Я тоже человек

Наступает зима. Ты периодически пишешь, спрашивая о планах на сегодня. На завтра, на послезавтра, если у тебя загруженный график, а хочется уже сейчас. Это кажется непривычно вежливым, будто мы очень дорожим хорошими отношениями и не хотим доставлять неудобств. Но не реже ты появляешься без предупреждения, стучась в дверь, если еще не слишком поздно. И через окно, если на дворе ночь. Или если ты приходишь раньше меня и пугаешь своим присутствием в моей квартире. Понимаешь, мне сложно тебя замечать, когда весь дом и так пропах тобой. Это не Икебукуро. А ты смеешься и не собираешься отправлять милые смс-ки в духе «Я у тебя дома, захвати ооторо. Ты скоро?». Нет, сидеть в засаде, пока я сам тебя не замечу, намного веселее. А еще тебе, кажется, плевать, в каком настроении мы занимаемся сексом. Потому что злой вариант тебе нравится не меньше, и иногда ты сам подливаешь масла в огонь. А порой наоборот пытаешься успокоить и настроить на мирный лад. И я это ненавижу, но у тебя всегда получается. Чувствую себя личной проституткой, которой платят натурой. На пятый раз ты приходишь с пирожными, а сам ешь мой рис, потому что «По пути была кондитерская». Я помню все кондитерские в районе, блоха, и я знаю, что ты ехал из дома. От тебя пахнет шампунем и метро. Ложь – это твоя манера общения. Но мне не на что жаловаться. Ты приносишь турку в наш седьмой раз и долго пытаешься убедить мои рецепторы в том, что мне нравится кофе. Не в таком виде, блоха! Сейчас ты смирился, но так и не понял и периодически лезешь в мою кружку, пытаясь понять, почему я заливаю твой суперский напиток молоком и сахаром. Ты целуешься, чтобы я распробовал вкус настоящего кофе, и искренне возмущаешься, когда я выливаю в раковину твои попытки приучить меня к этой бурде. А потом в один из дней приносишь банановый сироп и отказываешься целоваться, если я его пил. У нас разные вкусы, но мне тоже нравится тебя радовать. Я покупаю длинную подушку, чтобы было удобно спать вдвоем, и начинаю замечать черные волосы в постели. Это все еще квартира, рассчитанная на одного, но у меня каждый раз екает сердце, когда я вижу две зубные щетки в ванной. И сувенирную кружку, которую привез из короткой поездки с семьей. Я убеждал их, что покупаю ее для Тома, но то, что я пытался купить ее тайком, все испортило. И брат мне точно не поверил. Эта кружка не могла тебе понравиться – она напомнила мне о тебе, когда я ее увидел, но это вовсе не значит, что кому-то нравятся сувениры с поездок. Точно не тебе с твоим утонченным вкусом. Но ты пьешь теперь из нее и злишься, если я ее беру. А мне становится тепло и слегка неловко, потому что я никому раньше не привозил сувениры. Наступает зима, и ты все так же драконишь меня на улицах, но ночью жмешься теснее. Я покупаю теплые носки, и они пахнут тобой. Мы берем за привычку звонить друг другу ночью, если соскучились, потому что зимой всегда сил становится меньше, а увидеться все равно хочется. И мы болтаем, когда ты звонишь, и обычно молчим, когда звоню я. Потому что я слышу, что ты не спал из-за работы, и мы находим компромисс в том, что просто молчим, пока я не засыпаю под стук клавиш. Одной из таких ночей ты приглашаешь к себе, и я почему-то отказываюсь. А потом приходит сообщение «Приезжай», и я вызываю такси. Мы не занимаемся сексом, потому что я растерян, а тебе тоже неловко, ну и работа. Конечно, работа. Я бы сказал, что ревную, но нет. Ты выкраиваешь на меня время с самой первой встречи, а потом со временем меняешь свой график под мое расписание. И никогда не предлагаешь созвониться позже, когда я звоню ночью. Это ведь ты предложил просто молчать, потому что не хотел сбрасывать. И, ну, этого достаточно. Оказывается, ты очень сексуальный, когда работаешь. И я засыпаю в ту ночь на диване, отказавшись идти наверх, потому что хочу слушать стук клавиш вживую. И просыпаюсь в тишине пустой квартиры. На кухне завтрак, в телефоне длинная смс-ка обо всем, что мне может понадобиться. Ты всегда пишешь сухо, и это могло бы обидеть, если бы я не знал, что с клиентами ты общаешься иначе. И со всеми остальными людьми тоже. Зато с сестрами, как и со мной, по фактам. Ты доносишь ценную информацию, не разбазариваясь на ненужные интонации. Если отбросить блошиное повседневное чувство юмора, то ты оказываешься очень строгим человеком, живущим по плану и не пускающим в свою жизнь всех подряд. У тебя один друг, я почти ничего не слышал о родителях, и, ну, я не замечал того, как четко расписано твое время, потому что ты несколько лет приходил ко мне в Икебукуро по несколько раз на неделе и создавал впечатление человека, который делает это со скуки. Сейчас я понимаю, что ты вписывал в свой план «Позлить Шизу-чана» и готовился к нашим встречам, как к клиентам. С них ты получаешь деньги, а с меня что? Все, что я понял – если ты говоришь сухо, это значит, что меня допустили в твою жизнь. В ту самую, где живешь ты сам. Ты делишь ее со мной, и это так приятно, что я опаздываю в тот день на работу. И фоново волнуюсь до вечера от осознания этой принадлежности к блошиному миру и доверия. К слову о доверии. Ты совершенно не умеешь доверять, и это патология. Потому что ты агрессируешь на невинные вопросы, будто я попытался тебя шантажировать. При этом угрозы для тебя в порядке вещей. Месть – просто естественная реакция. Конечно, ведь обиду могут и не заметить, и вредит она больше самому человеку, а вот месть – это то, что ты сделал и забыл. А я запоминаю, как делать не стоит. И, да, я не знал, что умею обижаться, пока на это не пожаловался Изая. Тогда ты и рассказал мне свои домыслы о мести и обиде и скорбно признался, что обида куда эффективнее, чем он думал. Просто месть работает на всех, а обида... Короче его злило, что он следит за моим настроением и боится задеть. И в тот вечер между делом прозвучало признание, что я ему важен. Не то чтобы он когда-нибудь это сказал прямо.