Мафия — значит интернационализм

— Чего на тебя так взъелся братец? Ты только и делаешь, что дрыхнешь. Подростки некоторое время шли в сторону дома, и Дазай решил начать диалог. — Не суй нос не в свое дело. — Нет, серьезно. — Дазай остановился и вопросительно посмотрел на Чую. — В шесть утра спать, это, значит, не твое, а посреди дня — так сразу. Чуя продолжал идти, делая вид, что даже не слушает своего компаньона. Дазай поспешил его догнать. — Я сплю, если устал эмоционально, — признался Накахара после тяжкого вздоха. — У-у, какой важный. Так ты после сегодняшнего дня в спячку впадешь. — Много чести. Дазай хихикнул. — О, ты сразу подумал, что речь о том, как я вывел тебя на эмоции? Догадливый какой... Ай! Чуя, используя старую тактику, вновь осадил Дазая толчком в бок, но тот затыкаться не спешил: — Удобно с таким ростом своим локотком меня тыкать... Ай! Да хорош уже! Мне на лестнице, честно говоря, хватило. Чуя так самодовольно ухмыльнулся упоминанию о заданной трепке, что, похоже, не сразу осознал первую часть фразы Дазая. — Ой, как оригинально шутить про мой рост, дылда. В какой-нибудь параллельной вселенной я выше тебя... С Дазая не сползала улыбка на протяжении всего диалога, а сейчас он вовсе засмеялся. «Как абсурдно у него возникают мысли...» — Тю, в параллельной вселенной ты и слепым быть можешь, а вот я в любой — красавчик. Уверен. — В любой кроме этой, как я понимаю? Подростки засмеялись и Дазай шутливо оттолкнул от себя Чую. Тот сделал то же самое. «Я перестал хоть что-то понимать. Он меня отпиздил, пошел со мной в магазин, я зачем-то купил ему сигареты, а сейчас мы идем и угараем... Какого хуя?!» — Так какой же эмоциональный стресс ты испытывал в те два момента, в которые мне довелось увидеть тебя спящим? — спросил Осаму, отдышавшись, и поудобнее зажав пакет в руке. Накахара резко повернулся и округлил глаза. — Их было два?! Дазая снова едва сдерживал смех. — Упс. Один раз в первый день, после чего ты и узнал чудесным образом, что именно я тот злодей, закрывающий твою дверь. Второй сегодня. Ты вообще-то даже говорил со мной, придурок. Чего с памятью? Чуя цокнул. — В первый раз меня взбесил сам факт поездки. Не очень-то и хотелось на две недели переезжать в незнакомое место, где живёт босс японской мафии и его чмошный подопечный. И я выпил немного шампанского... Но это не сильно повлияло. Дазай вспомнил сладкий вкус напитка. — Хах, это уж точно, не повлияло. Кем надо быть чтоб опьянеть от такого шампанского? — Тебе-то откуда знать, что за шампанское там было? Ты ж на диванчике отлеживался... Дазая позабавило, что Чуе, похоже, искренне интересно, откуда он знает вкус шампанского, которое купил его опекун. — Откуда, откуда. Твое допил, — прямо ответил он, не считая, что ему есть, что скрывать. А вот у Чуи сделалось такое лицо, словно он был не в состоянии переварить эту информацию. Дазай не удивился — он подозревал, что Накахара из тех полудурков, парящихся из-за непрямых поцелуев. Самого его всегда возмущало, что стоит в аниме и фильмах кому-то отпить из не своей чашки, так из этого сразу раздувают слона размером с Лендмарк-тауэр. — Ты... что?! — Допил твое шампанское, — повторил Дазай. — Допил моё шампанское?! — Да, блин, допил твое шампанское! Через три... два... один... «Фу-у-у-у!!!» прозвучало на весь город... А может и на всю Японию. Вслед за этим послышался громкий хохот Дазая, которого чрезмерно веселило брезгливая мина рыжего. — Эй, ты чего губы кривишь, пил-то я! — Мне все равно противно! Осаму продолжил смеяться и даже на пару секунд забыл, как его раздражает Чуя. «А почему он вообще меня раздражает? — на мгновение задумался он, но ответ не заставил себя ждать: — Потому что он высокомерный говнюк, чье эго явно не соответствует росту. Он отпиздил меня, использовал меня как шанс удрать от ебнутого опекуна с его муженьком, и не хочет рассказывать ничего о своих проблемах». — Так, допустим. Во второй раз что случилось? Чуя заметно помрачнел. У него не получалось скрывать эмоции так, как это делал Дазай. По глазам рыжего сразу можно было понять, что он чувствует: злится или радуется, спокоен или взвинчен. — Да так... С братом конфликт произошёл. — Он старался говорить, как минуту назад, но было и видно, и слышно, что ему не нравится это обсуждать. — С кем не бывает? Все родные ссорятся. Осаму вспомнил хлопок и красный след на щеке Чуи. И еще его внимание зацепилось за одно конкретное слово. — Ну, знаешь... Нашу пизделку на лестнице ты тоже назвал конфликтом. Накахара совсем нахмурился. Он резко повернулся, из-за чего пара рыжих прядей, выбившихся из его хвоста, небрежно коснулись лица. Его ладони сжались в кулаки, но он не нападал — видимо, справлялся так с агрессией. — Ты на что-то намекаешь? — процедил он сквозь зубы. «Какая забавная привычка. Он знает, что это звучит не слишком угрожающе? Скорее истерично...» — Я говорю лишь правду, а вот ты уже что-то додумываешь. И если тебя так это раздражает, скорее всего, в каком-то плане я прав. Ты сам говорил, у нас стены тонкие, в доме слишком хорошая слышимость. Подумай об этом. Теперь Дазай намекал. Намекал очень прозрачно на то, что пощечину которую Чуе влепил Верлен было слышно даже с первого этажа. Дазай тоже тогда удивился, но не отрицать же это? Накахара отвечать не спешил, и спустя пару минут стало ясно, что ответа вовсе не будет. Путь остался недолгий, поэтому провести остаток в молчании не было проблемой. Едва ключ провернулся в скважине, как Чуя проскочил в дом, торопливо скинул обувь и очень быстро, почти бегом, поднялся к себе в комнату. Дазай был куда спокойнее и медлительнее. Закрыл дверь, подошёл к тумбочке и кинул ключи с карточкой на свои законные места, стянул кроссовки без помощи рук. Решив, что Чуя дошел до комнаты и подъем по лестнице ему ничем не грозит, направился к себе. По пути бегло глянул на висящие в гостиной часы. «Двадцать минут второго...» Поднявшись на второй этаж, Дазай снова цокнул языком при виде чужой открытой двери, но молча зашел в свою комнату. У него впереди целый день, а он понятия не имеет чем будет заниматься. Кинув на кровать онигири и булочки, доставшиеся ему ценой потери нервов, он решил заварить себе чёрный чай и всё же почитать в кой-то веки. Выйдя из комнаты, мрачно поплелся к лестнице, подумав: «Это точно какое-то издевательство», спустился, добрался до кухни и включил электрический чайник. Открывая шкафчики в поисках хранящейся специально для таких случаев пачки пакетированного чая, он прислушивался — вдруг французы что-то обсуждают, уж больно тихие они сейчас. Ничего не услышав, Дазай, не глядя, вытряхнул пакетик в кружку, залил кипятком и вышел из кухни. Проходя мимо гостевой, он все же решил постучаться — на всякий случай, и сказать что они с Чуей дома. — Э-эй, Верлен-сан, Рембо-сан, мы если что вернулись... Дверь резко распахнулась. Подросток отшатнулся, невольно выплеснув немного горячего чая прямо себе на футболку. «Бля!» В проёме появился Поль, прямо-таки излучавший высокомерие. — Прекрасно. Не мог бы ты позвать Чую? Нам надо с ним поговорить. Осаму на секунду расширил глаза, но тут же взял себя в руки, судорожно изобретая способ уклониться от навязываемого поручения. — Ну-у, я бы с радостью, но он вроде как пошел спать. Знаете, он сегодня не спал в шесть утра, думаю не стоит его будить, вы же понимаете? Дазай умел держать себя в руках, но сейчас одна рука была занята чаем, а ситуация была очень напряженная. «Спокойно, блин, веди себя естественно». И глядя со стороны, вряд ли кто-то смог предположить, что Дазай нервничает. Блондин сощурил глаза и, приподняв одну бровь, пристально посмотрел ему прямо в глаза. — Откуда тебе это известно? «Да что же это такое-то?!» — Я проснулся из-за кошмаров, и, видимо, ваш подопечный услышал шум, а выглянув из комнаты чтобы проверить что происходит, увидел меня, Верлен-сан. У вас есть еще вопросы? У меня чай остывает. Дазай потратил последние силы на эту реплику. Он улыбнулся той улыбкой, что обычно вызывает у людей безотчётную тревогу — когда глаза раскрыты широко и смотрят сквозь человека, а уголки губ приподняты в имитации жутковатой улыбки. Он качнул головой в сторону своей кружки и дожидался реакции француза. — Но почему он не спал... — Я не знаю, — не меняя выражение лица отчеканил Дазай и уже собрался развернуться, когда услышал голос Рембо, говорящий из-за спины Верлена. — Éloignez-vous déjà du garçon. Поль резко повернулся и Артюр дернулся, отшатываясь назад, чем напомнил Дазаю поведение Чуи в первый день прибытия «гостей». — Je vais décider par moi-même. Осаму воспользовался шансом и направился к лестнице, отметив что дверь мужчин оставалась открытой еще какое-то время, пока ее не захлопнули. «Семейка агрессоров... Как к ним вообще Рембо попал..» Дазай вошел в комнату, запер ее на замок, схватил со стола «Норвежский лес» и направился прямиком к своему излюбленному подоконнику, на котором он в самом ближайшем будущем удобно устроится и будет читать. К его собственному удивлению, его никто не потревожил. Чуя, возможно, действительно уснул, а французы лезть к нему не рискнули. Дазай периодически отвлекался от чтения, например, поставил опустевшую кружку на стол, сходил в туалет и один, всего лишь один раз заглянул в комнату Накахары. «Просто убедится что он... А чего я оправдываюсь, что я право не имею в собственном доме что хочу делать?!» Обидевшись на собственный внутренний голос, утверждающий всякие глупости о том, что ему не противен Чуя и даже, вот потеха, возможно, он о нем слегка волнуется, Дазай вернулся к чтению. Он читал долго, не спеша, иногда перечитывая строки по два раза, когда забывался в своих мыслях. «Я думал этот пиздюк сдастся и выйдет из комнаты в поисках хоть чего-то съедобного... Он спит или помер уже? С таким аппетитом неудивительно, что у него такой рост...» При мыслях о еде желудок Дазая, голодавший с самого утра, жалостно заурчал. Подросток отложил книгу и направился к своим покупкам. «Сходи к нему», — голос в голове все больше и больше походил на предателя, и Осаму резко вскрыл пачку с двумя онигири, желая его приглушить. Трапезничать сел на полу — зачем париться? Когда Дазай потянулся за булочкой, голос до него все же достучался. «Это не мои мысли... Это шизофрения. Мне надо лечиться... Да.. Точно!» Он взял полиэтиленовый пакет, затем решительно отпер дверь и покинул собственную комнату. Вечно открытая дверь — и хочется, и колется. «Неужели он и сейчас спит...» Подросток аккуратно приоткрыл дверь шире, из-за чего петли скрипнули, чего давно не бывало. — Скумбрия? Чуя не спал, но лежал на кровати. В его руках тоже была какая-то книга, но Дазай не стал приглядываться к обложке. — Как же ты догадался?.. — усмехнулся он. Не услышав «Свали» или «Уйди немедленно, идиот» и всё в этом духе, Дазай ступил на «чужую территорию». — А кто бы еще приперся ко мне и молча открыл дверь? Осаму прошёл еще глубже в комнату, после чего смело уселся на полу у кровати, оперевшись спиной о нее же. Чуя возражать не стал. — Что, малыш-Чу уже не злой? — По голове что-то ударило, Дазай обиженно повернулся. — Это что, было твое колено!? — Чтоб не расслаблялся, умник. «Зачем, зачем, зачем, зачем, зачем, зачем», — именно это слово вертелось в голове Осаму, когда он зашуршал пакетом. Через мгновение в Чую влетела клубничная булочка. — От голода сдохнешь, лилипут. Набей свой крохотный желудок хоть чем-то. «Зачем я сюда пришел?» — Дазай снова обвел языком ранки на губе и закатил глаза. — Пф, ты что, моя мать? Накахара захлопнул книгу, вскрыл упаковку и неспешно стал уплетать угощение. — Твоя мать тебе сиги покупала? — Дазай встал, громко щелкнув коленками. — Или, может, ты ее бил? Он кинул взгляд на стол и обнаружил там тот самый клочок бумаги, который не смог прочитать в прошлый раз. И стал незаметно двигаться в его сторону. — Ублюдок. — Не говори с набитым ртом. Дазай усмехнулся и подмигнул Чуе, затем, сделав вид, будто оперся руками в стол, незаметно подцепил бумажку. — Ладно, ма-а-ам. Ещё один приём — сделать вид что просто засунул руки в карманы. Дазай пошагал к двери, оставив пакет с оставшейся пачкой онигири на полу. — И не засиживайся допоздна, дерьма кусок. Последний раз обернувшись, Осаму увидел лицо Чуи. Расслабленное, улыбающееся. Нет злобной ухмылки и нахмуренных бровей... и если честно... «Если честно, такой он даже не особо страшный..» Дазай не стал закрывать чужую дверь. Зайдя в своё логово и снова заперевшись на замок, подросток выудил из кармана смятую бумагу, и принялся расправлять ее настолько, насколько это возможно, даже не отойдя от двери. Изначально Осаму увидел куча закорючек, но позже понял что это густо зачёрканный текст. Разобрать буквы получалось, но приходилось тщательно присматриваться. «Ты вроде не такое чмо, может пообщаемся? Привет, идиот, как дела? Зачем ты вылез из гробницы, мумия? — После этой записи была просто туча каракулей. Покажешь мне город? бляяяяяять у тебя красивые волосы СУКАААААА блять да пошло все нахуй.» Дазай держал бумажку вспотевшими пальцами и чувствовал как стремительно ползут вверх его брови. Сейчас даже он не сдержался и отразил на своём лице столько эмоций, сколько не проявлял с тех пор как влетел в тумбочку глазом. Сам факт того, что полторашка, видимо, собирался с ним подружиться, еще можно как-то принять, но некоторые фразы... «Волосы?! Красивые волосы?! Какого хуя, Накахара?!» Подросток ощупал спину и утреннюю шишку, в который раз провел языком по ранкам во рту и дотронулся до носа, в который его беспощадно ударили дважды. Он вспомнил все тычки в бок и пинок коленом в голову, полученный меньше десяти минут назад... «Сегодня пиздец какой насыщенный день».