Тайна созвездий Амита Таккара

      Она проснулась рано утром, в своей постели, в объятиях Дина. В подземельях не было окон, поэтому у Гермионы на тумбочке стояли заколдованные часы. Магловские в Хогвартсе выходили из строя.       Стрелки циферблата указывали на то, что сейчас было ровно 7 утра. Через час должен начаться завтрак в Большом зале, а ещё через час начнутся занятия, однако, Биренс дал ей два дня, поэтому сегодня Гермиона ещё могла заняться делами и провести время с семьёй.       Волшебница повернулась на бок. Всё это время Дин обнимал её сзади, прижимая к себе, словно боялся отпустить. Теперь же Гермиона лежала лицом к мужу и с упоением наблюдала за его тихим мерным дыханием.       Его лицо было расслабленным, а губы — плотно сомкнуты. Он спал очень крепко, хотя обычно просыпался от любого шороха. Наверное, он очень вымотался за все эти дни, а может быть Мандо чувствовал, что они — в безопасности и позволил себе немного расслабиться. Наверное — всё и сразу.       Стоило Гермионе подумать о том, как безмятежен её ридуур, как вдруг его лицо исказилось гримасой боли.       — Не тронь её! — тревожно забормотал мужчина и Гермиона коснулась ладонью его лица. — Грогу! Я… Выбираю Грогу…       Он тяжело дышал и стал ворочаться, глотая воздух ртом.       — Дин, — она тихо позвала мужчину, в надежде аккуратно разбудить.       — Нет! Гермиона! — он почти закричал.       — Дин! — на этот раз волшебница слегка повысила тон голоса, нежно поглаживая мужа по щеке. — Я тут, с тобой, рядом. Слышишь?       Он распахнул глаза так резко, что волшебница даже слегка испугалась, а затем без промедления прижал её к себе и требовательно поцеловал, прикрыв глаза.       Гермиона не ожидала такого напора, но поддалась ласкам, нежно отвечая на резкие хаотичные движения губ и языка мужчины. Он словно боялся, что это тоже сон и проверял Гермиону на реальность существования. Когда воин, наконец, разорвал их сумбурный поцелуй, то на мгновение складка между его бровей разгладилась, но лишь до момента, пока он не спросил:       — Где Грогу?       Они оба стали озираться по сторонам, в надежде найти глазами кроху, но в спальне его не было.       Дин сорвался с места и вышел в гостиную.       — Грогу! — он кричал. — Грогу!!!       — Винки! — позвала Гермиона и домовушка тот час же материализовалась перед ними с длинноухим зелёным сорванцом, игриво хихикавшим и прячущимся за своей новой подругой, которую он крепко держал за руку.       — Вот ты где! — Дин, уже надев свой шлем, который вчера оставил в гостиной, подошёл ближе. Его тон был резким. Он ткнул пальцем в сторону крохи. — Больше не уходи без спроса! Ты меня понял?       Улыбка сошла с лица ребёнка. Малыш понурил ушки и расстроенно кивнул.       — Дин, — Гермиона встала с кровати и подошла ближе, поумерив пыл мужа. — Он же просто играл с Винки. Так ведь?       Волшебница перевела взгляд с малыша на домовушку и оба кивнули.       — Винки будет учить Грогу искусству перемещений, миссис Гермиона, — теперь уже домовушка стыдливо прятала глаза в пол. — Грогу ходил с Винки на кухню. Грогу нравится эльфам. Эльфы согласны учить его магии, если мистер и миссис позволят…       Гермиона поперхнулась от удивления. Такая информация с утра пораньше обескураживала. Она присела на край кровати, обдумывая сказанное.       — Тебе нравится учиться у Винки и других эльфов? — спросила она малыша спустя недолгую паузу.       Тот утвердительно кивнул и покрепче сжал палец Винки своей небольшой зелёной ручонкой.       Гермиона перевела взгляд на Дина, тот лишь молча развёл руками, пребывая в таком же удивлении.       — Это большая честь, Винки, — Гермиона слегка склонила голову в кивке. — Мы с Дином будем очень рады, если эльфы обучат Грогу знаниям вашего народа.       Винки кивнула, ничего не ответив. Грогу всё ещё испуганно смотрел на отца.       — Ты можешь поиграть с Винки, если хочешь, мелкий, — теплее отозвался Дин, а затем перевёл взгляд на домовушку. — Спасибо.       Винки в очередной раз кивнула и они с Грогу скрылись за хлопком трансгрессии.       — Дин, — Гермиона вздохнула и приблизилась к своему ридуур. — Тебе стоит быть с ним помягче… Я понимаю, что ты переживаешь за Грогу, но он гораздо мудрее других детей, да и не только детей. Ему, всё-таки, чуть больше пятидесяти.       — Это тяжело, Гермиона, — произнёс мужчина и отвернулся. — Я не знаю, что мне делать. Я не чувствую, что владею ситуацией, как это было в моей Галактике. Мы только что потеряли наше дитя… Я не знаю, как смогу жить без Грогу, если потеряю и его…       — Этого не случится, — она встала напротив мужчины и сняла шлем с его головы, убирая в сторону. — Мы защитим его, ка’рта, но ты не можешь вечно держать его при себе. Ребёнку нужно немного свободы, иначе он начнёт сбегать, как любой бунтующий подросток, которого душат запретами. Он пережил больше, чем мы могли бы представить. Грогу силён и умён, он не станет ввязываться в неприятности. Доверься ему…       — Что он показал тебе? — вдруг сменил тему мужчина. — В своём разуме.       — Жизнь до приказа «66», — ответила волшебница и присела на стул позади. — Обучение с другими юнлингами и… Свою мать.       — Он знал свою мать? — Дин был в шоке. — Асока Тано, джедай, говорила, что он не помнит ничего из той жизни.       — Теперь всё изменилось. Магистр Келлеран, так звали одного из его учителей, спас его и стёр воспоминания, чтобы защитить Грогу от ситхов, но сейчас воспоминания вернулись… Это удивительно, потому что «Обливиэйт» необратим спустя долгие годы забвения. Сокрытые воспоминания уходят навсегда, но Грогу… Он как-то смог их сохранить. Этот малыш не перестаёт восхищать меня.       — Какой она была? Его мать… — Дин присел на край кровати, внимательно изучая лицо своей визави.       — Сильной и смелой, — волшебница улыбнулась. — Она была магистром-джедаем из ордена, у неё было место в совете.       — Её не исключили? — Дин изумился. — Джедаям, насколько я знаю, запрещены любые привязанности.       — Магистр Йода, кажется так звали его, позволил ей обучать Грогу и других юнлингов. Они скрыли происхождение Грогу, но Келлеран догадался сам. Впрочем, это было не важно. К тому моменту Йаддль, его мать, уже умерла… Он видел это, Дин. Ему пришло видение. Грогу видел всё до мельчайших подробностей и никому так и не сказал… Он хранил эту боль в себе до вчерашней ночи…       Дин сидел неподвижно, обдумывая каждое слово, сказанное Гермионой. Ведьма терпеливо ждала, до тех самых пор, пока он не поднял голову.       — Спасибо, что рассказала, — его глаза слегка покраснели, но слез не было. — Ты права, я не должен был срываться на него…       — Ты — живой человек, Дин, со своими слабостями и страхами, — она приблизилась. — Грогу всё понимает. Держи в голове эту мысль. Он невероятно проницательный, а ещё, он любит тебя и всегда будет любить. Не кори себя.       Мандалорец кивнул и обвил талию девушки руками, прижимая к себе и вдыхая её приятный цветочный аромат.       — Я хотел узнать, — его голос зазвенел в почти что идеальной тишине момента. — Твоя магия… Есть ли способ ускорить процесс восполнения потери? Я знаю тебя, Гермиона, у тебя никогда не хватает времени на себя, поэтому, если такой способ есть — расскажи мне.       Он посмотрел на неё с укором и волшебница внезапно покраснела, а затем побледнела и увела взгляд.       — Что такого я сказал? — удивился Мандо.       — Ничего, я… — она вздохнула, решаясь произнести то, чего действительно боялась. — Восполнить ядро можно медитациями, я думала практиковать их, но потом…       — Что? — он вздернул бровь, слегка отстраняясь, чтобы заглянуть ей в глаза.       Гермиона уже залилась краской до ушей, дыхание сбилось. Она кусала губы и достоинство Дина, словно по команде, без ведома хозяина, привычно налилось кровью от этого невинного жеста. Его любимого жеста.       Мандо захотелось сорвать с неё тунику и взять прямо сейчас. Наверное, отсуствие психологического напряжения и боязни за жизнь Грогу наконец-то позволило природе мужчины брать своё.       — Там, в квартире на Энглфилд роуд, когда мы… В общем, я не уверена, но мне кажется, что на Неварро, когда мы произнесли клятвы, то…       — Гермиона, я ничего не понимаю, — он смотрел на неё с укором.       — Погоди! Я подбираю слова… — она слегка отстранилась и присела на кровать рядом. — Когда волшебник заключает брак, то это, обычно, отражается в магических документах и на этом — всё, но… Помнишь, я рассказывала, что эльфы случайно подписали неразрывное соглашение с людьми? Так вот… Я думаю, что в момент, когда мы произнесли клятвы, магия посчитала, что это…       Она замолчала.       — Гермиона, — Дин начинал нервничать.       — Союз истинной любви, — она зажмурилась на мгновение, но ничего не произошло и девушка открыла глаза.       Дин смотрел на неё неотрывно, терпеливо ожидая объяснений.       — Что это значит? — он задумчиво задал вопрос, чтобы она не увиливала.       — Мы оба были готовы пожертвовать собой, своей свободой, чтобы не предавать клятвы, когда разлучимся, — она сглотнула и облизала пересохшие губы, а затем стала теребить край туники от переживаний. — И, я думаю, магия связала нас в тот момент.       — Почему ты так считаешь?       — Потому что только сильная Древняя магия может творить невозможное. Например, перемещения через Галактики или… — она вновь подбирала слова. — В ночь, когда лорд Волдеморт пришёл убить маленького Гарри, его отец пожертвовал собой, защищая семью, а потом и его мать закрыла малыша собой и именно поэтому Древняя магия, приняв эти великие жертвы, защитила Гарри от непростительного проклятья, от которого нет спасения… Не знаю, кто из них троих видел её следы, но то, что это случилось — факт. Как и то, что мы с тобой принесли себя в жертву ради нашего союза, поклявшись хранить верность друг другу до конца жизни, зная, что расстаёмся навсегда. Именно поэтому, я думаю, Древняя магия связала нас…       — Ты не ответила на мой изначальный вопрос, — заметил мужчина, задумчиво смотря на свою ридуур.       — Если это так, — она вновь тянула, боясь произнести свои догадки. — То это может объяснить, почему я не умерла и не стала сквибом, когда спасала тебя на Мандалоре, почему я нашла равновесие в чертогах разума Грогу, стоило мне услышать твою молитву и почему показатели резервов моего ядра резко подскочили после нашей с тобой близости. Мы неразрывно связаны, Дин и Древняя магия, из раза в раз принимая наши жертвы, творит невозможное.       Дин долго молчал, обдумывая всё только что услышанное. Гермиона кусала губы и зачем-то, случайно, расковыряла узелок на одежде, распустив аккуратный шов своей туники. Молчание мужчины сводило её с ума и заставляло теряться в догадках.       — Я не знаю, можно ли разорвать эту связь… — она виновато смотрела на мужа, а её брови изображали вселенскую скорбь и вину. — Прости меня, я не знала…       — Если бы даже можно было, Гермиона, — он увёл взгляд куда-то в пол. — Ты правда этого хочешь?       — Что? — она изумилась. — Конечно же нет! Это великий дар и я не знаю примеров в истории, кому посчастливилось бы получить его. Я люблю тебя, ка’рта и если Древняя магия связала нас, то это не изменится ни сегодня, ни через двадцать лет. Но я пойму, если всё это — не для тебя, если…       Он коснулся пальцем её губ, призывая умолкнуть.       — Говоришь, наша близость может излечить тебя? — он смотрел на неё лукаво, сквозь пелену желания и Гермиона вспыхнула мгновенно.       — Именно так, — она отбросила все сомнения и игриво улыбнулась, прикусывая нижнюю губу.       Ведьма знала, что его это заводит. Заметила ещё на Неварро. Иногда она делала это неосознанно, но не сейчас.       Дин зарычал и навалился на неё, придавливая к матрасу. На них было немного одежды и вся она полетела на пол по очереди. Они обнажали друг друга очень спешно, нетерпеливо, а когда с одеждой было покончено, Дин резко остановился.       — Твой лекарь, — воин не знал, как спросить. — Он сказал, чтобы ты была предусмотрительной. Что, если ты снова понесёшь, Гермиона? Я не хочу, чтобы это принесло тебе страдания…       Он вдруг поостыл, отстраняясь. На его лице отразилось такое чувство вины, будто бы он был повинен в том, что с ней произошло на балу.       Ведьма коснулась его лица ладонью, поворачивая на себя.       — Если ты переживаешь, ка’рта, кроме зелий мы можем использовать ещё кое что, — она интригующе улыбнулась и стала шуршать рукой в своей поясной сумке, лежавшей на тумбе.       Она достала небольшую плоскую квадратную упаковку, надорвала край и вытащила что-то… Дин никогда не видел подобного. Все методы предохранения от беременности в его мире были исключительно медикаментозными.       Гермиона коснулась рукой его достонства и сделала несколько уверенных движений, а затем коснулась губами головки, накрывая ими средоточие возбуждения мужчины. Она ласкала его до тех пор, пока Дин вновь не был готов продолжить, а затем разорвала контакт и надела на него эту прозрачную плёнку.       Мандо, словно в трансе, наблюдал за процессом, а когда его ридуур отстранилась, давая знак, что всё готово, мужчина медленно навалился на неё и стал целовать. Сначала — шею, потом — ключицы. Он спускался всё ниже и ниже и Гермиона знала наверняка, что он задумал.       Дин приблизился к заветному месту и уверенно поцеловал. Девушка хватала воздух ртом, а воин помогал себе языком, а затем и руками.       Она давила в себе стоны, потому что не могла наслать «заглушающие» чары на свои покои. Гермиона закусила зубами одеяло, пальцами зарываясь в причёску своего мужа, пока он творил с ней то, от чего сердце девушки норовило остановиться.       Джарин резко прекратил ласки, поднялся на уровень её глаз и медленно вошёл в Гермиону, поймав её тихий стон губами. Он двигался плавно и очень размеренно, накаляя жену до предела. Она не могла надышаться, воздуха предательски не хватало, а его умелые поглаживания пальцами по всему телу вызывали рой мурашек. Она извивалась, хныкала и пыталась поймать его губы своими, но хитрый лис всё время отстранялся, чтобы сильнее раззадорить вожделение девушки.       В какой-то момент она зарычала и попыталась завалить его на спину, но сил не хватило и тогда Дин помог им обоим перевернуться, принимая собственное поражение. Он не мог не уступить ей, поэтому лежал, прижатый к матрасу, наслаждаясь её удовлетворённым победой взглядом. Она была прекрасна: освещённая теплым светом от ламп, её белоснежная кожа слегка блестела от проступивших капелек пота; её красивое лицо отражало блаженство, а бёдра набирали темп, под который Мандо с удовольствием подстраивался. Она сокрушала его своей дикой сексуальностью и воин был готов вырвать собственное сердце, чтобы вручить его ридуур прямо сейчас.       Она, будто бы услышав его мысли, лукаво прищурилась, наклонилась и подарила Дину поцелуй: влажный, чувственный, неприлично возбуждающий.       Гермиона вновь ускорилась, прижимаясь как можно теснее к его телу, а затем она нашла нужный угол, как понял мужчина и принялась двигаться всё быстрее и быстрее. Мандо принял условия и подстроился, обхватывая бёдра своей жены, помогая ей скорее дойти до финала.       Она добела сомкнула губы, всеми силами сдерживая стоны, что рвались наружу и Дин едва не обезумел от этого. Он гладил её спину, опускал руки к ягодицам, а затем касался живота, груди и шеи. Мужчина двигался в нужном ритме и плавился от процесса, а когда руки вновь легли на её бёдра, он повиновался мимолётному порыву и слегка сжал их. Гермиона сорвалась и простонала, а когда он слегка, очень аккуратно, но хлёстко удалил её по ягодице — девушка легла на него и застонала рядом с его ухом так, что он уже не смог сдержаться.       Семя сильными толчками вырывалось из воина, ударяясь о защитный барьер, не достигая цели, в тот самый момент, когда мышцы его жены плотным кольцом стали сокращаться вокруг его достоинства. Они сдавленно простонали и звуки их голосов резонировали друг с другом.       Гермиона легла на мужа, не желая разрывать контакт. Его учащённое сердцебиение сбивало ритм её. Она оставила легкий поцелуй на влажной горячей коже мужчины чуть выше ключицы, затем поцеловала в шею, после — за ухом, а затем прошептала: «Ты просто божественен в постели, Дин Джарин».       Мужчина едва заметно залился краской и резко двинулся в ней, срывая с губ Гермионы легкий полустон-полувздох, перехватывая его губами, а затем разорвал контакт, снял «защиту» и убрал в сторону.       — У тебя есть ещё? — спросил он совершенно легко.       — Есть, — она стыдливо улыбнулась. — Тебе зачем?       — Будем лечить тебя, пока есть время, — усмехнулся Дин и притянул её ближе, увлекая в новый страстный поцелуй.