Тайна созвездий Амита Таккара

      Дин вернулся в их палату и закрыл дверь на замок. Вечерело. Они готовились ко сну. Мандо молча снял нагрудник, душный сюртук, шлем и Гермиона увидела его растерянное и печальное лицо.       — Пелли рассказывала мне о Сидиусе, но никогда не упоминала его настоящего имени, — вздохнула волщебница. — А ведь его приговорили к сожжению тут, до того, как он смог лично испытать этот портключ и отправиться в вашу Галактику…       Она крутила браслет из турмалина в руке. Он был повреждён. Древняя магия, заключённая в него прежде, рассеялась и теперь он был не более, чем безделушкой.       — Кем он был тут? — спросил Мандо, присаживаясь рядом.       — Профессором астрономии. Он создал астрономические столы. Один из таких ты уже видел, когда мы переместились сюда.       — За что его хотели сжечь?       — Он был одержим идеей исцеления и даже воскрешения, — вздохнула Гермиона. — Увлёкся некромантией и изобрёл инферналов. Это такие монстры, восставшие из мёртвых. Убить их можно, лишь предварительно опалив пламенем. Сейчас почти все они уничтожены, но, в своё время, профессор создал множество таких ради своих безумных экспериментов и те погубили несколько деревень. Его приговорили к смерти, но он сбежал и в отместку Палпатину жители сожгли его аспирантку. Она была в него влюблена, но не захотела уходить с профессором в неизвестность. Я думаю, что он даже не узнал о её смерти…       — Неудивительно, что он стал ситхом, — резюмировал Дин.       Повисла неловкая пауза, которую очень хотелось заполнить хоть чем-то. Гермиона повернулась к мужу лицом.       — Чем больше я узнаю о прошлом моей планеты, тем сильнее убеждаюсь, что этот портключ не должен был существовать. Может и хорошо, что теперь он сломан…       Дин не ответил. Гермиона достала дневник Таккара из своей поясной сумки и принялась читать.       — Что это?       — Мемуары профессора Амита Таккара, — ответила девушка, не отрываясь от текста. — Из этого дневника я узнала о Палпатине. Может тут будет какая-то информация о наработках Шива. Таккар был его поклонником.       — Я могу чем-то помочь?       Гермиона вынула из сумки очки и протянула мужу.       — Несмотря на то, что говорим мы на одном языке, наша письменность сильно разнится, — поясняла она. — Я зачаровала эти очки на Неварро, чтобы различать символы в словаре мандалорского. Пришлось их всё время надевать, смотреть перевод и подписывать сверху. Так я учу сразу два языка: мэндо’а и письменный общий вашей Галактики. Мандалорский я хочу выучить, а вот зачем мне грамота того мира, если я туда больше никогда не вернусь, я не знаю. Как-то само запоминается… В общем, я это к тому, что в этих очках ты можешь читать на любом языке в любом из миров. Главное — не больше двух часов в день, потому что глаза устают.       Он кивнул и надел очки. Гермиона взглянула на мужа и на мгновение застыла в изумлении. С растрёпанной, кудрявой, слегка отросшей прической, в очках и в одной лишь белоснежной рубашке он выглялел очень уютно и по-домашнему. Ведьма представила, как пьёт кофе по утрам с таким Дином и расплылась в улыбке.       — Что? — он нахмурился, изучая взгляд своей ридуур.       — Тебе идут очки, — она стыдливо увела глаза, достала с полки увесистый томик, который взяла с собой из личной библиотеки Снейпа и протянула мандалорцу вместе с магловским карандашом. — Вот. Это славянский медицинский справочник, датированный 1328 годом. Очень древний. Не знаю, где профессор такой отыскал, но там может быть что-то полезное. Я перечитаю его сама, но ты можешь подчёркивать то, что может показаться тебе интересным. Тут описаны принципы лечения различных магических существ. У них там, в Колдовстворце, волшебников не разделяют на расы и обучают всех разумных существ, прошедших аттестацию.       Дин молчал и Гермионе казалось, что в этом молчании было сокрыто многое, что он хотел бы ей высказать, но стойко сдерживался. От этого ведьме стало ещё грустнее и она уткнулась в книгу.       — Я не думаю, что Грогу поступил правильно, — вдруг резко отозвался мандалорец, заряжая пространство между ними осязаемым дискомфортом. — В твоём мире нам нет места, Гермиона. Я впервые в жизни чувствую, что могу его подвести…       — Я сделаю всё возможное и невозможное, если потребуется, — она подняла глаза на мужа, пытаясь отыскать в них понимание. — Мы его вылечим, а ещё, он будет учиться в Хогвартсе. Я даю слово, Дин. Ты должен верить мне, в меня… Даже если будет казаться, что весь этот мир рухнул под ногами, верь мне.       Её ридуур долго молчал и эта тишина сводила ведьму с ума. Она наблюдала за каждой морщинкой на его строгом уставшем лице, до тех пор, пока Мандо не набрал воздуха в лёгкие, чтобы с трудом выдохнуть:       — Хорошо.       Гермиона молча кивнула и поджала губы.       Они сидели в полной тишине, лишь иногда прерываемой перелистыванием страниц, а когда Гермиона уснула прямо на кушетке, мандалорец убрал дневник из её рук и накрыл жену одеялом. Он снял остатки брони, отложил на полку очки и лёг рядом, уткнувшись носом в её затылок. Этот простой, но такой сокровенный для них обоих жест напомнил воину о тех сладких беззаботных ночах на Неварро, что они дарили друг другу, утопая в объятиях и чувстве счастья. Дин пощупал эти воспоминания ладонью, перемещая руку по животу Гермионы, подтягивая жену ближе к себе, а затем Мандо глубоко вдохнул её цветочный аромат и закрыл глаза. На мгновение стало чуть легче. Мужчину быстро сморило и он провалился в бездну, а когда проснулся, то всё ещё обнимал свою ридуур за талию.