Мое сокровище.

Оптимус уже давно понял, что чувства не поддаются никакой логике. Если уж он полюбил это черно-белое недоразумение, то надо просто его любить и не терзаться ненужными размышлениями. Большую часть того, что Джаз ему рассказывал о музыке, было ему непонятно. Разумеется, потом он просматривал нужную информацию, и десептикон просто не замечал, что Прайм чего-то не знает. Хотя иногда и приходилось обращаться к нему за разъяснениями, и музыкант охотно все пояснял. То, что жизнь у музыканта начала налаживаться, что его талант оценили, радовало Оптимуса. Предостережения Ред Алерта о том, что рано или поздно журналисты заинтересуются личной жизнью новой знаменитости, как-то пока не трогали правителя. Когда это еще будет, а сейчас Джаз – вот он, сидит на коленях и мурлычет очередную мелодию. Предлагать ему интерфейс Прайм не торопился. По тому, что десептикон ему рассказывал, выходило, что для него такого рода отношения значили довольно многое. А решение подарить визор возникло случайно. Он уже и забыл про него, когда дроид-уборщик нашел коробку и прислал запрос, что с ней делать. Представив, как будет великолепно смотреться в этом визоре Джаз (как самый настоящий диверсант, подумалось тогда), Оптимус стал ждать подходящего случая. Требования агента только ускорили этот подарок. Как выяснилось, визор отлично маскировал алую оптику. Если не знать о ней, то ни в жизнь не догадаешься, что визор – не часть лица. Предложение интерфейса произошло как-то само собой. А неожиданное откровение любовника разбудило любопытство – что же там ему снится такое, с участием его, Оптимуса Прайма, персоны? Но во время соединения проверять не стал. Джаз потом сам все расскажет, если посчитает нужным. Джаз действительно потом рассказал Оптимусу все про свои фантазии. Не сразу и не обо всех, а постепенно, часто под видом предложений о разнообразии их интерфейсной жизни. А Оптимус в ответ на эту откровенность рассказал о матрице. И даже показал ее. Джаз был в этот момент без визора, и изумление, написанное на его лице, делало его еще моложе, чем он был на самом деле. – Я слышал о матрице, но думал, что это просто древние легенды, – честно сказал он. – Ты можешь даже ее увидеть, – положил его ладонь на свою грудь Прайм. – Правда?! – Конечно, искорка моя, – и он раскрыл грудной отсек. Матрица сияла в груди, от этого света комната стала похожа на зал для дипломатических приемов. Десептикон словно завороженный прикоснулся к артефакту. Ничего страшного не произошло, древняя реликвия явно не имела ничего против. – Не бойся, она тебя не испепелит. Это все просто легенды. – Но разве не правда, что только истинные избранники матрицы могут ею владеть? – почему-то шепотом спросил Джаз. – Вся ее мощь действительна доступна только истинному Прайму, но никакого вреда своему владельцу она не причинит. Мне она досталась потому, что было указание именно на меня. Предыдущий Прайм, Сентинел, владел ею просто в силу последней воли Новы Прайма. – А почему так? – Джаз осмелел и более уверенно прикасался к матрице. – Сентинел был министром у Новы, был в курсе всех дел. Матрица не указала на преемника, поэтому никто и не стал дергаться. Близость искры Прайма, умиротворяющее сияние матрицы – все это заставило искру самого Джаза трепетать в жажде слияния. Створки грудной брони разошлись, открывая доступ к искре. – Оптимус, я хочу слияния, – не стал тянуть с признанием десептикон. – И всегда хотел. – Связь? Или просто... – Связь, меньшее мне не нужно, – от света матрицы тени на лице Джаза были резкими. – И тебе тоже. – Я знаю, родной, знаю... – матрица выдвинулась из груди, вслед за ней специальный механизм выдвинул поближе камеру искры. У Джаза тоже сработал подобный механизм, и теперь его искра, нетерпеливо мерцая, ждала соединения. Отложив аккуратно матрицу на платформу, Оптимус позволил своей искре соединиться с искрой музыканта. Даже самый большой опыт в интерфейсе не подготавливает к тому, что происходит во время слияния. Там – просто иллюзия соединения, здесь – полное объединение разумов, мыслей, чувств в единое целое. Никаких тайн друг от друга больше не осталось в этом сияющем ничто. Когда они пришли в себя после перезагрузки, то долго еще лежали на платформе, отдыхая. Матрица была возвращена на свое законное место в груди Оптимуса, но даже ему, значительно более выносливому, чем Джаз, не хотелось никуда идти и чиститься. – Мы словно два джоора без передышки интерфейсились, – оценил десептикон их измазанность. – Можно позвать дроида, у них есть программы чистки корпусов, – предложил Прайм, листая календарь и прикидывая, можно ли сегодня побездельничать с партнером на платформе. Пока получалось, что можно, если не случится ничего экстраординарного. – Ну вот еще, – махнул рукой Джаз. – Я сам предпочитаю тебя отмывать. Вот еще немного полежу и... – И отключишься? – усмехнулся Оптимус. – Ты же сегодня так заработался, что даже не заправлялся. – Это все чепуха, я и дольше жил без регулярных заправок, – десептикон уютно устроился, свернувшись чуть ли не в клубок возле бока лидера. – Ладно, вымоемся потом, но энергон я попрошу принести сейчас. – Разумно, – оценил наполовину отключившийся Джаз. – Я всегда принимаю разумные решения, мое диверсантское сокровище. – Я не диверсант, а музыкант! – пихнул Прайма в бок черно-белый. – Иногда мне кажется, что где-то в другой реальности ты диверсант. Самый лучший. – И чем же занимается этот диверсант? – Диверсиями против врагов, разумеется, – погладил его по антенне Прайм. – Ну и вот, а я не умею делать диверсии. Я просто сочиняю музыку, которая многим нравится, – десептикон улыбнулся. – Можно подумать, то, каким образом ты часто сюда проникаешь, это не навыки первоклассного диверсанта? – Это навыки трансформера, который привык бороться за свою жизнь и не подставлять понапрасну тех, кто ему дорог. Поооонятно? – черный палец уперся в красный бок. – Более чем. Но если возникнут вдруг какие-то проблемы – сразу рассказывай мне. – Тот сикер – просто очередной немного свихнувшийся поклонник, – усталость хоть и брала свое, но Джаз сообразил, что имел в виду Прайм. – Что-то мне подсказывает, что не очередной. А я слишком дорожу тобой, чтобы позволить погибнуть ни за что. – Не волнуйся, – Джаз уткнулся носом в броню на руке Оптимуса. – Если я когда и погибну, то только защищая тебя, а не из-за музыки. – Я не хочу, чтобы ты погибал даже за меня, – Правитель смотрел в потолок и очень боялся, что во многом взбалмошный и импульсивный Джаз все-таки найдет на свою долю смертельные приключения. – Это я тебе не просто как Оптимус, это я тебе как носитель матрицы... – Чувак, ну харе о высоких материях говорить! У меня все равно памяти не хватит, чтобы все правильно запомнить и понять! И я спать хочу! – черно-белый прикрыл ладонью лицо. – Я люблю тебя и в любом случае схлапываться пока не планирую. Иногда Джаз бывал совсем несносным, на взгляд Оптимуса. Вот и сейчас – нагрубил и уснул. Но на искре у Прайма стало тепло – десептикон все говорил искренне. Отлежаться все-таки не удалось. Конфликт в одной из военных частей с последующим дезертирством тройки сикеров потребовал внимания правителя Кибертрона. А Джаз потом написал свое очередное гениальное произведение. Слушая его одним из первых, Оптимус без труда угадал в аккордах ритм слияния искр.