Тайна созвездий Амита Таккара

      Дин проснулся немного разбитым. Тело жутко ломило: каждый сустав давал хозяину болезненный сигнал о своем существовании. Мышцы одновременно были и напряжены и расслаблены. Голова гудела. Кисловатый привкус во рту вынуждал поскорее встать и попить воды. Мандо чувствовал себя также паршиво, словно после неудачной попойки дешёвым джоганским бренди, однако, всё же, куда лучше, чем вчера. Симптомы простуды исчезли, это он ощущал явно.       Дин разлепил глаза. Он лежал спиной к жене. Гермиона обвивала его тело руками за талию, прижимаясь животом к спине мандалорца, правую ногу закинув ему на бедро. Мужчина боялся даже шелохнуться, чтобы ненароком не разбудить свою любовь, что так отчаянно цеплялась за его тело во сне, тихонько посапывая ему в затылок. Мягкие потоки воздуха приятно щекотали кожу на шее мандалорца и он попытался раствориться в ощущении умиротворения, что принесло ему это утро.       Мандо уже не должно было бы удивлять то, что они спят рядом, вот так, без страха, что кто-то их потревожит и без переживаний об опасностях внешнего мира, но всё же, Дин, вопреки доводам разума, поражался этому каждый раз. Он всё ещё не мог осознать, что всё это и впрямь происходит с ним.       Гермиона глубоко вдохнула и ослабила свою цепкую хватку, перевернувшись на спину. Это дало мужчине мгновение для манёвра и тот слегка приподнялся на локтях, хватая с прикроватной тумбы стакан с водой.       Жадными глотками он в два счёта осушил его, ощущая облегчение, растекавшееся вместе с долгожданной влагой по пищеводу мужчины. Одинокая капелька сорвалась с губ и покатилась по шее, огибая изгибы его ходившей вверх-вниз гортани и прячась где-то в складках ткани домашней футболки, как назвала этот элемент одежды его жена вчера вечером.       Мандалорец поставил стакан на место, утерев намокшие усы тыльной стороной ладони и посмотрел на одинокий флакон, вероятно, с очередным зельем, что стоял на деревянной поверхности. Рядом лежала записка с неуверенно, но аккуратно написанными символами на общем Галактическом: «Выпей, как проснёшься».       Мужчина откупорил пробку и принюхался. Пахло чем-то цветочным. Он опрокинул флакон и выпил содержимое залпом. Приятный сладковато-мятный вкус заполнил его рот и мужчина убрал флакон, возвращая голову на мягкую подушку. Вставать совершенно не хотелось и он позволил себе полежать ещё немного, любуясь мерным дыханием своей ридуур, вновь повернувшейся к нему лицом.       Гермиона открыла глаза и улыбнулась.       — Доброе утро, нер ка’рта, — произнес мужчина.       — Как ты? — улыбка сменилась тревогой, отразившейся складкой между её бровей.       Гермиона коснулась ладонью его щеки, очертив большим пальцем выпирающую скулу.       — Всё хорошо, — уголок его губ тронула лёгкая улыбка и волшебница не сдержалась, оставляя на них свой мягкий тёплый поцелуй, а затем тут же отстраняясь.       Дин тихо зарычал и притянул её ближе, касаясь своим лбом — её.       Гермиона дышала тяжело и немного сбивчиво.       Мандо смотрел на её губы, слегка приоткрывшиеся в безмолвном приглашении, не в силах отвести взгляд или даже моргнуть.       Словно бы два магнита с разной полярностью, они неизбежно притягивались друг к другу. Искры желания уже витали в воздухе, норовя ударить своим разрядом того, кто первым сорвётся.       Дин смотрел на неё неотрывно, не произнеся ни слова, но когда его жена глубоко вдохнула, слегка задрожав, то ли от трепета, то ли от возбуждения, Мандо притянул её ещё ближе и накрыл любимые нежные губы своими, слегка влажными от воды.       Они целовали друг друга уже множество раз, но казалось, что каждый из них был будто бы впервые.       Гермиона нагло и напористо вторглась языком в его рот, целуя губы и поглаживая мужа по лицу рукой.       Дин опустил ладонь на её бедро, притягивая к себе ещё теснее, хоть и знал, что на большее рассчитывать нельзя: как бы ему ни хотелось продолжить — рядом, в отдельной кроватке, громко сопел и фырчал во сне Грогу.       Гермиона внезапно разорвала их страстный поцелуй и приложила палец к своим губам, вставая с кровати и поманив мужчину за собой.       Дин встал и последовал за женой. Они подошли к двери и девушка, издалека взглянув на колыбель, взмахнула палочкой, накладывая какое-то заклинание, а затем они вышли и Гермиона потянула мужа в ванную.       Она закрыла дверь на замок и ещё одним взмахом палочки переместила все предметы, лежавшие на столике, куда-то в угол, на пол, а затем села на столешницу, властно притягивая к себе мужчину.       — Мы его не разбудим? — шёпотом спросил Дин, находясь в смешанных чувствах, но покорно устроившись между ног жены.       Хотя его налившийся кровью член сильно пульсировал, камнем упираясь в Гермиону, Дин не хотел, чтобы их утренняя, практически подростковая шалость случайно потревожила сына, поэтому был готов отступить.       — Я установила маячок, — пояснила девушка, проскальзывая руками под футболку мужчины, касаясь прохладными пальцами его жилистого тела. — Если он проснется, то зазвучит мелодия. Я не могу накрыть нас куполом, иначе мы не услышим её. Поэтому нужно быть потише.       Дин кивнул.       Девушка тихонько зарычала и стала стягивать с мужа футболку. Он поднял руки, не сопротивляясь, а затем дрожащими пальцами принялся расстёгивать пуговицы её рубашки, открывая своему взору кожу жены.       Гермиона прильнула губами к венке на его шее, прижимаясь своей оголённой грудью — к его и Мандо едва не сошёл с ума от похоти, накрывшей мандалорца с головой.       Стая мурашек пронеслась по позвоночнику, когда Гермиона оттянула его штаны, нижнее белье и опустила прохладную ландонь на возбуждённый до предела орган мужчины. Она облизнула губы и улыбнулась, набирая темп рукой.       Дин едва устоял на ногах, давя в себе тихие стоны удовольствия, когда Гермиона приманила какой-то тюбик, выдавила немного содержимого себе на руку и снова накрыла ею член мандалорца.       Мужчина упёр ладони в стену, нависнув над ней скалой, едва не падая на жену от головокружительных ощущений, пронизывавших всё тело.       Гермиона ухмыльнулась и усилила давление, пропуская чувствительную головку сквозь кольцо своих пальцев, а затем потянула Дина на себя свободной рукой и впилась в его губы своими, срывая с них сладкий сдавленный стон, заглушённый их влажным похотливым поцелуем.       Дин сгорал от удовольствия, что так бесстыдно приносила ему Гермиона, но ему скорее хотелось большего. Он мягко остановил её, накрыв небольшую ладонь девушки своей и убирая её со средоточия его возбуждения, но не разрывая их порочный поцелуй.       Мужчина притянул её бедра поближе к себе и устроился удобнее. Тот гель, что она нанесла, был с ароматом клубники и мужчина слегка усмехнулся, а затем направил себя в жену и застыл у самого входа, медленно касаясь мягких складок, дразня её также, как она делала это только что с ним.       Другой ладонью он накрыл её грудь: идеальная форма и размер, невозможно нежная и бархатная кожа. Дин восхищался своей женой каждый миг своей жизни и прямо сейчас он снова смотрел на неё завороженно, из-под опущенных чёрных ресниц, ожидая её мольбы.       — Ди-ин… — она заёрзала, откинувшись плечами — назад, а бёдрами — вперёд, полностью раскрываясь перед ним, отдавая всю себя во власть мужчины и эта сцена вызвала в нём необузданное, звериное желание. — Войди в меня, ну же…       Она была очень податливой и кроткой, но в глазах, неотрывно смотрящих на мандалорца, плясали дикие огоньки.       Дин часто пытался обрести над ней контроль во время их близости, но всякий раз эта женщина сокрушала его своей сексуальностью и подчиняла беспрекословно. Он оставил на её губах смазанный поцелуй и, наконец, резко вошёл.       Гермиона приглушённо простонала, добела сомкнув губы и Дин накрыл её рот ладонью, набирая сначала медленный, а затем уверенный темп. Она продолжала стонать ему в руку и эти сладкие звуки обрывались, не выходя за пределы комнаты, но подогревая и без того дикое желание мужчины.       Он брал её грубо, так, как она хотела сейчас и плавился от этой мысли, под пошлые шлепки их тел и тряску стола, на котором сидела Гермиона.       Она была очень влажной, как внутри, так и снаружи: лёгкий румянец окрасил её лицо, а капельки пота стекали по оголённой груди.       Дин перешёл на яростные толчки, а она слегка прикусила его руку и зажмурила глаза, задыхаясь от страсти, срывая с себя остатки одежды.       Мужчина резко разорвал контакт, заметив в её глазах недоумение с флёром лёгкой обиды, а затем оставил спешный поцелуй на её губах и грубо развернул, прогибая в спине.       Гермиона ухмыльнулась и Дин увидел эту лукавую усмешку в зеркале, в которое она посмотрела, прикусив губу в предвкушении.       Член мандалорца мучительно изнывал от истомы вне тесного горячего пространства и мужчина, не мешкая, вновь вошёл в любимую, крепко прижав её к себе, опять накрывая её рот своей ладонью.       Гермиона прикрыла глаза, утробно рыча и помогая мужу набрать нужный темп.       Дин блуждал по её телу свободной рукой, властно сминая округлости, наслаждаясь этим абсолютным обладанием, а затем задумался и потянул руку ниже, к нежным складкам и тому самому месту, названия которого он не знал, однако, Мандо знал, что именно оно способно унести его жену к звёздам.       Мужчина отнял вторую руку от её лица и остановился, выдавливая немного геля на пальцы, а затем глубоко толкнулся, подавшись вперёд и положил три пальца на сокровенное место.       Гермиона едва не взвыла, прикусывая уже собственную руку. Румянец на её щеках стал почти алым, дыхание было хаотичным, а ноги подкашивались.       — К чёрту, — зарычала она, схватила палочку и наслала купол непроницаемости, а затем застонала. Очень сладко и громко.       — Тебе нравится? — спросил он, шепча ей на ухо, надавливая на маленький возбуждённый бугорок пальцами, растирая гель между ними и толкаясь бёдрами, грубо и очень по-собственнически.       — Да-а… Я… О, Дин, пожалуйста, ещё… — её речь обрывалась всякий раз, когда он пропускал её бугорок между пальцев, массируя вверх-вниз и в стороны. — О, Мерлин! Да-а…       Её мышцы тугим кольцом обвили его член, почти выталкивая изнутри и взрывая в девушке вулкан. Безумное давление в ней лишало Дина контроля. Жар внутри мужчины расползался по всему телу, разливаясь под кожей и делая её очень чувствительной. Мандо толкнулся ещё дважды, прежде, чем излиться в Гермиону, доходя до финала следом за женой.       Она покорно ждала, прижимаясь бёдрами к паху мужчины. Коленки девушки тряслись от безумного удовольствия и когда он разорвал контакт, она села на пол, пытаясь уравновесить собственное дыхание.       — Ты в порядке? — он встревоженно присел рядом, стирая с себя остатки семени салфеткой и возвращая на место бельё и штаны.       Она всё ещё тяжело дышала. Грудь высоко вздымалась на каждом вдохе. Капли пота блестели на лбу девушки.       Гермиона молча посмотрела на Дина, а затем перелезла через него, усаживаясь сверху и обхватывая его лицо ладонями.       — Я люблю тебя, — произнесла она мягко, а затем чмокнула мужа в губы. — Люблю. — ещё один поцелуй, но уже в щеку. — Люблю. — губы прильнули к изогнутому носу. — Люблю. — к колючему подбородку. — Люблю…       Девушка коснулась его лба своим и Дин обвил её обнажённую фигуру руками, практически убаюкивая.       — Я бы отдал свою жизнь за тебя, кьяр’ика, — прошептал он ей в губы.       Она посмотрела на него растеряно.       — Я не допущу того, чтобы тебе пришлось, — она произнесла это ему в шею, уткнувшись холодным носом куда-то под челюсть.       Гермиона поднялась на ноги, приводя себя в порядок и вошла в освежитель, поманив за собой мужчину.       Одежда вновь полетела на пол, но на этот раз лишь затем, чтобы смыть с себя пот и запах секса.       Струи тёплой воды приятно стекали по телу мандалорца в то время, как Гермиона намыливала себя и от вида обнажённой ридуур его налившийся кровью орган уже был готов к новому акту, однако, времени прошло уже довольно много, пора было заканчивать, поэтому Мандо кое-как справился с волной дичайшего возбуждения и принял мочалку из рук девушки, нанося мыльную пену на свое тело.       Гермиона оставила легкий поцелуй в уголке его губ и выскочила из освежителя. Она взмахнула палочкой, снимая купол, который блокировал все звуки, как внутри, так и снаружи. Тут же зазвучала музыка.       Дин вышел следом, вытер себя полотенцем и стал натягивать домашнюю одежду на слегка влажное тело.       — Ты же говорила, что у тебя нет палочки, — отозвался Дин, щелкнув замком и открыв дверь после того, как оба были готовы выйти.       — Это последняя запасная, твоя жена — параноик, — она усмехнулась, открывая кран, чтобы наконец-то освежить лицо и почистить зубы. — Но, как видишь, все пригодились. Правда, эта меня почти не слушается, её можно использовать только для бытовых чар, так что сегодня я думала зайти в лавку к Олливандеру, чтобы подобрать нормальную.       Дин кивнул и прошёл в гостиную, где их сорванец уже вовсю возился с его бронёй, сидя на полу и кивая головой в такт приятной музыке, что тихо разносилась по всем комнатам.       — Доброе утро, мелкий, — ухмыльнулся Мандо и подошёл ближе. — Проснулся?       Грогу поднял испуганные глаза на отца и немного опасливо попятился назад.       — Что там?.. — он приблизился к малышу и тот опустил ушки, застыв в ожидании. Он спешно отлевитировал какую-то оранжевую кисть странной формы на стол и убрал руки за спину, будто бы и не держал её мгновением ранее.       Дин посмотрел в сторону своего нагрудника, лежащего на полу и глаза мужчины полезли на лоб: пластины по всей поверхности были измазаны яркими красками в виде крестиков, кружков, солнышек, вполне симпатичного лягушонка и даже корявеньких образов самого Грогу, держащего за руки, судя по всему, Дина и Гермиону; наплечники были полностью закрашены без пробелов: один — в фиолетовый, другой — в оранжевый; на шлеме слева красовался аккуратный символ — череп Мифозавра, идеально выведенный чёрной тушью. Он был таким же ровным, как на оригинальном кулоне, который лежал неподалёку от малыша. При виде последнего художества Мандо охватила гордость за своё дитя.       — На что смотрите? — буднично поинтересовалась Гермиона, подходя ближе. — Грогу, что случилось? Оу…       Девушка молча рассматривала художества малыша, а тот стоял неподвижно, вероятно, ожидая их вердикта и словно бы заведомо приготовившись к суровому наказанию.       — Что скажешь? — Дин сложил руки на груди.       — Хм… — она покрутила нагрудник в руках. — Так сразу и непонятно. Нужно примерить!       Мандалорец подхватил её игру, деловито нахмурился и накинул нагрудник прямо на футболку.       — Эти цвета, они так гармонируют друг с другом, — она цокнула языком, всё ещё рассматривая художества малыша, который заметно побледнел, вжавшись в угол.       — Согласен, — буркнул Дин, накинув на голову шлем. — А тут, смотри.       — О, это просто идеально! — воскликнула ведьма. — такие чёткие линии и этот контур!       — Ну что, работу принимаем? — Дин снял броню и повернулся к сыну, но обращался к жене.       — Однозначно! — последнее, что смогла произнести девушка прежде, чем прыснуть от смеха, прикрывая лицо рукой.       Дин тоже рассмеялся. Взгляд Грогу, наконец, расслабился и малыш немного нервно хохотнул.       — Расслабься, мелкий, я не буду тебя ругать, мне нравится, — он подошёл ближе и погладил дитя по голове.       Грогу поджал ушки и улыбнулся, а затем коснулся руки отца своей и мысленно спросил:       — Ты не сердишься?       — Не сержусь, — тепло улыбнулся Дин и подхватил малыша на руки, присаживаясь на диван. — У мандалорцев есть такой обычай — украшать броню символами и цветами своих кланов. Когда алор нарекла нас алиитом «Грязерога», я подумывал о том, чтобы украсить свой бескар, но знаешь, с этим у меня всегда было не очень… Так что, раз уж ты так постарался, пусть так и остаётся. Сколько это продержится?       Он обратился к Гермионе, она присела рядом.       — Маркеры хоть и перманентные, но на металле будут держаться не долго… Ну, сегодня сможешь походить, для разнообразия.       — Так и поступим, — Дин потрепал сына по голове. — Если продержится, то буду ходить, если нет, то сотру. Договорились?       Малыш просиял и молча обнял отца.       — Я схожу на кухню за завтраком, а вы тут пока займите себя чем-нибудь, идёт? — она указала рукой на коробку, стоявшую на полу, откуда Грогу достал несколько маркеров, как назвала эти кисти Гермиона. — Вот. Я заказала всякие развивающие наборы для детей. Будем заниматься твоей моторикой, Грогу, а ещё — учить письмо. Это касается вас обоих. Вы должны уметь читать и писать на английском, это международный язык, так что больше ничего учить не придётся.       Дин и Грогу кивнули почти одновременно и Гермиона усмехнулась, направившись к двери.       — Ладно, я скоро.       С этими словами она покинула комнаты, а Дин повернулся к сыну, подтягивая коробку поближе.       — Давай посмотрим, что там, — загадочно произнёс он, выкладывая на ковёр цветные упаковки.