Тайна созвездий Амита Таккара

      Мадам Помфри провела доскональный осмотр состояния Гермионы, едва ли не насильно влила в неё всевозможные тонизирующие снадобья и, после недолгого ворчания, всё же, отпустила нерадивую волшебницу в её покои.        Резервы её ядра вновь были почти на нуле, хоть она и не использовала магию, которая его истощает, на этот раз. Всё дело было в том, что, будучи настолько истощённой в магическом смысле, Гермиона абсолютно любым колдовством «разряжала» накопленные резервы ядра. Как следствие, сейчас у неё кружилась голова и девушку даже немного тошнило, а ещё, была слабость во всём теле и даже лёгкие судороги, которые давали понять, что она играла с огнём, но, несмотря на всё это, ведьму «пронесло». Снова.       Опасные эксперименты со здоровьем уже вошли в привычку Гермионы, но она знала, что не могла поступить иначе ни сейчас, ни когда-либо прежде. Поэтому волшебница сошлась на том, что ей очень повезло не умереть и не стать сквибом уже во второй раз за эту неделю, а значит, Фортуна улыбается ей сегодня и стоило потратить эти поистине счастливые часы до утра с теми, кто наполнял её жизнь смыслом.       Гермиона повернулась к Винки. В глазах девушки можно было прочитать неприкрытую благодарность.       — Винки, спасибо, — она коснулась морщинистой руки домовушки. — Я в неоплатном долгу перед тобой. Ты помогла спасти Грогу, я…       — Винки помогла своей подруге миссис Гермионе, — серьёзно произнесла домовушка. — Так поступают друзья!       — Ты права, Винки, — она тепло улыбнулась и приобняла крохотное существо в чистой, но старенькой и потёртой наволочке. — Мы — друзья, поэтому, может быть ты всё же позволишь мне подарить тебе красивый наряд и обувь?..       — Вот! Вот!!! — она возмущённо ткнула пальцем в Гермиону, обращаясь к Дину. — Посмотрите, мистер Мандо! Миссис Гермиона снова за своё! Миссис хочет избавиться от Винки…       Домовушка понурила уши и обиженно отвернулась.       — Да нет же! — возразила волшебница. — Я просто хочу, чтобы ты могла носить красивые вещи и радовать себя ими! У мистера Де Вервилля работает Тати. Ты её знаешь?       — Тати совсем такая же, как был Добби, миссис Гермиона, — взгрустнула Винки. — Она говорит, что эльфам нужна свобода. Эльфы не слушают Тати. Эльфы не хотят потерять свои дома, свои семьи! Эльфов выгонят на улицу, если они станут спорить с хозяевами!       — Эльфы Хогвартса — свободны! Ты не обязана ходить в этой наволочке всю жизнь! Если бы все вы разом переоделись — это дало бы толчок для нашей борьбы за ваши права! Оплачиваемая работа, наказание для волшебников за жестокость, обучение в Хогвартсе, наконец!       — Эльфы знают и умеют всё, что им нужно, миссис! — возразила Винки. — Нет работы более почётной, чем служить семье волшебников!       — Ладно, — она вздохнула и потёрла переносицу. — Ты права, Винки. В том, что насильно навязывать вам свободу тоже нельзя, если кто-то захочет сохранить своё положение таким, какое оно сейчас, но! Есть множество эльфов, таких, каким был Добби и таких, как Тати, которые хотят свободы. А ещё, ты это прекрасно знаешь лучше меня, есть и те, кого мучают хозяева и эти эльфы не могут просто уйти. Поэтому, у меня есть просьба… Ты могла бы позвать эльфов вроде Тати на встречу, пожалуйста? Я буду очень благодарна тебе…       — Нет! Эти эльфы испортят всё! — закричала домовушка.       — Винки, — Гермиона говорила вкрадчиво и очень серьёзно. — Я буду с тобой предельно честна: я делаю это, в первую очередь, ради Грогу. Он должен учиться в стенах этой школы. Он больше никогда не сможет вернуться туда, откуда мы прибыли, поэтому нужно сделать так, чтобы он смог развить свой талант на этой планете. Ты же наверняка видела всё то же, что и я, да? В его воспоминаниях.       Винки кратко кивнула и опустила глаза в пол, раздумывая, а затем посмотрела на малыша. Он неотрывно смотрел в ответ.       — Тогда ты знаешь, как он силён и на что способен, — продолжила волшебница. — Его нельзя приравнять к фамильяру. Он должен обучаться, чтобы стать великим волшебником или же не стать. Это будет его выбор, но он должен иметь возможность выбирать. Поэтому наш законопроект так важен. Вы все должны иметь выбор. Пожалуйста, Винки, я прошу тебя…       Домовушка замолчала на какое-то время, явно не решаясь ответить, а затем подняла свои огромные зеленовато-голубые глаза и посмотрела на Гермиону. В этом взгляде волшебница увидела смирение и решимость одновременно.       — Хорошо, — вздохнула домовушка. — Винки сделает, как просит миссис. Ради Грогу. Ради друзей. Завтра вечером эльфы придут в выручай-комнату.       — Спасибо, Винки, — произнесла Гермиона и домовушка кивнула, скрываясь за хлопком трансгрессии.       — Почему им так претит мысль о свободе? — спросил Дин, когда она исчезла.       Грогу забрался ему на плечо и внимательно слушал разговор взрослых, не вмешиваясь.       — Около 300 лет назад эльфы и гоблины были свободны и жили на одной земле, по соседству с людьми, — начала рассказ Гермиона. — Я не знаю точно, что произошло, в книгах по истории не указана причина, но их дома постигло какое-то несчастье. В этой катастрофе эльфы потеряли всё своё имущество. Голых и босых, их приютили волшебники. В благодарность эльфы обязались выполнять всю домашнюю работу, не беря за это ни кната, по крайней мере до тех пор, пока не заработают себе на одежду. Таким образом, случайно, они заключили магический контракт. Я думаю, что эльфы продемонстрировали исключительное владение магией, поэтому волшебники, из страха, запретили домовикам и другим подобным им существам пользоваться волшебными палочками. Эльфы — мирный и очень покладистый народ и со временем они смирились с тем, что теперь служат волшебникам. Кому-то было удобно так жить, кто-то боялся уходить в неизвестность, но всё это, в итоге, дошло до того, что люди превратили этот чудесный волшебный народ в настоящих рабов. Они не имеют права носить нормальную одежду и даже обувь, а получить свободу могут лишь если хозяин подарит им что-то, что можно надеть. Это же означает увольнение. Эльфов могут оскорблять, избивать и даже убить и за это не последует наказания. Самое сложное в этом то, что многих устраивает даже такое чудовищное положение дел, а с добровольным рабством очень сложно бороться. Со временем ситуация улучшилась. Во многом, благодаря Добби, который ещё во время войны вёл подпольную деятельность и, насколько я знаю, убеждал сородичей примкнуть к сопротивлению и выступать за свои права, но… Он умер, а с ним — и его идеи. Гораздо лучше дела обстоят с гоблинами. Они то и дело восставали против волшебников на протяжении всей истории, но они и не рабы. Однако, как ты уже успел узнать, они не станут сотрудничать с нами ни за что…       — Может быть твоя речь их переубедит? — предположил воин.       — Может, — она вздохнула. — Но я не особо надеюсь. Гоблины очень, очень несговорчивы. Полнейшая противоположность эльфам. Ладно… Не стоит о плохом! У меня есть идея, идемте!       Девушка взяла Дина за руку и потянула по коридорам, а затем — по извилистым крутящимся лестницам, вдоль стен с храпящими портретами.       Грогу едва не свернул себе шею, выкручивая голову и рассматривая волшебный замок с открытым ртом. Его глаза светились от удивления и он то и дело тихо пищал при виде живых портретов, призраков, сновавших где-то вдалеке и различных экспонатов, расставленных практически на каждом углу замка.       Они дошли до западного крыла, спустившись по винтовой лестнице на нижний ярус и остановились возле огромной картины с изображённой на ней грушей.       Гермиона повернулась к Грогу и лукаво прищурилась.       — Пощекочи её, — волшебница указала на нарисованный плод. — Давай, не бойся.       Малыш раздумывал какое-то время, но, всё же, потянул трёхпалую ручонку к полотну и коснулся пальцами, а затем поводил в стороны и фрукт вдруг задрожал, негромко хохоча.       Грогу отшатнулся и едва не упал с плеча отца.       Мандалорец усмехнулся.       Груша перестала смеяться и внутри что-то щёлкнуло, а затем рама картины съехала в сторону, открывая проход в помещение.       — Это кухня Хогвартса, — пояснила Гермиона, когда они втроём вошли. — Тут хозяйничают эльфы. Привет, Тинки!       — Профессор Грейнджер, мисс! — сгорбившийся старенький эльф с седой бородой слегка поклонился. — Зашли перекусить?       — Да, если можно! — Гермиона кивнула.       — От чего же нельзя? — удивился старый эльф. — Тинки сейчас позовёт других эльфов и они приготовят славный ужин для мисс и её друзей!       — О, нет, Тинки, не нужно! — волшебница даже выставила ладонь вперёд, останавливая домовика. — Не тревожь их, они же уже спят! Если позволишь, мы сделаем что-нибудь сами?       — Как пожелаете, профессор, — чуть поклонился тот. — Позовите Тинки, если что-то понадобится.       Он щёлкнул пальцами и исчез.       — Так, что тут у нас, — волшебница заглянула в подсобку, набирая продукты в небольшую корзину.       Она вышла из кладовой и тихонько рассмеялась: Грогу сидел на разделочном столе и с удовольствием уплетал ягоды, которые попались ему на глаза: клубнику и голубику, по очереди.       — Помнишь, я обещала накормить вас клубникой? — она растянула губы в улыбке, обращаясь к Дину. — Вот, считай, обещание выполнено!       — Что будем готовить? — Дин подошёл к жене, поглядывая в корзину с продуктами.       — Сендвичи, — ответила Гермиона. — Я порежу ветчину и сыр, а ты можешь помочь с овощами, если хочешь.       Волшебница протянула ему банку маринованных огурцов и два спелых томата.       Дин снял перчатки и отложил в сторону, а затем потянулся, зацепил нож, стягивая с держателя и застыл на мгновение, раздумывая.       — Как резать?       — Я люблю мелко, — она улыбнулась, практически порхая от нескрываемой радости над своей частью стола.       Мандо залюбовался светящейся от счастья ридуур. Он и сам разделял её чувства. Воин отрезал дольку томата и протянул Грогу. Тот с интересом покрутил её в руках и запихнул в рот целиком, причмокивая во время жевания. Дин усмехнулся и малыш игриво залепетал в ответ.       — Готово, — отрапортовал мандалорец, когда закончил со своей задачей.       Волшебница кивнула и забрала доску с ингредиентами, а затем стала собирать сендвичи: хлеб, соус, томат, ветчина, огурцы, сыр, хлеб. Для Грогу Гермиона сделала маленькие, удобные для его крохотных ручонок. Девушка слегка придавила содержимое рукой и положила получившуюся еду в корзину, добавив туда яблочный сок в закрытом графине.       Дин забрал корзину из рук жены и они вышли из кухни, а спустя несколько поворотов и пару лестниц добрались до покоев профессора зельеварения. Гермиона провела их по короткому маршруту, где обычно не летают даже призраки. Он мрачноват и пылен, зато — без приключений.

***

      Они вошли в покои Гермионы. Те были разделены на несколько помещений: рабочий кабинет с письменным столом, небольшим кожаным диваном и камином перед ним, спальня и комната с освежителем или ванная, как называла её Гермиона.       Пространства было не много, но для троих — вполне достаточно. Они расположились на диване, поставили корзину на небольшой столик рядом и Гермиона принялась раскладывать еду. Когда всё было готово, она подошла к камину и принялась разжигать его, выбивая искру из какого-то небольшого устройства.       Спустя пару минут попыток она зарычала и Дин подошёл к жене.       Он разложил растопку так, как было нужно, направил наруч в сторону дров и включил огнемёт. Это было очень расточительно, учитывая, что заправить его в этом мире вряд ли получится, но от чего-то Дину хотелось, чтобы это ему вовсе и не понадобилось.       Огромная огненная струя полилась в сторону камина и растопка вспыхнула мгновенно. Гермиона закрыла створки, чтобы копоть и дым выходили через дымоход и присела на диван.       Грогу ждал их. Терпеливо. С выдержкой, которой мог бы позавидовать любой. Он страшно проголодался за все дни, что пролежал в стазисе Морихро, поэтому аромат пищи, распространявшийся по комнате, буквально сводил с ума малыша, готового накинуться на всю эту гору вкуснейшей еды и слопать единолично.       Когда вся семья расположилась на диване, ребёнок плюнул на знаки приличия и принялся за ужин, с аппетитом пережёвывая мягкий белый хлеб с прохладной мясной начинкой. Соус стекал по его пальцам, попадая на одежду и даже на диван, но Грогу было плевать на это. Его заботило лишь чувство голода, которое диктовало ему, что делать.       Дин снял шлем и отложил в сторону.       Гермиона подошла к мужу и помогла с креплениями наплечников и нагрудника. Когда воин избавился от части своего обмундирования, девушка вернулась на своё место — справа от малыша, который сидел посередине дивана и тоже принялась за ужин, разливая сок по стаканам, стоявшим в ящике под столиком. Дин принялся за трапезу и когда тарелки, наконец, опустели, Грогу очистил лицо и одежду магией, как учила его профессор и сладко зевнул, клюя носом. Малыша, вероятно, сморило от вкусной пищи и теплоты камина, который обволакивал своим жаром всё помещение, а ещё — от потрясений сегодняшнего дня.       Дин взял на руки почти спящего ребёнка и понёс его в спальню.       Мандо не было минут десять, а может и двадцать. Гермиона ждала, борясь с находившей на неё дремой, предательски наливавшей веки свинцом. Он появился тихо. Подошёл к ней вплотную и присел на диван рядом, неотрывно смотря в глаза своей визави.       — Всё, что ты сделала сегодня и раньше… — он сглотнул. — Я не знаю, как благодарить тебя, ка’рта       — Никак, — она пожала плечами. — Он и моё дитя теперь, Дин. Как его опекун, я обязана защищать и беречь Грогу и я не представляю своей жизни без вас двоих, так что, ты не должен благодарить меня за это. Я делала то, что правильно.       Он кивнул. Гермиона пыталась не спать, ей безумно хотелось какой-то близости и даже не обязательно физической. Хотелось просто побыть рядом с Дином, вот так, лицом к лицу, без барьера, но путы Морфея затягивали девушку в царство грёз. Это было выше её сил и, в последний раз зевнув, Гермиона ощутила, как её веки закрываются.