***
Виктор оставил Игоря наверху упаковывать их одежду и постельное белье в дорогу, а сам спустился в погреб, чтобы убедиться, что Пенни спрятана, а вход в подвальную лабораторию надёжно прикрыт ковриком у кухонного очага. Войдя в сырую, полутёмную комнату, он не мог винить Игоря за пошатнувшуюся уверенность при сравнении этого помещения с тем типом лаборатории, которую его партнёр привык видеть в качестве фона для работы Виктора. Его собственная вера временами тоже испытывала колебания, когда он продирался через столько неизведанных территорий с такой бесценной пациенткой. Отбросив эти мысли в сторону, Виктор сосредоточил своё внимание на том, чтобы накрыть наполненный жидкостью стеклянный гроб Пенни. Он прервал своё занятие, нахмурившись, когда его нога немного поскользнулась на луже жидкости, разлитой на полу рядом со столом. Виктор осмотрел Пенни, состояние которой не изменилось. Девушка больше не дышала, а просто парила в резервуаре в своём обычном состоянии нежити. Он знал, что она немного дёрнулась от приличного разряда, и, возможно, часть жидкости выплеснулась за бортики, когда Игорь использовал вилку Лазаря на электроде. Тем не менее, вероятнее всего, жидкость попала бы и на Игоря, но Виктор не помнил, чтобы его одежда была мокрой, когда они вместе сидели на ступеньках. — Там внизу всё в порядке? — раздался голос Игоря с верхней ступеньки лестницы. — Да, всё хорошо. Сейчас поднимусь, — ответил Виктор, всё ещё в замешательстве глядя на лужу. Он чуть было не позвал Игоря вниз, чтобы спросить его об этом, но не было никакого смысла раздувать из мухи слона. Нервы и так были на пределе, когда он зацикливался на том, что может пойти не так с Викторией, и теперь Виктор впадал в тревогу из-за лужи на полу. — Сожалею, моя дорогая, но ты должна меня извинить. Уезжаю на несколько дней, — сказал он, накрывая её стеклянный ящик и отвозя Пенни в дальний угол подвала, за занавеску, где и держал девушку. Виктор нашёл тряпку и вытер маленькую лужицу, вызвавшую у него такой переполох. Он взял клетку, которую купил некоторое время назад для будущего подопытного животного. Подопытного субъекта не удалось раздобыть, но, по крайней мере, у Виктора была под рукой клетка. — Никогда не знаешь, когда тебе понадобится запасная клетка для обезьян, — пробормотал Виктор, ругая себя за состояние своих исследований после разрыва с Игорем. — Ох, она отлично подойдёт, — сказал Игорь, когда Виктор показался из-под кухонного пола, ставя туда клетку. Виктор улыбнулся этим словам. Каким-то образом Игорь заставил его почувствовать себя счастливчиком из-за обстоятельства, которое моментом ранее вынудило Виктора чувствовать себя неудачником. — Я всё собирался заполучить живой объект, но у меня так и не дошли до него руки, — Виктор закрыл люк и вернул коврик на место. — Значит, с Пенни всё в порядке? — Конечно. С чего бы ей не быть в порядке? — слишком быстро ответил Виктор. К счастью, Игорь, казалось, был слишком поглощён сбором припасов, чтобы загрузить их фургон, чтобы это заметить. — Где ты его вообще взял? — спросил Виктор, встав у большого чёрного фургона. — Это был фургон для доставки, принадлежащий местным дельцам с моего прошлого места жительства. Они продавали его, чтобы купить фургон побольше. Он был идеального размера для моих целей. Боюсь, нам вдвоём может быть там тесновато, если мы решим в нём спать. — Было бы ужасно, — пошутил Виктор, удивив Игоря тем, что быстро и неожиданно поцеловал его в губы. — Лучше быть осторожными, делая это на улице, — сказал он. — Если только птицы не расскажут о нас, то здесь некому смотреть. Я мог бы даже сделать это снова. — Он схватил Игоря и снова поцеловал. А потом и в третий раз. — Виктор, что на тебя нашло? — Пока ничего, но, надеюсь, ты скоро увидишь это воочию, — пошутил он, прижимая Игоря к борту фургона. — Я люблю тебя так, как не под силу одному-единственному человеческому сердцу, — сказал он, улыбаясь Игорю, прежде чем отпустить его и вернуться внутрь, чтобы забрать клетку для обезьяны. Когда он вышел, Игорь всё ещё ухмылялся, немного краснея, пока брал клетку и ставил её в фургон.***
Их путешествие было приятным. Погода стояла не по сезону мягкой и даже временами дарила им немного солнечного света. Они коротали дни за долгими беседами, работая над деталями воскрешения Виктории. Виктор в основном управлял лошадьми, поскольку доверял точности и организованности Игоря в ведении заметок гораздо больше, чем своим собственным записям, которые, как правило, состояли из беспорядочных обрывочных фраз на полях страницы, вокруг наспех нарисованных изображений. Они провели первую ночь в гостинице, наслаждаясь тем, что никто и бровью не повёл, что двое путешественников-мужчин жили в одной комнате; в конце концов, это было разумно с финансовой точки зрения. Выглядело бы более странным, если бы они настояли на отдельных комнатах. Игорь был немного разочарован, увидев в комнате две односпальные кровати, но Виктор забрался в постель Игоря посреди ночи, и единственной угрозой их безопасности была неспособность сдержать смех, когда они пытались заняться любовью на этом узком матрасе, и Виктор дважды оказывался на полу, прежде чем рассвело. Оставшиеся две ночи, по мере приближения к Эдинбургу, они спали в фургоне. Никто из них не был уверен было ли дело в том, что ночёвка в фургоне вызвала у Игоря неприятные воспоминания, или их обоих отрезвил тот факт, что они спали в фургоне, который вёз тело Виктории до места назначения, но в те обе ночи, которые они провели под одеялами в объятиях друг друга, никого из них больше не тянуло на амурные дела. Было уже далеко за полдень, когда они въехали в Эдинбург и нашли укромное местечко, чтобы оставить фургон на приличном расстоянии от Зоологического сада. Они сменили свою дорожную одежду на свежие костюмы, более подходящие для прогулок по зоопарку, как подобает парочке туристов, наслаждающихся экспонатами. — Я думаю, мы сможем перелезть через этот забор без особых проблем, — сказал Виктор приглушённым тоном, делая вид, что очарован действиями блуждающего по вольеру слона, за которым они наблюдали. По периметру зоопарка была ограда, и, хотя она была относительно высокой, к забору можно было прикрепить веревку, и там хватало места, чтобы через него перелезть, при условии, что никто не поскользнётся и не наткнётся на железные прутья. — Обезьянья клетка вон там, — сказал Игорь, но Виктор исподтишка схватил его за руку. — Мы не проявляем чрезмерного интереса к обезьянами, не так ли? — спросил Виктор с фальшивой улыбкой на лице, как будто они были просто двумя зрителями, бросающими слону арахис. — Бросай этот чёртов арахис и перестань пялиться на клетку с обезьянами. Если одна из них сегодня вечером пропадёт, мы не хотим, чтобы какой-нибудь пронырливый старик вспомнил о двух джентльменах, которые большую часть времени таращились на шимпанзе. — Ты прав, — сказал Игорь, угощая слона арахисом. — Виктории очень понравился зоопарк в Лондоне. Мы должны привести её сюда, — сказал он. — Семейный отдых, — сказал Виктор, улыбаясь Игорю. — Только мы поедем на поезде, первым классом. — Возможно, мы будем путешествовать немного скромнее, но уж точно не будем ехать три дня в фургоне, — добавил он, пытаясь следовать плану Виктора не проявлять особого интереса к обезьянам. — Только лучшее для нашей принцессы, — сказал Виктор. — Если она хочет вырасти утонченной леди, ей нужно испытать в жизни лучший опыт. Ни одному мужчине не будет позволено ухаживать за ней, если он не сможет этого обеспечить. Если, конечно, Виктория не решит найти свой путь в этом мире, а не жертвовать собой ради рождения детей и ведения домашнего хозяйства. Игоря и позабавило, и тронуло это заявление. Он не был уверен, какой родитель получится из Виктора, но он возымел успех в роли чрезмерно балующего дядюшки. — Ей шесть лет, Виктор. Не думаю, что нам уже нужно подбирать женихов. — Ты удивишься, как рано появятся маленькие фермерские мальчишки с грязными ручонками. Боюсь, нам придётся переехать в лучшее место. И хорошо бы тебе начать привыкать называть меня Генри на публике. К сожалению, лучше поступать так и в присутствии ребенка. Дети не всегда хранят секреты своих родителей. — Конечно же, ты прав, — сказал Игорь. Виктор был прав. Как бы Игорь ни хотел, чтобы Виктория понимала роль Виктора в её жизни, чтобы знала насколько он важен для её отца и что она названа его именем, всё это должно было открыться позже, когда она станет старше и сможет понять необходимость секретности. — Хотя я никогда не устану слушать, как ты произносишь моё имя, — прошептал Виктор, бросив на Игоря взгляд, наполненный такой любовью, что весь шум от животных и других зрителей растворился в далёкой дымке. — Мне просто нужно придумать другие способы заставить тебя повторять его. Снова и снова, — добавил он, наконец оторвав взгляд от Игоря и бросив ещё один арахис слону, прежде чем они направились к шимпанзе. — На верхней ветке сидит славная самка. На вид молодая и здоровая, — тихо заметил Игорь. — Она прекрасный экземпляр, — согласился Виктор. — Значит, она та самая? — Да-да, думаю это она. — Хорошо, тогда пойдём дальше. Не нужно здесь задерживаться. Они подошли к львам, поскольку собиралось всё больше посетителей, чтобы посмотреть на шимпанзе. Игорь насмотрелся на львов и слонов в цирке. По правде говоря, он мог бы прожить всю жизнь, не посещая места, где держали животных в клетках ради развлечения. Вместо этого он сосредоточился на Викторе, одетого в свой хорошо подобранный костюм, пальто и шляпу, небрежно сжимавшего трость рукой, затянутой в перчатку. То, что он прятался в глухой сельской местности, не лишало Виктора аристократической осанки, когда он выезжал в город. Ладно, аристократической она была до тех пор, пока Виктор не вливал в себя несколько рюмок и не заполучал аудиторию, с которой можно было поделиться своими более чем диковинными теориями и нежелательными деталями об истинном цвете внутренних органов человека. — Если ты не перестанешь меня рассматривать, я начну стыдливо краснеть, — сказал Виктор, наблюдая, как большие кошки расхаживают взад и вперёд по своему вольеру. — Прошу прощения, но, боюсь, тебе придётся к этому привыкнуть. Я намерен смотреть на тебя до самого последнего вздоха. Никогда больше не хочу оборачиваться и не видеть тебя рядом. Виктора как будто пригвоздило к месту. Хотя он не двигался, а просто наблюдал за львами, казалось, что на мгновение он перестал дышать, потянув руку к ограде, возле которой стоял, как будто нуждаясь в ней, чтобы не упасть. Потом Виктор с улыбкой посмотрел на Игоря, и в его глазах заблестели слёзы. — Нам нужно идти, иначе мы привлечём к себе внимание. — Мы всего лишь два туриста, которые смотрят на львов. — Нет, не из-за этого. Я имел в виду, когда я сожму тебя в объятиях и страстно поцелую. Думаю, нам следует делать это наедине, не так ли? — Сейчас мне почти всё равно, но да, ты прав. — Знай, если бы всё было иначе, я бы сейчас держал тебя за руку, — сказал Виктор, когда они направились к воротам, чтобы уйти. — Моё сердце навсегда в твоих руках, любовь моя, — ответил Игорь, задаваясь вопросом, имел ли он право ощущать миг такой чистой любви и радости, когда так много висело на волоске. Когда его мир мог легко разрушиться из-за одной неудачной процедуры в подвальной лаборатории Виктора. Когда жизнь дочери лежала на его плечах, и он вполне мог разрушить хрупкую ложь, благодаря которой Виктор находился в безопасности.***
Украсть шимпанзе оказалось проще, чем они ожидали. Они на верёвке спустили клетку через забор, а затем без происшествий сами перелезли через ограду. Проскользнув в тени к клетке с шимпанзе, они начали поиски приглянувшегося Игорю экземпляра. У Игоря были с собой бананы, и он, наконец, подманил свою цель поближе. Виктор был готов использовать дротик, чтобы ввести ей успокоительное, но Игорь отмахнулся. — Приложи магнит к замку. Думаю, она сама пойдет с нами и в этом случае наделает гораздо меньше шума. — Правда? — Виктор наблюдал, как Игорь скормил шимпанзе ещё один банан, и, казалось, устанавливал с ней доверительные отношения. — Я провёл много времени с шимпанзе в цирке, — сказал он. Виктор не был уверен, происходило ли это по доброй воле, потому что Игорю нравились животные, или потому, что у него не было выбора. — Там жил старый шимпанзе по кличке Бенни, который делился со мной своей едой. Барнаби думал, что запирать меня в клетке с обезьянами забавно, потому что, по его словам, я больше походил на них, чем на людей. — Игорь, казалось, был не слишком сосредоточен на воспоминании и даже не осознавал, насколько безбожным оно было. — Шимпанзе так похожи на нас, — сказал он, угощая своего нового друга бананами. — Как поживает замок? — Ах, да, — сказал Виктор, настолько сосредоточившись на словах Игоря, что просто застыл, как изваяние, вместо того, чтобы воздействовать на замок магнитом. Виктор хотел, чтобы его руки не дрожали, пока он выполнял свою задачу. Дело заключалось не в нервах, это был гнев. Весь этот гнев на Барнаби и отсутствие возможности его выплеснуть. Как только ему удалось открыть замок, Игорь легко подхватил шимпанзе на руки, как ребёнка. У Виктора язык чесался напомнить Игорю, чтобы тот не слишком привязывался к маленькой обезьянке. В конце концов, она была донорским экземпляром, а не домашним животным. — Похоже, это лишний багаж, — пошутил Виктор, который нёс пустую клетку, когда они поспешили обратно к забору. — Иди первый, я передам её тебе через забор. Она как раз поместится, — сказал Игорь. Виктор предпочёл бы сначала доставить Игоря с их экземпляром в безопасное место, но последовал указанию напарника и принял тёплую, пушистую, свернувшуюся в комок обезьянку от Игоря, который осторожно просунул её через железные прутья. Затем он бросил Виктору верёвку, к которой была привязана клетка, и сам перелез через забор. Они перетащили клетку через забор в безопасное место, и Игорь забрал шимпанзе у Виктора, позволив ему присмотреть за клеткой и их припасами. Как только они добрались до фургона, Игорь взял одно из одеял, чтобы постелить его в клетке, и посадил шимпанзе внутрь, дав ей ещё несколько кусочков фруктов. — В прежние времена ты бы очень помог мне с добычей образцов, — сказал Виктор, ухмыляясь и закрывая заднюю часть фургона, а затем сел вперёд, чтобы отъехать на некоторое расстояние от Эдинбурга для безопасной ночёвки, прежде чем возобновить полноценную поездку при свете дня. — Это не какой-то особый талант. Животные могут чувствовать, когда ты испытываешь страх или нервничаешь. Шимпанзе другие. Они больше похожи на людей. Мне было бы немного сложнее заманить для тебя одного из львов в клетку. — Ох, я в этом не уверен, — Виктор подстегнул лошадь поводьями, и повозка двинулась к лесному участку, который они выбрали ранее как надёжное место, чтобы отдохнуть до рассвета.