Тайна созвездий Амита Таккара

      Гермиона лежала на животе. Дин мягко водил фалангами пальцев по её обнажённой фигуре: от шеи до поясницы и обратно. Девушка плавилась от нежных прикосновений, пытаясь восстановить дыхание. Её ридуур вовсе не шутил, когда сказал, что собирается «лечить» волшебницу от её магического недуга. Дин подошёл к делу со всей ответственностью, ублажая жену всеми возможными способами: от полюбившихся им обоим нежных ласк, до страстного, собственнического акта, завершая процесс мягким массажем и невесомыми поглаживаниями, которые Гермиона любила до мурашек.       Девушка никогда в жизни не купалась в любви так, как это было сегодня. Наверное, только их с Дином первый раз мог бы сравниться по яркости ощущений с тем, что подарил ей муж этим утром.       Волшебница прикрыла глаза, впитывая нежность от прикосновений Дина и повернулась к нему лицом. Он смотрел на неё влюблённо, изучая каждый сантиметр тела Гермионы из-под полуопущенных тёмных ресниц.       Его вечно напряжённые от тревог черты сильно смягчились и теперь грозный и могучий воин Мандалора больше походил на уютного домашнего кота, довольного и слегка уставшего.       Гермионе очень нравилось то, каким он был сейчас. Безусловно, она любила мужа в любом обличии и настроении, однако, понимать, что рядом с ней ему настолько комфортно и хорошо — было лучшей наградой за все невзгоды, что они пережили за эти несколько месяцев.       Дин переместил руку на её лицо и она оставила мягкий поцелуй на внутренней стороне ладони мужчины. Он улыбнулся и убрал пару локонов с её лица.       — Нер меш’ла ридуур, — произнёс воин и Гермиона залилась краской.       Она долго вспоминала слова прежде, чем произнести:       — Гар нарир ни бриикасе, — ответила она, запустив пальцы в его волосы.       Дин довольно прикрыл глаза, когда она принялась массировать кожу его головы, нежно перебирая жесткие угольные волосы, расчесывая пальцами неуклюжую прическу.       Гермиона села поверх мужчины, продолжая приятные движения руками.       Он гладил её обнажённую фигуру ладонями и волшебница ощутила, что Дин уже готов продолжить то, на чем они остановились, но Гермиона не спешила. Она хотела подарить ему всю свою любовь. Неизвестно, что ждало их после того, как они покинут стены её покоев сегодня. Может быть это были их последние часы наедине на ближайшее время. Они, всё-таки, теперь оба — родители, поэтому девушка хотела извлечь всё, что могла, из этого прекрасного утра.       Гермиона спустилась ниже, к средоточию его возбуждения и оставила влажную дорожку по пути от основания к головке, а затем вниз и снова вверх.       Дин задрожал. Она накрыла его орган губами, ощутив характерный привкус остатков семени. Гермиона медлила. Ей хотелось растягивать его чувства, словно тёплый мёд, медленно стекающий в чашку с горячим чаем.       Волшебница обхватила ствол рукой и уверенно сжала, а затем ускорила движения, стараясь исследовать языком чувствительную головку.       Дин шумно дышал, слегка толкаясь бёдрами навстречу. Она подхватила его ритм и ускорилась, усиливая давление. Мужчина хотел было прервать её и перехватить инициативу, но Гермиона не позволила, жестом останавливая мужа и создавая вакуум губами, безапелляционно пригвоздив Дина к матрасу.       Он упал на подушки и сдавленно простонал, когда волшебница позволила головке скользнуть глубже. Воин смял простыню пальцами, толкаясь в теплое влажное пространство. Гермиона на мгновение отстранилась и поднялась к его лицу, оставляя на разгорячённых от страсти губах ридуур бесстыдный возбуждающий поцелуй.       Он вновь попытался схватить её, но Гермиона грациозно увернулась и вновь стала спускаться вниз. Лукавая усмешка играла на её покрасневших от грубоватых ласк губах и это лишало воина рассудка. Она облизнула их и вновь наклонилась, чтобы вобрать всю длину Дина до остатка, а затем выпустить и повторить.       Мелкая дрожь изводила мужчину до изнеможения, а жар чуть ниже живота разливался по венам раскалённым бескаром. Гермиона владела воином безоговорочно и Дин наслаждался осознанием этого, как никогда прежде. Он не мог больше ждать, ему хотелось войти в неё сильнее, чем жить.       — Кьяр’ика… — произнёс он томно, резко отстраняясь от жаркого плена её карминовых губ.       Она взяла очередную защитную плёнку из опустевшей упаковки — последнюю и умело надела, растягивая её по всей длине органа. Девушка развернулась к нему спиной. Руки Мандо дрожали. Он потёрся у входа, растирая её жидкости по нежным складкам, а затем зарычал и толкнулся. Резко и без спроса, прогибая Гермиону в спине и срывая сладкий стон удовольствия с губ любимой.       Он прижал её к себе. Его сбившееся дыхание опаляло кожу на её шее. Гермиона тихонько постанывала, наслаждаясь тем, какое удовольствие приносит своему ридуур.       Внутри девушки было тесно и очень горячо и Дину казалось, что даже сквозь защитный резиновый слой он ощущал её потрясающую влажность.       Он был на пределе. Чувства обострились, нервные окончания отзывались на каждое его резкое необузданное движение. Воин не мог терпеть, не мог больше ждать. Он сделал четыре сильных глубоких толчка и отпустил себя, крепко прижимая к груди свою любимую женщину. Его тело пробило сладостной дрожью. Он глотал раскалённый воздух ртом и когда Гермиона резко двинулась бёдрами к нему навстречу, продлевая приятные сокращения его мышц, он тихо простонал, не в силах противиться порыву.       Его нежная, хрупкая, бесценная Гермиона ждала, не разрывая контакт до тех пор, пока ему это требовалось. Он оставил мягкий поцелуй на её шее и тихо прошептал: «Я люблю тебя» прежде, чем покинуть её лоно и растечься по постели, пребывая в чувстве абсолютной эйфории. Она делала его невозможно счастливым и это то, за что Дин готов был бороться до последнего вздоха, если придётся. Почувствовав вкус истинной любви однажды, он никогда уже не смог бы отказаться от неё впредь.

***

      Дин лежал в постели, восстанавливая дыхание. Его ридуур ушла в освежитель, а минут через десять, когда она закончила с водными процедурами, он сменил её и зашёл следом.       Прохладная вода тонкими струйками стекала по разгорячённому телу мандалорца. Он размышлял о будущем и оно казалось мужчине туманным, однако, перспективы вполне воодушевляли: их борьба и поддержка влиятельных друзей Гермионы внушали надежду, которой раньше не было. Теперь жизнь в этом мире казалась не такой уж и ошибкой, но говорить однозначно было рано. Им предстояло много работы и как бы ни было приятно нежиться в постели с его ридуур, Дин понимал, что время отдыха вышло. Впереди их ждал длинный день и множество неотложных дел.       Гермиона тихо постучала, ожидая приглашения войти.       — Входи, — произнёс мужчина и дверь в комнату освежителя открылась.       Она стыдливо отвернулась и мандалорец усмехнулся её очаровательной реакции.       — Я… взяла на себя смелость заказать для тебя одежду, — она мялась у входа со свёртком ткани. — Тебе однозначно нужен второй комплект… Я оставлю это тут. Примерь, если захочешь…       Она положила свёрток на тумбу рядом с зеркалом и скрылась в гостиной.       Дин закрыл кран и вышел, ступив на прохладную плитку босыми ногами. Капли воды стекали с его тела и волос, падая на пол и создавая небольшие лужицы вокруг. Он снял полотенце и стёр большую часть влаги с себя, а затем развернул свёрток и оценил одежду, подготовленную для него Гермионой. В него входила простого кроя чёрная туника, тёмно-синие штаны, лёгкие кожаные ботинки. В целом комплект был очень похож на то, что Дин носил, однако одна вещь кардинально отличалась: верхняя удлинённая тёплая накидка бордово-фиолетового цвета, заменявшая привычный мужчине плащ. Этот предмет гардероба был схож с мантиями волшебников и Дин подумал, что Гермиона хотела, чтобы он не выбивался из стиля волшебного мира хотя бы одеждой. Речи о том, чтобы снять броню, конечно же, не было, однако, мужчина то и дело ловил на себе слишком заинтересованные взгляды, поэтому решил, что небольшая смена образа, возможно, будет кстати.       Он вышел в гостиную и принялся надевать броню. На столе у камина лежали какие-то плоды и уже знакомая ему овсяная каша. В целом, такая трапеза на завтрак была ему по душе. Вдвойне приятно, что Гермиона вообще позаботилась о том, чтобы накормить его, потому что где достать еду в этом мире он пока что слабо представлял, если не брать в расчёт комнату за картиной, которую нужно щекотать. В любом случае, даже если бы он захотел, то вряд ли снова нашёл бы её в этом бесконечном лабиринте с сумасшедшими лестницами, который его ридуур называет школой.       — Это бананы, виноград и овсянка, — торжественно объявила девушка.       Дин кивнул и они принялись за завтрак.       — Какой план на сегодня? — задал уже привычный за последние дни вопрос мужчина. — Когда мне приступить к тому расследованию пропажи животных?       — Я думаю, что завтра, как и мне — вернуться к преподаванию, — она пожала плечами. — Я отправила сову нескольким друзьям, пригласила их на встречу вечером, так что я думала взять Грогу и сходить с вами в Хогсмид. Это ближайший городок, прилегающий к Хогвартсу. Там есть рынок и множество торговых лавок. Грогу там понравится, а тебе будет полезно побывать, чтобы ориентироваться в окрестностях.       — Хорошо, — кивнул мужчина. — Что за друзья?       — Я подумала, что будет неплохо собрать подписи для открытого письма в Министерство от ветеранов войны, — она на мгновение взгрустнула, но быстро пришла в себя. — Сейчас мы позавтракаем и мне нужно будет к мадам Помфри, затем — к директору, чтобы он помог мне снять защиту и спуститься в зал Картографии. Если захочешь, то можешь сходить со мной, чтобы воочию увидеть резервуар Исидоры. Всё равно ты обо всем знаешь. Наверное, я очень плохой Хранитель, если о тайне, которую я должна беречь, знают, по меньшей мере, уже четыре человека… И Грогу.       Дин пожал плечами и Гермиона вздохнула, а затем продолжила:       — После этого мы заберём Грогу и отправимся в Хогсмид пораньше, а когда вернёмся — мне нужно будет составить план занятий на завтра… Если возражений нет, то… Можем идти?       Дин молча кивнул и встал, следуя за воодушевлённой Гермионой в красивой изумрудной мантии. День обещал быть насыщенным.