From This Day Forth (Отныне и Впредь)

Следующий этап проекта был самым выматывающим и тревожным. Игорь доверил Виктору процесс вскрытия грудной клетки Виктории не только из-за того, что как её отец, он оказался не в состоянии с этим справиться, но и потому, что у Виктора было больше опыта в крупных разрезах и операциях, подобной этой. Игорь был тонким настройщиком, собирающим составные части в единое целое, мастером в деталях. К тому времени, когда Виктор завернул труп шимпанзе и положил его в гроб, солнце уже стояло высоко в небе, и оба мужчины были совершенно изнурены. И гроб, и тело обезьяны нужно было спрятать, а лучше всего закопать, поэтому Виктор решил, что следует совместить эти задачи. Он отказался допускать возможность того, что Виктории придётся вернуться в этот гроб для надлежащих похорон. Нет уж, с неё хватит гробов и могил. Дочери Игоря – их дочери — предстояло прожить долгую и полноценную жизнь. Игорь тщательно накладывал последние швы на разрез Виктории. — Как обычно, прекрасная работа, — сказал Виктор, подходя к нему сзади. — Почти закончил, — сказал тот, заканчивая шить. Затем Игорь стоял и смотрел на свою дочь, которая по-прежнему оставалось неподвижной, безучастной и не осознающей всего того, что произошло за последние двенадцать изнурительных часов. — Я всё подключу, — сказал Виктор. — Давай не сейчас. — Игорь стоял на месте и продолжал смотреть на девочку. Виктор знал, почему он колебался. Игорь боялся самостоятельно щёлкнуть выключателем. Он подошёл ближе и обнял Игоря со спины. Они оба были напуганы и измотаны физически, умственно и эмоционально. — Что бы ни случилось, мы сделаем для неё так, как будет лучше, и столкнёмся с последствиями вместе. — Лорелей так разозлилась бы на меня за то, что мы творим. — Если это не возвращение жизни, которую не следовало отнимать, то что же тогда? Мы собираемся сделать именно это. — Нам не следует больше медлить, — сказал Игорь, хотя и не сразу сдвинулся с места. — Всё будет хорошо, любимый, — сказал Виктор, целуя Игоря в макушку. Он не мог давать подобных обещаний и был уверен, что Игорь это знал, но иногда такие слова до абсурда утешают, когда так отчаянно хочется им поверить. Они подключили электроды, и Виктор запустил генератор. Игорь держал последнюю версию вилки Лазаря и, когда Виктор подал ему сигнал, он прикоснулся ею к электродам, съёжившись от того, как крошечное тело Виктории дернулось вверх и содрогнулось от разряда. Когда он отстранился, девочка осталась неподвижной. Игорь в отчаянии посмотрел на Виктора, который в обычной ситуации предложил бы дать ей другой разряд с более высоким напряжением, но Виктор и сам застыл на месте. Такая жестокая атака на столь маленькое тельце могла бы принести больше вреда, чем пользы, и если бы они перегрузили её мозг, то смогли бы добиться сердцебиения, но Виктория осталась бы зомби или, что ещё хуже, стала бы ещё одной катастрофой наподобие Гордона. — Что нам делать? — в отчаянии закричал на него Игорь. — Помассируй ей грудь, — сказал Виктор. — Сделай это сейчас же! — Он оббежал операционный стол с другой стороны и начал осторожно вдыхать воздух в маленький рот ребенка. — Виктория! Ты должна дышать, дорогая, ты можешь это сделать. — Он снова попытался вдуть воздух ей в рот, а Игорь продолжал массировать её грудь. — Скажи ей, чтобы она дышала. Ты её отец, она послушается твоего голоса. — Виктория, ангел мой, сделай глубокий вдох. Ты должна сделать его прямо сейчас! — Произнеси это так, будто ругаешь её. — Виктория Лорелей, ты глубоко вдохнёшь сейчас же! Делай, как я говорю! И всё же, Виктория так и осталась неподвижной. Виктор перестал пытаться заставить её дышать, а Игорь неохотно убрал руки. Его тело начало дрожать, и Виктор быстро двинулся, чтобы поймать Игоря, когда у того подкосились колени. Виктор прижал Игоря к себе, пока тот бормотал отрывистые горестные слова ему в плечо. — Мне жаль. Мне очень жаль, — прошептал Виктор, изо всех сил стараясь быть сильным ради Игоря, когда ему самому хотелось плакать из-за бессмысленности и несправедливости такого исхода. Он подвёл Игоря именно в том, чего тот так жаждал от Виктора. Он посмотрел через плечо Игоря на маленькое тельце на столе. Была ли то жестокая игра света? Виктор рассматривал девочку ещё мгновение, но её грудь поднималась и опускалась. — Игорь, взгляни, — сказал Виктор, жестом разворачивая убитого горем партнёра лицом к дочери. Виктория дышала. Вдох и выдох, грудь поднималась и опускалась в здоровом, естественном ритме. — Виктория! — Игорь бросился к дочери, коснулся её лба, склонившись над ней. — Ты слышишь меня? Это я, это папа. — Я думаю, нам нужно дать крови и кислороду время для циркуляции по организму, прежде чем ожидать слишком многого, но её пульс и дыхание превосходны. — Она жива, Виктор, — сказал Игорь. — В последний раз, когда она дышала… это было ужасно. Она была такой несчастной и больной, а теперь… дышит так, будто только что уснула. — Она действительно уснула, — сказал Виктор. — Мы дадим ей отдохнуть, позволим её телу приспособиться ко всему, через что оно прошло. Виктория проснётся, когда будет готова. — Он посмотрел на Игоря и обратил внимание, насколько тот был измотан во всех смыслах. — Я посижу с ней. Почему бы тебе не прилечь ненадолго? Думаю, она, скорее всего, проснётся позже. — Я не оставлю её. — Так и быть. Я пойду наверх и принесу нам матрас, одеяла, еду и воду. Может быть, что-нибудь покрепче, — сказал он. — Я не могу спать. — Когда она проснется, то будет ещё больше в тебе нуждаться, и если ты к тому времени будешь с ног валиться, это никак не поможет делу. Мы будем спать по очереди, поэтому кто-то из нас постоянно будет за ней присматривать. Виктор собрал необходимые вещи и отнёс их в подвал. Чуть раньше он спустил туда радиатор, чтобы прогреть помещение перед работой над Викторией, так что там было довольно комфортно, по крайней мере настолько, насколько вообще возможен комфорт в подвале. Он разложил матрас и постельное белье и после долгих уговоров убедил Игоря присесть на него, съесть бутерброд и выпить воды. Виктория продолжала дышать спокойно и ровно, её пульс был стабильным и нормальным. — Если ты не ляжешь и не отдохнёшь, я применю хлороформ. У меня осталось немного, — пошутил Виктор. Он выделил время для себя, чтобы немного поесть и попить, теперь, когда Игорь наконец-то перекусил и хотя бы принял сидячее положение, а состояние Виктории в очередной раз проверили. — Может быть, на несколько минут. Ты присмотришь за ней? — Да. Я присмотрю за вами обоими. Теперь спи, а я скоро тебя разбужу, чтобы самому немного отдохнуть. Усевшись на матрасе вместе с Игорем, он положил себе на колени подушку и жестом предложил устроить туда голову. Улыбаясь, Игорь подчинился, и Виктор накрыл его одеялом и стал гладить по волосам, пока тот погружался в сон. Оба мужчины по очереди дремали и наблюдали за своей пациенткой. Её пульс и дыхание оставались в пределах нормы, но, когда наступила ещё одна долгая тёмная ночь, Виктория так и не проснулась. Они очень осторожно перенесли её на носилках вверх по узкой лестнице, через весь дом в спальню, которая должна была принадлежать Виктории. Девочка казалась достаточно крепкой, чтобы её можно было сдвинуть с места, и они оба чувствовали, что ребёнку не страшно будет проснуться в обычной спальне, нежели на лабораторном столе. Кроме того, Викторию одели в одну из её ночных рубашек с рюшами, которую Игорь взял с собой в путешествие вместе с ещё несколькими предметами её гардероба и любимой куклой, которую тоже бережно положили ей под мышку. — Она выглядит так же, как и прежде, когда я укладывал её спать, — сказал Игорь. — Я просто хочу, чтобы она проснулась. Сказала что-нибудь. Они стояли рядом с кроватью и смотрели на спящую Викторию. — Температура почти достигла нормы, цвет кожи хороший. Даже её руки и ноги стали теплее, следовательно, кровь хорошо приливает к конечностям. У неё всё хорошо. — Виктор обнял Игоря за плечи. — Если бы её мозг не работал, другие системы тела тоже не функционировали бы. — Она не сможет и дальше питаться только жидкостью, которую мы вливаем ей в рот с помощью ткани. — Игорь повернулся в объятиях и обвил Виктора руками. — Всё уже прошло намного лучше, чем то, что мы пробовали раньше. Ожидание даётся тяжело, — сказал Виктор, улыбаясь. Затем его улыбка исчезла. — Я знаю, что потеря ребенка может сделать с отцом. Игорю хотелось многое сказать по этому поводу, но ему никогда бы не удалось успешно закрыть эту старую рану. Вместо этого он обнял Виктора покрепче и промолчал. Игорь был опустошен, и помимо того, что ему всегда нравилось находиться рядом с Виктором, ему было приятно буквально опереться на него на несколько минут. Глубоко внутри Игоря по-прежнему жила та маленькая часть, что всегда смотрела на Виктора как на своего спасителя и человека, который что-нибудь придумает, и более того, заставит это работать, чтобы обезопасить Игоря даже в самых нелепых ситуациях. Игорь закрыл глаза и наслаждался этим моментом, преисполненный надеждой насчёт Виктории и будучи вне себя от радости, ведь он находится в столь милой домашней обстановке с человеком, которого так сильно любит. — Засыпаешь? — со смешком спросил Виктор. Игорь виновато усмехнулся. — Почти, — признался он, потирая глаза. Затем Игорь замер, моргая и задаваясь вопросом, не возник ли этот обман зрения из-за размытости, которую можно вызвать, энергично потирая глаза. Затем он почувствовал, как всё тело Виктора напряглось, и понял, что глаза его не обманывали. Виктория открыла глаза. А потом снова их закрыла. — Виктория, проснись, посмотри на папу, — сказал Игорь, садясь на край кровати и лаская щёку дочери. Виктор проверял её пульс, и в этот самый момент всё тело девочки выгнулось дугой, она вскрикнула, а её глаза распахнулись и закатились, когда Викторию начало трясти в приступе яростного припадка. — Чёрт-чёрт-чёрт, — ругался Виктор. — Я не могу найти пульс, что, чёрт возьми, происходит?! — У неё должен быть пульс, иначе не было бы конвульсий! — ответил Игорь, который сейчас искал его сам. Но ничего не обнаружил. Никакого пульса. — Она холодная. Как она могла стать холодной? — лихорадочно спросил он. — Как у неё могут быть конвульсии, если сердце не бьётся? — выпалил в ответ Виктор. Прежде чем кто-то из них успел придумать новый план действий, крошечное тело Виктории напряглось, выгнулось вверх, а затем рухнуло на кровать. — Пульс вернулся, — сказал Виктор. Игорь попытался заглянуть Виктории в рот, чтобы убедиться, что язык дочери во время припадка не перекрыл глотку, а затем нащупал её руку. — Виктор, она снова тёплая, — пробормотал он. — Как, ради всего святого, она могла так быстро изменить температуру? Девочка дышала легко, её глаза снова закрылись. Мгновение спустя её веки распахнулись, только на этот раз взгляд сосредоточился на Игоре. Она выглядела растерянной, сначала рассматривая Виктора, а затем комнату. — Папа, где мы? — спросила Виктория. — Мы дома, ангелочек, в нашем новом доме, и ты снова здорова, — удалось произнести Игорю, вытиравшему слёзы радости. — У меня в груди болит, — пожаловалась Виктория. — Если я здорова, то почему больно? — с вызовом спросила она. Совершенство и чёткость её речи развеяли все опасения Игоря, что его дочь проснулась неполноценной или что она окажется какой-то ущербной версией его идеальной, красивой, не по годам умной маленькой девочки. — Иногда, когда нам долгое время нездоровится, у нас продолжает что-то болеть, даже если нам становится лучше, — объяснил Игорь. — Это ненадолго, — пообещал он. Взгляд девочки остановился на Викторе, который зачарованно на неё смотрел. Игорю не раз говорили, что малышка вылитая его копия. После смерти Лорелей они с Викторией провели так много времени вместе, что даже её речь и интонации почти не отличались от его собственных. — Кто ты? — спросила она Виктора. — Это твой дядя Ви… — Генри. Твой дядя Генри, — сказал он, улыбаясь и поймав взгляд Игоря. Как бы Игорь ни хотел, чтобы Виктория знала его как человека, в честь которого её назвали, ребёнок, публично называющий Виктора неправильным именем, вовсе не годился для его прикрытия в роли доктора Генри Марча. — Где мама? — спросила она Игоря. Виктория прекрасно знала, где её мать. Лорелей скончалась годы назад, и Игорь объяснил это своей дочери, когда она подросла, и та поняла суть. — Помнишь, мы обсуждали, что мама сейчас с ангелами в Раю. — Значит, я попала в Рай, пока была больна? Игорь посмотрел на Виктора, медля с ответом. Это был такой странный вопрос… — Возможно, тебе снились сны, дорогая, — сказал Виктор, садясь на кровать рядом с ней. — Высокая температура и болезни могут вызвать сны, которые кажутся очень реальными, — добавил он. Виктория долго смотрела на него, а затем широко зевнула. — Я хочу пить, — сказала она, причмокивая губами. — Конечно, — ответил Игорь, улыбаясь от уха до уха сначала ей, а затем Виктору. — Я принесу тебе воды. Игорь встал и чуть не споткнулся, его колени подкосились от шока, радости… сколько же было эмоций. Выходя из комнаты, чтобы принести Виктории стакан воды, он услышал голос Виктора. — Так как зовут эту юную леди? — поинтересовался он, предположительно спрашивая о её кукле. — Элизабет Энн, — ответила девочка. Когда Игорь вернулся в комнату, она пристально посмотрела на Виктора. — Тебя зовут не Генри, — сказала она, хихикая так, словно разгадала головоломку. — Да неужели? — Виктор бросил вызов. — Ты — Виктор. Меня назвали в твою честь. Ты — человек с папиных рисунков. Игорь показывал Виктории сделанные им рисунки Виктора в одежде, объяснив ей, что он спаситель и самый дорогой друг её отца. Никаких подробностей о том, от чего именно Виктор спас Игоря, она не знала, только то, что его похитили какие-то нехорошие люди, когда он был совсем маленьким, и Виктор помог ему сбежать. — Ты очень умная девочка, — ответил Виктор. — Но это должно быть секретом только для нас троих… — он посмотрел на куклу, — только для нас четверых. Ты сможешь держать это в секрете? — Конечно, смогу, — ответила Виктория, нахмурившись, как будто он оскорблял её интеллект. — Это понарошку? — Да, дорогая. Мы понарошку зовём меня Генри. Очень важно, чтобы никто, кроме тебя, твоего папы и Элизабет Энн, не знал правды. — Вот, ангел, я принёс тебе воды, — сказал Игорь, просовывая руку под спину Виктории и осторожно помогая ей сесть, чтобы она смогла попить. – Тихонько-тихонько, — сказал Игорь, когда девочка схватила чашку обеими маленькими ручками и жадно её осушила. Закончив, она протянула ему чашку с громким: «Ааааах». — Сейчас тебе следует отдохнуть, — сказал Виктор. — Хочешь спать? — Да, — сказала Виктория, а затем широко зевнула. — Могу поспорить, что папа хотел бы занять моё место и остаться с тобой, пока ты не уснешь, — сказал Виктор, подмигивая Игорю и вставая со своего места на кровати рядом с Викторией. — Хочешь, чтобы я остался с тобой, ангел? — спросил Игорь, хотя у него было твёрдое намерение сидеть в комнате и наблюдать за ней. Она улыбнулась и кивнула. Игорь растянулся на свободной половине кровати. — Закрывай глаза и спи. — Можно нам на завтрак яйца, бекон и сладости? — спросила Виктория. — Если дядя Генри поедет в деревню за покупками, — пошутил Виктор, накрывая Игоря запасным одеялом. — Мы позаботимся о том, чтобы утром вы оба были сыты, — добавил он. — Поспи, папаша, — с ухмылкой прошептал Виктор, наклоняясь и целуя партнёра на ночь. Игорь схватил его за руку и посмотрел в глаза. — Спасибо, — прошептал Игорь, и его глаза наполнились слезами. — Наконец-то мы сотворили чудо, — ответил Виктор, поцеловав ладонь Игоря, прежде чем отпустить её и погасить в комнате свет, позволив отцу с дочерью погрузиться в столь необходимый сон.