Тайна созвездий Амита Таккара

      Пронзительная боль в шее, словно от укола, заставила его резко очнуться. Дин открыл глаза и почувствовал, как сильно затекла его спина. Хотелось размять одеревеневшие мышцы, но тело не поддавалось. Руки и ноги просто отказывались слушаться настойчивых сигналов от мозга.       — Проснулся, ведроголовый? — громко окликнул знакомый неприятный голос и Дин с трудом смог рассмотреть черты самодовольно ухмылявшегося Грегори Хикмана.       Мандо хотел было моргнуть, чтобы согнать эту неприятную пелену со своих глаз и наконец-то избавиться от жуткой режущей сухости, но не мог даже этого.       — Повременил с этим до твоего пробуждения, — довольно протянул Хикман и приблизился к воину, медленно и с наслаждением снимая шлем с его головы. — Я обязательно изучу свойства этого удивительного металла. Когда ты будешь способен говорить — расскажешь мне, где ты его взял. — Небрежно произнёс Грегори, бросая шлем Дина куда-то в угол комнаты.       Тот с грохотом упал на пол и прокатился по нему, гремя до тех пор, пока не ударился о стену. Это был звук поражения мандалорца и они оба знали это.       Дина пробило дрожью. Тело хоть и не двигалось, но Мандо отчётливо ощутил дикий прилив адреналина, который совершенно некуда было выплеснуть. Он вновь стал дар’мэндо и теперь — навсегда, без возможности на искупление в священных водах Мандалора. Лишь кровь врага очистит его позор. Прямо сейчас ему неистово хотелось пролить эту кровь, но Джарин мог лишь смотреть, да и то — только в определённом радиусе. Мандо даже не видел, есть ли на нём броня, и почему-то интуиция подсказывала, что наверняка нет.       — Так намного лучше. — злорадно оскалился Хикман. — Хм-м… Я представлял тебя совсем иначе. Ну да ладно. Теперь можно и поболтать. Думаю, ты в недоумении. Что ж, позволь тебе кое-что объяснить. — Он поднял шприц со стола рядом и поднёс его к лицу Мандо, хищно скалясь. — Я ввел тебе настойку олеандра с капелькой беладонны. Будем считать это цепью и намордником для бешеного пса вроде тебя. К моему глубочайшему сожалению, у нас с тобой есть всего примерно десять минут, пока действие яда не начнёт проходить. Чуть большая концентрация этой чудесной настойки попросту остановит твоё сердце, а мне бы не хотелось, чтобы Миона пришла сюда уже после того, как я с тобой закончу. — Дин яростно сверлил взглядом ублюдка, намереваясь вырвать ему глотку голыми руками и на мновение ощутил, как мимолетно дёрнулось его правое веко, но Грегори этого не заметил. Он прошёлся вдоль комнаты, раскладывая какие-то предметы по полу. Там что-то было начерчено, но воину не удавалось рассмотреть, что. — Но я вполне уверен, что закончу с ритуалом гораздо быстрее. — Продолжил Хикман, как ни в чём не бывало.       Он какое-то время возился с небольшим свёртком, из которого что-то сыпалось. Спустя пару минут он подошёл вплотную и заговорил:       — Знаешь, я вот всё не возьму в толк: что эта шлюха Грейнджер нашла в таком жалком магле, как ты? Нет, не пойми меня неправильно, я всегда знал, что она питает определённую слабость к убогим, но, например, тот же Уизли был хотя бы волшебником. Она пала ниже некуда. Что может быть более жалким, чем беспомощный магл, которого она непременно примчится вызволять? И знаешь что? Возможно, я даже позволю ей «спасти» тебя. — он выделил слово в кавычки жестом. — О, да! Я хочу, чтобы остаток своих дней ты прожил, зная, что она предпочла меня, а ты не смог этому помешать. На этот раз ты прочувствуешь сполна свою абсолютную беспомощность, магл. Твои кулаки тебя больше не спасут. Я хочу, чтобы ты страдал. Но, всему — своё время.       Грегори снова прошёлся по комнате, задумчиво выводя какие-то символы прямо в воздухе. Затем он снова задержал взгляд на Мандо.       — Знаешь, а я ведь раньше искренне считал, что лорд Волдеморт был безумцем и все записи о его ритуалах необходимо уничтожить, чтобы никто не захотел подражать ему. Я даже почти сделал это. Как хорошо, что Чарльз отговорил меня от этой безумной затеи. Тёмный лорд хоть и был тем ещё диктатором, и я бы не хотел, чтобы история битвы за Хогвартс закончилась в его пользу, но, нужно всё же признать — искусно колдовать он умел. Твоя броня… — он бросил беглый взгляд куда-то на другой край комнаты за своей спиной. — Натолкнула меня на мысль о том, как всё устроить. Я посмотрел воспоминания Поттера об этом ритуале из его показаний после Турнира Трёх Волшебников, которые зафиксировал Фадж. Не уверен, понимаешь ли ты вообще, о чём я тут тебе говорю… Не важно. За неимением публики поинтереснее… — Он фыркнул. — В общем, его слова министр счёл бреднями впечатлительного юнца и отправил флакон с памятью в отдел Тайн на утилизацию, но его так и не уничтожили. В то время Элмор управлял моим отделом, но ему пришлось… Сменить пост. Позже, когда меня назначили на эту должность, я просмотрел те воспоминания вновь и решил, что могу кое-что изменить. Слуга Тёмного лорда Питер Петтигрю проводил тот ритуал. Только тогда конечной целью было воскрешение его хозяина. Я же немного поменял суть заклинания и подправил руны: тут и вот тут. — Он указал на два символа в воздухе и те замерцали. — Сейчас посмотрим, что из этого выйдет. Хочу видеть лицо Грейнджер, когда она всё поймёт. Поболтать с ней будет намного интереснее, чем с маглом, неспособным оценить великую мощь магии, творящейся перед ним. Не пойми меня неправильно, я вовсе не из тех фанатиков, приверженцев чистоты крови, но, всё же, именно ты — лишь грязь на моём ботинке, прилипшая на пути к возвращению Мионы ко мне.       Грегори достал что-то из тёмного тканевого мешочка. Рассмотреть получше не удавалось. В глаза Мандо словно посыпали пеплом.       — Волосы любимой, добытые без согласия, — промурчал тот и театрально вдохнул аромат кудрявого локона, а затем положил на пол и место, где он лежал, засветилось столбом яркого дневного света. Грегори подошёл к Дину, взял со стола неподалёку вибронож мандалорца, покрутил в руках, оценивая тяжесть, хмыкнул и небрежно полоснул воина по щеке. Затем поднёс к ране стеклянный фиал и надавил на края плоти. — Кровь врага, полученная насильно.       Дин мысленно хмыкнул. Из-за яда ему даже не пришлось прилагать усилия, чтобы проявлять стойкость перед этим червяком. Нет, болело, конечно, просто зверски, вот только поморщиться он не мог бы даже при всём желании.       Хикман вылил содержимое из фиала на пол, уже в другом конце символа, начерченного на полу, и тот край также осветился ярким столбом.       — И глаз слуги, отданный добровольно, — ухмыльнулся Хикман. — За это нужно благодарить Тото. Такая преданность своему господину. Даже жалею, что в сердцах пнул дурочка под зад, когда меня взбесила Грейнджер со своей вездесущей моралью. — Он стал передразнивать голос Гермионы: — «Грегори! Нельзя так обращаться с эльфами! Это чудовищно! Они же живые существа и заслуживают уважения!» — Он презрительно сплюнул на пол. — Выбить бы из неё это альтруистское дерьмо.       Третий столб света воссиял, а вместе с ним, на мгновение, замерцал едва различимым сиянием и круг, в котором стоял Хикман. Затем всё вмиг погасло.       — Вот так, да-а, — оскалился тот и игриво заговорил шёпотом.       Дин вдруг зашевелил пальцем. Мышцы понемногу возвращались под управление хозяина.       Его бросило в пот. Воин всё ещё сидел неподвижно. Лишь накатившая на него внезапная боль от затянутых веревками за спиной запястий и дикая тошнота отвлекали от вожделенных мыслей снова обрести контроль над телом.       Он смог моргнуть и едва сдержался, чтобы не зашипеть. Словно кто-то засыпал горсть песка ему в глаза и надавил на веки, растирая крупицы по глазным яблокам.       — К тебе возвращается контроль над телом? — с тоской спросил Хикман и почти что зевнул. — Даже быстрее, чем я думал.       — За… ч-чем… — голосовые связки слушались просто отвратительно.       — Что ты там бормочешь, магл? — Грегори с отвращением на лице наклонился поближе к Дину, прислушиваясь, но из круга, начерченного на полу, выйти не смел.       — Зач-чем т-тебе ед… динорог-ги? — с трудом выдавил Дин, растягивая время, чтобы успеть выбраться из крепких узлов. Вероятно, Хикман связал его магией, от того веревки всё никак не поддавались безотказным мандалорским приёмам.       — Пф-ф, — прыснул Хикман. — Ты хоть знаешь, как ценны эти твари? Хотя, откуда же маглу знать о непревзойдённых волшебных свойствах их крови? У меня есть состоятельный заказчик, который был готов платить и за рогатых и особенно за твою зелёную зверушку. Жаль, что этому идиоту Воло не удалось её изловить. Ну, ничего, разберусь с тобой и сразу же займусь ею.       На этих словах Дин зарычал и дёрнулся в сторону Хикмана, а тот лишь мерзко рассмеялся.       — Место, псина, — выдавил он с ненавистью, а затем добавил следом: — «Круцио»!       В глазах у Мандо потемнело. То была боль, несравнимая ни с чем иным в его жизни. Дин лишь однажды ощутил что-то подобное, только на миг, когда Гермиона показывала ему свои воспоминания. Но ощущать это наяву было гораздо хуже. Словно сотни, тысячи мелких игл проникали под кожу, стремились по венам, заходили под ногти, а неведомая сила ломала кости и выворачивала внуренности. Джарин стал дёргаться в конвульсиях, запрокинув голову назад и выдавая то ли стоны, то ли хрипы. Тело всё ещё не слушалось и лишь неописуемая боль вынуждала мышцы сокращаться в непроизвольном порядке, а затем всё резко прекратилось.       Воин выдохнул на мгновение. Одышка была совершенно неконтролируемой. Дин ощутил самое прекрасное в жизни облегчение. Мандо не успел перевести дух, как через пару мгновений его нервы вновь натянулись струной и действие заклятья повторилось.       Дин держался столько, сколько мог, но через несколько минут абсолютной, нескончаемой агонии, он всё же закричал. Сначала сдавленно, сквозь зубы, стиснув их до жуткой боли в челюсти, а через время — негромко, но напрягая связки и рвано дыша, подвиснув в воздухе. Верёвки на руках развязались сами собой, но легче от этого не стало.       — Кричи, пёс, — скалился Хикман, с наслаждением наблюдая за тем, как дрожит взмокшее от пота тело воина. — Хочу, чтобы ты умолял меня прекратить. Ну же, одно слово и я перестану.       Дин упал на холодный пол, распластавшись по нему, едва удерживая себя в сознании. Он собрался с силами и попытался встать хотя бы на колени, но не смог даже этого. Мандо был обессилен. Пытка не прекращалась, но последним титаническим усилием воли Джарин плюнул в сторону своего мучителя в перерыве перед очередным приступом боли.       Он больше не бахартался в воздухе, но легче от этого не стало. Все его кости, казалось, прокручивались где-то внутри, под слоем кожи и плоти, ломались и срастались заново и конца этой муке не было. Она поглотила мандалорца, он слился с ней, отдался целиком и уже почти провалился в забвение в тот миг, когда за очередным своим хрипом он расслышал далёкий крик Гермионы. Нет! Только не она! Дэнк Фэррик! Боги, только бы ему это почудилось!       — Прекрати это! — истошно завопила волшебница, посылая шквал заклинаний в Хикмана.       Каждый луч, вылетавший из древка её палочки, рассеивался, встречая преграду в виде прочного защитного купола, в котором находился Грегори. — Сектумсемпра! Бомбарда! Диффиндо! Инсендио! Конфринго! Круцио!       — Ого! Я удивлён, Миона! — с изумлением произнёс Хикман. — Непростительное? Что ж, этот магл явно тебе дорог. Тогда бросай свою палочку сюда, к моим ногам. Живо!       Усилием воли он увеличил мощь пытки Дина и тот всё же застонал сквозь зубы, как бы ни старался предотвратить это. Кровь струйкой полилась из его левой ноздри, так сильно он сдерживал себя с той секунды, как услышал голос жены.       Гермиона мгновенно бросила палочку туда, куда он приказал и Грегори сразу же прекратил колдовать.       Мандо снова распластался по полу и Гермиона бросилась к нему.       Нежные прикосновения прохладных рук к его лицу, её цветочный аромат и смутные очертания. Всё это казалось мандалорцу чем-то запредельно прекрасным. Он хотел бы ей даже улыбнуться, но не мог, потому что мышцы его больше не слушались. Они одеревенели и теперь уже не от яда, а от пагубного действия непростительного заклятья.       — Как трогательно, — ухмыльнулся Хикман. — Меня сейчас стошнит. Отойди от него, Грейнджер. Иначе я продолжу развлекаться с твоим маглом.       Он поднял её палочку с пола и положил в карман своего тёмного плаща с высоким воротом.       — Зачем тебе всё это, Грегори? — начала Гермиона. — Отпусти Дина. Ты достаточно наказал его. Тебе нужна я, а не он.       — Тут ты права, Миона, — Хикман наигранно вздохнул. — Но знаешь, он так забавно хрипит. Просто услада для моих ушей.       С этими словами он снова принялся за «Круцио» и Гермиона встала на колени у самого барьера. Там, где начинался защитный купол.       — Умоляю тебя, Грегори, прекрати. — слёзы катились по её щекам. Гермиона знала этот ритуал, Хикман говорил ей о нём и именно из-за этого они повздорили в тот вечер, когда она ушла от него в первый раз. Ведьма знала, что если магия сработала верно, то любые заклинания тут бессильны. Хикман неуязвим, пока стоит за чертой. — Я сделаю всё, что захочешь, только отпусти его.       — Вот как, детка? — мерзко и приторно улыбнулся он. — Это мне нравится. Я никогда не говорил тебе, Миона, но я так люблю смотреть на это заплаканное кукольное личико. На покрасневшие влажные глаза и пухлые губы. Ох, это возбуждает.       Дин зарычал и сорвался с места, хватая свой шлем — единственную деталь брони, лежавшую за пределами защитного барьера — и метнул его точно в голову противнику. Тот пошатнулся от удара, грохнулся на пол и едва не потерял сознание, но палочку в руке удержал. За несколько коротких мгновений его скула сильно покраснела и в месте удара стал наливаться яркий синяк.       — Мразь, — прошипел он с ядовитой ненавистью, когда пришёл в себя. — Авада…       — Нет! — Гермиона бросилась в сторону, отталкивая Дина, закрывая своим телом.       Грегори снова театрально хмыкнул, потирая челюсть рукой.       — Всё гораздо серьёзнее, чем я подозревал, — заметил он и прошёлся от одного края купола — к другому.       — Нер кьяр’ика, хаар’чак! Ни аранар куун.       — К’уур! — шикнула она, а следом добавила очень печально: — Ни кар’тэйл гар дарасуум.       — Прекращай, Грейнджер! — зло процедил Хикман. — Если не хочешь, чтобы я поджарил твоего дружка.       — Да, конечно, Грегори, — она выставила руки перед собой и отвернулась от Дина, всё ещё стоя на коленях. — Я была не права, прости меня. Я исправлюсь, обещаю… Отпусти его и я сделаю все, что ты захочешь.       — Прямо-таки всё? — воодушевился подонок.       Гермиона сглотнула и утвердительно кивнула.       — Гермиона! — возразил Дин и тут же получил «Силенцио» в лицо, замолкая.       — Что ж, — Грегори ходил из стороны в сторону. — Для начала, я хочу наказать кое-кого за предательство и хочу, чтобы это сделала ты. Тото! Выходи сюда, гадкий проныра! Я знаю, что это ты привёл её в мой дом, хотя я выгнал тебя отсюда!       Послышался хлопок и перед ними появился изувеченный трясущийся от страха домовик.       — Хозяин, — Тото поджал единственное ухо и тихо заплакал. — Тото… Просить прощения… Тото не хотеть…       — О, ты хотел! — перебил его вскипающий от злости Хикман. — Ещё как!       Домовик упал на колени и разрыдался сильнее, а затем стал биться головой о пол, окрашивая его красноватыми дорожками.       — Ты посмел явиться в мой дом и привести сюда кого-то без моего ведома! За это тебя ждёт смерть, гадкий предатель! И Миона убьёт тебя собственноручно.       Он бросил к её ногам вибронож мандалорца. Тот упал между домовиком и ведьмой, громко ударившись о светлый мраморный пол, но Гермиона к нему не притронулась.       — Нет, нет! Грегори! Умоляю! — она взмолилась сильнее прежнего. — Что угодно, только не убийство! Прошу тебя!       — Если хочешь сохранить жизнь своему «муженьку», то убивай эльфа, — пожал плечами её визави. — Хочешь сохранить жизнь эльфу — убивай магла. Решать тебе. Не убьёшь ты — убью я. Обоих. Считаю до пяти: один! Два! Три!       — Прошу! — Гермиона давилась слезами.       — Четыре!       — Я буду твоей! Дам непреложный обет! Что угодно! Только отпусти их!       — Пять! — прорычал Грегори и вскинул палочку, но застыл на мгновение, с интересом смотря на Тото.       Гермиона обернулась в сторону домовика, откуда послышались странные булькающие звуки. Кровь отлила от лица волшебницы, когда она увидела, как самоотверженный эльф собственноручно проткнул себя кинжалом, предназначенным ему. Кровь брызнула из его рта, руки задрожали и он упал на колени.       — Тото! Нет! Тото! — Гермиона бросилась к малышу и подхватила его на руки.       — Добрая хоз…зяйка не будет вы…б-бирать… — прохрипел домовик из последних сил.       Эльф с трудом сплюнул кровь куда-то в сторону и его глаза остекленели навек.       Гермиона утёрла слёзы, опустила веки Тото и аккуратно положила его на мраморный пол, залитый кровью смелого существа, отдавшего свою жизнь, чтобы ей не пришлось выбирать.       Её руки, измазанные алым, дрожали и она добела сжала их в кулаки. Ведьма повернулась в сторону Грегори, метнув в него молнии из собственных глаз, а затем отчеканила каждое слово:       — Теперь отпусти Дина.       — Признаюсь, я не рассчитывал на такой исход, — в его глазах читался восторг с примесью предвкушения. — Что ж, условия сделки соблюдены, хоть и не совсем так, как я ожидал… Ну хорошо! Я отпущу твоего гадкого магла. Но сначала я подчищу твои воспоминания о нём. Стой на месте, не дёргайся!       — Нет! — прорычала она. — Сначала отпусти его! Мне нужны гарантии!       — Моё слово — твоя гарантия. — Грегори был недоволен. — Соглашайся, пока я не передумал. «Круцио»!       Дин снова мог говорить, потому что Грегори перестал концентрироваться на «Силенцио», но вместе с «непростительным» вернулась и поглотившая его вновь нечеловеческая боль.       — Хорошо! Хорошо! Я согласна! Хватит! Прошу тебя!       — То-то же! — торжествовал Хикман — Я обещаю, что отпущу и не стану преследовать твоего магла и его зверушку, даже несмотря на то, что уже обещал ушастого Чарльзу. Видишь, на что ради тебя я готов, Миона? Цени это! Взамен ты останешься со мной добровольно и не будешь сопротивляться, когда я буду стирать тебе память. Ты согласна?       — Да… — выдохнула она и закрыла глаза.       Грегори взмахнул палочкой и Гермиона инстинктивно прикрыла лицо руками.       — Обливиэйт!       — Гермиона! — закричал из последних сил Дин.       Он лежал на полу, подползая к столу, чтобы подняться, опираясь на него.       — Грегори? — отозвалась девушка взволнованным тоном человека, не осознававшего происходящее. — Где мы? Кто это? Почему тут везде кровь? Мне страшно!       — Неужели получилось? — всплеснул в ладоши Хикман. — Миона! Душа моя! Иди ко мне! Не бойся этого магла! Он не тронет тебя! Это он убил нашего Тото, Миона!       Девушка опасливо осмотрела комнату и вскрикнула, завидев мёртвого домовика в луже обственной крови. Она незамедлительно поспешила к Грегори. Тот взмахнул палочкой и пропустил её в купол.       — Я так долго ждал тебя, детка. Я соскучился. — он провёл пальцем по щеке волшебницы, а затем грубо притянул к себе и впился в её губы напористым поцелуем, непрерывно смотря на мандалорца и гадко ухмыляясь.       Растерянная ведьма прижалась к мужчине и обвила его талию руками, слегка дрожа.       Дин с яростью подорвался на ноги и схватил свой маузер со стола. Выстрел. Пуля вылетела из дула и ударилась о купол, отскакивая в сторону и рассекая щеку мандалорца.       Гермиона вскрикнула и отсранилась от Грегори. Тот лишь рассмеялся, наблюдая за тщетными попытками Джарина.       Выстрел. Ещё один. Ещё. Он считал их внимательно. Грегори на ходу остановил одну из пуль и послал назад в Мандо. Снаряд попал в плечо мужчины, не защищённого ныне бронёй и тот едва не выронил оружие из рук. Гермиона подняла свою палочку, которую вытащила из кармана Хикмана и процедила «Круцио», направив луч точно в грудь ублюдку, но ничего не произошло.       Тот опешил.       — Ах ты лживая дрянь! — истерично крикнул он, ударяя девушку по лицу с такой силой, что она упала на пол. Кровь брызнула из рассеченной губы и залила её хищный оскал красным. — Как ты смогла? Я стираю память безупречно!       Он принялся избивать её ногами до тех пор, пока Дин упорно стрелял в купол. В какой-то момент Хикману это надоело и он повернулся к Мандо, смотря прямо в глаза воину.       — Ты проиграл, пёс! — закричал он и схватил Гермиону за волосы. — Я прямо сейчас трахну эту суку у тебя на глазах! И ты не сможешь мне помешать!       Дин не ответил. Он поджал губы от гнева и произвёл выстрел. Раздался очередной оглушающий хлопок и на этот раз пуля беспрепятственно прошла через купол, проделывая отверстие во лбу Хикмана и вылетая куда-то за его спину, разбивая окно позади. Он так и застыл с выражением ужаса и осознания собственного проигрыша на лице, а затем его глаза остекленели и враг грузно повалился, словно мешок с камнями.       Джарин присел на пол, опираясь о массивный деревянный стол за его спиной и тяжело вздохнул.       Гермиона бросилась к мужу, врезаясь в него с разбега. Дин сдавленно простонал и обхватил её лицо дрожащими ладонями.       — Как ты смог? — она не находила слов, они все свалялись плотным комом в горле.       — Я же говорил, что могу защитить тебя, кьяр’ика, — он улыбнулся и оставил нежный поцелуй у неё на лбу. — Друг Хагрида сделал мне одну пулю из кулона Мифозавра. Я хранил её на особый случай в конце обоймы. Почему ты не забыла меня?       Дин был поражён не меньше Гермионы.       — Я думаю, меня защитило это, — девушка подняла руку и показала аккуратный браслет из бескара на своём запястье.       Дин не ответил. Он нежно потянул жену на себя и поцеловал её будто бы впервые, с наслаждением и чувством абсолютного счастья.       Послышался грохот за дверью и Дин бросился за шлемом, надевая его на голову и выставляя маузер вперёд. В комнату ворвались какие-то люди с палочками наготове.       Гермиона подняла свою, но вскоре опустила её. Перед ними стояли Кингсли и Бенджамин Барлоу.       — Гермиона! — озабоченно воскликнул Бруствер. — Что тут, Мерлинова борода, произошло? — Он бегло осмотрел помещение, проходя вглубь. — Впрочем, теперь, как я вижу, это уже не так важно! Элмор в Хогвартсе! Он ищет тебя, хочет арестовать, а Грогу — изъять. Где ваше дитя?       — Пусть попробует, — со сталью в голосе процедил Мандо, подходя ближе.       — Это очень серьёзно, Дин, — возразил ему министр. — Даже я не могу ему помешать.       — Поэтому мы придумали, как вывезти вас из страны! — наконец заговорил Барлоу. — У тебя много сочувствующих, Гермиона. Бабайди Экинбад готов помочь вам с политическим убежищем в Африке, но для начала нужно, чтобы вы втроём отправились во временное убежище.       — Хорошо, — она кивнула. — Спасибо вам. Мне нужно забрать Грогу.       — Я пойду с тобой, — твёрдо произнёс Мандо.       — Ка'рта, прошу тебя, — она вздохнула. — Ты сильно ослаб. Мы с Грогу вернёмся быстрее, чем ты успеешь расположиться в убежище.       Дин поджал губы, но кивнул.       Ведьма улыбнулась в ответ и оставила невесомый поцелуй на его губах.       — Вот этот галлеон — одноразовый портключ. — пояснил Бэн и протянул девушке фальшивую золотую монету.       — Спасибо, — она благодарно кивнула, а затем подняла на руки ещё тёплое тело Тото и не мешкая взмыла в воздух, вылетев в разбитое окно, оставляя за собой серый дымчатый шлейф. Нужно спешить.