — сказал Виктор. — Я слышал, там есть всевозможные экзотические животные. Он искоса взглянул на Игоря и улыбнулся. — Мы могли бы взять фургон. — Отлично! Завтра мы отправимся в путь. Уйдём сегодня пораньше, соберём припасы в дорогу и выйдем сразу же утром, — добавил он. — А твои пациенты? — Они поколениями жили без местного врача. Осмелюсь предположить, что они смогут продержаться пару недель, пока я в отъезде. — Должен сказать, эта карета вычурней тех, что я встречал в других маленьких деревеньках. Я подумал, что, может статься, она принадлежит тебе. — Да, технически так и есть. Мне она не нужна, когда я нахожусь дома или в лечебнице, поэтому я провернул с Колином небольшую сделку. Он содержит экипаж в чистоте, в хорошем состоянии и отвозит меня куда нужно. Вместо оплаты я разрешил ему использовать карету для небольшого побочного бизнеса, который оказался довольно прибыльным. По этим краям путешествуют несколько землевладельцев и других деловых людей, и он может получить хорошую плату за то, что возит их туда и обратно более удобным способом, чем в открытой тележке. Я позволяю ему оставлять себе большую часть выручки. У него четверо детей и не так много денег. Моя «доля» прибыли чисто символическая и обеспечивает меня дорогим виски. — Так ты владелец извозчицкого бизнеса Колина? — Полагаю, так и есть, — ответил Виктор. — У тебя набралось довольно много людей, которые тебе обязаны, — сказал Игорь. — Когда ты… как ты там меня назвал? Ученый с неоднозначными методами? У тебя явно не слишком-то много друзей, — заключил Виктор, посмеиваясь. — Семья Финнегана никогда не искала ничего из украденного в замке? — Но я же не сбегал с доспехами и фамильными гербами. Я не брал ничего, что не смог бы унести с собой, и ничего приметного, что я не мог бы заложить без подозрений. В основном золотые монеты, хотя бриллианты, вынутые из того ожерелья, покрыли оплату дома. Боюсь, я обчистил личные апартаменты Финнегана. Не то чтобы он собирался вернуться в поисках этого добра. — Во всяком случае, не без твоей помощи, — добавил Игорь, и Виктор снова засмеялся. — А ты, Игорь, стал со временем остёр на язык. Тебе идёт, — сказал Виктор, всё ещё улыбаясь.