Тайна созвездий Амита Таккара

      Она дрейфовала в вакууме. Боли не было, как и страха, ненависти или чего бы-то ни было ещё. Гермиона утонула в пустоте, барахтаясь, словно неопытный пловец. Она теряла устойчивость, а когда находила хоть что-то, за что могла зацепиться — падала ещё ниже и летела в бездну.       Эмоции понемногу накатывали, захлёстывая ведьму огромной волной. Миг опустошения прервался, уступая место тому непомерному грузу страданий, что терзали её душу. Уступая место демонам в душе волшебницы.       Она стыдилась этого всю свою жизнь и с каждым годом, проходя через всё более жестокие испытания судьбы, ведьма черствела всё сильнее, а пороки понемногу вырывались наружу.       Она старалась, правда, как могла, но, порой, противиться этому было выше сил Гермионы. Тьма влекла её уже давно и предлагала забвение, избавление от чувства вины, от горечи утрат и от груза ответственности, что лежал на ней. Хотелось сделать шаг и тогда всё закончится… Но Гермиона знала, всегда знала, что это ложный путь, который не принесёт ей радости. И даже сейчас, под воздействием этой пыточной машины, где-то в подкорке её сознания теплилась надежда.       Дин. Её муж. Он был спасением заблудшей души ведьмы. Только он один во всех мирах приносил ей жажду жизни, заставлял сражаться с демонами в душе и стремиться к свету. Лишь он и маленький комочек, которого Дин любил всем сердцем, были важны, а ещё Хогвартс… Она не могла растоптать Великую жертву павших героев, перечеркнуть всё из-за своего эго и отступить. Она должна была сражаться.       Где-то совсем вдалеке Гермиона вновь услышала сдавленный стон Дина и это разбило её раненное сердце окончательно.       Внутри смешались все ведомые ей чувства сразу: любовь, страх, ненависть, ярость, горечь, сожаление и многие другие. Они накалялись до предела в душе волшебницы, скапливаясь шаром энергии, который непрерывно разростался внутри Гермионы.       — Её показатели зашкаливают! — послышалось где-то вдалеке и Гермиона смогла разобрать встревоженный голос доктора. — Её нужно отвязать! Срочно!       — У нас приказ, — равнодушный голос штурмовика прозвучал безаппеляционно.       — Вы должны послушать меня! — не унимался док. — Если мы не уберём её отсюда — она умрёт! Ну же!       Гермиона не понимала, что происходит. Она сгорала в тюрьме собственного сознания, а магия её ядра копилась внутри, сжигая внутренности и она уже не могла остановить этот процесс, как ни пыталась.       Дин снова застонал и это стало последней каплей. Оковы отстегнулись. Магия вновь заполнила её тело резким потоком, вытесняя скопившуюся боль внутри и тогда произошёл оглушительный взрыв.       Ярчайшая световая волна стремительно пронеслась от её груди по всей комнате. Гермиона истошно закричала, выпуская всю боль наружу и когда стихийный выплеск её магии, наконец, произошёл — ей стало легче.       Словно целая гора упала с её неспособных больше нести эту ношу плеч.       Волшебница открыла глаза и приняла вертикальное положение. Она осмотрелась и в ужасе закричала: все были мертвы, включая доктора, который хотел её спасти и явно был таким же пленником моффа, как и они с Дином…       — Дин! — крикнула она и попыталась слезть с кушетки, но упала без сил.       Послышалась возня в дальней комнате и Гермиона попыталась встать, но вновь упала и зарыдала, а затем попыталась ползти из последних сил.       Из проёма показалось движение и девушка напряглась, в ожидании принять очередной бой и, возможно, даже последний для неё.       Фигура вышла из проёма и Гермиона выдохнула с облегчением.       — Дин, — прошептала она и воин бросился к жене, грузно падая на пол, обнимая свою ридуур. Она коснулась его обезображенного ссадинами, гематомами и порезами лица, с ужасом в глазах рассматривая результат работы пленителей.       — Что они сделали с тобой? Где твой шлем, ка’рта?       — Не волнуйся, — с трудом прошептал он. — Они мертвы. Я — не дар’мэндо. Наш алиит не опорочен.       — Мне плевать на это, душа моя, — она нашла в себе силы приподняться и обхватить его лицо двумя руками. — Важен лишь ты, а не твой статус, род или что-то ещё… Это я не достойна тебя… Посмотри, что я сделала с ними всеми… Мофф прав... Я — чудовище!       Она отшатнулась от мужа, словно от огня и отползла на метр, забиваясь в угол. Слезы дождём лились из её глаз. Груз вины снова накрыл её, подпитанный вскрытыми позорными тёмными воспоминаниями её жизни.       Дин вновь приблизился к жене. Он сильно хромал и едва держался на ногах, но не издавал ни звука, чтобы не приносить ей ещё больше страданий.       Мужчина молча притянул её к себе и поцеловал. Без объяснений, сожалений или чего бы-то ни было ещё.       Гермиона всхлипнула и ответила на поцелуй с жаждой бродившего по пустыне пилигрима.       Вкус его губ мешался с металлическим привкусом крови и солёными слезами волшебницы, но этот поцелуй был самым желанным из всех, что когда-либо были у неё.       Гермиона слегка навалилась на своего визави, хватаясь за его тунику руками и лишь в тот момент, когда он сдавленно простонал, не в силах больше терпеть боль, она с ужасом отпрянула.       — Прости! Прости! — она в панике призвала свою сумку невербальной магией и стала судорожно шарить в ней руками.       — Всё в порядке, ка’рта, — выдохнул Дин с болью и опёрся о холодную металлическую стену лаборатории.       — Ничего не в порядке! — зарычала она. — Вот, выпей это…       Она протянула мужу три флакона: «Кровевосполняющее», «Экстракт бадьяна» и «Феликс Фелицис». Последний был в единственном экземпляре и она твёрдо решила, что именно Дину должна улыбаться Фортуна сегодня, несмотря ни на что.       Мужчина покорно осушил флаконы и спустя какое-то время раны стали лениво затягиваться.       Гермиона села напротив воина и положила ладони на его шею, касаясь холодными вспотевшими пальцами разгорячённой кожи мандалорца.       Она настроилась, скапливая в себе достаточно магии для заклинания, как описывал этот процесс в своих дневниках профессор Снейп.       — «Вулнера Санентур», — нашёптывала ведьма и мягкое тепло от её рук разливалось по телу Мандо, стягивая его раны.       Было очень сложно держать концентрацию, а колдовство отнимало все силы, но она твёрдо решила всё исправить и продолжила шептать, пошатываясь и почти теряя равновесие. Она использовала не просто магию.       Профессор рассказывал о своей теории в собственных дневниках: о возможности использовать резервы волшебника — делиться частью собственного магического ядра. Это крайне опасное занятие, которое истощало волшебника на какое-то время, а при неверном обращении с заклинанием и вовсе могло сделать колдовавшего сквибом, но Гермиона осознанно шла на риск и ни о чём не жалела. Она бы отдала жизнь за Дина, поэтому поделиться капелькой своей магии с ним было чем-то естественным и правильным для ведьмы.       Силы понемногу покидали её, но она улыбалась, глядя на то, как увечья мужчины медленно исчезают, а его красивое лицо вновь приобретает свой нормальный вид.       В глазах вмиг потемнело и она вновь провалилась в бездну, услышав напоследок встревоженный зов своего мужа.