Каждой твари по паре

Ты ушла тогда из Химинбёрга как в тумане. Услышать от такого нелюдимого персонажа как Хеймдалль комплимент в неироничном смысле было почти невозможно. Точнее, совсем невозможно. Тебе это показалось сном. Вернувшись в палаты Одина, ты смогла выиграть для Хейма ещё немного времени на выздоровление. Хотя, тут скорее сыграли свою роль очень уж живописный рассказ о нанесенных белому асу ранах и успокоившийся Один. Он просто кивнул, как будто уже знал, как он будет решать свои дела без сына. Но эта фраза не выходила из головы, вызывая приятный жар в щеках и легкую дрожь. Он считает тебя красивой. Ты никогда не думала о себе в таком ключе, сосредотачиваясь исключительно на красоте внешнего мира. Прошло несколько месяцев по меркам Мидгарда. Вечное асгардское лето не вызывало у тебя приливов вдохновения. Ты сидела на скамейке в общем зале, лениво потягивая из громоздкой кружки мёд и чиркала на листке углём снег. Ты видела его давно, когда мама – валькирия Рангрид, водила тебя в Йотунхейм, к отцу, великану Вафтрудниру. Утгард, город великанов,  показался тебе волшебным местом: высокие ледяные стены, занесенные поблескивающей в свете зенитного солнца поволокой снега, длинные и кривые как тонкие стволы молодых деревьев сосульки, которые весело было сбивать маминым мечом. Союз твоих родителей был не то, чтобы особо законным. Но они полюбили друг друга. Когда Один узнал об этом, он решил состязаться с твоим отцом в мудрости (ибо твой отец был мудрейшим из великанов) и поставил на это его голову. И выиграл её. Мать твоя через несколько лет была повержена в восстании гномов, и ты осталась сиротой. Один, толи чувствуя угрызения совести, толи имея на тебя какие-то свои, корыстные планы, приютил у себя, сделав приемной и единственной дочерью великанши Скади и Ньёрда, бога музыки. Твоя приемная мама старалась заботится о тебе в меру своих сил и напоминала тебе и твою настоящую мать-воительницу и отца-великана. А твой приёмный отец, Ньёрд, определил тебя как личность, приучив к искусству, что было для Асгарда редким воспитанием. Твои приятные ностальгические воспоминания прервал стук в дверь. На пороге, оперевшись о косяк, стоял Хеймдалль, собственной персоной. - Я тебя нарисую, - сходу начал он. – Собирайся, мы поедем на Гультопрре. - Что? – удивилась ты. – Я никогда не ездила даже на лошади сама. – ты попыталась отпереться, скорее из нежелания снова испытывать неловкость наедине с этим асом, чем из страха. - Ну, с тобой же буду я. – парировал Хеймдалль. – Значит, самое страшное с тобой уже произошло. Ты рассмеялась и увидела в ответ его беззлобную улыбку. Видеть его не истекающим желчью было поразительно очаровательно. - Давай, художница, поторопись. Хочу тебе кое-что показать. Ты взяла свои принадлежности и последовала за белым асом к стоящему во дворе Гультопрру. Огромный рогатый кошак мял могучими лапами рыхлую землю и странно обнажил клыки при виде Хеймдалля. Ты истолковала это как угрозу, но страж асов подошел как ни в чем не бывало и стал гладить кота как домашнего питомца. Он лихо запрыгнул в седло и подал тебе руку. - Давай же, это не страшно. – не дождавшись твоего ответа, он схватил тебя за кисть и подтянув к себе усадил перед собой. – Путешествие будет приятным, если расслабишься. Если будешь продолжать его бояться, он откусит тебе голову. Ты развернулась на Хеймдалля с ужасом и возмущением, но увидела его довольную улыбку в нескольких сантиметрах от своего лица и поспешила повернуться к дороге.