Тайна созвездий Амита Таккара

      Лишь только Гермиона скрылась за окном, Мандо тот час же грузно сел на пол и позволил себе наконец-то тяжело вздохнуть. Неприятная ноющая боль в плече мешала думать ясно, а непроизвольные судороги после пыток вынуждали его конечности неконтролируемо дрожать. Во рту пересохло, тело пробил озноб. Вдруг стало ужасно холодно. Боль в мышцах вынуждала его стиснуть зубы до скрежета. Внезапно на Джарина накатила просто неимоверная усталось и он прикрыл глаза, почти теряя сознание, пока Кингсли и Барлоу внимательно осматривали комнату. Никто из них не заметил, насколько ему паршиво и Мандо был этому рад. Не хотелось выглядеть беспомощным и жалким. В одном Хикман был прав: Джарин — всего лишь, как выражаются в этом мире — «магл», и Гермиона, его ридуур, которую он обязан оберегать, примчалась выручать его самого. Он не справился и тот домовик погиб, а его жена едва не лишилась памяти и собственной воли. Мандо было противно от самого себя. Он знал, что убьёт ару’э, он обязан был сделать это и сделал, но… Несмотря на скорую победу над врагом, чувство ничтожности не исчезло из-под кожи Джарина даже когда мерзкая ухмылка сползла с онемевшего лица Грегори в миг его собственной смерти. Эта мысль создавала неприятное ощущение победы Грегори над ним, несмотря на зияющую дыру во лбу колдуна.       — Мне нужно разобраться с телом Хикмана, — внезапно хладнокровно произнёс министр, посмотрев прямо на Мандо, отвлекая того от тяжёлых раздумий. — Дин, что тут произошло?       — Браконьеры из Запретного леса работали на него, — начал Джарин, пытаясь придать собственному голосу если не звон бескара, то хотя бы стали. Он с трудом заставил себя встать, кривясь от дискомфорта в месте ранения и принялся экипироваться. Каждая деталь доспеха своей тяжестью отнимала всё больше тех немногих оставшихся в запасе у воина сил. Никогда ещё его броня не была таким тяжким бременем для своего хозяина. Надевая наручи воин заметил знакомый едва мерцающий при свете луны край материи в конце стола и отвлекся от мыслей о том, как сильно ему хочется спать. — Хитростью им удалось схватить меня и лишить сознания. Когда я очнулся — Хикман уже проводил ритуал. Он взял мою кровь, волосы Гермионы и глаз того домовика, чтобы создать непроницаемый барьер.       — И, всё же, он мёртв, — заметил Бэн и Дин пожал плечами.       — Никто не вечен, — совершенно безобидно ответил мандалорец, получив явное наслаждение от своего будничного тона.       Грегори Хикман не заслуживал уважения. Будь его воля, он бы бросил останки этого шабуира гнить прямо тут. Колдун не заслуживал похорон. Не заслуживал жизни. Дэнк Фэррик! Он принёс столько боли его ридуур. Захотелось плюнуть на его труп и Дин с трудом сдержался, чтобы не сделать этого.       — И как же такое возможно? — искренне изумился Бруствер, внимательно осматривая тело Грегори. — Он вышел за границы купола?       — Нет, — честно ответил Мандо.       Повисла долгая пауза. Дин молчал и министр немного нервно стал ходить из стороны в сторону.       — Я не понимаю, — с лёгким раздражением произнёс Кингсли. — Но ясно вижу, что есть что-то, о чём я не знаю и мне не понятны причины, по которым эта информация от меня утаивается. Я не смогу помочь вам, если не буду знать наверняка, что тут произошло, Дин. Ничто не должно связывать Гермиону или тебя с этой смертью. Иначе Элмор вцепится в это дело зубами и не отступит, пока не упечёт вас обоих в Азкабан. Я заслуживаю вашего доверия.       Какое-то время Мандо вновь молчал. Он размышлял о том, что без Гермионы не хотел бы принимать такие важные решения, а ещё о том, что такое «Азкабан». Наверняка — что-то очень паршивое. Как бы там ни было, его ридуур тут нет, а решать необходимо было прямо сейчас.       — Ударь меня заклинанием, — твёрдо произнёс воин, застегнув последнюю пряжку своего нагрудника.       — Что, прости? — Бруствер смотрел на него, как на умолишённого и Дин недовольно поморщился в ответ, хотя и знал, конечно, что министр этого не увидит.       — Любым, прямо в грудь, давай, — настаивал мужчина.       Кингсли смотрел на него с недоверием, поджав губы. Он поднял палочку и с сомнением произнёс:       — Арресто моментум.       Ничего не произошло. Оба волшебника широко выпучили глаза.       — Это какие-то защитные чары? — предположил Бенджамин. — Остаточное действие заклинания Хикмана?       — Нет, — покрутил головой в стороны Мандо. — Моя броня отлита из бескара. Этот металл невоисприимчив к магии.       Шок или даже, точнее сказать, ужас на лицах мужчин был вполне ожидаем. Спустя пару минут тщательного обдумывания министр, всё же, тяжело продрал горло и произнёс:       — У меня будет ещё множество вопросов, но уже к Гермионе и когда вы все будете в безопасности, — он устало потёр переносицу указательным и большим пальцами. — Тебе, Дин, я задам только самые важные: откуда эта сквозная дыра в его голове? Пуля была из этого металла?       Джарин молча кивнул.       — Где она?       — Вылетела куда-то в ту сторону, — Мандо указал пальцем на разбитое окно перед собой. — Не думаю, что её вообще можно найти.       — Полагаться на случай нельзя, — Кингсли задумчиво смотрел в пол. — Уходите вместе с Бэном. Вам нужно поскорее убраться отсюда. Я закончу тут сам.       Мандо потянулся за мерцающей тканью, что давно уже привлекла его внимание. Сомнений не было — это мантия Гермионы. Если дело обстояло так, значит…       — Хикман убил браконьеров, — заключил Дин, убирая мягкую сияющую ткань в подсумок. Его руки слегка подрагивали после пыток и он быстро спрятал их в складках материи.       — Это он сказал тебе об этом? — Бруствер повернулся в сторону мандалорца, насылая какие-то заклинания на место проведения ритуала.       — Когда меня схватили, то забрали всё, в том числе и это, — Мандо указал на край мантии, закрывая подсумок на ремешок с блестящей пряжкой. — Любители наживы вроде тех браконьеров не стали бы добровольно отдавать своему нанимателю такую полезную вещь. Да и Хикман не стал бы оставлять свидетелей после того, как они передали ему меня. В вопросах осторожности он был чересчур щепетилен.       — Я проверю, — кивнул Кингсли. — Если всё так, обставим его смерть, как потасовку с браконьерами. Мне нужно оружие, из которого ты убил его. Для достоверности картины.       Дин поджал губы и сунул руку в кобуру, доставая свой «Маузер». Он протянул его Кингсли и министр кивнул.        — А теперь идите, скорее, — произнёс Бруствер.       Бэн подошёл вплотную к Дину и протянул вперёд блестящий золотой галлеон.       — Возьми его за край и крепко держи, не отпускай, — он держался за другой край монеты. — Насчет «три» я активирую портал. Один, два, три…

***

      Это был очень долгий и изматывающий полёт. Руки немели от тяжести. Тото был лёгким, всего-то фунтов 35 навскидку, но нести его беспрерывно около тридцати минут оказалось задачей не из простых.       Гермиона не позволила себе передохнуть на полпути, времени было в обрез. Девушка приземлилась лишь на краю Запретного леса.       — Тинки! — позвала она домовика в надежде, что отсюда он сможет её услышать.       Никто не отозвался. Гермиона расплакалась. Всё было плохо. Просто ужасно. Всё шло совсем не так, как должно, как бы она ни старалась. Она позвала его ещё раз и ещё и где-то раз на шестой всё же услышала хлопок.       — Миссис Гермиона, — послышался грустный голос Винки, она смотрела в пол. — Тинки слышать ваш зов, но Тинки не может прийти. Винки пришлось… Миссис не хотеть видеть Винки, Винки просит прощения у профессора, что пришла…       — Я очень рада тебе, Винки, — возразила Гермиона и вздохнула с облегчением. — Мне казалось, что это ты не хочешь видеть меня… Я знаю, что обидела тебя и прошу прощения, но ты должна понять меня, Винки… Я никогда бы не взяла тебя на службу не потому, что не хочу тебя видеть, а потому, что ты мне, как сестра. Я считаю тебя равной себе, понимаешь? Всех вас. Поэтому я дала Соне и Расти свободу, которую они хотели.       Винки долго молчала, так и не решаясь поднять глаза, а затем горько заплакала.       — Ну что ты, эй… — Гермиона присела на колени, поравнявшись с домовушкой. — Мои слова чем-то обидели тебя?       — Совсем нет, — замотала головой эльфийка и наконец-то посмотрела на волшебницу. — Винки думала, что больше не нужна миссис Гермионе…       — Ты всегда будешь нужна мне, — улыбнулась девушка и протянула руки для объятий.       Винки робко потянулась в ответ, заливая слезами мантию своей не-хозяйки. Она отстранилась минуты через три, утёрла слёзы и посмотрела за спину Гермионы, а затем вскрикнула:       — Тото! Он! Он!!!       — Да… — выдохнула Гермиона и заплакала вместе с Винки. — Мне очень, очень жаль… Он спас моего мужа ценой своей жизни. Я бы хотела присутствовать на его похоронах, если мне позволят…       — Миссис нужно забирать Грогу и уходить! — возразила Винки. — В Хогвартсе опасно! Тут злые волшебники! Они ищут Грогу! Тинки и Хагрид отвлекать их, пока Винки искать малыша в Завесе! Он… Он сбежал! Винки и эльфы виноваты, так виноваты!       Она попыталась ударить себя кулаком по лбу, но Гермиона вовремя остановила её.       — Мне нужно попасть в замок, — решительно произнесла она. — В кабинет директора. Там сейчас кто-то есть?       Винки исчезла и через мгновение вернулась.       — Только директор Биренс, — ответила она и поджала уши.       — Отлично, ему можно доверять, — произнесла девушка. — Ты могла бы перенести меня туда?       Винки кивнула и протянула руку. Произошёл хлопок.

***

      Дина тошнило. Он летел сквозь пространство без единой возможности даже вздохнуть и воину никогда ещё не было так паршиво от трансгрессии. Джарин решил для себя твёрдо и чётко, что теперь раз и навсегда возненавидел все эти порталы и прыжки.       Мужчина приземлился на ноги и отшатнулся от монеты, которую до этого крепко сжимал не по своей воле. Его повело и Мандо врезался в шкаф позади, разбивая стеклянные дверцы. Грохот битого стекла шумел в ушах.       — Ради Мерлина! Можно было поаккуратнее с моими образцами?! Они бесценны! — возмутился голос, который показался мандалорцу знакомым, но не слишком, чтобы вспомнить его владельца.       — Извините… — виновато произнёс Дин и шатаясь отошёл от полок.       — Дин не часто путешествует с помощью портключей, мистер Саламандер, — оправдал его Бэн. — Он же магл.       Мандо поморщился. Он знал, что Барлоу не вкладывал в эти слова негативную окраску, но почему-то всё равно считал это почти оскорблением.       — Я не знал этого! — удивился старик, которого Дин наконец-то признал. — Прошу прощения, мистер Джарин. Я думал, что… Впрочем, совсем не важно, что я там думал! Тина, золотце, поставь чайник, пожалуйста! Гости уже прибыли! А где миссис Джарин?       — Она ушла за Грогу, — прямо ответил Дин. — Он в Хогвартсе.       — Ох, надеюсь, паршивец-Элмор не поспеет туда раньше! — заволновался старик. — Ваша жена делает очень важное дело, мистер Джарин! Такая смелая молодая женщина…       Старец был невысоким, лысоватым, с кручёными седыми усами. Его длинная домашняя мантия в пол напоминала скорее халат, чем уличную одежду. Мистер Саламандер присел. Послышались шоркающие шаги и в проеме показалась, вероятно, его жена — красивая в меру стройная для своих лет старушка с седыми волосами средней длины.       — Ньют! — начала она возмущённо. — Почему ты не предложил гостям присесть? Располагайтесь, друзья! Чай? Суп? О, милый, ты весь в крови!       Женщина отлевитировала поднос с чайником и чашками на обеденный столик и подошла к Дину, протягивая руки.       — Что произошло? Кто тебя так? Давай-ка, снимай эти банки с себя! Раны нужно обработать!       Дин замялся и отступил на шаг. Он не ожидал такого напора от древней старушки.       — Мандалорцы не снимают броню при посторонних, Тина, — деловито подметил старик, прихлёбывая из чашки и подмигнул воину.       — Манд… А тебе-то откуда знать? — она сложила руки на груди.       — Он сам мне это и сказал при первой нашей встрече, — невинно захлопал белыми ресницами старец.       — Что ж, ладно, — произнесла старушка и призвала несколько флаконов с полки, которую разбил Дин. — Вот. Держи это, милый. Иди в ту комнату и обработай сам. Что именно применили к тебе?       — К… — он пытался вспомнить. — «Круцио».       — Хвостатый жмыр! Кто же посмел?! — глаза всех присутствующих в комнате округлились. Старушка призвала ещё один флакон. — Тогда бери и это. Нужно выпить до конца.       Дин кивнул и двинулся к двери, на которую указала миссис Саламандер.       Он снял нагрудную пластину, наручи, поножи. Когда дело дошло до наплечников, Джарин зашипел от боли. Рана в плече жутко ныла.       Мандалорец зажмурился и совершил усилие, стягивая последнюю деталь брони с себя. Пол в комнате был испачкан его кровью. В двери постучались и Дин напрягся, натягивая шлем на голову.       — Я не буду входить, милый, — заботливо произнесла миссис Саламандер. — Только отправлю поднос с супом и кадку с водой. Ты не против?       — Спасибо, — прохрипел Мандо, продрав горло.       Дверь открылась и в комнату сам по себе влетел поднос, как и обещала та добрая женщина. Затем дверь захлопнулась. Дин подхватил поднос и поставил на стол.       Джарин не переставал удивляться радушию всех, кто симпатизировал Гермионе. Его жена действительно умела выбирать друзей.       Он подошел к зеркалу в пол, стоявшему у стены, смыл кровь с лица и вокруг места ранения, а затем взял в руки первый флакон, едва не выронив его. Пальцы дрожали и не слушались. Дин зашипел. После второй попытки он всё же открыл флакон и обработал рану, а следом — выпил нужные зелья.       Плечо обожгло пламенем изнутри и Дин сдавленно простонал, прикрыв рот ладонью. Болело просто ужасно. Он чувствовал, как что-то лезет через его плоть, пробирается наружу, раздвигая кости. Через несколько мгновений прямо из его раны выпала пуля. Она со звоном ударилась о деревянный пол и немного прокатилась вперёд.       Плоть на месте ранения медлено и мучительно срасталась.       Мандо схватил полотенце со стола и сунул в рот, сжимая зубами, чтобы не закричать. Ему не хотелось показывать слабость перед этими людьми.       Когда всё закончилось, он, обессиленный, с трудом заставил себя поесть, вытер броню от крови, попытался отмыть пол, насколько позволила окрашенная кровью вода, экипировался, сложил всё на поднос и вернулся в гостиную.

***

      Кабинет директора был всегда неизменным. Вероятно, Альбус оформил его достаточно удобно, чтобы последующие директора ничего там не меняли. А может и просто в дань уважения Дамблдору Роуди оставил всё, как есть.       Гермиона, очутившись прямо посреди рабочего пространства Биренса, застала его за беседой с портретами, что было крайне удивительно для волшебницы, так как она знала, что замок его не принимал.       — Профессор Джарин? — ошарашенно уставился на неё Роуди. — Вы-то мне и нужны!       — Директор, прошу прощения, что ворвалась так…       — Я всё знаю, Гермиона, — оборвал он её на полуслове. — Элмор уже тут, я не смог помешать ему проводить обыск, но сейчас даже это — не худшая из наших проблем. Я был в зале Картографии. Магия Исидоры Морганак прорывается. У нас осталось очень мало времени! Вы не сможете вечно прятаться в замке, министертво найдёт Вас. Нужно что-то решать и решать прямо сейчас. Счет идёт на дни, а может и на часы. Трудно сказать наверняка.       — Я… — она в панике отступила на шаг.       — Гермиона, девочка моя, позволь мне предложить, — вклинился Дамблдор, сидевший внутри своего портрета. — Если всё так печально, как говорит директор Биренс и нет никакого решения, то мы обязаны эвакуировать всех детей и персонал, запечатать зал и дать случиться неизбежному. Как ни прискорбно мне это говорить, но, похоже, выбора у нас нет. Защитное заклинание, подпитанное твоей жертвой, убережёт многих, но последствия всё равно будут печальными… Не говоря уже о замке. Придётся нам всем пойти на это. Все портреты со мной согласны. Мы уже давно обсуждаем этот вариант и пришли к общему решению.       Гермиона долго осознавала всё услышанное и даже присела, чтобы не упасть. Когда же, наконец, она всё поняла, то посмотрела на портрет своего бывшего директора и произнесла:       — У меня нет приемника, профессор. Кто будет Хранителем после меня?       Альбус перевёл взгляд на Роуди.       — Вам следует проверить, видит ли директор Биренс следы Древней магии, но, судя по тому, чем Роуди делился со мной эти месяцы, я почти уверен, что это так.       — Я поняла. — решительно кивнула Гермиона, поднялась на ноги и позвала: — Винки!       Домовушка вмиг материализовалась и кивнула своей не-хозяйке.       — Перемести нас с директором, пожалуйста. Я покажу, куда. — она подошла к эльфийке и коснулась её виска, на мгновение передав образ места. Того самого, под Северной башней, где была дверь, обросшая ядовитой тентакулой.       Винки утвердительно кивнула и взяла профессоров за руки. Произошёл хлопок.