Следы

Три месяца подходили к концу, и Мо лелеял надежды на перемены и веру в чудо, которое оторвало бы его зад от стула и помогло наконец перейти к настоящей практике детектива. Полиция — слишком цивилизованное название для логова разномастных хищников. Вампиры оказались чрезмерно любопытными к новой игрушке, будто какие-то кошки, каждой хотелось поиграть с Мо. Порой он чувствовал, что ему досталась роль пушистой дразнилки на удочке. — Мо-о-мо! — Скрипнула дверь, и раздался зов Биби. По звуку шагов он сразу понял, что та явилась не одна. Девушки всё-таки придумали ему прозвище, перед тем как начать «рвать на части», кокетничая, подкалывая, развлекаясь с ним, словно две львицы с кроликом, только ради того, чтобы скидывать свою работу. Нашли лоха. Старый как мир приём, но на Мо он не сработает. — Ты сегодня надел рубашку, классно выглядишь! И цвет клёвый, — добавила Блейк. Эти обычно загоняли его парой. Он поставил свой кофе остывать на кухонном острове и развернулся к несносной парочке. — Меня уже здесь нет! Приятно было с вами повидаться спустя четыре минуты моего отсутствия на месте, но мне уже пора. — Ты так быстро научился печатать, будь другом… — Блейк закинула ему руку на плечо. — Эй, вы же не настолько стары, чтобы не научиться этому быстрее меня. — После тяжкого вздоха он развел руками. «Так их!» — Мо едва ли не ощутил эйфорию, уделав донельзя наглых девчонок. В ответ они вдруг расхохотались ему прямо в уши с обеих сторон и разом начали щипаться за всё, что попадалось им под руки: за мочки ушей, за бока или грудь, не обходя вниманием его задницу. Отчего вера в быструю победу в Мо подувяла. — Что вы, бля, творите?! Отвалите, пошли вон, стервы! — Мо не на шутку вскипел, что, похоже, веселило их лишь сильнее. Блейк нырнула ему за спину, захватив его под локти. — Момо, ты боишься щекотки? — с коварным мрачным лицом прошептала Биби, нависая над ним. Её длинные ногти вонзились в тонкую кожу на его рёбрах… — Ни фига! Не надо! Это уже домогательства! Я отомщу вам, сучки, БЛЯЯЯЯЯАААА! — Он не знал, что испытывает сильнее: боль или неудержимый смех от невыносимых страданий. — Всего парочка отчётов, и мы отстанем! Мо сцепил зубы. Выгнув спину, он прижался к сиськам Блейк, чувствуя, что шанс переключить своё внимание на девушек ещё не потерян. Чёрт побери, рядом две красотки, которые не отстают от него, а он визжит как свинья, которую режут. Биби облизнулась, видя, что он не сломался после первого захода, и потянулась руками к его воротнику. Мо даже слегка дёрнулся: «Чё удумала?» — Момо такой сердитый сегодня! — Она сжала ткань его рубашки, плотно прильнув к нему в платье, похожем просто на длинную обтягивающую водолазку. Дверь скрипнула, и в кухне показался Хэ Тянь — всегда готовый испортить любое веселье — особенно Тянь в своих подчёркивающих его «сильные стороны» нарядах, доводящих до стресса даже самых категоричных праведников и натуралов. — Сегодня вы такие игривые, — с усмешкой заметил он, проходя мимо. Удивительно, как на устроенный ими гвалт не сбежался весь участок. — Разве вам не нравятся сердитые парни? — бросил Тянь, разглядывая содержимое холодильника, пока Мо продолжал выворачиваться из мучительно-нестерпимого захвата. Несмотря на его расслабленный тон, Мо сразу почувствовал, как девушки слегка насторожились. — Вовсе нет, нам нравятся такие, как ты, Хэ Тянь! Разреши Момо помочь нам с этими длиннющими отчётами. — Что?! Какого хера он вправе разрешать мне делать вашу работу! — Увы, леди, у Мо сегодня важный день… — Вальяжно подпирая столешницу, Тянь продырявил трубочкой пакет крови, нисколько не обращая на них внимания. — У нас выезд по следствию. — Уже?! Правда?! — хором воскликнули вампирши, снова надрывая перепонки Мо восторженными голосами. — Наши поздравления, Момо! — Отлично, Мо, после закрытия первого дела ты уже не отвертишься от пьянки! Наконец эти бестии понемногу отлипли от него. — Они отстанут от тебя через пару лет, когда ты им надоешь. Спроси у Куки. — Тянь так и сказал, будто они болтали с глазу на глаз. Мо не хотелось узнавать, через что прошёл Куки. Мастерски сделав вид, что есть дела поинтересней, девушки похлопали Мо по плечам. Напоследок Блейк не удержалась от щипка Мо за щёку, а Биби перед самой дверью обернулась, посылая ему воздушный поцелуй. Она постоянно так себя вела, что было так же естественно, как для Мо в ответ выставлять средний палец. Но это не значило, что он так и делал. — Что-то ты слишком добренький, это подозрительно, — словно взъерошенный птенец, отряхнулся Мо. — Ничего подобного. Что это ещё значит «слишком»? Я всегда такой. Тянь щёлкнул зажигалкой, одной затяжкой задымляя к хуям всё пространство вокруг. — Обычно ты сатана, — отмахиваясь от дыма, пояснил Мо. — Значит, так ты относишься к своему благодетелю? — Благодетелю?! Похоже, я что-то упустил. — Конечно! Потому что я решил помочь тебе с другом. Тянь неспешно подошёл, будто специально поигрывая своей медлительностью на нервах. С пакетом крови и сигаретой в зубах он встал напротив Мо, невозмутимо сёрбающего свой кофе, — буквально писаная картина офисного жанра для вампирского участка. Стараясь игнорировать такой яркий контраст, который они собой являли, Мо решил нащупать почву: — Дай-ка припомню: а разве я просил тебя о помощи? — парировал он, хмурясь. Просто так согласиться он не мог и сейчас из чистого упорства пытался торговаться. Однако реальность, увы, была неутешительна: за неделю или полторы ему ничего не удалось придумать. Но и столь быстрое решение со стороны Тяня сильно напрягало. — Твои глаза просили. Они говорили, что ты просто нуждаешься в моей помощи. — Тянь слегка ухмыльнулся, не скрывая, а лишь подчёркивая туманность его фраз. Мо едва не поперхнулся с этого контекста. — Что ты предлагаешь? — Да заберём парня по-тихому с улиц, делов-то. Назад вернётся как огурчик, можешь быть в этом уверен. — И когда мы это сделаем? — Нет, ты меня не понял. Ни ты, ни я в этом участвовать не будем. Я всего лишь организатор. Это позволит нам обоим остаться в стороне. Просто прекрасно. Мо даже не нужно самому напрягаться. — Дай-ка мне минуту. Ты предлагаешь мне согласиться, чтобы кто-то левый отоварил моего друга по башке и утащил в неизвестном направлении, а я при этом оставался в стороне? Так? Я должен просто верить тебе? Блядь, да я пока тебя даже не знаю! — негодуя, прошипел он. — И всё же доверься мне. Я ж не дилетант какой-нибудь. Гуаньшань сомневался и молчал, застряв посередине между тем, насколько он обалдел от лихого предложения, и тем, что сам профукал больше недели впустую, вообще ничего не сделав. — Мне надо ещё подумать. День хотя бы. Тянь опёрся рукой о столешницу и постучал по ней пальцем. При этом расстояние между ними ещё немного сократилось, что позволило говорить гораздо тише. — Ты же не попытаешься снова поговорить с ним? — Он серьёзно посмотрел на Мо. — Брось, спугнёшь ведь или вызовешь ненужные подозрения. Мо чувствовал, что его подталкивают принять быстрое решение. При этом он будто садился на очень глубокий шпагат, на котором раньше бывать не доводилось. Согласие обязательно поставит его в невыгодное и наверняка зависимое положение. Но и отступать уже поздно. — Что с меня? — Он был краток, понимая, что ни о какой безвозмездной помощи не может быть и речи. — Взамен ты сегодня же собираешь свои вещички и переезжаешь на служебную квартиру. — Хоть это и казалось невероятно идиотским разменом, но сказано было весьма серьёзно. — И всё? Ты это делаешь только ради того, чтоб я свалил? — Просто мне это выгодно. «Да какая на хер выгода?» — подумал Мо, потирая лоб. Великодушное джентльменское прямо-таки одолжение со жгучим привкусом принуждения. Просто зашибись. — И всё, что я должен, — это собрать вещи? Какая в этом логика? — Мо перешёл на совсем тихий шёпот, потому что говорить громче, чтобы услышать друг друга, уже не требовалось. — Здесь не нужно искать логику, это элементарная взаимопомощь. — Значит, ты каждый день нарушаешь законы пачками ради взаимопомощи? Незнакомцу? — На данный момент не существует законов, способных защитить твоего приятеля, друга или кто он там тебе. Поэтому действуем по ситуации. Предложение шикарное, ни убавить ни прибавить. Такие услуги не оказываются посторонним. Мо понял бы, если бы они проработали бок о бок с десяток лет, но они то морозились, то собачились от силы несколько недель, остальное время весьма успешно друг друга избегая. Однако сейчас у Мо вообще не оказывалось пространства для манёвра. — Никто не собирается вредить твоему другу, или бить его по голове, или ещё что-нибудь в этом духе. Сам подумай. Условий лучше не найти: хорошая клиника, надёжные люди, доступ к любым медикаментам, его даже родственники навещать смогут, — заговорщически зашептал Тянь: лишних ушей хватало, и лучше бы никому не слышать обрывков их разговора. — Ну а ты что, собирался дать ему по башке и привязать к стулу в каком-нибудь гараже? — Смешинки в уголках глаз Тяня подсказывали, что он еле сдерживается от смеха. «Чё ты ржёшь? — подумал Мо. — У самого идея вообще ни капли не оригинальна, так же грубо, только сбоку. Лысому в любом случае пришлось бы провести какое-то время в беспамятстве, иначе хер его похитишь». — А обоснуй какой этому всему будет? — Споткнулся-упал-очнулся прокапанным кровью лучшего качества. Чем проще, тем лучше. — Ты дашь ему свою кровь? — Моя кровь здесь не понадобится. Значение этих слов ясно читалось по его надменной физиономии: «Я не даю свою кровь кому попало». — Насколько э-это будет дорого? — Мо бессознательно начал кусать ноготь: он до сих пор артачился, считай, уже лёжа на лопатках. — Это нисколько. Но если вдруг ты начнёшь плохо себя вести, я с удовольствием каждый раз буду напоминать тебе о нашей маленькой тайне. — Бля-я, — Мо устало закрыл лицо рукой. — Вот только это подожжёт хвост одному вампиру. И если ты не видел по-настоящему злых клыкачей, то поверь мне, он будет зол на крепкую десятку. Так что ты найдёшь о чём думать-соображать за это время, потому что пока у нас нет повода взять твоего Шэ Ли. — Ладно, — обречённо кивнул Мо в полной уверенности, что Тянь его за обе щеки иметь собрался после этого, не меньше. — Раз так, сегодня же едем к тебе. Ты собираешь самое необходимое, и я отвожу тебя на служебную квартиру. Тут недалеко. Никому об этом ни слова, даже любимой мамуле. Звони ей из офиса при необходимости, окей? — Шиздец, бля. У Мо разболелась голова. Они на пальцах склепали похищение, основываясь на какой-то астральной вере Тяню, после чего тот просто пинком вышибал его из собственной квартиры — так даже ростовщики не делали. Кроме прочей неразберихи в голове теперь настойчиво прорезалась ещё одна страшная мысль. Если Тянь войдёт внутрь его халупы, Мо как-нибудь переживёт, что не успел распихать по всем щелям творящийся там бардак. Но он неизбежно засветит коллекцию супергероев на полках. Ёбанный стыд! Кроме того журналы, порно, энциклопедия динозавров — блядь, блядь, блядь, нельзя позволить Тяню увидеть это! — Я надеюсь, ты понимаешь, что надежды на конечный успех вилами по воде писаны. Мы просто грубо вмешиваемся, но что вопрос решится положительно — шанс небольшой, так ведь? Всё будет зависеть от самого человека. Что он будет делать после этого, я предсказать не могу. Да и никто не сможет. — Я понял. А как же выезд? Ты говорил, что сегодня едем куда-то? — Мо чуть не забыл, что у него хвост трубой встал от этой новости. — Всё верно, через час собираемся внизу. — Тянь отступил на шаг. — Поедем во второй половине дня. Моим парням встреча с дневным светом радости не доставляет, но, учитывая тебя, нам лучше появиться там днём. Ничего серьёзного, осмотрим одну церквушку по наводке.

✣✣✣

Под «своими парнями» Тянь подразумевал двух вампиров, которые, в отличие от Мо, были удостоены чести делить с ним один офис. Мур и Чоу отслужили больше пяти лет и работали в паре, не мешаясь у старшего детектива под ногами. С Мо оба пересеклись от силы пару раз, причём в голове Мо случилась целая чехарда с их именами и фамилиями: Джимми Мур или Чарли Чоу, Чарли Мур или Джимми Чоу… мур-чоу-чарли-джим… К месту они добрались около четырёх после полудня. Солнце в это время года держалось высоко, простая белая церквушка с запущенным газоном словно подсвечивалась в его лучах, а изредка опадающие жёлтые листья вокруг делали унылую местность чуть более уютной. Мур перекрестился, прежде чем с тяжким вздохом положить руку на револьвер и переступить порог. Никто не потащил бы Мо в настоящий рейд: они должны осмотреться и задать вопросы. Справились бы и вдвоём, но раз уж Мо вливался в команду, потешаться над ним собрались все трое. В результате после инструктажа двое младших вампиров по-товарищески всё же поддержали Мо, надев бронежилеты. А Тянь забил. С таким чувством собственного доминирования, как у него, иначе и быть не могло. Сверхбыстрые рефлексы создавали иллюзию неуязвимости у любого вампира, не говоря уже об «уставших от жизни» стариках. — Почему вдруг церковь? — поинтересовался Мо, не будучи частым гостем религиозных заведений. — Друг мой, ты не представляешь, насколько церкви тесно связаны с историей вампиров. Новые партнёры по команде напоминали пару взломщиков с надетыми на головы капюшонами и перчатками на руках. Тянь просто игнорировал вечерний солнечный свет на пути от машины до здания, что добавляло ему своего рода крутости Блейда. — Похоже, нет никого. — Чоу быстро проверил половину зала, его напарник сделал то же самое с другой стороны. — Пустой приход… Странно, ничего не скажешь. Где же святой отец и пожилые праведницы, подготавливающие души к раю? — Хм-м, а окна-то не пропускают ультрафиолет, — тем временем заключил Тянь, встав у кафедры в ореоле света, падающего сквозь витражи вокруг алтаря. Уловив намёк в его словах, Мо достал пистолет. — Хорошо, что здесь никого, — стоит только сунуться, и поднимется вой митингующих. Верующие убеждены, что «порождениям ада» в их святилища путь заказан, — с улыбкой отозвался Чоу, выходя из боковых помещений. — Поэтому комната для брифингов выглядит так, будто скамейки притащили отсюда? — припомнил Мо, огибая кругом ряды и двигаясь вдоль стены. Лишь Тянь не втягивался в их болтовню, видимо, прислушиваясь к окружению и последовательно изучая детали в поисках зацепок. Он напоминал матёрого волка среди разновозрастных щенков. — Это в стиле Сайерс, она у нас дама с юмором, — с органного балкона донёсся голос Мура. Песок на деревянном полу скрежетал под ботинками, а шаги отскрипывали старые доски, наводя Мо на мысли, что кто-то да посещал это место. — Тогда красный спортзал тоже сделан по её вкусу? — само собой вырвалось у Мо вместе с тихим смешком. — Ну, если бы ты со своим парнем работали вместе, кто знает, какого цвета был бы спортзал… — Не продолжайте, — мрачно предостерёг Мо, поклявшись поостеречься помещений, кричащих комфортом, укатанных в зеркала от пола до потолка и напичканных широкими тяжёлыми лавками в каждом углу. — Мы тебе ничего не говорили. Но цвет выносился на голосование… — Да у кого возникнет желание ей перечить, — хмыкнул Мо, равняясь с исповедальней. Кто-то уже осматривался здесь, и будка осталась наполовину расшторена, но внезапно возникшее из ниоткуда тревожное чувство в животе Мо — тёмное, тяжёлое — не позволяло ему развесить её полностью. Он не успел ничего сделать, даже просто ухватиться за мысли: в то же мгновение что-то врезалось в него с такой силой, что в глазах потемнело. Удар будто молотом протаранил правый бок сквозь жилет и превратил его способность дышать в несколько беспомощно хрипящих, хватающих ртом мгновений. Мо ощутил удушающий хват на шее, и, когда его зрение вновь сфокусировалось, он уже находился в центре между рядами, а незнакомец прикрывался его телом, едва позволяя ногам касаться пола. Понять и оценить обстановку у Мо не получалось категорически. Всё, что он видел сквозь болезненные попытки вдоха, — Тянь, замерший между ними и кафедрой. Его суженные зрачки стали едва заметны, а во взгляде царил полнейший хаос. И страх. Мо не сомневался, что заметил ужас в глазах Тяня, когда тот смотрел на них. Дожидаться осмысленной реакции на своё появление никто не стал: в считанные секунды от незнакомца распространилась аура подавления. Первобытный страх, нагоняющий всюду, лишал воли к сопротивлению. Состояние всепроникающей, как токсин, панической атаки, от которой невозможно защититься или скрыться, пока он находился рядом. Сквозь морок удушья, как только к Мо вернулось осознание, что его душа всё ещё находится в собственном теле, чувство безысходности завладело им. Словно чей-то кулак сдавливал его колотящееся сердце, чтобы каждый удар давался с невероятным усилием, а любая надежда неизбежно угасла. Он видел, что у Тяня задрожали руки. У Тяня. А это значит, что два оставшихся напарника не устояли тем более. Их даже не было слышно. Мур выдал своё присутствие через пару мгновений, когда где-то наверху раздался звук, похожий на грохнувшийся об пол пистолет. Чоу же просто прислонился к стене, будто не мог даже сдвинуться с места. Мо не винил их: когда ясно понимаешь, что при малейшем движении встретишь смерть, и не такую статую изобразишь. — Хэ Тянь, Хэ Тянь… — Голос был зрелым и незнакомым, с явно звучащей усмешкой. Он звал Тяня по имени, но полная недоумения физиономия Хэ говорила, что тот понятия не имеет, кто этот тип. Мо почувствовал, как холодный кончик чужого носа коснулся виска, нарочито пошло втягивая его запах, и вампир, не переставая ухмыляться, продолжил: — Недурно. — Голос над ухом стал хриплым, отдавая жёсткое предупреждение: — Бросай. Что бы он ни делал, Мо не дёргался, в полной мере сознавая свою роль безвольного наблюдателя, рядовой жертвы, которой пока позволено дышать. Он впервые видел такую растерянность на лице Тяня, тот стоял остолбеневший, напряжённый, будто пружина. Тяжёлое дыхание и вены, проступающие на запястьях, выдавали его отчаянное сопротивление. Клыки показались из-за губ — слишком очевидное признание угрозы. Шантажом его заставляли плясать под свою дудку, и, похоже, он был готов сделать что угодно. Он что, даже не попытается рискнуть? — Хорошо, — медленно выдыхая, произнёс он, то ли незнакомцу, то ли для Мо, который яснее всех остальных понимал, что свернуть сейчас ему голову просто ничего не стоит. Уже прижившаяся в теле боль и притупившийся от безысходности страх смерти вынуждали Мо реагировать трезво, пусть и безрассудно. — Въеби... ему. — Хотелось орать, крепко выругаться, обругать этого идиота: «Не вздумай жалеть меня», лишь бы не позволить Тяню вестись на гнилой развод, но от Мо раздалось лишь хрипение. — Отпусти его, — глухо выдохнул Тянь просьбу-требование, не особо заботясь скрыть, насколько он зол. Большой палец погладил подбородок Мо, будто вампир над чем-то раздумывал, а следом реальность раскололась болью от клыков, впившихся в его шею. «Не смей!» — сквозь несознанку Мо слышал окрик вперемешку с рыком, будто сам был способен щериться, хоть как-то излить свою злобу или сказать хоть слово. Несмотря на то, что сейчас его определённо кусал другой вампир, старый триггер вернул Мо в слабое тело четырнадцатилетнего пацана. Вместе с ощущением панического бессилия тот же ужас вернулся к нему с лихвой. Казалось, будто его шею пронзили не зубы, а четыре когтя неведомого зверя. И никто не в силах остановить эту муку. Сквозь агонию звуки выстрелов рвали слух Мо, следуя один за другим с задержкой. Едва им удалось вытащить его к осознанности из плена флешбэков, как перед глазами все резко смазалось. Картина мира до головокружения завертелась, пока он не встретил удар о поверхность, и только после падения понял, что его отшвырнули, как тряпичную куклу. Боль, пронзившая кости, взвыла в теле. Она нахлынула с пугающей безграничностью, всё росла и росла, будто не знала предела. Он шлёпнулся мордой в пол, что-то горячее потекло по виску, а шея в месте укуса, не утихая, пульсировала болью. Мо лишь чувствовал, что ещё живой, но насколько искалеченный — неясно. Он тихо застонал, не сумев пошевелить ни рукой, ни ногой, пока мозг устроился на индивидуальной карусели внутри черепа. Наконец чьи-то руки подхватили его и перевернули на спину, что заставило Мо вскрикнуть от новой вспышки острых ощущений. — Как ты? Посмотри на меня, давай же, посмотри на меня! — Его звал настойчивый знакомый голос. Мо старался сфокусироваться на лице Тяня, но прилёт башкой оказался эпичным, временно провалив выполнение задачи. Послышался треск рвущейся одежды, и его левую руку прижало вместе с куском ткани к его же шее. — Прижми. Держи, вот так. Тянь внимательно изучал лицо Мо, стирая пальцем кровь, стекающую с брови ему в глазницу. — Где он?! — глухо произнёс Мо, наконец своими силами зажимая рану на шее. Укус был глубокий, но не смертельный, будто овчарка в мышцу вцепилась: крови много, и рана наверняка отвратная. Из-за вброса адреналина его тело то и дело пробивала дрожь. — Ушёл, — ответил Тянь, всё ещё удерживая влажную шею Мо второй рукой. Он быстро разорвал застёжки жилета на плечах Мо, а после ремни портупеи, отбросив их в сторону. Ноздри дрогнули, будто Тяню вдруг стало дурно от стойкого запаха вокруг. Мо и не заметил, как зрачки вампира из сфокусированных точек расползлись в два глубоких провала, готовых поглотить целиком то, на что он смотрел. Тревога на его лице сменилась абсолютным холодом, сквозь который являл себя первозданный голод, когда вампиру чуждо милосердие — желанно лишь ещё тёплое тело, которое вот-вот станет добычей. Мо лишь мог молча наблюдать за его действиями, будто замедленными в удушающей неопределённости. За губами Тяня, раскрывающимися в глубоком вдохе, пока он медленно склонялся к нему. Чувствуя глупую беспомощность, Мо едва дышал, будто под гипнозом, глядя на Тяня в ответ. Зная, что ни слово, ни действие не остановит его сейчас. Казалось такой тупостью стать пожранным под взорами многочисленных распятий. Однако порочное наваждение прервалось. Тянь замер, нервный мышечный импульс прошёлся по его лицу и постепенно исчез, но зрачки остались прежними, глубокими и чёрными. Он обернулся, бросив предупреждение себе за спину: — Не приближайтесь… Сам справлюсь… Попытайтесь взять след, — сказав это, Тянь быстро обтёр руки о штаны. И, уже не мешкая, прокусил своё запястье, решительно приложив его к губам Мо. Гуаньшань почувствовал, как тёплая кровь стекает по языку в горло, и, поперхнувшись от удивления, сразу же выплюнул. Его организм был совершенно против поглощения чего-либо вообще. — Так нельзя, Мо. — Голос Тяня стал суровым, однако в нём явно слышалась забота. — Т-ты… собираешься об-ратить меня? — прохрипел Мо с недоумением, пока по его щеке стекала кровь Тяня. Он прокашлялся её остатками, в панике пялясь в ответ. — Нет-нет, — успокаивающе заверил Тянь, целая гамма эмоций делала его лицо необычайно живым. — От нескольких переломов ты не умрёшь и не обратишься. Но это поможет пережить ранение без последствий. Тебе сейчас нужна эта кровь. — Я… не могу, всё болит… У Мо онемел весь бок, казалось, то ли рёбра прошли сквозь желудок, то ли печёнка к хуям отвалилась. — Знаю-знаю, малыш Мо, тебе больно, очень больно, — Тянь успокаивающе погладил его по волосам, — но ты должен слушаться. Постарайся выпить сколько сможешь. Он приподнял голову Мо, плотнее прижимая прокушенное запястье к его губам. Закрыв глаза, чтобы преодолеть подступающую тошноту перед, как казалось, неосуществимым мучительным занятием, Мо впился в предложенную руку. Чтобы хоть в чём-то не быть бесполезным, он сосредоточился на тягучей тёплой жидкости с привкусом горечи, наполняющей рот. Спустя минуту или две Мо оторвался от запястья, с трудом удерживая содержимое в желудке. — Больше-не-могу. Тянь всё это время поглаживал его по голове, словно он был хорошим мальчиком. — Молодчина, а теперь займёмся главным. Мо не мог больше выдерживать ненормального поведения Тяня и спросил: — Со мной что, всё совсем плохо? — Всё будет в порядке, верь мне. Нам надо в больницу, а я не смогу донести тебя к машине в таком виде. Мне придётся зафиксировать твою руку и вернуть ногу в какое-нибудь… — Тянь неопределенно качнул головой, — более удобное положение. Будет больно, понимаешь? — Пока говорил с Мо, он быстро снимал с себя кобуру с водолазкой. Лёжа как безвольное бревно, которое беспрестанно утешали, Мо кивнул, давая понять, что готов. — Начнём с руки. Можешь орать, материть меня на чём свет стоит или плакать. Не сдерживайся. — Он искал в глазах Мо согласия. — Готов? — Да понял я! Прекращай нянчиться со мной, делай что нужно. Мо тут же взвыл сквозь сжатые зубы. Секунд десять беспорядочно задыхался, пока Тянь в несколько движений, ни разу не мастерски и аккуратно, а просто как получалось, ввернул сломанную кость на место и уложил руку на живот. Отчего Мо заскулил уже на новый лад, боль на несколько мгновений парализовала сознание, и слёзы хлынули из глаз. Он молча терпел, пока Тянь фиксировал сломанную руку, а затем потеребил Мо за щёку, чтобы тот не погружался в такое желанное, убаюкивающее беспамятство. — Осталось немного потерпеть. Тебе со мной повезло, — подмигнул Тянь. — Мне, конечно, с тобой тоже. Но тебе всё же повезло больше. Отдышался? Я правда сделаю всё возможное, чтобы быть нежнее с твоей ногой. Мо понимал, что там ваще ни черта невозможно сделать безболезненно, и никакие нежности не спасут его от второго жуткого испытания. — Много болтаешь. — Он достаточно пришёл в себя, чтобы, шипя сквозь зубы, звучать с вызовом. С ногой дела обстояли хуже: больнее оказалось в разы. Наверное, все потрясения просто ужасно вымотали Мо. Он слышал звук собственных вправляемых сломанных костей, одновременно отказываясь чувствовать этот невыносимый процесс. Тянь чем-то зафиксировал его ногу, а затем так же осторожно, будто самая терпеливая в мире нянька, поднял Мо на руки. Остановились они уже рядом с его машиной. «Проклятье!» — то и дело слышалось от Тяня. Он вынужденно прислонил Мо где-то между собой и машиной с опорой на здоровую ногу, пока сам открывал дверь и отодвигал глубже переднее сиденье. Возможность стоять, хоть и с поддержкой чужого тела, сама по себе привела Мо в чувство. Он уже поплыл от потери крови, успев только сообразить, что выглядит после случившегося как отстой полнейший. Потом его вновь подхватил блевотрон боли, с искрами перед глазами, когда Тянь укладывал его внутрь машины. Он гнал слишком быстро, заставив Гуаньшаня подвывать на каждом грёбаном вираже и особенно при торможении. При этом, придерживая не пристёгнутое тело Мо, беспрерывно доставал своей болтовнёй, не давая ему провалиться в желанное забытье. Оказавшись на больничной каталке, Мо уже думал, свихнётся в этом безумном калейдоскопе ощущений. Последним, что он помнил, перед тем как уснуть, считая мелькающие лампы на потолке, было взволнованное, перемазанное кровью лицо Хэ Тяня.