Best lovers

Юго чуть приоткрыл дверь, предварительно постучавшись, и заглянул внутрь. Как он и думал, Лукас сидел на кровати, сжав пальцами теперь уже единственной руки одеяло, и разглядывал что-то в окне. Его тёмные волосы были слегка растрёпаны, видимо, после сна, а лицо выражало задумчивость, однако совсем не это привлекло внимание Юго. Теперь у него отсутствовала одна рука, и, когда он в очередной раз это заметил, сердце болезненно сжалось в груди. Перед глазами молниеносно промелькнули воспоминания того рокового дня, когда Лукас лишился её, и он до боли стиснул зубы, впившись пальцами в дверной косяк. Под рёбрами заныло с новой силой. Юго было больно видеть его таким. Больно осознавать, что теперь он стал инвалидом, пускай и временно, но всё же не способным о себе позаботиться самостоятельно. Больно понимать, что это всё — его, Юго, и только его вина. Нахмурившись и прикусив нижнюю губу, он резко мотнул головой, дабы отогнать нежелательные мысли. Нет-нет-нет, сейчас он не должен об этом думать. Лукас остался жив в тот день, и это самое главное. Сейчас его, Юго, задача — обеспечить ему максимально комфортную жизнь хотя бы до того момента, пока у него не появится протез. Именно с такими мыслями он наконец прошёл в палату и, тихонько притворив за собой дверь, направился к кровати. Он старался ступать медленно и осторожно, чтобы не привлечь к себе внимание. Раз Лукас настолько увлечён природой за окном, он решил сделать ему такой небольшой сюрприз и удивить его. Мысленно он уже представлял его реакцию, и оттого на душе становилось по-особенному тепло, а губы сами собой растягивались в довольной улыбке. Однако его сюрпризу не суждено было случиться, поскольку в какой-то момент его всё же заметили. Лукас, наконец услышав посторонние звуки у себя за спиной, медленно обернулся и посмотрел прямо на него. Их глаза встретились, и юго даже невольно вздрогнул, замерев на месте. Сердце на мгновение остановилось в груди, а пальцы едва не разжали ручки пакета, который он всё это время нёс с собой. — Ох, Юго, ты меня напугал, — с облегчением выдохнув, проговорил Лукас и мягко улыбнулся самыми уголками губ. Его плечи, до этого напряжённо приподнятые, расслабленно опустились. — Зачем ты так подкрадываешься? До инфаркта меня довести хочешь? — он состроил максимально недовольную мину. Обычно в такие моменты, как сейчас, он ещё скрещивал руки на груди для пущего эффекта, однако теперь так сделать он не мог. Впрочем, оттого его выражения лица не переставало быть невероятно милым. — Хе-хе, прости-прости, — Юго неловко посмеялся и почесал затылок свободной рукой. В этот момент у него возникло дикое желание потискать Лукаса, как он всегда делал в подобных ситуациях, однако он сдержался, пускай и не без труда. — Я стучался и звал тебя, но ты не отвечал. А когда я увидел, как ты увлечённо смотришь в окно, мне захотелось подойти к тебе со спины и сделать сюрприз. Лукас ещё несколько секунд сверлил его наигранно возмущённым взглядом, однако после поменялся в лице и слегка улыбнулся. Он никогда не умел злиться слишком долго, ни понарошку, ни по-настоящему, и эта черта особенно нравилась Юго в нём. — Ладно, проехали. Давай рассказывай уже, как ты тут, — наконец сев на стул, стоявший рядом с кроватью, и поставив пакет себе на колени, поинтересовался Фелпс. — Как… ты себя чувствуешь? — этот вопрос был донельзя глупым: он и сам прекрасно знал, что отвратительно. Но не спросить всё равно не мог. — Я… — Лукас глубоко вдохнул и на мгновение прикрыл глаза, видимо, пытаясь подобрать правильные слова. — Нормально. Плечо всё ещё немного болит, но мне уже намного лучше, чем пару дней назад, — наконец посмотрев на него и натянуто улыбнувшись, ответил он. Юго прекрасно знал, что и его слова, и его улыбка — это наглая ложь. Потому что человек, который совсем недавно потерял руку, просто не мог чувствовать себя нормально. — Вот… как… — однако говорить об этом ничего он не стал. Лишь опустил взгляд и крепче сжал пальцами ручки пакета. — Я рад, что тебе уже лучше. Ненадолго над ними повисло тягостное молчание. Мыслями Юго снова вернулся в тот злосчастный день, и на душе опять сделалось паршиво. Сердце болезненно заныло под рёбрами, внутри всё сжалось. В ушах вновь зазвучал крик Лукаса, отчаянный, леденящий кровь, разрывающий душу на сотни маленьких кусочков, и он уже в который раз за день прикусил нижнюю губу. Дабы хоть немного отвлечься от нежелательных воспоминаний, непрошенными гостями лезущих в голову, он принялся разглядывать носки своих ботинок. Сказать, что это плохо помогало, — значит ничего не сказать. Страшные картинки одна за другой вспыхивали в памяти, заставляя его сердце снова и снова сжиматься от боли и сожаления. — Прости… — это единственное слово, сказанное едва различимым шёпотом, сорвалось с губ само собой. Он и сам не понял, как произнёс это. — Послушай, Юго, — Лукас тяжело вздохнул, и в его голосе послышались нотки усталости и, кажется, даже какого-то раздражения. Он аккуратно накрыл его ладонь своей, отчего Юго вздрогнул и поднял на него вопрошающий взгляд. — Я ведь тебе уже говорил, что тебе не за что извиняться. Ты ни в чём не виноват. Я сам решил тебя защитить, так что в этом нет твоей вины. Нет, слышишь меня? — Но ведь… — Юго сильнее прикусил нижнюю губу и чуть сжал его ладонь. Он хотел было продолжить, однако Лукас ему не дал. — Это ещё не всё, — спокойно, но твёрдо сказал он. — В том, что произошло тогда в лесу, нет ничьей вины, это всего лишь несчастный случай. Ни я, ни кто-либо ещё не винит тебя в этом, поэтому, я тебя очень прошу, перестань терзать себя. От того, что ты будешь продолжать винить себя в этом, ничего не изменится, — он мягко скрестил их пальцы и заглянул ему прямо в глаза, отчего сердце Юго пропустило удар. — Я понимаю, что ты переживаешь, я бы испытывал то же самое на твоём месте, но, пожалуйста, не нужно больше себя винить. Просто будь рядом со мной и продолжай улыбаться, хорошо? Мне от этого будет намного лучше. Юго снова было открыл рот, намереваясь что-то сказать, однако, поняв, что ему попросту нечего на это возразить, передумал. Вместо этого он лишь тяжело вздохнул и опустил взгляд, покрепче прижав к себе пакет второй рукой. Какой-то частью сознания он понимал, что Лукас прав, что во всём произошедшем нет его вины. Однако, даже несмотря на это, он не мог перестать себя винить. Он по-прежнему считал, что если бы тогда успел среагировать раньше, Лукасу не пришлось бы закрывать его собой. Тогда всё могло быть иначе. Но Лукасу об этом говорить он не стал: не хотел ещё больше его волновать. В конце концов, в нынешнем состоянии ему противопоказаны переживания. Сейчас ему нужно отдыхать, отдыхать и ещё раз отдыхать. Поэтому Юго лишь тихо угукнул, кивнув, и решил перевести тему. Продолжать этот болезненный диалог ему более не хотелось. — Я, кстати, пирог принёс. Лимонный, — улыбнувшись так беззаботно, насколько он только мог сейчас, он демонстративно приподнял пакет и потряс им. — Серьёзно? — когда Лукас услышал его слова, в его янтарных глазах впервые за весь разговор загорелись огоньки искренней радости, и Юго, заметив их, сам по-настоящему улыбнулся. На душе вмиг потеплело и стало по-особенному спокойно, как только он увидел его таким счастливым. — Боже, Юго, где ты его достал? В ближайших кофейнях ведь его не делают. — Сам приготовил, — горделиво вздёрнув подбородок, заявил он. Лукас от его слов едва ли не запищал, на что он негромко рассмеялся. — Но получишь ты его только после того, как съешь рисовую кашу. — Вот умеешь же ты всё настроение испортить, Фелпс, — недовольно проворчал Паркер, наигранно обижено отвернув голову. Юго снова тихо рассмеялся и потянулся в пакет за кашей.