Тень возле тебя

Спустя пять лет

После начала семейной жизни с Вилли Вонкой у Лу все сложилось наилучшим образом. Она все так же преподавала в колледже, но жить переехала на фабрику, где ее радостно встретили Баккеты. Чарли вырос достойным преемником магната и поступил в его же колледж, тут же блеснув своими знаниями и неограниченной фантазией. Дела на самой фабрике так же шли в гору, теперь уже два кондитера радовали мир новинками и всякими диковинками. Умпа-лумпы пусть и не сразу, но приняли молодую Тернер в свои ряды, и даже начали ее слушать, как непосредственную начальницу, наравне с Вонкой. Она все больше посвящала себя углублению в знания о кондитерстве, а совсем скоро открыла и свой производственный именной цех. В мире ее все больше стали узнавать, как правую руку мистера Вонки и его же девушку. Они часто появлялись на светских мероприятиях и в прессе, зарекомендовав себя крепкой парой. Конечно, дело к свадьбе так и не сдвинулось покуда сам Вонка не желал обременять себя этим, и все-таки многие надеялись на еще одного наследника уже по крови родного магнату. А вот Лу с этим совершенно не спешила и не давила на возлюбленного, наслаждаясь и такой уединенной жизнью. Джастин часто появлялся в их жизни и даже пару раз приезжал на фабрику. У него появился молодой человек, с которым они все же осуществили свою мечту и вскоре перебрались в другую страну. Они готовили себя к тому, чтобы усыновить ребенка, и Тернер была безмерно за них счастлива. А старик Бен и вовсе раздобрел на старости лет и за неимением детей назначил наследником Микки, уже который год работающего на него и подающего большие надежды. Его предвзятое отношение к Вонке никуда не делось, но тем не менее он был готов потерпеть надменного магната в праздничные дни, когда они с Лу заглядывали в его заведение. Фабрика постепенно погружалась в вечернюю полутишь, большая часть умпа-лумпов разбрелась по домам, обменявшись сменами с куда более свежими и отдохнувшими коллегами, вышедшими в ночь. Молодая женщина, звонко стуча каблуками, вошла в свою комнату и закрыла дверь, облегченно выдохнув воздух от скопившейся за день усталости. Она продолжала ненавидеть новогодние сессии и всю документацию, что порой взваливал на нее Вонка. Но сейчас на ее лице расплылась улыбка, стоило увидеть зажжённый в комнате камин и уютную обстановку. Переодевшись в домашнюю одежду взамен своей рабочей, она присела в кресло, ненароком подумав, что не зашла сегодня к Баккетам. После того, как Чарли решил жить в общаге, тем самым налаживая отношения с сокурсниками, они заскучали, а потому приглашали их с Вонкой на ужин каждый день. Но сегодня из-за загруженности перед праздниками, девушка не смогла прийти, а потому немного укорила себя за такую безответственность. Она думала о том, где же сейчас носит Вилли, наверняка опять экспериментирует в новом цехе или решил все-таки проверить конспекты учеников. Вернись она сейчас на пять лет назад, то непременно побежала бы на его поиски, чтобы потом поддразнить и сжать в объятиях. Но сейчас она лишь спокойно улыбнулась, прекрасно зная, что он скоро появится на пороге. Тернер давно призналась себе, что она любила его таким, какой он есть, и любит все, что он делает, даже не пытаясь изменить его. К тому же, ей не двадцать лет, чтобы по-прежнему бегать от себя. Оторвавшись наконец от камина, от которого так и жарило теплом, Лу тряхнула головой, возвращаясь мыслями к предстоящим практикам в новом году. — О, ты уже здесь! — дверь в комнату распахнулась, являя ей ничуть не уставшего в столь поздний час кондитера. Вонка прошел в комнату, скидывая малиновый пиджак, а затем и остальные свои неотъемлемые атрибуты, полюбившиеся Тернер за все годы совместной жизни. — У нас снова проблема с мусоропроводом. Ей богу построю новый цех! Он возмущенно всплеснул руками, продолжая мельтешить по комнате, а когда обернулся к женщине, то не смог сдержать лукавой улыбки. Она вернула ему улыбку, встав со своего места и подойдя чуть ближе, чтобы оставить на его губах нежный поцелуй. Почему-то именно в последнее время в голову всё чаще заползали мысли о том, насколько же всё-таки сильно изменились они с Вонкой. Сейчас эти думы снова напали на неё, и Лу, украдкой поглядывая на него, целовала любимые губы. Вот чёрт. Отрицать эти изменения тоже весьма и весьма глупо. По официальным документам магнат обменял вот уже четвертый десяток, но на вид Вонка, подумалось ей, всё так же чертовски горяч. Безупречно сидящий на не теряющей с годами своих очертаний фигуре малиновый костюм настолько же хорош, насколько и любой другой предмет гардероба Вилли, в который Тернер, к счастью, не приходилось и заглядывать — магнат прекрасно понимал, как следует одеваться человеку его статуса и возраста в кругу уважающих его людей, но всегда делал это экстравагантно и по своему. И в то время, как большая часть подруг и знакомых жаловались, что их супруги не в состоянии и подходящий к рубашке галстук подобрать должным образом, самой ей оставалось лишь участливо кивать и сочувствовать, с восхищением оглядывая очередной крайне удачный образ собственного мужчины. Да и выглядел он также, буквально не постарев ни на год. Иногда Тернер думала про себя, что живет с бессмертным или вампиром, но вскоре начала замечать россыпь морщин в уголках его глаз, приходящую с каждым годом все больше мудрость и статность. А также редкие седые волосы в густой шевелюре, которую она и с этим сильно любила. А вот она изменилась, сменив привычно детские черты лица на более резкие и дерзкие, чем раньше. В ней теперь больше преобладала женственность, вытеснив собой подростковую угловатость даже в плане характера. — Не переживай на этот счет, — тихо ответила она Вонке, проведя пальцами по его щеке и заметив, как засветились его глаза. — А то давление поднимется. Мистер Вонка, поджав губы с опущенными вниз уголками в свойственной ему манере, сверкнул глазами, всем своим видом показывая, что с оскорблением просто так мириться не намерен. Нетерпеливо цокнув языком, он с деланной угрозой двинулся к довольной собой Лу, что безапелляционно подняла руки на уровень груди. Его взгляд жадно прошелся по ее шелковой ночнушке, останавливаясь на аппетитных ножках своей женщины. — Вот же, вы только посмотрите на неё, — возмутился он, словно в комнате присутствовал ещё кто-то. — Вот значит как. Старик Вонка тебя больше не устраивает? — он приблизился к отступающей Тернер вплотную, и его тёплые руки тут же зазмеились по её талии, наслаждаясь теплом. — Сколько всего поменялось в мире, а ты всё так же издеваешься надо мной со своими шуточками. — А как же? Мы оба изменились, Вилли. Взгляни. Казалось, я лишь неделю назад закончила академию, а теперь… Тернер оборвала себя, приосанившись, потому что поняла, что не желает рассеивать возникшую между ними озорную лёгкость. Ни к чему печальные нотки и воспоминания в конце напряжённой недели. — А теперь? — переспросил кондитер, заглядывая в ее глаза. Свободная рука нежно проходилась по пушистым несобранным в пучок волосам, когда он навис над ней в своем привычном превосходстве. Девушка прочистила горло, пытаясь придать голосу уверенности и в тысячный раз дивясь тому, что, сколько бы ни проходило времени, Вонка всё так же сильно будоражит её тело и воображение. И пусть ей уже двадцать восемь, она считала себя молодой и красивой, достойной своего партнера. Она действительно научилась любить себя ровно столько же, сколько и его. И они идеально дополняли друг друга, что стало ясно со временем, с которым они не утратили свою жажду к играм друг с другом. — А теперь ты старый, несносный ворчун, — фыркнула она, закончив свою реплику. Пусть и прошло с их первой встречи уже девять лет, но почему ей должно разонравиться выводить Вонку из себя? Но Вилли захохотал, прижимая ее тело к себе и запрокидывая голову. — Пусть старый и несносный, но ты любишь меня, — хорошенько отсмеявшись, промурлыкал он, потеревшись о ее щеку своим носом. — Я же обещала любить тебя всегда, — недовольно буркнула она, обнимая его за талию чуть крепче. — Неужели не жалеешь? — его тон вмиг сделался удивленным, когда он чуть отстранился, заглянув в ее блеснувшие при свете глаза. Она хитро сощурилась и покачала головой. — И никогда не пожалею.