Виной всему–ты.

       Ещё будучи ребёнком, Чонгук поястоянно ввязывался в драки. Каждый раз он по уши уходил в этот мир доминантных альф. Если обычные альфы были при гордыне, то доминантные выше их. Их гордость не позволяла просто стоять на стороне, не быть в центре внимания. Их гордость была превыше всего. Но Чонгуку было наплевать на всё это, его просто интересовали драки. Ему нравилось избивать слабых, но альф. Словно поехавший, он ошушал эту сладость побед над другими альфами, молодая кровь бурлила в венах и жаждало большего. Также на него влияла семья, погрязшая в крови своих врагов. Его семья восстала буквально из ничего. Сначало, никому неизвестная банда, после, мафиози, что держут в узде криминальную сторону Сеула. Они были знамениты по всей Корее, и не только. Они были загадочной семьёй, словно призраки, существующие, и в то же время нет. Младшему Чону нравилось внимание и страх исходящее от других. Он чувствовал это превосходство над другими, он знал, что с лёгкостью может растоптать кого-угодно. Но он был сдержанным, всё же, его выдавали его же кулаки, которые постоянно зудели, требуя размазать кого-то об стену. И это стало причиной его исключения из престижной Лондонской академии. А там же он проучился всего-лишь каких-то 4 года. Не стоило тогда подрывать машинку директора. Но его машинка осквернила мои беспомощные глаза! Я ни в чём не виноват. Он знал, все знали, что Чонгук был той ещё занозой в Академии. Им восхищались, его же и боялись. Непередаваемое чувство. В этой же Академии, он сразу определился с целью, быть менее тихим, лишь бы родители не узнали о его выходках. Но ему всё же пришлось показать этим студентикам, кто есть кто. Теперь же его побаивались и здесь. Хоть альфы доказывали свои силы феромонами, Чонгуку же нравилось применять силу своих сильных кулаков. И ему удалось, его прозвали свирепым волком в кроличьей шкуре.

***

Уже приближаясь к кабинету нудного-директора, Чонгук переосмыслил свою выходку. Челюсть немного побаливала, а уголки губ пошипивало. Вляпался по самое дерьмо. А ведь драку начал он, хоть тот одногруппник всем видом напрашивался на это. Резкий толчок дверей и они заходят в кабинет директора. Чонгук же только и слышит как профессор во весь голос возмущается выходками студентов, которые сорвали его лекцию на самом, чёрт возьми, интересном месте! Он же не давая возможности профессору продолжить, быстрым рывком подходит к директору, стояшим за своим столом, и резко хлопает по столу. – Директор-ним, вы же понимаете, что если мои родители об этом узнают, ничем хорошим это не закончится? – Чонгук выжидающе смотрит на него и не отводит взгляд. Директор же, немного замешкавшись переводит взгляд туда-сюда. И наконец, сзади слышится очень мягкий и серьёзный голос. Голос, будто ласкающий уши. Кажется, они и не заметили других посторонних, когда профессор ворвался в кабинет без разрешения. Чонгук медленно переводит взгляд к тому самому объекту, у которого такой сладкий голос. И, его удивлению нет предела, как же он мог не заметить эту красоту? Он не заметил этого прекрасного омегу при входе, и не заметил после. Отсутвие феромонов, – подмечает он мысленно, – Блокаторы? Может быть. И кажется, их взгляды встречаются на секунду, и низ живота альфы скручивается. Он прекрасен. Слегка поклонившись, предмет его воздыхания развернувшись, покидает кабинет. А альфа сидящий на диване, в наглой позе, то-ли от ярости, то-ли от удивления роняет костыля. – Студент Ли, пройдите пожалуйста в комнату ожидания, – начинает директор. Тот Ли сверлит директора грозным взглядом, но всё же поднявшись с дивана, уходит в другую дверь. – А вы, дорогие мои, сейчас разберёмся в произошедшем и всё уладим! – с возгласом проговаривает он же.

***

Выйдя из кабинета и избавившись от нахального интереса директора, Чонгук вздыхает полной грудью. Родителям ничего не сообщат, но вот дядя будет в ярости. Гук уже мысленно готовится к его нотациям, упрёкам и подзатыльникам. Иногда ему кажется, что дядя страшнее отца, но страшнее из них папа. Если папа хоть мельком услышит про поведение своего сына, Чонгуку точно не жить. Минимум его оставят без ушей или рук, а максимум, вообще без головы. Думая обо всём этом, Чонгук вспоминает того великолепного омегу, которого он увидел утром и в кабинете того зануды. Ему даже посчастливилось услышать ангельский голос омеги, переливаюший мёдом. Он вспоминает его образ утром, он не смог хорошенько его разглядеть. Омега был далеко, но всё же отрицать его красоту никто не смел, даже сам Чон Чонгук. Но во второй раз ему удалось запечатлеть образ омеги у себя в голове, да так, что Гуку кажется, что он всё ещё смотрит на омегу. – Стоп! Омега, омега, да омега! – немного озадаченный альфа почёсывает затылок – Я не знаю его имени? Уже в следующий миг, – Чёрт! Решая свои проблемы, он даже не удосужился узнать его имени, хотя-бы. Чонгука от мыслей отвлекает звонкий сигнал машины, видимо, приехал дядя. – Ты быстро, – сев, сказал Чонгук. Видимо, дядя думая, что ему сказать первым делом, не заметил кислый запах исходящий от Чонгука. – О, что-то случилось? Выглядишь паршиво. – дядя удивлённо смотрит на своего племянника, который устало закидывает голову на подушку сиденья. Чонгук же, смотрит на него в ответ, и не решается сказать ему хоть что-то. Думается ему, что он действительно по уши вляпался по самое дерьмо.