Тайна созвездий Амита Таккара

      Дин был окрылён. Воин позволил себе прикрыть глаза на мгновение, чтобы в точности воспроизвести в воспоминаниях мягкость её податливых губ и стойкий цветочный аромат девичьего тела. Мужчина столько раз представлял себе этот момент и её нежную хрупкую фигуру в своих руках, но он даже подумать не мог, что его первый в жизни поцелуй окажется таким… Невероятным. Душа раненой птицей билась о клетку его рёбер, по телу разливалась ни с чем несравнимая нега, температура тела точно повысилась на градус-другой. Мандалорцу, как никогда прежде, хотелось жить, а вместе с этим стремлением, в груди мужчины накалялось и обжигало внутренности его измученное недостатком любви сердце. Сегодня оно ликовало под толстым слоем бескара. Он прокручивал в своей памяти те последние полчаса раз за разом:       — Дин, ты что натворил? — она бросила это ему в лицо.       Он даёт ей шанс, но она не обязана принимать его предложение! Как она не понимает?       — Я всё исправил, — он произнёс это настолько ровным тоном, насколько был способен унять дрожь своих связок.       — Это просто возмутительно! — она злится. Имеет право. Предлагать такое женщине ни с того ни с сего действительно возмутительно и Дин был полностью с ней согласен. — Ты не обязан жертвовать собой ради моей миссии! Я не просила тебя об этом!       — Ты и не должна была, — он вздохнул. Ему тяжело, но нужно ей объяснить. — Это моё предложение, как решить твою проблему. Я не… Этот брак не обязан значить для тебя что-то большее, чем… Это просто решение, как сделать тебя одной из нас, потому что иначе тебе ни за что не позволят прикоснуться к бескару. Мне жаль, что тебе придется пойти на это тоже. Я никогда бы не посмел посягнуть на твою свободу и когда ты уйдёшь, я не буду против, если ты просто забудешь обо всём этом и будешь жить дальше, как свободная женщина…       Мысли путались, а тело парализовало от страха… Быть отвергнутым. Дин готовил себя к этому, он ждал этого, но от чего-то всё равно сердце замерло в надежде на иной исход.       Она взвыла и схватилась за голову. Если ей так претит мысль выйти за него, то она обязательно должна отказаться! Он придумает что-нибудь ещё… Воин стоял неподвижно, наблюдая за реакцией своей визави.       — Дин, ну почему ты такой? — она резко поднялась на ноги и толкнула его в грудь.       Пусть выпустит злость. Он заслужил это.       — Какой? — он искренне не понимал, о чём она говорит. — Ты всё ещё вправе отказаться, никто тебя не вынуждает…       — А-а-а-а! — она заорала ему в лицо, а затем отошла шагов на пять влево. Мужчина даже отшатнулся.       Гермиона ходила из стороны в сторону, изо рта девушки вырвался истеричный смешок.       — Правда в том, Дин, что по-хорошему мне бы стоило обманом выкрасть у вашего племени пару комплектов и испариться или же заставить твою Манд’алор отдать мне столько бескара, сколько вместит моя сумка! Я сотни раз обдумывала в своей голове, что сделать, чтобы поскорее решить эту проблему и вернуться домой, но знаешь что? Каждый раз, когда в моей голове мелькала гадкая мыслишка поступить удобнее и проще, что-то внутри не давало этого сделать. Каждый раз уколы совести оставляли свои мерзкие иглы в моем сердце. Знаешь, почему? Из-за тебя!       Она ткнула в него пальцем и усмехнулась. Мысли мужчины путались. Что это значит «из-за тебя»? Она набрала побольше воздуха в лёгкие и продолжила:       — Ты видел, как много я потеряла. Мне терять больше нечего, но не тебе, чёртов ты идиот! — она вскрикнула и её голос сорвался. Она имеет право на эту злость, он потерпит её истерику. — Я не могу обмануть твой народ не потому, что во мне есть хоть толика мандалорской чести и бла-бла-бла. Да мне плевать на них всех! Кроме тебя… Я не могу предать их только потому, что я никогда не предам тебя! Поэтому, Дин Джарин, после всего, что ты услышал, подумай дважды, прежде, чем предлагать узы брака женщине без совести, способной на подлость, убийства и аморальные поступки ради достижения собственных целей!       Она что, пытается его отговорить? Как она не понимает, что он знает, кто она, он видел всё и идёт на этот шаг осознанно? «Я никогда не предам тебя», — грубо брошенное в лицо, так, как умеет только эта женщина, от чего-то заставило его сердце трепетать. Дин не мог описать то тепло, что заполнило его душу, когда он осознал смысл этих простых слов. Никто и никогда не говорил ему ничего подобного. Если она не лукавит, то это лучшее, что она может предложить ему, на что он даже не мог надеяться.       Гермиона выходнула. Сначала она улыбнулась, а затем загрустила. Эй, всё в порядке! Дин подавил в себе жгучее желание прижать её к своей груди. Она говорила неприятные вещи, но Дин давно уже изучил повадки этой женщины и знал, что она никогда и ничего не делает просто так и сейчас она хочет, чтобы он отрёкся от своего предложения и от неё самой. Этого не будет, Гермиона. Тебе придётся сделать выбор.       — Тебе нужен бескар или нет? — он вскинул подбородок. Мандо держался прямо и решительно.       — Да, конечно нужен, — она тяжело выдохнула и опустила взгляд в пол. — Но я не могу вынуждать тебя идти на этот брак только ради бескара для меня, Дин…       Не только… Если бы она знала, как сильно ему хотелось надеяться, что когда-нибудь, возможно, этот брак стал бы настоящим, но Дин понимал, что это невозможно, поэтому заранее смирился с неизбежным…       — Я сам предложил это, ты меня не вынуждала, — безаппеляционно произнёс мандалорец, а затем добавил: — Таков Путь.       Она горько усмехнулась.       — Ты никогда не снимал свой шлем раньше? — она перевела тему. Девушка кусала губы от тревоги. Она не хочет принимать его предложение, потому что не знает, как он выглядит. Наверняка так и есть. Дин всегда знал, что это будет преградой в его жизни, но он же не предлагает ей настоящий брак… Он не зовёт её к себе в постель. Он не притронется к ней! Она может уйти с бронёй хоть сразу после церемонии и он её не остановит. Он не вправе…       — Снимал, — послышалось со стороны, где стоял мандалорец.       — Перед кем? — девушка удивлённо перевела на него свой размытый от переживаний взгляд.       — Грогу, — вздохнул воин.       Она улыбнулась.       — И как ты искупил свою вину? — неужели она так хочет увидеть его лицо?       — Омылся в священных живых водах Мандалора, — он говорил это легко, потому что знал наверняка, что будет дальше.       Повисла долгая пауза. Дин вдруг взял её за руку и повёл в сторону пещеры, которая была неподалёку. Мандо встал прямо перед Гермионой. Мужчина тяжело дышал. Лицо горело от смущения. Он боялся. Да, именно, боялся. Разумом он понимал, что эта женщина не чувствует к нему ничего, кроме, может быть, уважения, однако Дин всё ещё где-то в глубине души надеялся, что ошибся. Он ещё никогда в жизни не был так уязвим перед кем-то. Перед женщиной… Только Грогу мог возыметь над воином тот же эффект. Только ради Грогу он был готов на это…       — Что ты хочешь, чтобы я показала тебе, Дин? — она тяжело дышала, грудь вздымалась при каждом вдохе и воин отбросил неуместные образы, всплывшие в сознании.       — Не ты, — он медлил с ответом, решаясь это произнести. — Я покажу. Своё лицо.       Она опешила.       — Но…       — Ты должна знать, за кого идёшь замуж, пока у тебя ещё есть время передумать, — он оборвал её на полуслове.       Она вздрогнула.       — Я не передумаю, Дин, но ты всё ещё можешь отступить. Если ты передумал, я пойму… — она так переживает на этот счёт. Ему не нужен никто, кроме неё. Пусть забирает его сердце, потому что он больше никому, кроме неё, не сможет подарить его.       — Я уверен, — он взял её за руку и потянул ладонь к своему лицу. — Что мне нужно сделать?       Мягкие пальцы вновь легли на его кожу и Мандо прикрыл глаза. Она выводила нежные узоры на нём и на мгновение Дин позволил себе подумать, что… Что ей приятна эта внезапная для обоих близость. Прохладные руки чертили аккуратные линии вдоль его скул и он хотел, чтобы это длилось целую вечность, но Гермиона вдруг прекратила и произнесла своё заклинание.       Он сорвался в бездну, снова. Земля выбилась из-под ног, но на этот раз он следовал за Гермионой и когда приземлился — увидел дверь, которую без промедления открыл.       Он вышел на пляж. Картинка была приятной глазу. Гермиона подошла к нему, переминаясь с ноги на ногу. Было видно, как она переживает. Знала бы она, какой коктейль из тревог и страха сейчас плещется внутри мандалорца. Хотелось даже отступить, но он не мог. Он дал ей слово и сдержит его.       — Представь себя без шлема как можно детальнее и образ проявится, — пояснила она. Голос Гермионы чуть дрогнул.       Дин кивнул ей и повисла долгая пауза, а затем он потянул руки к своему шлему. Он не медлил, чтобы не струсить. Бегло представлял своё отражение в зеркале. Было сложно концентрировать внимание. Как она только это делает? Создала целый пляж, себя. Вон те домики вдалеке. До чего же реалистично. Даже лёгкий морской бриз, который только что лизнул его уже открытую шею. Мужчина глубоко вдохнул и, наконец, полностью снял свой шлем. Его тело дрожало. Он пытался сконцентрироваться на своём образе и только это не дало его сердцу остановиться, когда Гермиона потянула руку к его лицу и в мыслях и в жизни. Мандо пробило дрожью. Её стойкий цветочный аромат вновь ударил в ноздри, заполняя собой лёгкие воина. Она запустила пальцы в его волосы, нежно массируя кожу головы. Дин никогда не испытывал ничего даже близко похожего. Это было чувство безграничного тепла и уюта, а ещё, его душу вновь стал наполнять тот самый желанный свет. Он блаженно прикрыл глаза, а затем снова распахнул их и посмотрел на свою визави затуманенным от счастья взглядом. Он смотрел на неё, сгорая от стыда, а ещё, от безумного желания смять её чувственные нежные губы в требовательном поцелуе. Он терял всякую выдержку рядом с этой женщиной и ощущал, что вот-вот сорвётся, если она сейчас же не прекратит гладить его волосы и смотреть так… Так… Из неё вырвался тихий стон и мужчина не смог найти причину, чтобы устоять перед соблазном. Он обхватил её лицо ладонями и накрыл её губы своими. Пусть она оттолкнёт его, проклянёт, возненавидит, но он никак не мог противиться порыву! Дин хотел знать, каков вкус её прерывистого мятного дыхания, хотел хотя бы на краткий миг ощутить её губы на своих… Это всё было выше его сил. Мандо не мог побороть свою похоть. Не тогда, когда она так податлива и нежна. Когда её тонкие изящные пальцы игриво перебирают его неуклюжую причёску. Когда из её груди вырвался пылкий стон и Дин возжелал услышать его ещё не единожды. Чтобы она лежала под ним, очень горячая от возбуждения и кричала от блаженства, а он бы брал её, сначала очень нежно, а после — дико и необузданно, принося наслаждение этой прекрасной женщине. Дин думал обо всём этом, чтобы отвлечь свой воспалённый мозг от тревог, чтобы не думать о том, что миг его мимолётного счастья вот-вот рассеется, когда она грубо оттолкнёт его и даст пощёчину. Тоже первую в его жизни. Но она не оттолкнула. Гермиона прижалась теснее. Её язык нашёл — его и они сплелись в агрессивном танце. Девушка продолжила сладко приглушённо стонать от… Удовольствия? Сердце Мандо затрепетало в груди, когда она прижалась к нему так близко, что вытеснила воздух из лёгких мужчины. Он ласкал её губы и не мог насытиться этим долгожданным поцелуем. Гермиона простонала ещё громче и мужчина сорвался. Будь что будет! Он потянул её к стене и прижал всем весом. Она не отпрянула. Лишь теснее прижалась, продолжая издавать то ли рычание, то ли что-то ещё, что он не мог разобрать. Он потянулся руками к её бёдрам, сжимая ладонями соблазнительные округлости тела желанной женщины. Напряжение в штанах Мандо уже причиняло едва ощутимую боль. Она была такой страстной и льнула к мужчине, плавясь под его напором. Дин был вне себя от восторга. Неужели она… Неужели…       Послышался оглушающий взрыв и это вмиг отрезвило обоих. Они отпрянули друг от друга и Дин спешно натянул на голову шлем, а следом сорвал ткань с лица Гермионы. Её красивые губы набухли и покраснели, а глаза были стеклянными от возбуждения, но взгляд выражал тревогу. Она крепко взяла его за руки и произошёл ненавистный ему тошнотворный хлопок.

***

      Дин отвлёкся от воспоминаний в тот самый момент, когда Паз навис над ними с Бо-Катан. Мандо знал, что охота — это лишь повод уйти подальше в лес, а ещё он знал, что, возможно, назад сегодня вернётся только один из них. Дин отдал Грогу своей Манд’алор и по её взгляду он понял, что она точно знает, как и он сам, что значит эта охота, но вмешиваться не станет. Это верно. Он был благодарен ей сейчас. Это их нерешённый вопрос и сегодня Джарин намеревался его закрыть.       Мужчины двинулись вперёд. Они шли молча, не издав ни звука, около пары часов, выслеживая дичь. Даже если это был лишь повод для боя, они не имели права прийти без добычи, иначе племени не хватит еды. Где-то вдалеке, в сумерках ночи они заметили шорох листьев. Дин достал лазерную винтовку и посмотрел в прицел. Среди густых деревьев опасливо озирался по сторонам жирный квартум* (*копытное четвероногое козлоподобное животное, обитающее на Неварро). Джарин приложил палец к шлему, призывая Визслу к тишине и указал рукой в сторону существа. Тот понимающе кивнул. Дин прицелился, но послышался треск откуда-то справа и их добыча понеслась прочь. Мандо выругался и бросился в погоню. Паз не отставал. Они настигли свою жертву минут за пять, загоняя её на поляну на реактивных ранцах. Дин достал бластер и прострелил голову квартуму. Тот грузно свалился на траву. Из сквозного отверстия в аккурат между его глаз шёл едва различимый дымок. Мужчина заметил, как напрягся Визсла. Дин приземлился на ноги, связывая добычу верёвкой.       — Ты всё ещё намерен взять в жёны эту аруэтии* (*чужачку), Дин Джарин? — громом пророкотал Паз, стоя чуть поодаль.       — Когда она станет моей ридуур* (*женой), то примет статус алиит* (*клан, семья), — спокойно ответил Дин, заваливая квартума на плечо.       — Осик’ла! Аруэтии дар’кандо атиниир Резол’наре. Кайш гаан ганар бескар’гам* (*Омерзительно! Чужачке не важно следовать Шести деяниям. Она хочет обладать доспехом из бескара)!       — Наик! Кайш — алиит* (*Нет! Она — семья), — возразил Мандо, хоть и знал глубоко в душе, что Паз говорит правду.       — Она — твоя шлюха и не более, шабуир*(*ругательство)! А ты — не больше, чем паршивый дар’мэндо*(*не мандалорец)! — Визсла выплюнул эти слова с ненавистью и Дин озверел.       Мандо бросил квартума на землю и активировал ранец, налетая на Паза и сбивая того с ног. Визсла проехался подошвой по мокрой от ночной росы травы, но устоял, заваливая Дина на землю. Джарин опалил того огнём и вырвался из захвата, перелетая за спину своего соклановца. Мужчина повалил Визслу на лопатки и принялся яростно забивать, стирая кулаки в кровь. Бескар на теле противника встречал его костяшки в кожаных перчатках сильной болью, но Дину было плевать. Он хотел стереть ублюдка в порошок. Паз вытащил из разгрузки на бедре вибронож и воткнул в плечо Джарина, между деталями брони. Дин зашипел от боли, прекращая атаку. Паз навалился на него, прокручивая клинок в ране мужчины. Дин заорал от боли и выпустил «свиристели». Противник отшатнулся, закрываясь руками от мощных взрывов в тот самый момент, когда волна огромной силы сбила его с ног, протащив где-то метров на десять и повалив на землю.       — Он — мой! — послышалось откуда-то издалека и звук эхом прокатился по округе.       Гермиона с разгона налетела на Визслу, скастовав перед ударом небольшой щит, чтобы хоть немного смягчить удар. Было ужасно больно врезаться в гору бескара, но ведьме было плевать на боль. Ярость затмила её разум. Девушка схватила воина двумя руками за плечи, пробираясь пальцами под пластины брони, словно под чешую и резко трансгрессировала. Они материализовались метрах в пятидесяти от Дина. Паза затошнило и тот едва не вывернул содержимое желудка прямо в шлем.       — «Тергео», — произнесла Гермиона, всасывая в свою палочку немного грязи, а затем выплёскивая прямо на визор противника.       — «Фумос», — произнесла она следом и густая дымка стала застилать округу.       Ведьма переместилась ему за спину и с усилием сорвала кусок пластины из бескара, который теперь висел на одном ремне, с плеча воина. Вероятно, крепление расшаталось раньше. Девушка нацелила палочку на ткань его туники и с ненавистью выплюнула «Сектумсемпра». Паз заорал от невыносимой боли. По телу кровавыми росчерками стали расползаться глубокие раны. Он упал на землю, не в силах подняться. Дин подбежал к ним и встал рядом, раздосадованно наблюдая за тем, как его соклановец корчится от мук.       — Хватит! — произнёс он. — Гермиона!       Девушка очнулась от наваждения и нависла над задыхавшимся от боли Пазом, а затем нацелила палочку на открытый участок его тела и произнесла «Вулнера Санентур», лишь прекращая действие проклятья, но оставив несколько глубоких шрамов ублюдку, на память. Она схватила его за складки туники на плече, а Дину протянула руку. Тот помедлил мгновение, но всё же коснулся её вспотевшей ладони своей, в кожаной перчатке и девушка трансгрессировала к костру лагеря мандалорцев. Она отпустила руку Дина и бросила Визслу на землю, к ногам Бо-Катан.       — Ваш чемпион устал, — едко бросила она через плечо, покидая компанию растерянных воинов, с которыми ведьма не желала делить свой досуг.