~*~
Че точно очень сильно пьян. Че не уверен, сколько выпил. Ему понадобилось несколько слов, чтобы изложить свою историю, хотя он опустил некоторые, наиболее болезненные, детали. Нравится эта песня. Эта песня принадлежит ему. Нет, подождите. Это не так уж важно — это просто несущественная деталь, которую Макао знать необязательно. Это все. С Че все в порядке. Последние несколько месяцев у него все шло отлично. И сейчас у него все отлично. Че просто нужно отвлечься. Он откидывается на спинку стула и потягивает свой старомодный напиток, апельсиновая цедра и сладкий мараскино покрывают его язык, уравновешивая дымный привкус бурбона. Он осматривает танцпол. — Я думал, что Пи и Пит были драматичными, — говорит Макао рядом с ним, — но ты мог бы их обыграть. Макао играет в игру на телефоне Че. Че перестал утруждать себя сменой пароля — Макао всегда его вычисляет, и потом он чаще крадет его, просто чтобы позлить. — Это не моя драма, — надувает губы Че. Он помешивает свой напиток вишенкой на шпажке. В его бокале плавает несколько капель — бармен быстро понял, что ему нравится больше, — Ким — тот, кто подделал все — кем бы мы ни были — только для того, чтобы получить несколько бесполезных подробностей о телохранителе своего брата. — Конечно, — бубнит в ответ Макао, — все, что ты хочешь себе сказать. Это не похоже на то, что ты выследил его у дома, когда он не отвечал на твои звонки или что-то в этом роде странное. Че морщится. Он сожалеет, что упустил эту маленькую деталь. Однако, чтобы быть честным по отношению к нему, Ким действительно попросил его написать песню о любви, а затем исчез. Че проделал эту работу не просто так. Не тогда, когда Ким вел себя так явно кокетливо, когда Че впервые получил это задание. Че вроде как думал, что Ким просто прикидывается недотрогой. Ким всегда казался таким тихо довольным, когда появлялся Че. Че нравится думать, что с тех пор он научился понимать намеки. Внизу, на танцполе, Че замечает парня снаружи. Его руки подняты в воздух, бедра раскачиваются взад-вперед в такт музыке. Че наклоняет голову и с интересом наблюдает за происходящим, делая еще один глоток своего напитка. Мальчик поднимает голову и замечает, что Че наблюдает за ним. Он застенчиво улыбается. Его волосы растрепаны, темные пряди пересекают его лицо там, где они выбились из конского хвоста. Он симпатичный. Длинные ноги и темные глаза. Именно так, как нравится Че. Напряжение, которое весь вечер скручивалось в животе у Че, становится еще сильнее. Че берет вишенку из своего бокала и медленно кладет ее на язык вместе с плодоножкой, не сводя глаз со своей жертвы. На другом конце танцпола его новый знакомый замедляет шаг. Че: 1. Незнакомец: 0. Че практически слышит, как Макао закатывает глаза несколько секунд спустя, когда Макао наконец замечает, что он делает, заявляет: — Братан, ты такой противный. Че игнорирует его. Его глаза не отрываются от цели. Он протягивает руку и медленно вынимает вишневую плодоножку изо рта, завязывая в центре аккуратный узелок. — Ты просто завидуешь, потому что до сих пор не можешь понять, как это делается, — поддразнивает Че, как только его язык освобождается, уделяя Макао лишь секундный взгляд. Парень на танцполе теперь совсем перестал двигаться. Его взгляд скользит в сторону коридора, где находятся туалеты. Че допивает остатки своего напитка и встает. Бурбон обжигает горло, несмотря на сладость вишни. — Я сейчас вернусь, — говорит Че. Это его первый раз за долгое время, когда Че стоит. Комната немного наклоняется, но Че остается неподвижным. — Серьезно? — фыркает Макао, — вот как ты собираешься с этим справиться? По-настоящему зрелый. Че приподнимает бровь. — Помнишь тот раз, когда ты бросил меня здесь, чтобы пойти перепихнуться с Омом, а потом плакал об этом на следующий день, когда узнал, что он ничего не помнит? Рот Макао захлопывается. Через секунду он откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди. — Слезы не считаются, когда у тебя такое похмелье, как у меня, — утверждает Макао, — не будь таким злым. — Тогда держи свое мнение о моей сексуальной жизни при себе, — мило настаивает Че. — Знаешь, когда я впервые встретил тебя, ты казался скромным и застенчивым. Я никогда еще так не ошибался. Теперь ты шлюха. — Я учился у тебя, — возражает Че. — Если ты не напишешь мне через тридцать минут, я вызову буквально вооруженную подмогу, чтобы отвезти тебя домой. Че пренебрежительно машет рукой и выходит из кабинки, обшаривая взглядом толпу. Он уже замечает своего красивого незнакомца, небрежно прислонившегося к туалетам и уставившегося в потолок, как будто он просто решил отдохнуть от танцев. Че натягивает холодную, отчужденную полуулыбку и позволяет себе раствориться в тумане.~*~
Че обнаружил, что одно из лучших средств от похмелья — это оторвать свою задницу от кровати и хорошенько попотеть. В тренировках есть простая, непринужденная радость. Че любит заставлять себя. Ему нравится получать удовлетворение от достижения целей и постановки новых, зная, что он превращает свое тело во что-то завидное и желанное. Даже усталость, наваливающаяся на Че тяжелым грузом, когда он завершает последнее повторение, ощущается хорошо. Это похоже на прогресс. Че слышит голос Бига в своей голове, напоминающий ему, что болезненность — это когда тело перестраивает себя, чтобы стать лучше. Че снял футболку в середине сета, оставшись только в серых спортивных штанах с низкой посадкой. Все еще переводя дыхание, он перекидывает свою мятую футболку через плечо и идет к лифту, а роскошный паровой душ словно зовет его по имени из его комнаты. Когда Че заходит в лифт, кто-то окликает его с другого конца комнаты. Че краснеет, все еще не зная, как реагировать, когда телохранители дразнят его. В комнате раздаются смешки. — Пока, ребята, — бормочет Че и неловко машет рукой. — Нонг’Че! — доносится голос Бига откуда-то из-за пределов видимости Че, — на этой неделе никаких перекусов тайком в своей комнате, если только в следующий раз ты не захочешь больше хрустящих сухариков! — Я не буду! — лжет Че. Двери скользят, закрываясь. Че отхлебывает воды из бутылки, ожидая, пока лифт доедет до нужного этажа. Он провел в спортзале больше времени, чем обычно, пытаясь отвлечься от вчерашнего непрошеного вторжения Кима в его жизнь. Это лишь отчасти сработало. Бурлящая каша мыслей снова смыкается вокруг него, как только он остается один. Че нужно выпить или покурить. Может быть, Че снова выйдет куда-нибудь сегодня вечером. Он предпочитает не курить здесь, на территории комплекса, на случай, если Порш поймает его или кто-нибудь из телохранителей донесет. Каким бы роскошным ни был главный дом, Че все равно не чувствует себя здесь как дома. Такое ощущение, что он живет в шикарном отеле, суровом и безличном, и наводненном охраной. Че не уверен, что делать, когда остается один. Че думает, что уже должен был привыкнуть к одиночеству — он тоже был один в доме Порша, — но здесь почему-то все по-другому. Хуже. По крайней мере, вернувшись домой, Че чувствовал себя… Ну, в общем, как дома. Че открывает свой телефон и бездумно листает ленту в «Instagram». Может быть, Че стоит украсить свою новую комнату? Он скучает по своим гирляндам. Че целенаправленно не думает о том, что раньше хранил под этими гирляндами — все фотографии Вика, некоторые из которых до сих пор приколоты к стене его спальни. Че стоит однажды вернуться и убрать их. Че не уверен, для чего будет использоваться тот дом теперь, когда там никто не живет, но последнее, что ему нужно, это чтобы один из телохранителей — или, в худшем случае, сам Ким — однажды наткнулся на его наполовину разобранное жуткое святилище. Особенно после всего, что произошло. Че все еще смотрит на свой телефон, когда выходит из лифта в холл. Он проходит полпути к своей двери, когда сталкивается лицом к лицу с неожиданным препятствием на своем пути. Че роняет телефон и вскрикивает. Причина его непредвиденной опасности хватает его за локти, чтобы удержать на ногах. Че пахнет кожей и бурбоном. Его сердце подскакивает к горлу. — Ты никогда не замечаешь ничего, что происходит вокруг тебя, да? — Ким отмечает это с некоторым удивлением. Потому что, конечно же, это Ким. Че медленно поднимает взгляд. Волосы Кима снова собраны сзади в этот неряшливый пучок. Это чертовски красиво. — Не все могут быть такими же идеальными, как ты, — отвечает Че с легкой иронией. Ему хотелось бы, чтобы его голос звучал более раздраженно. Его собственные волосы влажные и прилипли ко лбу. От него, наверное, воняет. Почему Ким здесь? На этом этаже не живет никто, кроме Че. Ким здесь, чтобы повидаться с ним? Взгляд Кима опускается на обнаженную грудь Че, затем так же быстро поднимается обратно. Он приподнимает бровь. — Я тоже рад снова тебя видеть, Порче, — говорит Ким. У него мягкий и бархатистый голос. Че не может точно сказать, флиртует он или подшучивает, но выглядит странно, искренне рад его видеть. Не то чтобы Ким стал бы с ним флиртовать. И Че никогда не стал бы флиртовать в ответ. Ким теперь под запретом. Че пытается полностью игнорировать его существование. — Может быть, тебе, — парирует Че. Он упрямо выпячивает подбородок. Ким все еще держит Че за локти. На самом деле, довольно сильно. Маленькая искорка чего-то горячего и назойливого тлеет где-то внизу живота Че. Он не отстраняется, ему любопытно, что будет делать Ким. Че чувствует вкус дыхания Кима, бурбона и мараскино. Он задается вопросом, пил ли Ким. Че отказывается признавать предательскую часть своего мозга, которая задается вопросом, похожи ли губы Кима на вишню. Взгляд Кима снова опускается вниз, гораздо менее незаметно, чем раньше. Большой палец исследующе проводит вверх и вниз по тыльной стороне локтя Че, в то время как взгляд Кима прослеживает обжигающие дорожки вниз по его прессу. Пульс Че учащается, электрический трепет пробегает по его коже. Ким просто… Смотрит на него. Это пьянящее чувство, о котором Че почти забыл, вызывающее привыкание. Он хочет большего. Тепло разливается по его коже, предательский румянец заливает щеки, уши и обнаженную грудь. Че слышит неровное прерывистое дыхание, когда Ким наклоняется ближе, мягко подталкивая его вперед. Затем Ким замирает. Выражение его лица затуманивается. На долю секунды, от которой замирает сердце, Че жалостливо задается вопросом, что он сделал не так. — Кто это сделал? — спрашивает Ким. Его голос слишком ровный, слишком нейтральный. Как хищник, готовый нанести удар, не сводящий глаз с далекой добычи. Он смотрит на шею Че. На засос. Парень из клуба, с длинными, растрепанными темными волосами. Нет, подождите — это было позапрошлой ночью. Парень в кожаной куртке, высокий и улыбающийся, на вкус разочаровывающе похожий на корицу. Че немного стыдно за то, что он почти ничего не запомнил. Его щеки вспыхивают. На секунду он почти чувствует себя виноватым. Затем Че напоминает себе, где он находится и кто именно спрашивает его об этом. Ким. Ким, который только что появился на личном этаже Че из ниоткуда. Чтобы сделать что? Допросить его? Пламя в сердце Че в одно мгновение превращается из медово-теплого в обжигающе жгучее, чувство вины превращается в яд. Будто у Кима есть какое-то право спрашивать его, что Че делал или с кем он это делал. Че с силой вырывает свои руки из хватки Кима, внезапно вспоминая все причины, по которым он ненавидит его до глубины души. — Это не твое дело, — резко говорит Че, — ты очень ясно дал это понять, когда оставил меня рыдать на улице. Ким заметно отшатывается, будто реакция Че каким-то образом стала для него шоком. — Порче… — Почему ты здесь? — огрызается Че. Словно по сигналу, лифт позади Че зазвенел. Ким и Че одновременно поворачиваются и видят, как появляются Арм и Пол, волоча за собой тележку с чемоданами. Они останавливаются, как только видят двух молодых людей, стоящих в холле. — Ах, Нон… Кхун Че! — здоровается Арм, переводя взгляд с него на Кима, — извините, что прерываю вас. Мы сделаем все возможное, чтобы не беспокоить вас, пока будем обустраивать комнату Кхун Кима. Че не отвечает, только пристально смотрит. Чемоданы. Освоился. — Ким? — спрашивает Че, разворачиваясь. Он слышит панику в своем собственном голосе, — что происходит? Ким тычет большим пальцем в сторону запертой, пустой комнаты, через коридор от комнаты Че. — Нет, — безмолвно умоляет Че. Пожалуйста, нет. — Я возвращаюсь в свою старую комнату, пока моя система безопасности перестраивается, — невозмутимо говорит Ким. Че слышит разочарование, сквозящее за его словами, будто он только сейчас осознал, что Че ничего не сказали об этом монументальном решении, которое определенно должно было включать его в расклад. Какого хрена? — Очевидно, Порш забыл сказать тебе об этом, после нашей вчерашней встречи, — сухо продолжает Ким, — что, смею добавить, было буквально его единственной работой. Электрический гул гнева выплескивается искрами в кровь Че. Че делает мысленную заметку накричать на Порша позже, но сейчас он слишком зол на Кима, чтобы обращать на это внимание. — И ты не подумал сказать мне об этом самостоятельно? — Че кипит, — ты должен был предупредить меня! Ты не можешь просто заявиться сюда без предупреждения и въехать! Я здесь живу! Выражение лица Кима загорается, челюсть сжимается, когда его притворный нейтралитет рушится. — Я пытался, — огрызается Ким в ответ, тыча пальцем в его сторону, а затем куда-то вдаль, — ты оскорбил меня и уехал в закат на «Ducati» Макао! У Че нет на это ответа, потому что Ким прав. Но он не может просто так это сделать. Ким не может просто появиться и ожидать, что Че отнесется к этому нормально. Че испытывает необъяснимое желание ударить Кима. Ким отступает назад и опускает руку, напрягая и расслабляя пальцы по бокам, явно пытаясь практиковать некоторый уровень самоограничения. Это разжигает гневное пламя, уже пылающее в животе Че. Где были все эти эмоции три месяца назад? Почему тогда Киму было все равно? Между ними повисает тишина, тяжелая, от всех невысказанных слов, которые они оба отказываются произносить. Че узнает цепочку, которую носит Ким, — английская булавку на серебряной цепочке. Ким надел ее, когда впервые посетил старый дом Че и Порша. К большому разочарованию Че, злые слезы начинают щипать его глаза. Че не знает, что делать. Он не хочет быть здесь. Че думал, что покончил с этим. Че проталкивается мимо Кима, задевая его плечом, и идет к своей комнате. — Че, — кричит Ким ему вслед. Че оборачивается. — Что? — рявкает он. Ким наклоняется и поднимает с пола телефон Че. Он встает и протягивает его ему. — Ты забыл свой телефон. Че узнает этот тон, узнает его наигранную скуку, то, как Ким отводит глаза в сторону, будто ему даже не хочется смотреть в сторону Че. Иначе зачем бы мне учить тебя? Че шагает вперед и выхватывает телефон из рук Кима, затем возвращается к двери своей спальни. Для пущей убедительности он громко захлопывает ее за собой.~*~
После горячего душа и долгого, очень одностороннего текстового разговора с Макао, настроение Че в основном улеглось. Че чувствует себя немного виноватым за то, что повысил голос. Он также чувствует себя легче, чем за последние несколько дней. Че никогда не кричал на людей. Он никогда не сердился. Дело не в том, кто он такой. Он слышит голос Порша в своей голове, говорящий ему снова и снова: делай все, что в твоих силах. Будь счастлив. Заводи друзей. Ходи в школу. На минуту Че задается вопросом, может быть, он иногда прячет свои истинные чувства почти так же хорошо, как это делает Ким. Че протягивает руку и дотрагивается до небольшого синяка у себя на шее, рассматривая его в зеркале в шкафу. Все еще темно и свежо с позапрошлой ночи. Он продержится еще, по крайней мере, несколько дней. Убийственный взгляд Кима возвращается к нему. Челюсть плотно сжата. Кулаки тоже. Ким не может ревновать. В этом нет никакого смысла. Ким ушел от него. Сама мысль о ревности Кима вызывает у Че непонятную смесь острых ощущений и разочарования, бурлящую в животе. Че ненавидит то, что там клубится радостное, довольное тепло. Он очень хорошо помнит это со вчерашнего дня, когда они с Макао оставили Кима стоять одного на улице. Что с ним не так? И, честно говоря, что не так с Кимом? Ким определенно флиртовал с ним, прежде чем заметил следы ночных прогулок Че. Желудок Че делает маленькие сальто. Он ненавидит это. Может быть, они оба проебались. Приглушенные голоса за дверью комнаты Че прервали его размышления. Че хмурится, гадая, не ждет ли Ким гостя. Разве это не было бы богатством после того, как он с такой готовностью судил Че за его собственные подвиги? Че пытается игнорировать нежелательный маленький укол ревности. Ким может делать все, что захочет. После некоторого колебания голосов снаружи кто-то стучит в дверь Че. Че пристально смотрит на нее. Он не уверен, что хочет отвечать — у него и так сегодня было достаточно сюрпризов. Че подходит и все равно открывает дверь, готовясь к любой захватывающей драме, которую Ким собирается разыграть на его пороге в следующий раз, уже с головой погружаясь в зависимость от этого. Вместо этого Че сталкивается лицом к лицу с Макао. Макао стоит в холле, маленькая дорожная сумка перекинута через плечо, а одна рука подозрительно спрятана за спиной. На нем черная рубашка, расстегнутая до середины груди, но в остальном он одет просто, скорее не для ночной прогулки. Че моргает, глядя на него, чувствуя, как шестеренки в его мозгу безрезультатно скрежещут друг о друга. У них нет никаких планов. Они буквально несколько минут назад переписывались друг с другом. Как давно Макао здесь? Почему он здесь? Позади Макао Ким опирается скрещенными руками о свой дверной косяк. Он хмурится. Грудь Че трепещет. Че мысленно ругает себя за то, что предположил худшее о Киме, затем снова мысленно ругает себя за то, что вообще заботился о нем. Взгляд Кима опускается на то, что находится в скрытой руке Макао. Его брови медленно сходятся вместе, выражение лица превращается во что-то среднее между замешательством и шоком. Это новый образ для него. Че вроде как втайне это нравится. Че тоже слегка встревожен. — Что происходит? — нерешительно спрашивает он. — Постучался не в ту дверь, — смущенно говорит Макао, — Пи’Ким был достаточно любезен, чтобы сообщить мне, которая из них твоя. Че знает, что это ложь. Макао — тот, кто показал ему дом, когда Че только переехал сюда. Че сразу же настораживается. Он прищуривается. Макао замышляет что-то нехорошее. — Но… — начинает Че. — Я тебе кое-что принес, — перебивает Макао. Он явно сдерживает улыбку, скрытую от Кима, но ясную как божий день для Че. Он прислоняется к дверному косяку, придвигаясь ближе. Их разговор внезапно становится гораздо более интимным. Че вроде как хочет сделать шаг назад. Только явное замешательство удерживает его на месте. Позади Макао шок Кима перерастает в полномасштабный ужас. Че становится все более и более обеспокоен вторым. Из своей скрытой руки Макао достает пучок бледных гардений. Че безучастно смотрит на них сверху вниз. Никто никогда раньше не дарил Че цветов. Он почти уверен, что обычно это считается романтическим жестом, который на самом деле не вяжется с тем, что их держит Макао. — Я тут подумал, может быть, мы могли бы остаться дома на ночь. Только мы, — мурлычет Макао. Теперь его голос стал тише, хрипловатый, но достаточно громкий, чтобы Ким мог его услышать. Что, судя по его внезапно опустевшему выражению лица, он явно и делает. Че узнает придурковатую ухмылку Макао — это та, которую он всегда использует на Оме. Макао флиртует с Че. Что за хрень на самом деле? Румянец заливает щеки Че, скорее от крайнего замешательства, чем от чего-либо еще. Макао прикусывает губу. Это ужасная попытка разжечь огонь, преувеличенная и немного глупая. Че неразборчиво заикается. Макао лучше не быть серьезным. Непосредственным побуждением Че, после того как он несколько долгих секунд смотрел на Макао, широко раскрытыми глазами, и у него кружилась голова, было оглянуться на Кима. Ким совершенно неподвижно стоит в дверях своей спальни. Его руки все еще скрещены, но кулаки сжаты, все его тело напряжено. Он наблюдает за Макао с кипящей напряженностью, которую Че распознал бы более отчетливо под неоновым сиянием. В животе у Че порхают бабочки. Ему действительно нужно обратиться к психотерапевту. Он задается вопросом, есть ли на свете какие-нибудь психиатры, которые специализируются на неуклюжих приемышах мафии. — Я знаю, как сильно ты предпочитаешь наши тихие вечера дома, нашим вечерам в клубе… — говорит Макао тоном, который подразумевает гораздо более чувственные развлечения, чем их стандартный GS: GO и дешевая водка. Неторопливо, как пантера, поднимающаяся на ноги, заметив свою добычу, Ким выпрямляется. Че не хочет, чтобы Ким ударил Макао. Другу Сома, после той ночи, понадобилась пластика носа, и хотя Макао явно не во вкусе Че, его лицо слишком красивое, чтобы рисковать. Ким делает незаметный, угрожающий шаг вперед, не сводя глаз с затылка Макао. Че впадает в панику. Он хватает Макао за шиворот и тащит его в свою комнату, плотно захлопывая за ними дверь и поспешно выкрикивая вслед: — Пока. В тот момент, когда дверь захлопывается, Че прижимает Макао к ней, все еще отчаянно вцепляясь в его рубашку. Макао отшатывается назад и ударяется о тяжелое дерево. — Макао?! — вскрикивает Че, сбитый с толку. Макао разражается истерическим смехом. — Секундочку! — выдыхает он, похлопывая Че по руке, — просто позволь мне… Упс. Че иногда забывает, насколько он стал сильнее. Тренировки Бига начинают приносить свои плоды. Че удается ослабить свою объятую ужасом хватку и оторвать пальцы от воротника Макао. Макао, спотыкаясь, все еще хихикая, подходит к сенсорной панели звуковой системы. Он подключает свой телефон, и в следующую секунду над ними гремит «BIGBANG». — О боже мой, — хрипит Макао, — я не хотел, чтобы он слышал, как я схожу с ума, черт возьми. Че, ты бы видел выражение своего лица. Ким был в ярости! Вегас умрет, когда услышит об этом. Сердце Че останавливается. — Ты сказал Вегасу?! Голос Макао высокий и с придыханием, когда он хватается за воздух. Он вытирает слезу со своего глаза. — Цветы были его идеей, — щебечет Макао. — Макао! — пищит Че, — даже Порш не знает! Как ты мог это сделать? — Что ж, я жалею, что ты не сказал мне об этом раньше, — хрипит Макао между затихающими смешками. — О боже мой, — стонет Че. Он закрывает лицо руками и вслепую топает через комнату, чтобы рухнуть на свою кровать. — Тем не менее, я хвалю тебя за импровизацию, — отмечает Макао. — тащить меня в свою спальню за шиворот — это смелый шаг. Агрессивный. Извращенный. — Извращенный?! — Че резко садится. До него внезапно доходит, как его отчаянный побег мог быть неверно истолкован. О боже мой. — Он, наверное, думает, что у нас сейчас действительно громкий секс, — самодовольно предполагает Макао, — Вегас и Пит всегда врубают музыку погромче, когда занимаются сексом. Это помогает замаскировать крики. Че снова закрывает лицо руками и издает протяжный, страдальческий звук. Он хочет умереть. — О-о-о, — щебечет Макао, — если ты хочешь издавать больше подобных звуков, мы можем выключить музыку и устроить Киму очень убедительное шоу. — Макао, — причитает Че. — Именно. Че поджимает губы, исподлобья глядя на Макао. Он знает, что его лицо ярко-красное. Макао снова погружается в фырканье и хихиканье. Че продолжает свирепо смотреть на него. — Так что мы на самом деле делаем сегодня вечером? — ворчит Че, скрещивая руки на груди и отчаянно пытаясь забыть о своем унижении, — потому что, без обид, я думаю, мы оба знаем, что ты не в моем вкусе. — Взаимно, — Макао подмигивает ему и делает рукой милое сердечко. Макао подскакивает к своей сумке и достает новую, нераспечатанную бутылку виски, осторожно бросая ее на пуховое одеяло кровати Че у его ног. Че хватает ее и переворачивает. — О-о-о, — воркует Че, слишком очарованный блестящей золотой этикеткой, — оно старое. Макао улыбается и кивает в знак восхищения Че. — Это от Пи. Он сказал, и я цитирую: «Добро пожаловать в семью. Считай это знаком моей благодарности за то, что я сбил с толку эту претенциозную пизду». Он также прислал нам это. Макао вертит в пальцах маленький сверток из оберточной бумаги. У Че отвисает челюсть. — Вегас прислал нам травку? — недоверчиво спрашивает он. Макао кивает, ухмыляясь еще шире. — Я думаю, что Вегас, возможно, больше, чем я, заинтересован в том, чтобы наблюдать, как Ким рушится. Он говорит, что пришлет больше, если на их следующей работе Ким будет выглядеть более страдающим, чем обычно, — Макао делает паузу, достает из сумки свой игровой ноутбук и швыряет его на кровать Че после виски, — хотя это при условии, что мы больше ничего не возьмем, пока он нас обеспечивает. Че кивает, странно тронутый этим жестом. Че уже курил травку раньше, один раз. С Поршем. Это была ситуация типа «попробуй дома, чтобы у тебя было меньше соблазна делать это на улице» на следующий день после его шестнадцатилетия. В основном это срабатывало — Порш, оказывается, ужасно съеживается, когда он под кайфом, и Че никогда не хотел рисковать, подражая ему. Че провел весь вечер на диване, наблюдая, как Порш ведет себя как идиот, и в итоге до конца своего детства боялся этой штуки. Че не может поверить, что теперь действительно рассматривает возможность принимать наркотики от Вегаса в обмен на то, что он невольно мучает своего… … его кого? Бывший кажется не совсем правильно. Они ведь никогда по-настоящему не встречались? Че упирается ногами в край кровати. Мысль о том, что Ким — его бывший, заставляет его желудок трепетать. Че не совсем уверен, почему. Он полагает, что это подразумевает определенный уровень приверженности и интереса, который, по мнению Че, Ким никогда на самом деле не испытывал. — Я думал, ты сказал, что Пи’Ким ужасающий, — подозрительно замечает Че, — почему ты сейчас не против этого? — Потому что он явно заигрывает с тобой, и я думаю, забавно наблюдать, как он ведет себя как идиот. Сердце Че замирает на мгновение. — Нет, это не так. Макао протягивает косяк, соблазнительно помахивая им и шевеля бровями. — Хочешь поспорить? — Почему мы не можем взять что-нибудь еще? — спрашивает Че, с опаской поглядывая на косяк, — там что, подмешано что-то странное? Макао закатывает глаза. — Нет, тупица. Это способ Пи убедиться, что мы не покупаем ничего сомнительного и тому подобного, передозировку или что-то в этом роде. Он пытается позаботиться о тебе. Просто прими заботу с достоинством, хорошо? Это то, как он работает. Че озадаченно смотрит на косяк и молчит. — Ох. Добро пожаловать в нашу семью. Че знает, что Вегас, вероятно, пошутил, но по какой-то причине он не может перестать повторять эти слова в своей голове. Его сердце наполняется теплом и трепетом. Он никогда не думал о Вегасе, как о сентиментальном типе людей. Может быть, Че не так хорошо знает ни одного из Терапаньякунов. — Хорошо, — соглашается Че, подавляя совершенно необоснованные эмоции, угрожающие лишить его голоса, — да, передай ему от меня спасибо. — Я что, твой посланник? Скажи ему сам. Это, наконец, вызывает искреннюю улыбку у Че, разрушая странную мягкость вокруг него и укрепляя его в данный момент. — Ну, ты явно его посланник, — фыркает Че. Макао уже открыл свой ноутбук. — И однажды, когда ты будешь таким же ужасающим, как он, я подумаю о том, чтобы сделать то же самое для тебя. А пока заткнись и присоединяйся к моему лобби.