***
— Ты чего поднялся? — недовольно нахмурившись, проворчал Хосок, увидев на пороге кухни Тэхёна. — А ну быстро в кровать. Если Чонгук узнает, что я позволил тебе… — Я не могу больше лежать, — жалобно протянул омега и подошел к столу, на котором лежали свежие овощи для чапчхэ. — К тому же я хорошо себя чувствую. Просто немного живот болит, но не сильно. — Живот? — удивленно приподнял брови Хосок. — Странно. Вчера ты ничего не сказал врачу об этом. — Потому что это никак не было связано с тем, что я потерял сознание. К тому же это уже не первый день. Может, съел что-то не то. — Обязательно скажи об этом доктору, когда он придет, — приказал Хоби, насильно усадив Кима на стул, и только после этого позволил взять в руки нож. — Я вообще считаю, что тебе надо лечь в какой-нибудь медицинский центр для полного обследования. Это твое здоровье. И оно важнее всего! — Не нужен мне никакой медицинский центр, — возразил Тэхён. — Я просто не буду выходить на улицу и все. Тем более обещал господину. А взамен он будет давать мне иногда телефон. Хосок насторожился и присел на стул рядом. — Чонгук разрешил тебе пользоваться телефоном? — в голосе его не было недоверия или сомнений, лишь удивление, замешанное на здоровом любопытстве. — Не просто разрешил, — смущенно улыбнулся Ким. — Он пришел ночью и дал мне свой телефон. Знаешь, он совсем не похож на тот, который у папы — большой, красивый! Тэхён осекся, испуганно глядя на вилианта. Понял, что наболтал лишнего, утратив бдительность, и теперь часто моргал и сглатывал волнение. — Успокойся, я не собираюсь никому рассказывать, — Хосок ласково погладил парня по темным волосам. — К тому же если Чонгук сам разрешил тебе, никого больше не должно это волновать. — Но папа… — выдохнул омега. — Если кто-то узнает, что у него есть телефон, — он осекся, вспомнив разговор с Намджуном. — Хотя сейчас нету. Намджун-хён сказал, что проверки участились, и его пришлось забрать. Он уже открыл рот, собираясь сказать что-то еще, но осекся, вздрогнув, когда за окном прогремел грозовой раскат. — Эй, ты чего? — легонько, дабы не обидеть, усмехнулся вилиант, заметив страх в глазах омеги, и обнял того за плечи. — Это всего лишь гром. Конечно Тэхён слышал грозу и до этого, но стены и стекла в питомнике были намного толще, чем здесь, в особняке. Раскаты доносились приглушенно, будто издалека. А тут… Он поднялся и выглянул в окно. На улице потемнело, будто наступили сумерки, а ведь на самом деле едва перевалило за полдень. Яркий всполох разрезал плотные серые тучи, а спустя несколько секунд прогремел еще один громовой рокот, проносясь дрожью по внутренностям. Ким обхватил себя руками, но при этом восторженно смотрел, как первые тяжелые капли падали на подоконник, рассыпаясь брызгами; ударялись в стекло, стекая кривыми дорожками вниз. Он, подчиняясь какому-то странному порыву, распахнул створку и вытянул руку ладонью вверх. Дождь колко бился о кожу, но на лице омеги расплылась довольная улыбка. Сколько раз он хотел вот так почувствовать падающую с неба воду, ощутить ее прохладу. И не просто на руке — подставить лицо, жмурясь и наслаждаясь тем, как хлесткие капли разбиваются на тысячи крохотных брызг. — Если простудишься, Чонгук со всех нас шкуру спустит, — усмехнулся Хосок и набросил на хрупкие плечи клетчатый плед, привычно лежавший на стуле у входа. — Я раньше дождь видел только через стекло, — с придыханием проговорил омега. — Часами мог смотреть, как вода стекает по окну, искажая то, что находится за ним. Город становился такой непохожий на себя, я как будто попадал в параллельную реальность. Дома как будто искривлялись, меняя свою форму, а внизу людей почти не было видно — все превращалось в сплошное покрывало из зонтов. И знаешь, мне так хотелось, чтобы они не были однотонными — черными и серыми. Хотелось разбрызгать на них яркую краску — красную, желтую, синюю. — Что здесь происходит?! — резкий голос заставил Тэхёна прервать свой монолог и обернуться. — Вы решили заморозить весь дом? Хосок, закрой окно немедленно! Хватит того, что на улице мерзкая погода. Ким сжался от надменного взгляда Чимина, стоявшего на пороге кухни, скрестив руки на груди. Опустил глаза и старался не дышать. Когда Хоби послушался и закрыл створку, воздух мгновенно наполнился удушающей горечью, и Тэхёну захотелось сбежать отсюда. Хотя голова не кружилась, как при запахе хозяина, но в носу неприятно пекло, и хотелось закрыть его ладошкой. — И чтобы я больше не видел открытых окон в такую непогоду. — Простите, господин, — пролепетал Ким в попытке защитить Хосока, — это я виноват. Я открыл окно. Однако молодой вилиант прошествовал мимо него к холодильнику и достал пакет молока. Налил в стакан и, не подумав спрятать упаковку обратно, вышел из кухни. — Не обращай на него внимания, — начал Хосок, заметив, какой болью отозвался игнор со стороны Пака во взгляде Тэхёна, но обернулся, услышав звонок в дверь. — А это еще кого принесло в такую непогоду? Он бросил взгляд в окно, где вовсю бушевал ураган, склоняя ветви деревьев почти до самой земли, а тяжелые капли оглушающе били в стекло, покачал головой и направился в холл. — Откроет уже кто-нибудь? — с верха лестницы недовольно бросил Чимин, на что Хосок буркнул себе под нос: — Вот и открыл бы сам. Нет, надо старика Хоби гонять, — и добавил, уже распахивая дверь: — Ну кто тут такой нетерпеливый? — Охнул, когда взгляд наткнулся на бомжеватого вида альфу, с длинных волос и одежды которого ручьями стекала грязная вода, образуя уродливую лужу на белом мраморном крыльце. — Простите, нищим не подаем, — бросил вилиант и захлопнул дверь прямо перед носом незваного гостя, но тут же поморщился от громкого звонка — будто стоящий по ту сторону нажал на кнопку и не отпускал. — Я же сказал — не пода… — Вы врача вызывали! — раздался недовольный голос из-под мокрых волос, практически полностью закрывавших лицо. — Врача? — удивленно воскликнул Хосок, уже собираясь высказать все, что думает по поводу внешнего вида самозванца, однако взор, пробежавший с ног до головы гостя, выхватил слишком дорогую для бродяжки обувь. Да и одежда, показавшаяся поначалу бомжеватой, при ближайшем рассмотрении явно давала понять, что гость не из бедных. — Ах да, вызывали, — спохватился вилиант, отходя в сторону и пропуская альфу, возвышавшегося над ним на голову, а то и больше. — Вот только мы ждали доктора Ли, — он прикрыл дверь и поморщился при виде лужи, тянувшейся следом за доктором. — А вы точно не он. — Доктор Ли в Японии и пробудет там еще три недели, так что придется вам терпеть меня. Хосок нахмурился. Тон альфы звучал слишком дерзко, даже надменно, а вилиант терпеть не мог молодых людей, которые позволяли себе такое в отношении старших. Мужчина фыркнул в спину бесцеремонно прошествовавшего по светлому ковровому покрытию наглеца и едва сдержался, дабы не отвесить тому подзатыльник. Сразу вспомнились те времена, когда он воспитывал Чонгука, Юнги и всех их дружков в придачу, прививая молодежи правила хорошего тона. — Ну вот, придется срочно вызывать уборщиков, — проворчал Хосок, сморщив нос при виде отвратительных черных следов на кремовом пушистом ворсе. — А что с Вами случилось, доктор? Бензин закончился на полпути? — Издеваетесь? — буркнул альфа, а когда вилиант соизволил извиниться с напускной, правда, искренностью, пояснил: — Просто кто-то покупает права, не удосужившись научиться ездить по правилам. А потому врезается в машины порядочных водителей, которым потом приходится топать три километра, потому что его ждет больной омега, а такси в эту дыру будет ехать в три раза дольше, чем займет дорога пешком. Но почему-то как на зло, должен обязательно начаться проливной дождь. И вот я здесь — во всей красе! Он бросил свой чемоданчик на журнальный столик, развернулся и, откинув длинные пряди со лба, развел руки в стороны. Хосок вскрикнул и замолк, зажав рот ладонями. Смотрел и не верил своим глазам. Хотелось сбежать с криками ужаса, забиться куда-нибудь далеко, возможно, под кровать, и носа не показывать оттуда вплоть до той минуты, пока это явление не уберется прочь из особняка. И пока его отвратительный запах не выветрится. Хосок вообще терпеть не мог любые запахи с примесью еловых оттенков. И все из-за одного мелкого засранца, который в свое время попортил ему кровь. От врача исходил очень похожий аромат, но смягченный сладостью кедровых орехов. — Что здесь происходит? — поинтересовался Чимин, вернувшийся вниз, услышав странный разговор. — Я так и не могу понять — врач нужен или… — он осекся, уставившись широко раскрытыми глазами на вилианта, — Хосок-щи? — Нет! — автоматически вырвалось у Хоби, но на его возражения никто не обратил внимания. Он и глазом не успел моргнуть, как оказался стиснутым в крепких объятиях и поднятым в воздух. Он, конечно, попытался трепыхаться, вырывался, смешно размахивая руками и ногами, но альфа не замечал этого. Кружил вилианта, прижимая к себе и бормоча что-то неразборчивое, а еще все время тыкался носом то в шею, то в щеку, то в волосы, вдыхая такой родной, но позабытый аромат фиалок и тигровых лилий. Но он был настолько зол из-за аварии и разразившегося ливня, что не узнал его сразу, как только вошел. — Да поставь ты меня на землю! — абсолютно бессмысленно молотя кулачками по плечам альфы, взвыл Хосок. — Немедленно! Я не шучу, Чхвэ Ёнджун! — Так ты помнишь меня?! — от радости альфа опешил и почти уронил несчастного Хоби. Тот с трудом удержался на ногах, но тут же опять оказался прижатым к сильному телу. — Тебя, наглеца, забудешь, — продолжал возмущаться вилиант, прилагая все усилия, дабы оттолкнуть парня. — Кто-нибудь может мне наконец объяснить, что здесь происходит? — недовольный голос Чимина прорвался сквозь радостные вопли альфы и возмущения Хосока. — Что это за бардак? Вы кто такой? Посмотрите, что Вы наделали с ковром! — Простите, — все еще смеясь, пробормотал врач, все же отпуская вилианта из своих объятий. — Просто стечение обстоятельств, — и добавил, — не очень приятных, но с отличным финалом! Не думал, что ты работаешь у Чона. Как тебя его родители отпустили? Хотя Чонгук всегда был больше твой сын, чем их. — Господи, ты так и не научился изъясняться нормальным человеческим языком! — простонал Хосок, закатив глаза. — И хочешь сказать, что стал врачом? — Так и есть, Хосок-щи, — довольно улыбаясь, проговорил альфа. — Окончил университет с красным дипломом, потом два года ординатуры, практиковался два года в одном из лучших медицинских центров в Штатах и вот я здесь, на родине. — Не могу в это поверить, — прошипел вилиант. — Ты же в школе с двойки на тройку перебивался! — Да, но только лишь потому, что был ленив, а когда взялся за ум, нагнал довольно быстро. — Он гордо вздернул подбородок. — Выпускной экзамен сдал на сто девяносто пять из двухсот. А в университете был лучшим студентом на курсе — произносил речь на выпускном. Слова лились из альфы как из рога изобилия. Он не замолкал, хвастаясь своими достижениями, и при этом безотрывно следил за вилиантом. А тот не знал, куда спрятаться от пронзительного взгляда черных углей, прожигавших насквозь. Чимин некоторое время молча стоял, глядя на это со стороны, а когда понял, что на него вообще никто не обращает внимания, развернулся и ушел к себе. Всего несколько минут в обществе омеги опустили его настроение ниже нуля, да и вообще его раздражало в последнее время все. Он и сам не мог понять, что с ним происходит, просто чувствовал, как волны злости прокатывались по внутренностям, а на языке ощущалась непроходящая горечь. Исчезновения Пака никто не заметил. Чхвэ Ёнджун был полностью поглощен Хосоком, а тот пытался улучить паузу в потоке слов, дабы сбежать. Спас положение появившийся из кухни Тэхён. Он остановился на пороге гостиной, где и разворачивались события, и стоял, заламывая руки и не зная, как привлечь к себе внимание. Зато Хосок мгновенно воспользовался ситуацией, заметив омегу. — А вот, кстати, и Тэхён, — выпалил он настолько громко, чтобы перебить хвалебные оды доктора собственной персоне. — Тот самый омега? — обернувшись, Ёнджун с интересом посмотрел на худенького паренька, смущенно красневшего и теребившего край футболки, болтавшейся на нем, как на вешалке. — Я Чхвэ Ёнджун, помощник доктора Ли, — он размашистой походкой протопал через комнату, протягивая руку для приветствия. — Господи, как был поросенком, так и остался им! — пискнул Хосок, глядя на дорожку из черных следов, тянущуюся за ботинками. — Значит, это тебе нездоровится? — Доктор не обратил внимания на причитания вилианта, продолжая общаться с омегой. Сжав его ладошку в своей, он потряс руку. — Дай мне буквально пару минут, чтобы привести себя в порядок, и я займусь тобой. — Он обернулся к вилианту: — Хосок-щи, покажешь мне, где ванная? И, возможно, у Чонгука найдется какая-нибудь подходящая одежда? Не могу же я осматривать больного в таком виде! Тэхён перевел взгляд с альфы на Хоби и оторопел. Обычно уверенный в себе, умиротворенный и спокойный Хосок сейчас заметно нервничал, отводил глаза, заламывал пальцы и хмурил брови. Избегал смотреть на доктора напрямую и еще краснел. Впервые омега видел Хосока смущенным настолько, что даже кончики его ушей пылали алым. — Пойдем наверх, — дрожащим голосом пробормотал Хоби, направляясь к лестнице. — Приведешь себя в божеский вид в одной из гостевых спален, а я пока посмотрю, что тебе надеть. Хотя вряд ли тебе что-то подойдет — ты выше Чонгука и все такой же дрыщ. — Как же я скучал по твоему ворчанию, Хосок-щи! — засмеялся альфа, догоняя Хоби и снова стискивая его в объятиях, прижимая спиной к своей груди и утыкаясь носом в макушку. — Пусти меня сейчас же! — взорвался Хосок, вырываясь из цепкой хватки. У него этот голос по внутренностям проходился дрожью, как будто альфа не говорил, а шарил своими ручищами у него под кожей, сжимая ладонями сердце и не только. Хосок прекрасно помнил это ощущение, хотя был уверен, что позабыл. Но нет, оно вернулось, стоило Ёнджуну вновь появиться в его жизни, вот так внезапно, ворваться ураганом, навести бардак не только в гостиной своими грязными ботинками, но и в душе — все тем же пронзительно-черным взглядом и обворожительно яркой улыбкой. — Ты все такой же ворчун, — прошептал альфа прямо на ухо, прежде чем отпустить вилианта, а когда тот рванул наверх со скоростью света, усмехнулся и подумал, что вселенная сполна вознаградила его за те неприятности, которые вот уже вторую неделю преследовали его. Хосок указал альфе на одну из гостевых спален, а сам трусливо сбежал в комнату Чонгука и Чимина. Он даже не постучал — просто влетел внутрь и, закрыв дверь, прислонился к ней спиной, выдохнув с облегчением. — Вы знакомы с этим доктором? — высказал Чимин предположение, глянув на вилианта через отражение в зеркале на туалетном столике, за которым сидел, решив навести марафет, дабы встретить Чонгука во всеоружии. Ведь если врач уже здесь, то и Гук приедет. Хосок молчал. У него просто не осталось сил — все они растворились, утекли, пока Чон боролся с собой. Прошло столько лет! Он надеялся, что все закончилось еще тогда, но… — Это брат одноклассника Чонгука и Юнги, — глухо проговорил вилиант. — В школе они были в одной компании, и этот мальчишка почти все свободное время тусовался у нас. Этих двух фраз вполне хватило Чимину, но они даже в малой степени не отражали того, что происходило в прошлом. Для Хосока то время стало кошмаром наяву, и вот когда он окончательно расслабился, оно, это самое прошлое, ворвалось в его устоявшуюся жизнь и разрушило с таким трудом восстановленное спокойствие и равновесие. — Поищу ему что-нибудь на смену, — пробормотал невнятно Хоби и прошел в гардеробную. — Ну ладно, паршивец, — вилиант с прищуром оглядел полки с вещами, — я тебе покажу, как ломать мне жизнь.***
Ёнджун, улыбаясь, подставлял лицо под теплые струи. Ледяной дождь во время вынужденной получасовой прогулки пробрался, казалось, в каждую клеточку, однако сейчас альфа уже практически не ощущал холода. И не только горячеватый душ оказался тому причиной. Внезапная встреча с Чон Хосоком возродила внутри него пламя, которое Ёнджун считал давно угасшим. Но не тут-то было. Тело помнило все. Но главное, душа бережно хранила воспоминания о тех днях — лучших в жизни альфы. Тех днях, когда совсем еще молоденький Ёнджун мог быть рядом с вилиантом, смотреть в карие с яркими вкраплениями зеленого глаза, вдыхать пьянящий цветочный аромат и чувствовать себя самым счастливым человеком на земле, даже невзирая на отсутствие взаимности. Да и о какой взаимности могла идти речь? Ёнджуну тогда едва исполнилось шестнадцать. И хоть он считался ранним альфой, все равно был маленьким мальчишкой по сравнению с вилиантом, которому тогда уже было почти тридцать. Но для него, Ёнджуна, возраст не имел совершенно никакого значения. Он влюбился с первого взгляда, когда впервые переступил порог особняка семейства Чон и столкнулся нос к носу с утонченным, красивым и просто идеальным вилиантом с губами цвета спелой черешни. И, он был уверен, такими же сладкими на вкус. Почти два года подросток скрывал свои чувства, позволяя лишь смотреть исподтишка, с опаской, испуганно отводя взгляд всякий раз, когда кто-то палил его. Он восхищался вилиантом — его походкой, легкой, будто тот парил над землей; его голосом, звонким, словно ручей во время первой оттепели; стойким характером, позволявшим держать в ежовых рукавицах толпу подростков. А на вечеринке по случаю выпускного своего брата и его одноклассников, Чонгука и Юнги, Ёнджун слегка перебрал. Да и не мудрено. Он забился в угол с несколькими бутылками соджу и втихаря от всех приговорил их одну за другой. Алкоголь ударил по мозгам, отключил адекватность, но вместе с тем придал смелости и выпустил на волю тайные желания. И когда во время похода в туалет парнишка столкнулся с вилиантом, то просто затащил его в ближайшую комнату, которой оказалась одна из гостевых спален, и, припечатав к стене собой, поцеловал — настойчиво и жарко. Несмотря на неполные восемнадцать и худощавое телосложение, альфа уже тогда обладал недюжинной силой. Сколько ни пытался Хосок вырваться, ничего у него не получалось. Да и не хотелось, наверное. Внутренний эгоист устал бороться с постоянными подкатами этого очаровательного молодого альфача. К тому же одиночество сыграло определенную роль. Но уже спустя пять минут Хоби пожалел о слабости, которой поддался и проклинал себя, на чем свет стоит. И не преминул сообщить об этом юному ухажеру. Вот взял и заявил в лоб, что этот поцелуй — огромная ошибка, и он не желает повторения никогда. Еще и показательно скривился, пытаясь показать, насколько ему было неприятно. Естественно это больно резануло по самолюбию мальчишки. Отходил он от этого поражения долго, прошло несколько месяцев, прежде чем он решился подступиться к кому-то. Со временем он повзрослел, стал более уверенным в себе, особенно, когда понял, что пользуется популярностью среди вилиантов. И даже нашел оправдание Чон Хосоку — слишком большая разница в возрасте просто не позволила их отношениям перерасти в нечто большее. И вот эта встреча, перевернувшая жизнь Ёнджуна с ног на голову. Точнее, с головы на ноги, поскольку все складывалось так, как и должно было. Со своим партнером он расстался почти год назад. Микки отказался перебираться обратно в Корею. В Штатах у него была карьера, семья, друзья. Да и не любили они с Ёнджуном друг друга настолько сильно, чтобы кардинально менять свою жизнь. А за минувшие месяцы, проведенные на родине, альфа был так загружен работой, что на личные отношения не хватало ни времени, ни сил. И радовался теперь этому как ребенок. Существовала, конечно, вероятность, что Хосок просто работал у Чонгука, и при этом у него своя семья, но все же хрупкая надежда появилась. Парень перекрыл воду и, выйдя из кабинки, обмотал вокруг бедер полотенце, а после прошлепал в комнату. Причем как раз в тот момент, когда дверь распахнулась, и в комнате появился объект его мечтаний во плоти. Во всем своем великолепии. — О господи! — завопил Хоби, крепко зажмурившись и прижимая к себе комок из одежды. — Тебя одеваться не учили?! — Вот сейчас этим и займусь, — проворковал альфа, понизив голос до грудного хриплого полушепота, от которого у бедняги Хосока волоски на руках встали дыбом. Вилиант швырнул в наглеца вещами и пулей вылетел из гостевой спальни, только бы убраться подальше. — Мы будем ждать тебя внизу! — крикнул он уже из коридора, а вслед ему донесся издевательский смешок, резанувший по натянутым нервам.***
— Что-то случилось, Хоби-хён? — осторожно поинтересовался Тэхён, опустившись на стул рядом с вилиантом, который сидел, упершись локтями в стол и спрятав лицо в ладонях. — Ты очень странно себя ведешь. — Все хорошо, малыш, — чуть слышно выдавил Хосок, безуспешно пытаясь унять дрожь не только в голосе, но и во всем теле. Ким, конечно, был наивным, но точно не глупым. Он ни разу не видел вилианта в таком нестабильном состоянии. Тот дышал неровно, делая тяжелые вдохи и шумно выпуская воздух через ноздри. Жесты были дергаными, нервозными, а голос — напряженным, как перетянутая струна. — Ты не переживай, — негромко проговорил омега и прижался щекой к плечу Хосока. — Все наладится. Он поглаживал ладошкой по спине, успокаивая вилианта, и тот чувствовал, что расслабляется. Раздражение отступало, мысли уже не кружились разъяренным пчелиным роем в черепной коробке, а сердце восстанавливало привычный ритм. — Если хочешь, можем прогуляться, когда дождь закончится, — предложил омега, а когда Хоби посмотрел на него, удивленно вскинув брови, добавил: — Я не хочу все время сидеть взаперти. Да и господин разрешил мне понемногу гулять. — Хорошо, — кивнул Хосок, — если хочешь, пройдемся по двору. Но только после осмотра доктора, — произнес вилиант и тут же опомнился: — Чертов доктор! — Он вскочил со стула, схватил Тэхёна за руку и потянул в гостиную. — Он уже наверняка ждет нас! Ёнджун уже действительно был внизу, переодетый в сухую и чистую одежду. Вот только вид у него был еще хуже, чем в его мокрых и грязных вещах. Босой, в слишком коротких пижамных штанах и футболке, едва доходившей до резинки на поясе, зато болтавшейся на худых плечах, как на вешалке, он будто сбежал из какой-то комедии положений. Все еще влажные растрепанные волосы так вообще делали его похожим на шкодливого щенка, а губы, растянувшиеся в широкой улыбке при виде вилианта, выдавали прекрасное, судя по всему, настроение. — Добрый день еще раз, — поздоровался Ёнджун с омегой, пожав ему руку. — Прошу прощения за мой внешний вид, но Хосок-щи посчитал, что в этих шмотках я буду выглядеть круто. — Он подмигнул покрасневшему до состояния переспелого помидора вилианту. — Хотя я всегда круто выглядел, что бы ни надел, ведь так, Хосок-щи? — он вновь делал это — почти шептал, чуть хрипловато, низким голосом, пуская приятные вибрации по коже. — Займись уже делом, — фыркнул тот и отошел на безопасное расстояние. — Как скажешь, Хосок-щи, — покорно кивнул альфа и засмеялся в ответ на раздраженное: — И прекрати называть меня этим дурацким «Хосок-щи»! Тэхён только и успевал переводить взгляд с одного на другого, раскрыв рот от удивления. Подобную перепалку ему доводилось слышать впервые. Иногда Хоби журил Юнги, но делал это намного мягче, а альфа просто отмалчивался или же послушно извинялся. Но врач вел себя с Хосоком совершенно по-другому. Это, видимо, и выводило Хоби из себя, заставляя злиться и… смущаться? Несколько случайно брошенных на доктора взглядов окончательно уверили в этом омегу — вилиант действительно смущался. Он открыто не смотрел на мужчину, держался как можно дальше, еще и старался не говорить с ним, обращаясь только к Тэхёну. — Да, пора действительно переходить к делу, — кивнул Ёнджун и указал Киму на диван. — Итак, что с тобой случилось? Секретарь толком не понял, что произошло. Когда Чонгук звонил, то не упомянул симптомы. — Как сказал врач, который приезжал на скорой, у меня боязнь открытого пространства и кислородное перенасыщение при пребывании на открытом воздухе, — пояснил Тэхён, поняв, что вилиант сейчас не способен на внятные разговоры. Он то задерживал дыхание, то, напротив, дышал глубоко и размеренно. И при этом сверлил взглядом альфу, сидевшего к нему спиной. — И как это проявляется? — Голос у Ёнджуна был приятный — довольно низкий, мягкий, и говорил врач, немного растягивая гласные, что придавало его тону плавности. — У меня кружится голова, я задыхаюсь и теряю сознание, — продолжил омега. — Давай для начала измерим давление, — он достал из чемоданчика тонометр и провел привычные манипуляции. — Сейчас все в норме, — констатировал он спустя несколько минут. — Хоть в космос. Ёнджун осмотрел глаза, чуть опустив нижние веки по одному, попросил открыть рот, проверил кожный покров на открытых участках тела. — На первый взгляд с тобой все отлично, — подытожил он. — Кислородное перенасыщение — довольно частое явление среди омег, но с этим можно бороться. Скажу так, все это — дело привычки. Я бы посоветовал как можно чаще бывать на открытом воздухе, но понемногу и при первых же проявлениях симптомов, возвращаться в помещение. Постепенно заболевание сойдет на нет. Но на это нужно время. Как раз в этот момент хлопнула входная дверь, и из холла донеслись голоса. Ёнджун обернулся, а Хосок, все еще стоявший позади него, дернулся как от удара и уронил взгляд в пол, снова покраснев. Тэхён хихикнул, заметив это. Вилиант выглядел настолько забавно, что он просто не смог удержаться, но вдруг в носу защекотало, и омега зажал его рукой, потирая. Он еще даже не видел вошедшего, но уже знал кто это и что этот кто-то очень и очень зол. — Что происходит? Кто это? И почему он в моей пижаме?! — Привет, Чонгук-и, — радостно воскликнул врач, поднимаясь и направляясь к старым друзьям. — Ёнджун? — в один голос протянули Гук и Юнги, оторопев. — Ты что здесь делаешь, мелкий засранец? — фыркнул Чон, а ему вторил тихий голос вилианта: — Вот-вот, я тоже так сказал. — Не злитесь пожалуйста, господин, — пискнул Тэхён, все еще зажимая нос ладошкой. — Я не злюсь, — тут же отозвался альфа. — Злитесь, — жалобно. — Не злюсь! — А я говорю, злитесь, — выдавил Ким и все же чихнул, не удержавшись. Все присутствующие устремили взгляды на омегу, покрасневшего от чихания и с влажными от проступивших слез глазами, и громко рассмеялись. — Я же сказал, злитесь, — Тэхён громко шмыгнул носом и присоединился к остальным.