***
— И все же не понимаю, зачем тебе это надо, — сделав небольшой глоток из стакана, проговорил Тэмин, пристально глядя на осунувшегося парня. Без макияжа, со спутанными волосами и залегшими под глазами тенями он выглядел, как сошедший со страниц хоррора персонаж. — Просто скажи, ты мне поможешь или нет? — сипло бросил Чимин, залпом опустошая стакан под удивленный взгляд друга. Еще бы, пить джин с тоником в полдень не просто дурной тон, но еще и не очень хорошо для здоровья. Да и вообще в последнее время Пак не только неважно выглядел, но и вел себя неадекватно. Постоянно был раздражен, злился по поводу и без, срывался на всех подряд. Тэмин никогда прежде не видел его в таком состоянии, но без спроса в душу лезть не хотелось. Они знакомы с самого детства. Выросли в одном центре, сидели за соседними партами и проводили почти все свободное время вместе. И лишь после выпуска из центра их пути разошлись. Тэмин поступил в Академию искусств, как и мечтал. Художника из него не получилось, зато галерист вышел отличный. Он, конечно, немного попереживал, когда профессора один за другим заявили в лоб, что талантом у него и не пахнет, а картины, выходящие из-под его кисти, слишком посредственны. А потом плюнул и еще активнее принялся грызть гранит науки. Чтобы стать художником, нужно лишь овладеть определенными техниками, а вот для осуществления своей новой мечты необходимо напитаться знаниями досыта: история искусств, направления, предпочтения и даже веяния в разных странах. Нужно охватить огромный пласт информации, дабы применить ее потом по назначению. И у Тэмина все получилось. Да и талант, как выяснилось, у него имелся. Просто заключался он в умении разглядеть среди бесчисленного множества художников тех, кто действительно мог произвести на свет шедевры. Он объездил полмира в поисках дарований. Посетил все более или менее известные школы искусств, просмотрел тысячи картин и скульптур, и сделал это не зря. За его плечами десятки открытых новых имен, которые теперь звучали по всему миру, а он не только укреплял свои позиции, но и собирал неплохие дивиденды с инвестированных средств. Пак же сразу после своего восемнадцатилетия отправился в дом альфы, для которого предназначался, и на какое-то время парни утратили связь. Чимин окончил юридический факультет с довольно высоким результатом, но ни дня не работал. Он ненавидел юриспруденцию. Сколько Тэмин помнил его, Пак мечтал о сцене. В школе он занимался в танцевальном кружке и грезил о собственной танцевальной студии, конечно же после того, как окончится его карьера танцора. А в итоге вынужден был получить престижную, но ненавистную профессию. Парни встретились снова совершенно случайно лет пять назад, во время очередной из выставок, организованных Тэмином, и с тех пор общались довольно тесно. Безусловно, они повзрослели, изменились, но по-прежнему оставались близки. Оба знали, что могут без утайки делиться секретами друг с другом и просить помощи. Вот только Чимин отмалчивался в ответ на все расспросы о том, что с ним произошло за последние недели. — Ты же знаешь, я сделаю для тебя все, что в моих силах, Чимин-и, — накрыв ладонь друга своей и сжав пальцы, проговорил Тэмин, — но мне не нравится, как ты выглядишь. С тобой происходит что-то нехорошее, и я очень переживаю. — Мне просто нужно уехать из города на пару месяцев, — повысил голос Пак, не желая вдаваться в подробности. На самом деле ему просто было очень стыдно. — Ладно, ладно, — закивал Ли. — Я как раз собирался слетать в Милан. Надо оформить сделку по покупке помещения для галереи и наведаться к одному художнику. Я недавно наткнулся на сайт, где его работы продают за бесценок. Картины так себе, но есть в них какая-то изюминка. — Когда? — спросил Чимин, которого не интересовали подробности. Ему просто нужно было вырваться из города под очень важным предлогом, чтобы не иметь возможности отказаться или вернуться раньше, чем через месяц. — На следующей неделе, — неуверенно пробормотал Тэмин. — Мне надо закончить здесь, я не могу все бросить. — Я могу поехать раньше, просто скажи, что надо сделать! — Чимин буквально умолял друга о помощи. В его взгляде и голосе сквозило такое отчаяние, что отказать Тэмин просто посмел. Не стал спрашивать, почему бы Паку не уехать просто так, в отпуск, куда-нибудь на острова. Раз не делал этого, значит, не мог иначе. — Хорошо, — согласился Тэмин, — езжай послезавтра. Я поговорю с риэлтором, он подготовит проект договора. Изучишь его к моему приезду. — Спасибо, — с облегчением выдавил Чимин и выпил еще одну порцию джина, на этот раз чистого.***
К моменту, как Ёнджун сообщил, что на сегодня они закончили, настроение Чонгука хоть немного поползло вверх. Предвкушение от встречи с Тэхёном было нещадно омрачено картиной, которую застал альфа по возвращению домой. Его омега мило беседовал с его другом, неторопливо поедая омлет, им же и приготовленный. Для него парень никогда ничего не готовил! Да Чон вообще не знал, что омега умеет куховарить. И от этого стало обидно до горечи на языке. Хотя ругать Чонгук мог исключительно только себя самого. Никто не виноват в том, что целый месяц он жил под одной крышей с омегой и при этом не помнил о его существовании. Всю дорогу до клиники Чон скрежетал зубами, слушая рассказы Ёнджуна о его жизни в Америке и наблюдая через зеркало заднего вида, с каким восхищением Тэхён слушает этого позёра. Парень, раскрыв рот, впитывал в себя новую информацию, а еще задавал вопросы. Но когда омега назвал Ёнджуна хёном, Чонгук едва не лопнул от злости, ибо к нему парнишка по-прежнему обращался исключительно официально — господин. Потом два часа все втроем гоняли по кабинетам, причем Тэхён держался ближе к доктору, в нем искал поддержки, когда ему было особенно страшно, а на время осмотра у терапевта, когда ему необходимо было снять рубашку, смущенно попросил Чона подождать в коридоре. А Ёнджун, мать его, остался там! Но за время ожидания Чонгуку удалось убедить себя, что это лишь потому, что Ёнджун тоже врач, и Тэхён просто не видел в нем опасности. А вот сам Гук был для него совершенно чужим человеком. И если он хочет изменить существующее положение вещей, то обязан показать омеге, что его не стоит бояться. Оставшееся время Чон потратил на то, чтобы разработать план для достижения своей цели. И начать его осуществлять намеревался незамедлительно. — Ну все, на сегодня мы закончили, — сообщил Чхвэ, когда они с омегой вышли из кабинета. — Результаты анализов придут через пару дней. Как только получу, сразу дам знать, и в зависимости от них можно будет делать какие-то выводы. Но на данный момент ничего подозрительного мы не обнаружили. Могу сказать, что Тэхён вполне здоров. Ёнджун повернулся к омеге и приобнял его за плечи. — Ты просто молодчинка, малыш, — проговорил доктор, мягко улыбнувшись. — Спасибо, хён, — смущенно улыбнувшись, ответил парнишка, а у Чонгука снова злость разгорелась в груди. Так сильно и внезапно, что он даже среагировать не успел, как и чихнувший два раза подряд Ким. — Вот черт, — простонал Гук, с трудом осадив внутреннего зверя, — прости. — Ничего страшного, господин, — помотал головой Тэхён и, протянув руку, провел ладошкой по плечу альфы, как будто хотел успокоить. Но сделал это скорее интуитивно, потому что как только осознал собственные действия, резко отдернул руку и сунул ее в карман. — Ладно, не будем тебя задерживать, — обратился Чонгук к Ёнджуну и тут же к омеге: — Идем, нам еще в одно место надо заехать. — Я позвоню, как только результаты придут, — еще раз напомнил врач, как будто боялся, что у Чона память отшибло. — А куда нам надо заехать? — едва ли не впервые открыто проявил любопытство Тэхён, когда машина уже выезжала с подземной парковки. — Увидишь, — таинственно ответил Гук и добавил: — Думаю, тебе понравится. Когда автомобиль припарковался на одной из небольших улочек, Тэхён испуганно глянул на Чонгука, но ничего не спросил. Пока что у него не было поводов не доверять этому мужчине, а потому он просто вышел, когда Чон открыл дверь с его стороны, и последовал за ним, отчаянно вцепившись в большую ладонь. Сколько раз, стоя на крыше питомника, где располагался зимний сад, он мечтал вот так же пройтись по улице, когда видишь людей не с высоты птичьего полета, а можешь посмотреть им в лица. Но сейчас паника затапливала его от кончиков волос до ступней, которые будто налились свинцом. Каждый шаг давался с таким трудом, что Тэхёну казалось, он ступает босыми ногами по раскаленному добела железу. — Ты как? — заметив, как повлажнела ладошка омеги, спросил Чон, сбавив шаг. Парнишка лишь кивнул, потому что горло перехватило, и он не мог не то чтобы слово произнести, нормально вдохнуть не получалось. — Если тебе плохо, можем вернуться в машину, — негромко предложил Чонгук, но Тэхён отрицательно помотал головой. Он видел, насколько альфе важно было пойти туда, куда он его вел. Да и самому хотелось понять. — Хорошо, — кивнул мужчина, — мы почти пришли. И действительно, спустя пару десятков метров он открыл стеклянную дверь кофейни, и в лицо Тэхёна ударил умопомрачительный аромат кофе и свежей выпечки. — Здесь готовят лучший кофе в городе и пекут самые вкусные круассаны, — пояснил Чонгук, проведя Тэхёна между густо поставленными деревянными столиками к противоположной от входа стеклянной стене. — Владелец — самый настоящий француз. Он приехал в Корею несколько лет назад и из маленькой булочной создал этот райский уголок. Я называю это место «маленькой Францией». Он подождал, пока Тэхён займет место на мягком диванчике, и сел напротив. — А ты был там? — завороженно оглядываясь вокруг, спросил омега. — Во Франции? — переспросил Гук, радуясь тому, что сейчас парнишка уже не так напуган. Щеки его даже порозовели, а на губах играла легкая улыбка. — Да, — он кивнул. — Несколько раз. — В Париже? — И в Париже тоже, — усмехнулся альфа. — Но мне там не понравилось. — Почему? — разочарование на лице Тэхёна заставило Чонгука улыбнуться. — Я не согласен с фразой «увидеть Париж и умереть», — фыркнул он. — По крайней мере, точно не от положительных эмоций. Париж на самом деле очень грязный город. Как и любой другой, популярный у туристов. — Он чуть подался вперед, упершись локтями в столешницу, и продолжил говорить: — Зато провинции — это нечто восхитительное. Маленькие деревушки, где пахнет свежей землей, сладким виноградом и ароматной выпечкой. Ты как будто попадаешь в сказку, где жизнь течет в совершенно другом темпе. — Чона распирало от гордости, что наконец удалось полностью завладеть вниманием Тэхёна. — Они постоянно чем-то заняты, но при этом делают все неторопливо и обязательно с улыбкой. Там практически никогда не повышают голос и не ссорятся. А когда идешь по улице, с тобой здороваются и улыбаются так, будто знают всю жизнь. — Добрый день, — прервал его вдохновенную речь подошедший официант — альфа чуть за двадцать с ярко выраженной европейской внешностью. — Что будете заказывать? Он растянул губы в улыбке, глядя на Чонгука, а сделав глубокий вдох, перевел взгляд на Тэхёна. Омега, глядевший на него снизу вверх с благоговением, в одно мгновение сжался в маленький комок и отвел глаза, уставившись на свои ладони. — Нам, пожалуйста, два латте — мне обычный, а этому молодому человеку добавьте немного карамельного сиропа, и ваши фирменные круассаны. Официант откашлялся и будто задержал дыхание. — С какой начинкой круассаны Вы бы хотели? У нас есть с шоколадом и с фруктовым конфитюром — клубничным, вишневым и абрикосовым. — Парень говорил, обращаясь к Чонгуку, но все же искоса поглядывал на Тэхёна. — Несите все, — воодушевленно попросил Гук, предвкушая, как омега будет пробовать выпечку и наслаждаться вкусом. Он даже не попытался спрашивать, чего бы ему хотелось, предположив, что Тэхён растеряется, поскольку наверняка не ел ничего подобного. Официант потянул носом, как гончая, невольно поморщился и спешно отошел от их столика. — Ты обалдеешь, когда попробуешь, — почти шепотом проговорил Чонгук, протянув руку и накрыв изящную ладонь омеги своей. — Ты чего? — спросил он, заметив растерянность во взгляде, когда парнишка посмотрел на него. — Мы можем уйти? — сипло спросил омега, облизав пересохшие вмиг губы. Только сейчас Гук заметил, что дыхание его участилось, а пальцы под ладонью дрожали. — Что случилось? — встревоженно спросил Чон. — Ты плохо себя чувствуешь? Тяжело дышать? — Я просто хочу уйти отсюда. Чонгук не понимал такой внезапной перемены в поведении омеги. В одну минуту он сидел, с восторгом осматриваясь и слушая рассказ Чона о Франции, а в другую уже выглядел так, будто его привалило многотонной плитой. Однако сейчас его волновал только панический ужас, плескавшийся в потемневших до цвета горького шоколада глазах. — Хорошо, мы уйдем, — кивнул Гук. — Я попрошу, чтобы нам завернули… — Нет, прямо сейчас, — взмолился Тэхён, вцепившись ледяными пальцами в его руку. — Пожалуйста. — Да что случилось-то? — нахмурился альфа. Такое состояние омеги пугало его не на шутку. — Они все, — чуть слышно выдохнул Ким, — смотрят на меня. Я чувствую их взгляды, и мне страшно. Только сейчас Чонгук заметил, что в зале образовалась гнетущая тишина, нарушаемая лишь негромкой французской мелодией, льющейся из динамиков над баром. Ни смеха, ни разговоров. Он огляделся по сторонам и тяжело сглотнул. Взгляды присутствующих, направленные на них, были наполнены презрением и отвращением. Как будто они вывалялись в грязи, прежде чем зайти в кафе, и от них несло помоями. Липкое ощущение пробралось по спине вдоль позвоночника, и оно не понравилось Чону. Так что же чувствовал тогда Тэхён, который сам являлся причиной такой реакции окружающих?! — Мы сейчас уйдем, — шепнул он омеге, успокаивающе погладив его ладонь. — Я просто попрошу официанта упаковать заказ и… — Он глянул на альфу, направлявшегося к их столику твердой походкой. — Мы возьмем с собой, — начал он, когда парень подошел к их столику, но тот покачал головой и выдавил, стараясь не смотреть на Кима: — Простите, но мы не можем вас обслужить. — Что?! — выпалил Чонгук, подрываясь с места. — Я попрошу вас покинуть наше заведение, — с нескрываемым отвращением во взгляде попросил официант. — Омегам вход воспрещен. — Вы шутите? — удивленно фыркнул Чон. — Он же не собака. Он такой же человек… — Простите, но таковы правила нашего заведения. Вы, видимо, не увидели предупреждение у входа. — Да что Вы себе позволяете?! — прошипел Чонгук, хватая официанта за идеально отутюженную белоснежную рубашку и сгребая ее в кулак. — Я вас… — Не надо, — умоляюще произнес Тэхён, подскочив к альфам и вцепившись в руку Чона. — Давайте просто уйдем отсюда, пожалуйста. — Ваш… — подоспевший к ним другой сотрудник кофейни запнулся, но все же сдавленно договорил, — омега прав. Вам лучше уйти, иначе я вызову полицию. Чонгук пристально посмотрел сначала на официанта, который отказался обслуживать их, затем перевел пронизанный яростью взгляд на второго, и прошипел сквозь зубы: — Вы даже не представляете, с кем связались. Я этого так просто не оставлю. С этими словами он отпустил рубашку официанта, толкнув парня несильно, но достаточно для того, чтобы тот пошатнулся, и, взяв Тэхёна за руку, быстро направился на выход. Но на пороге остановился и обвел взглядом всех присутствовавших в зале, глядевших на них, словно на каких-то мерзких тварей. — Да что с вами всеми? — достаточно громко произнес он. — Если бы не омеги, никого из вас не существовало бы, а вы… Он разочарованно выдохнул, осаживая злость, потому что Тэхён тихонько чихнул, успев прикрыть нос ладошкой, и оба вышли из кофейни. До машины добрались в считанные секунды, Чонгук практически бежал, таща омегу за собой. Затолкал его на пассажирское сиденье и запрыгнул за руль. Те несколько десятков метров показались ему огромным расстоянием — прохожие смотрели на них точно так же, как и те, кто сидел в кофейне. Под этими взглядами Чон ощущал себя грязным и недостойным ступать с ними по одной земле. Отвратительное ощущение! Но больше болело сердце за Тэхёна. Этот мальчик не заслуживал такого отношения! — Прости, — выдохнул Чонгук минут через пятнадцать езды по заполненным дорогам, когда почувствовал, что вновь может контролировать свой голос. — Я должен был подумать, прежде чем вести тебя туда. — Вы не виноваты, господин, — грустно усмехнулся Тэхён. — Естественно, я не виноват! — рявкнул Чонгук. Он думал, что успокоился? Ничего подобного! Ярость клокотала внутри, словно кипящее масло. — Это они виноваты! Они смотрели на нас… — На меня, — перебил его омега. — Они смотрели на меня. — Я не оставлю этого так. Я уничтожу их проклятую кофейню. Они и недели не проработают — закроются к чертовой матери. И пусть валят обратно в свою Францию! Не позволю, чтобы в нашей стране… — Это неправильно, господин! — Чонгук опешил, потому что впервые за все время, что они общаются, Тэхён позволил себе повысить на него голос. Прежде он говорил тихо, почти шепотом, а эти слова буквально выкрикнул. Но это было минутной слабостью, дальше омега заговорил так же негромко, как и раньше: — Они вполне имеют право запретить омегам посещать их кафе, — он кивнул в подтверждение своих слов. — Я знаю. В питомнике изучение запретов для омег обязательно. — Но ты был не один! — возразил Чон. — Я сопровождал тебя, а это значит… — Ничего это не значит, — прервал его омега. — Пункт сорок восемь: «Администрация имеет право запретить омегам посещение общественного места, такого как магазин, пункт общественного питания, развлекательное заведение. В этом случае обязательно обозначение о запрете, размещенное на видном месте», — без запинки процитировал он текст из Списка правил и запретов для омег, и каждое слово отозвалось острой болью в сердце Чонгука. Он не раз утверждал поправки к этому списку, который рос с каждым годом и на данный момент насчитывал сто восемнадцать пунктов. Сто восемнадцать пунктов, ограничивающих свободу таких, как Тэхён. Он громко зарычал от злости на себе подобных и со всей силы ударил кулаками по рулю, но заметив, как сжался на соседнем сиденье омега, выпалил: — Прости, — и добавил, погладив парнишку по плечу: — Не хотел тебя напугать. Я не на тебя злюсь, а на всех нас, кто придумал эти чертовы правила. Тэхён шумно сглотнул и смахнул с ресниц повисшую на кончиках хрустальную каплю, а Чонгук в который раз мысленно отругал себя за несдержанность. Желание доставить омеге удовольствие обернулось катастрофой и испорченным в край настроением. Срочно нужно было исправить все, что натворил. Чон кивнул собственным мыслям, и как только машина пересекла черту города, свернул с трассы на проселочную дорогу, уходящую в посадку. Тэхён молча наблюдал за тем, как проплывают деревья за окнами автомобиля, прислушивался к шуршанию камушков и треску редких веточек, но не сдержал восторженного вздоха, когда машина выехала на берег огромного озера, со всех сторон окруженного высокими деревьями. Чонгук спешно выбрался из автомобиля и, обойдя его, открыл дверцу со стороны пассажира. Помог Киму выйти, взяв за руку, но даже когда омега встал напротив него, не отпустил его прохладную ладонь. Только сейчас обратил внимание, что парнишка довольно высокий — всего немногим ниже него самого. И это было настолько непривычно, но почему-то Чону нравилось. Он провел костяшками пальцев по мягкой щеке и скользнул взглядом к искусанным почти до крови губам. Ему вдруг отчаянно захотелось попробовать их на вкус, но он сдержался, понимая, что тем самым может напугать Тэхёна еще больше. Они постояли так немного, а потом Чонгук просто подвел парнишку к кромке воды и позволил насладиться видом и чистым воздухом. — Она теплая, — усмехнулся омега, скинув мокасины и шагнув голыми ступнями в воду. — Хочешь искупаться? — спросил вдруг Чон, желая с лихвой компенсировать те негативные эмоции, которые Тэхён испытал по его вине. — А можно? — удивлению во взгляде омеги не было предела. Предложение Чонгука настолько ошарашило его, что он даже не противился, когда альфа принялся расстегивать голубую блузку, под которой не было больше ничего, кроме смуглой кожи с россыпью темных родинок. Чон неторопливо расстегивал маленькие пуговки одну за другой, а после раздвинул полы, жадно скользя взглядом по груди с темными ареолами сосков. Едва сдерживал отчаянное желание провести по ней кончиками пальцев, прикоснуться губами, попробовать кожу на вкус. Он стянул блузку. Будто случайно задел обнаженные плечи, и это прикосновение отозвалось электрическими разрядами. Внутренности задрожали от невыносимой близости, а в горле пересохло от умопомрачительного запаха омеги, усилившегося во сто крат. Он стал настолько насыщенным, что сам пробирался в ноздри, даже когда альфа не делал вдохов. — А Вы? — чуть слышно спросил Тэхён, смущенно прикрываясь руками, когда блузка оказалась отброшена на мягкую траву. — Пойдете со мной? Чон откашлялся, прочищая горло, кивнул и принялся раздеваться, отвернувшись, дабы не видеть, как омега снимает льняные брюки. — Ты плавать умеешь? — спросил Чонгук, все еще стараясь не глазеть на Кима. Во-первых, чтобы не смущать парнишку, а во-вторых, потому что понимал — еще немного и сдержать возбуждение не останется ни малейшей возможности. — Да, — кивнул омега. — В питомнике целых три бассейна, — гордо пояснил он. — Там можно было купаться в любое время, даже ночью. — Но здесь немного другое, — предупредил альфа. — Течения, как в реке, нет, но все же вода в бассейне стоячая, а тут… — Он усмехнулся, заметив непонимание и удивление во взгляде. — В общем, не важно, — отмахнулся он и, взяв парнишку за руку, повел в воду. Тэхён ступал осторожно и улыбался, когда пальцы ног зарывались в песчаное дно. И вдруг хихикнул, опустив взгляд на прозрачную воду и заметив несколько маленьких рыбок. Он наклонился и осторожно погрузил пальцы в воду, пытаясь коснуться их, но мальки бросились врассыпную, а омега восторженно засмеялся. Однако Чонгук веселья не испытывал. Наблюдая за Кимом, почувствовал, как глаза подозрительно защипало и накатившие слезы мешали смотреть. Он несколько раз моргнул, избавляясь от непрошенной влаги, и отвернулся, крепко жмурясь. — Что-то случилось, господин? — встревоженно спросил парнишка, заметив состояние альфы. Тот сделал глубокий вдох и отчаянно помотал головой, а чтобы отвлечь внимание омеги от себя, наклонился и резко провел ладонью по поверхности, обрызгивая Тэхёна. Тот вскрикнул, и заливистый смех разнесся в тишине.***
Облегченно выдохнув, Юнги откинулся на спинку кресла, когда все вышли из кабинета, и прикрыл глаза. Его настолько утомили все эти законы, поправки! Все, чего ему хотелось — принять теплую ванну и завалиться спать, особенно учитывая то, что в последние дни он отвратительно спал. А после ночного происшествия и вовсе не сомкнул глаз. Он открыл глаза, будто нечто с силой толкнуло его в грудь, а разгоревшаяся тревога не позволила снова уснуть. Он вышел на крыльцо покурить и увидел бегущего к озеру Чимина. До последнего не верил, что тот сиганет в воду, а когда это произошло, не раздумывая бросился туда. И не зря. По всей видимости, этот дурак и не думал выплывать на поверхность. Так бы и утоп в мутной воде. Злость на вилианта до сих пор не отпускала. Мин никогда не бил представителей слабого пола, но ни на мгновение не пожалел о той пощечине, которой наградил прошлой ночью Чимина. Вот только теперь не был уверен, что тот не выкинет нечто совершенно дикое по отношению к Тэхёну. Пак ненавидел омегу всеми фибрами своей души, которая принадлежала Чонгуку с самого рождения. Юнги жил с этим уже десять лет. С того самого дня, как впервые увидел это белобрысое чудо, завоевавшее его сердце и не отпускавшее до сих пор. Находиться рядом с Чимином всегда было изощренной пыткой для альфы, а уж сейчас, когда тот постоянно на взводе, когда надо следить за ним особенно пристально, жизнь Мина и вовсе грозит превратиться в ад на земле. Усилившийся запах шоколада сводил Юнги с ума. А теперь, узнав, каков Пак Чимин на вкус, альфа и вовсе медленно сгорал заживо в своих чувствах. Он знал, что будет, стоит лишь раз прикоснуться к нему, ощутить сладость поцелуя, но поступить иначе не мог. Вилиант был в таком состоянии прошлой ночью, что вполне мог натворить глупостей. Мин не должен был допустить этого. Даже ценой собственного спокойствия. Интересно, где Чимин сейчас? Еще не дойдя прошлой ночью до домика для гостей, Юнги услышал звук отъезжающего автомобиля, значит, Пак просто сбежал. Да и то, что Чонгук названивал ему сегодня по дороге на работу, подтверждало, что вилиант дома не ночевал. Тогда где он? Что с ним? Мина так и подмывало набрать его номер впервые за десять лет, но он так и не решился. Соскреб себя со стула и заставил заняться текущими делами.