Мое сокровище.

Благодаря неболтливости обслуживающего персонала Прайма и осторожности Джаза, о связи правителя и музыканта широкая общественность не узнала. В своих интервью десептикон откровенно сообщал, что да, его творчество вдохновляется любовью, но сказать о том, кто объект его чувств, он просто не может. Потому что они всякий раз разные, эти объекты. И нет, в близкие отношения он с ними не вступает, часто даже не знает имени. Верили ему или нет, но настойчивость в вопросах о личной жизни постепенно стала спадать. А Джаз и не рвался подогревать этот интерес. За прошедшие ворны он достиг очень многого – участвовал в конкурсе на гимн Кибертрона, написал саундтреки для четырех многосерийных исторических фильмов, на его музыку были написаны два десятка песен. С Оптимусом Праймом он по-прежнему встречался тайно. Особенно рьяно Джаз стал соблюдать эту тайну после пары покушений на правителя. По слухам, за покушениями стояла группа недовольных из числа десептиконов. Но это были только слухи, которые ведомство Ред Алерта не смогло ни подтвердить, ни опровергнуть. Самому же музыканту вдруг пришла идея проверить, так ли правдивы слухи. И он связался с парочкой приятелей с нижних уровней и попросил помощи. Приятели не подвели и вскоре вручили ему датапад с информацией. Сейчас десептикон собирался ее просмотреть. Спустя два джоора Джаз сидел в кварте и сверлил взглядом стену. Слухи не врали – группа недовольных правлением Оптимуса десептиконов существовала. В датападе были некоторые имена, черно-белый их запомнил. Одно имя было даже знакомо, Демолишер – он работал в одном из баров нижнего уровня ремонтником. Наверняка продолжает там же работать, решил Джаз. Сегодня он уже не успевал скататься туда и поговорить с ним, но завтра он сделает это обязательно. А сейчас нужно дать очередное интервью и отправляться на встречу с Оптимусом. – Джаз, я предлагаю объявить о нашей связи официально, – пальцы большого трансформера скользили по сенсорам меньшего. Тот урчал мотором от удовольствия и в свою очередь гладил сенсорные датчики партнера. – Ты думаешь, после той волны недоверия к десептиконам этот шаг будет воспринят с энтузиазмом? Или ты надеешься, что поможет указание на то, что наша связь весьма давняя? – И на это тоже. А в большей степени на то, что всем все-таки нравится смотреть на пышные и красивые церемонии по головидению, – Прайм улыбнулся. – Да и аналитики уверяют, что ненависть к десептиконам просто преувеличена нашими журналистами. – А, ну если аналииитики... – протянул насмешливо черно-белый, прижав ласкающую его ладонь к лицу. – Это следует расценивать как ''да''? – уточнил Оптимус. – Ага, что я еще могу сказать-то? – Джаз улыбнулся, – Все равно мы друг от друга никуда не денемся уже. – Конечно, никуда не денемся, мое сокровище, – черно-белый трансформер смущенно фыркнул на высокопарное поименование. – Когда именно объявим? – Можно и завтра вечером, с утра кое-что сделаю, потом сюда приеду, – расписал план на завтра десептикон. – Тебя пропустят без проблем, – Оптимус принялся оглаживать антеннки партнера, весьма довольный его реакцией на это действие. ''Ушки'' были весьма чувствительными, и их стимуляция всегда вызывала у черно-белого меха стоны наслаждения. Этот раз тоже не стал исключением. Утром Джаз выскользнул из кварты Прайма, привычным путем через коммунальные коммуникации покинул здание и, трансформировавшись, покатил в свой родной район. Информацию с датапада он не сообщил вообще никому, даже Ред Алерту. Десептикону хотелось самому поговорить с бывшим знакомым и убедить его, что не стоит устраивать беспорядки и покушения на жизнь правителя. Нужный бар он нашел без труда. Вот только Демолишер там уже не работал и хозяин даже не знал, куда именно тот устроился после увольнения от него. Пришлось беседовать с посетителями, играть для них музыку, даже спеть несколько песен. Наконец, нашелся один трансформер, который хоть и не знал нынешнее место работы десептикона, но знал того, кто знает. Приятелю Демолишера хватило диска с автографом, чтобы подробно рассказать, где искать ремонтника. Поблагодарив, десептикон оставил трансформера наслаждаться музыкой, трансформировался и поехал по указанному адресу. Демолишер, ворочавший тяжелые ящики с каким-то весьма загадочным и явно противозаконным содержимым, искренне удивился, увидев на пороге мастерской бывшего барного музыканта. – Джаз, что тебя привело сюда? – оглядывая чистенький и блестящий корпус десептикона, поинтересовался он. – Да вот, поговорить хочу... – протянул тот, покачиваясь на ступнях. – Поговорить можно, было бы о чем, – усмехнулся ремонтник. – Так о чем ты собрался со мной говорить, выскочка? – О Мегатроне. И его планах свергнуть Оптимуса, – не стал темнить Джаз. – А ну-ка идем отсюда! – Демолишер довольно грубо схватил черно-белого за руку и выволок в темный переулок справа от мастерской. – Не та тема, чтобы кричать о ней во всеуслышание. Я не понял – ты-то откуда вообще знаешь про это? – Да вот пришлось узнать, – освободив руку из захвата, дерзко уставился на собеседника юный десептикон. – Были бы шаниксы, а инфу всегда купить можно. – И зачем же ты ее купил? Хочешь помочь нам убить этого узурпатора? – нависавший над ним ремонтник усмехнулся. – Наоборот, хочу, чтобы вы прекратили его преследовать. И он не узурпатор... – Именно Мегатрон должен был стать правителем Кибертрона! – рявкнул Демолишер. – А Прайм нагло узурпировал его власть! Но ничего, вскоре наш вождь возьмет то, что принадлежит ему по праву! – Я ничего не знаю о Мегатроне, хотя Оптимус мне все рассказал о том, как он стал правителем. Твой Мегатрон тебя просто обманывает. – Это Прайм всех обманывает! – пощечина получилась весьма увесистая, голову Джаза мотнуло так, что он даже потерял на пару кликов видеосигнал. – Ты не понимаешь, Прайма выбирали не сенаторы, – попытался было рассказать о матрице черно-белый мех. – Кто знает, что ты пошел сюда? – Демолишер со всего маху приложил собеседника о стену. – Ред Алерт, начальник охраны Оптимуса, – прошипел Джаз. – Врешь, я слишком хорошо тебя изучил тогда в баре, – фыркнул ремонтник. – Что ж, тем лучше, раз ты такой самонадеянный болван. Ремонтник подхватил отчаянно вырывающегося Джаза и потащил вглубь переулка. Предыдущий удар повредил систему связи, и теперь десептикон не мог позвать на помощь. А на крики в этом районе никто не обращал внимания. Вскоре путешествие закончилось. Музыканта втащили в какое-то темное помещение и швырнули на пол. Пока серо-зеленый мех с чем-то возился, Джаз попытался удрать. Ему это даже почти удалось, он пробежал уже половину переулка и приготовился трансформироваться и удирать на колесах, когда левое колено пронзил красный луч, и нога резко перестала служить опорой. Упав на слой мусора, под которым давно скрылось дорожное покрытие, черно-белый понял, что у Демолишера был бластер. Уже слыша тяжелые шаги и насмешливый голос, уговаривающий не убегать, чтоб не погибнуть уставшим, десептикон все же предпринял попытку трансформироваться. Но пара выстрелов помешала этому. – Кто слишком много знает, тот быстро умирает, – пропел Демолишер, поддавая ногой раненому. Из кармана выпал визор, который Джаз снял, отправляясь на нижние уровни. Десептикон потянулся, чтобы поднять его, но ремонтник, заметив движение, растоптал хрупкий предмет. – Это был его подарок... – зачем-то прошептал черно-белый, остро жалея, что пошел на эту авантюру без надежного прикрытия. – За какие, интересно бы знать, подвиги? – снова пиная раненого, с ухмылкой поинтересовался Демолишер. – Те все равно не пнять, – швырнув в своего убийцу смятую банку из-под краски, сообщил Джаз. – Да и не нужно, – серо-зеленый ухватил лежащего меха за ногу и поволок обратно. Черные пальцы успели ухватить кусочек раздавленного визора. Логики в этом не было ни на шаникс, но музыканту казалось, что бросить даже разбитый визор – это предательство по отношению к Оптимусу. А еще у него была надежда, что если не убили сразу, то и не будут убивать. Просто запрут в какой-нибудь норе, и он сможет починить там передатчик и вызвать помощь. Инструменты-то для ремонта он всегда с собой таскает, так и не смог избавиться от привычки, приобретенной жизнью здесь. Но все надежды оказались напрасными. Демолишер нигде его не запер, а швырнул в стеклянную емкость с кислотой. – Вот и все, и никто тебя никогда не найдет, – вытирая с руки энергон Джаза, сообщил он корчащемуся и кричащему от невыносимой боли трансформеру. И пошел к выходу. Растворяющемуся в кислоте кибертронцу последним усилием воли удалось отключить нейросеть. Боли не стало, хотя сообщения о фатальных ошибках систем закрыли весь обзор. – Шлак, как больно-то... – это было последнее, что смог сказать Джаз. Кислота разъела камеру искры, и последняя погасла с тихим хлопком, разрывая не успевшие раствориться части корпуса.