Desperate Measures

      — Почему я позволил тебе убедить меня сделать шоты? — стонет Че, — тот виски не предназначался для рюмок.       У Че раскалывается голова. Горячая кружка кофе, стоящая перед ним, помогает.       Это не так вкусно, как кофе наверху, в семейной столовой, но Че предпочитает столовую для персонала. Здесь, внизу, ему никогда не приходилось рисковать столкнуться с Корном и выдерживать его неловкую, официальную светскую беседу. И теперь, когда Ким здесь, Че находит перспективу кушать наверху еще более невыносимой.       Макао, на которого, кажется, блаженно не влияет похмелье, которое преследует каждую мысль Че, фыркает.       — Весь алкоголь предназначен для рюмок, — утверждает Макао.       — Я думал, тебя воспитывали в классе, — ворчит Че. Он кладет подбородок на стол и зевает, — разве у тебя не должно быть твердого мнения по таким вещам?       — Да, я знаю, — отвечает Макао. Он запихивает в рот кусочек тоста и продолжает говорить, слова немного заглушаются хлебом, — и мое мнение таково, что все придумано, и я могу делать шоты из всего, чего захочу.       — Ммм, — сонно соглашается Че, — никогда не позволяй Хиа слышать, как ты это говоришь.       — Пи’Ким? — недоверчиво спрашивает Макао.       — Хм? — спрашивает Че. Он садится, щурясь, — нет, Поршу.       — Нет, тупица. Пи’Ким, — Макао мотает головой в сторону кухни.       Ох.       Желудок Че сжимается.       Конечно, тихий, необщительный Ким тоже избегал бы семейной столовой.       Медленно, чтобы никто не заметил, как он смотрит, Че поворачивает голову направо, где просторный обеденный зал переходит в промышленную кухню, а шеф-повар деловито перебирает сковородки.       Ким крадется мимо шеф-повара, как тень, одетая в облегающие черные джинсы и черную кожаную куртку. Он берет яблоко со стойки и разворачивается, чтобы уйти.       Ким замирает, когда его взгляд встречается с взглядом Че, яблоко застывает в нескольких дюймах от его рта, о нем тут же забывают.       Че быстро отводит взгляд.       — Не смотри на него, — шепчет Макао, — если ты позволишь ему посмотреть себе в глаза, то он заглянет в твою душу и призовет все твои самые большие страхи, чтобы они преследовали тебя.       Че тут же оглядывается на Кима.       Ким все еще там, на том же месте, небрежно прислонившись спиной к столешнице. Он скрестил свободную руку на груди. Ким непоколебимо смотрит на Че в ответ.       Че вновь отводит взгляд.       Че не уверен, почему краснеет. Все это не имеет значения. Люди иногда смотрят друг на друга. Это происходит постоянно. Если бы он случайно встретился взглядом с Бигом в другом конце столовой, он бы просто кивнул ему и пошел дальше.       — О черт, — шипит Макао. Он отворачивает голову от Кима и широко раскрывает глаза, глядя на Че, — он просто пялится на нас, братан.       Че ничего не может с собой поделать. Его взгляд возвращается к Киму.       Ким пристально смотрит на них. Он даже не пытается это скрыть. Он просто стоит там, прислонившись к стойке, и наблюдает за ними любопытным прищуренным взглядом.       По коже Че словно пробегают мурашки от статического электричества.       Футболка под курткой Кима белая. С такого расстояния Че едва различает маленькие, простые черные буквы на лицевой стороне.       «Human», — гласит надпись.       Взгляд Че снова поднимается к лицу Кима, и их взгляды встречаются. Ким медленно, задумчиво откусывает от своего яблока и скептически приподнимает бровь.       Словно по сигналу, в животе у Че разливается жар. Он говорит себе, что это ярость, и не вдается в подробности.       Че не может не заметить, что джинсы Кима сегодня очень узкие.       — Он такой жуткий, — шепчет Макао, — я не могу поверить, что ты встречался с ним.       Че резко переключает свое внимание обратно на Макао, вырванный из своих опрометчивых мечтаний.       Че не может поверить, что только что пялился на промежность Кима. Он задается вопросом, увидел ли тот. Че даже не может заставить себя оглянуться в сторону Кима, чтобы узнать, заметил ли он.       Но если Ким хочет шоу, то он его получит.       Че нацепляет на лицо застенчивую улыбку и протягивает руку, чтобы переплести свои пальцы с пальцами Макао.       — Мы никогда не встречались, — настаивает Че, насмехаясь над застенчивым флиртом, — не совсем.       Макао сразу понимает, во что играет Че, и ухмыляется. Это дьявольское выражение, создающее проблемы, классика Макао. Он наклоняется вперед, немного вытягивая шею, чтобы приблизить свое лицо к лицу Че через стол, обмениваясь с ним воздухом и понижая голос.       — Смотри, кто вдруг начал играть в эту игру, — поддразнивает Макао.       Че думает о фотографии, которую они сделали вместе тем утром.       Его пульс учащается.       Это странно — находиться так близко к Макао, как сейчас. Че не возражает против этого. Его сердце даже слегка подпрыгивает от их близости, точно так же, как это происходит при его перепихонах.       С Макао Че почти находит это утешительным. Он доверяет ему.       — Ты думаешь, это убедительно? — бормочет Че. Его взгляд опускается на губы Макао.       — Несколько дней назад ты утверждал, что не драматизируешь, — ухмыляется Макао.       — А я и нет, — надувает губы Че. Он делает это игриво, хлопая Макао по плечу и откидываясь на спинку стула, — это он на нас пялится. Я просто заставляю его страдать из-за этого.       — Итак, ты согласен с тем, что сознательно заставляешь Кима страдать. Это значит, что ты признаешь, что он притворяется перед тобой.       У Че отвисает челюсть. Он бросается через стол и толкает Макао в плечо, полностью отказываясь от своего притворства.       — Это не то, что я говорю, и ты это знаешь.       — Это звучит так, будто это то, что ты мне говоришь…       — Я просто имею в виду, что он слишком любопытен, ясно? — настаивает Че. Он откидывается на спинку стула, возвращая себе недопитый кофе, — кроме того, это была твоя идея. Я просто решил воспользоваться ею.       — Конечно, — соглашается Макао, — я верю тебе всем сердцем.       Че поджимает губы и пытается прогнать румянец. Он оглядывается туда, где стоит Ким, гадая, что его ждет.       Ким ушел.       Че резко садится и оглядывает комнату. Он едва успевает заметить темную фигуру, исчезающую в передней части дома и двери за ним захлопываются.       На задворках сознания Че возникает неожиданный, раздражающий намек на неудовлетворенность.       Он просто хотел увидеть лицо Кима до того, как он убежит.

~*~

      Солнечный свет льется на лицо Че, согревая его щеки через оконное стекло. Он отхлебывает чай с молоком, ковыряясь соломинкой на дне в поисках рассыпавшихся жемчужин тапиоки.       — Я скучаю по этому, — вздыхает Че. Он откидывается на спинку своего уютного кресла и утопает в потертых розовых подушках.       Че с Омом сидят в кофейне «bubble tea» вниз по улице от будущего факультета Ома — факультета Кима, он старается не думать об этом.       Факультет Че, если бы он захотел.       Но он не захотел.       — Ты не должен это пропустить, — рассеянно замечает Ом.       Как обычно, Ому одновременно скучно и не впечатляет нытье Че. Он делает домашнее задание для подготовительного класса. Че пообещал Ому, Поршу, да и самому себе, что воспользуется этим временем для заполнения заявок, но он не может заставить себя начать.       — Да, я хочу, — протестует Че.       Че сонно моргает. У него мягкое кресло. Че хочет вздремнуть. Он устал от похмелья тем утром и от поздней ночи перед этим. Действительно, последние несколько дней вымотали его.       — Хиа говорит, что, когда я иду в школу, я должен брать с собой телохранителя, — продолжает Че, — это будет так странно. Очевидно, Кинн хочет сделать это сейчас, но Порш выигрывает мне время.       Ом вздыхает. Он надевает колпачок на ручку и складывает руки перед собой.       — Это не то, что я имел в виду, — говорит он.       Че опускает взгляд на свой напиток, все еще гоняясь за мягкими жемчужинами кончиком соломинки.       Ом протягивает руку через стол и берет папку, лежащую перед Че. Он стоически игнорирует отчаянные попытки Че выхватить ее обратно, легко отмахиваясь папкой в сторону, когда пролистывает ее.       — Это бизнес-школы, Че, — раздраженно замечает Ом, — ты даже не хочешь изучать бизнес.       — Может, я передумал, — настаивает Че, — люди меняются со временем. Я взрослею.       — Или ты становишься озлобленным, напуганным и отказываешься смотреть в лицо своим проблемам, — отвечает Ом. Он хлопает папкой по столу. Несколько человек поблизости вздрагивают и оглядываются на них, — я знаю, что у тебя с Виком что-то произошло, о чем ты мне не рассказываешь.       Сердце Че подскакивает к горлу.       Они уже танцевали этот танец раньше.       — Это холодно, — говорит Че, стараясь, чтобы его голос звучал непринужденно, — почему ты такой злой? Я могу изучать бизнес, если бы захотел.       — Но ты этого не хочешь.       Че и Ом долго смотрят друг другу в глаза. Че медленно наклоняется и очень неторопливо посасывает свой чай из трубочки, пытаясь взбодриться, снять суровое выражение с лица. Этой стратегии он научился у Макао.       Ом остается неподвижным. Очевидно, его слабость к глупым лицам присуща только Макао.       — Уф, — наконец смягчается Че, — отлично. Я ненавижу все эти школы. Я обращаюсь к ним только для того, чтобы успокоить Хиа, и потому, что, очевидно, Кхун Корн продолжает спрашивать, интересуюсь ли я его альма-матер. Я не знаю, что я делаю, Ом. Я даже больше не хочу ходить в школу.       — Да, это так, — отвечает Ом. Он возвращается к своему домашнему заданию. В его голосе звучит легкая обида. И разочарованность.       Че не знает, как на это реагировать.       Че знает, что Ом скучает по нему. В конце концов, у них были планы. Они должны были вместе пойти в школу. Ходить на занятия вместе. Может быть, однажды, они даже стали бы играть в группе вместе, если бы им удалось сдвинуть свою музыкальную карьеру с мертвой точки.       Че довольно основательно разрушил этот план. Он знает, что Ому все еще горько из-за этого, даже если он не всегда говорит об этом прямо.       В конце концов, прошло всего три месяца, но Че кажется, что прошло полжизни.       Он обводит взглядом кофейню, ища, чем бы отвлечься.       — Как ты думаешь, парень на кассе похож на меня? — спрашивает Че.       Ом вздыхает, прекрасно понимая, что делает Че, но, несмотря ни на что, поддакивает ему. Он садится и поворачивается, чтобы посмотреть на мужчину за прилавком.       — Может быть, если бы ты был года на четыре-пять старше. И если бы ты оделся как распутный трюфель для гурманов, а не просто как шлюха.       — Но как ты думаешь, мне подходят розовые шорты?       — Почему бы тебе не спросить Макао? — бормочет Ом.       Че моргает, глядя на него.       — Что?       — Ничего.       Ом угрюмо возвращается к своей домашней работе.       Че осеняет осознание.       Теперь это обретает смысл.       Ом оставался с Че, несмотря ни на что. Он терпел расплывчатые оправдания Че, мирился со случайными приставаниями телохранителя, практически не задавая вопросов, и даже время от времени отваживался ходить в клуб, несмотря на то, что вечеринки и выпивка никогда не были его представлением о хорошем времяпрепровождении.       Че искренне верит, что кое-что из этого было сделано для него. Конечно, так оно и было. Они дружат уже много лет.       Но не все это.       — О боже мой, — говорит Че, — он тебе нравится!       Ом хмурится, его ручка сильнее впивается в бумагу.       — Нет. Я только что заметил, что вы опубликовали очень милую фотографию в «Instagram» этим утром. Вот и все.       Он не отрывает взгляда от своих записей.       Че краснеет. Он откидывается на спинку стула, помешивая свой чай с пузырьками.       В этот момент он с таким же успехом мог бы проболтаться. Очевидно, теперь даже Вегас знает о его отношениях с Кимом. Теперь только вопрос времени, когда узнают все.       — Макао убежден, что Ки… Вик тайно следит за моими социальными сетями, — быстро говорит Че, — он подумал, что было бы забавно попытаться… Я не знаю. Знаешь что? Неважно. Дело в том, что Макао примерно в такой же степени в моем вкусе, как и ты. Что… Совсем не так. Без обид.       — Ох, — это все, что говорит Ом. Он смотрит на свою домашнюю работу, продолжая писать.       На один душераздирающий момент Че опасается, что совершил серьезную ошибку — что его неправильно истолковали, и что Ом влюблен именно в него. Че задается вопросом, стоит ли беспокоиться об этом из-за нарциссизма.       На снимке они оба — Че и Макао — просыпались в постели Че этим утром. Оба без рубашек, голые плечи выглядывают из-под мягких простыней, сонные и помятые, прижимаются друг к другу гораздо теснее, чем обычно делают это два друга.       Это совсем не похоже на то, как они спали на самом деле — полностью одетые в пижамы, растянувшиеся на противоположных сторонах огромного матраса королевских размеров, где они вырубились после просмотра промо-роликов Че в GS: GO.       Ом медленно откладывает ручку и кивает.       — В таком случае, — осторожно произносит Ом, — тебе нужно привести его на мое выступление на следующей неделе. Как фальшивое свидание или какую-нибудь новую чушь, в которую вы играете.       Че смотрит на Ома с открытым ртом. Ему многое нужно обдумать.       Че решает начать с самой главной новости.       — О боже мой! — восклицает Че, — ты смог? Ты выступаешь?!       На этот раз ему все равно, когда посетители поблизости бросают в их сторону любопытные взгляды.       Настала очередь Ома краснеть, будто он не совсем ожидал, что Че так обрадуется за него.       — В этом нет ничего особенного, — скромно возражает Ом, — это просто кафе в торговом центре.       — Это огромное дело, Ом! Я так горжусь тобой!       Че встает со стула и заключает Ома в крепкие объятия.       Это то, о чем они с Омом мечтали.       На секунду, пока его лицо скрыто, улыбка Че спадает. У него скручивающее, тяжелое чувство в животе, несмотря на радость по поводу достижения Ома.       Он ревнует.       Менее полугода назад они бы вместе использовали подобные возможности. Они оба взволнованно бы выбирали, какие песни сыграть. Оба раздумывали, сделать ли кавер или попробовать что-то оригинальное. Оба репетировали до поздней ночи, нервничая из-за того, что допустят ошибку в первый раз перед аудиторией.       Че делает глубокий вдох и старательно изображает улыбку, прежде чем вернуться в свое уютное кресло. Ом не виноват в том, что в жизни Че полный бардак. Ом заслуживает счастья.       — Я обязательно возьму с собой Макао, — подмигивает Че.       Ом закатывает глаза, но Че ловит его тонкую, довольную улыбку.       — Может быть, в следующий раз ты будешь играть вместе со мной, — говорит Ом. Его голос больше похож на то, будто он ругает ребенка, чем пытается в чем-то убедить друга.       Че старательно держит улыбку на лице. Он знает, что выдает желаемое за действительное, даже если бы хотел этого. Последний раз Че прикасался к гитаре больше двух месяцев назад.       — Может быть, — говорит Че, — но я знаю, что ты прекрасно справишься сам. Я тебе не нужен.       — Хм, — размышляет Ом. Он возвращается к своему домашнему заданию, — что ж, предложение остается в силе.       Че действительно хотел бы, чтобы этого не было.

~*~

      Че соскакивает с мотоцикла Макао, хихикая, когда немного спотыкается. Макао успокаивает его.       — Ты собираешься подняться наверх, хорошо? — спрашивает Макао, фыркая от смеха, когда Че неловко подпрыгивает на месте и распутывает причину своего замешательства.       — У меня шнурок застрял, — стонет Че, — я в порядке, клянусь.       На самом деле Че на удивление трезв. В середине вечера он немного покурил, но теперь даже этот эффект прошел. Че просто устал — ему хочется в душ и в постель.       — Тогда ладно. Увидимся позже, чувак.       — Да, напиши мне, когда будешь дома.       Макао заводит двигатель и отъезжает.       Че засовывает руки в карманы и идет к парадным дверям. Дом пустой и тихий позади дверей. Иногда Че кажется, что он видит его таким образом чаще, чем днем.       Биг стоит на страже напротив другого телохранителя, которого Че не узнает.       — Привет, — здоровается Че, проходя мимо.       — Спокойной ночи, Кхун Порче, — спокойно отвечает Биг. Он продолжает смотреть прямо перед собой.       Че замолкает.       Это кажется неправильным.       — Почему ты… — Че замолкает, устремляя внимание через двери в широко открытый атриум.       Что-то здесь не так.       Дом точно такой же, как всегда в этот час — тихий, но не безмолвный, воздух наполнен звуками льющейся воды, кондиционера, редким жужжанием лифта и приглушенным гулом улицы.       Где-то вдалеке, дальше, чем вода, но ближе, чем улица, Че слышит металлический щелчок зажигалки, затем более мягкий, зернистый щелчок кремневого колеса. Он замечает искры как раз перед тем, как они гаснут.       Стеклянный дверной проем через атриум, спрятанный в дальнем углу, ведет в небольшой внутренний дворик. Прямо с другой стороны виднеются смутные очертания знакомого силуэта, откинувшегося на скамью сразу за порогом.       Щелчок, щелчок, щелчок.       Зажигалка снова загорается, но только для того, чтобы тут же погаснуть.       По спине Че пробегают мурашки.       Че бесшумно входит в парадную дверь, отказываясь от своей линии расспросов. Он проверяет свой телефон.       Сейчас почти три часа ночи.       — Че.       Голос за его спиной звучит едва ли не шепотом. Че поворачивается обратно к Бигу, который все еще стоит по стойке смирно у двери, лишь слегка повернув лицо в сторону Че.       — Тебе следует лечь спать, — бормочет Биг.       Это звучит как предупреждение.       Пустая громада главного дома возвышается над ними, раскачиваясь, как замок из спичек. Че беспокоится, что один неосторожный вздох может привести к тому, что все рухнет и похоронит их в пепле.       Че понижает голос, чтобы соответствовать тону Бига.       — Но почему Пи’Ким все еще не спит? — спрашивает Че.       Биг сжимает губы в тонкую линию. Он оглядывается через атриум на далекий, тусклый огонек зажигалки в тени.       — Мы только что вернулись с одного задания, — мягко объясняет Биг, одаривая Че сочувственной улыбкой, — он не пострадал. Нет необходимости беспокоиться. Я побуду здесь, пока он не поднимется наверх.       Че отводит взгляд.       — Кто сказал, что я беспокоюсь? — бормочет Че.       Че слышит, как Биг закатывает глаза в форме недоверчивого вздоха.       По правде говоря, Че подумал, что, возможно, Ким поджидал его, готовясь допросить по поводу его поздней прогулки. Че разозлился, когда впервые подумал об этом, но теперь он испытывает странное, сверхъестественное чувство разочарования.       Конечно, Ким его не ждет. У сына главы мафии есть дела поважнее. В любом случае, у него нет причин ждать Че.       Иногда Че забывает, что время, проведенное ими вместе, никогда ничего не значило.       Щелчок, щелчок, щелчок.       Звук этой проклятой зажигалки раздражает.       Че поворачивается и идет через атриум во внутренний двор, не обращая внимания на тихое шипение Бига у себя за спиной. Внутренние стены рушатся, открывая доступ воздуху, выталкивая его обратно в ночь, из которой он только что вернулся.       С двух сторон над Че возвышается главный комплекс, монолитный и угрожающий, его глянцево-черный силуэт темнеет на фоне окрашенных неоном облаков.       Две другие стороны двора открыты для обзора городского пейзажа, высокая кирпичная стена уединения отделяет сад от пешеходов. Тусклое сияние уличных фонарей и рекламных щитов разливается по траве и по всему вокруг, окутывая Кима странным, неземным сиянием.       Че останавливается прямо за дверью. У него пересохли губы. Че дрожит.       Даже со спины Ким не совсем похож на себя. По крайней мере, не тот Ким, которого узнал Че, как бы дорого это ни стоило.       Ким развалился боком на каменной скамье у двери, одна нога закинута на сиденье, а другая упирается в траву. Он сидит спиной к Че, его тело обращено к улице.       Ким снова щелкает кремневым колесиком своей зажигалки. Она вспыхивает и немедленно гаснет, очевидно, из-за нехватки жидкости.       Ким закрывает крышку зажигалки, а затем открывает ее с приятным металлическим щелчком. Он снова щелкает кремневым колесиком. Зажигалка снова вспыхивает и гаснет сама по себе.       В другой руке Ким держит незажженную сигарету, отведенную в сторону, будто он давно забыл о ней, а вместо этого попал в какую-то сверхъестественную, роботизированную петлю.       Щелчок. Щелчок, щелчок. Щелчок. Щелчок, щелчок.       От беспокойства у Че сжимается желудок. Может быть, ему нужно было прислушаться к Бигу.       На самом деле он не так уж хорошо знает Кима?       Медленно, не делая резких движений, Че достает из кармана свою зажигалку. Он обходит Кима так, чтобы тот мог увидеть его приближение, останавливаясь у ноги Кима в конце скамейки. Че зажигает свою собственную зажигалку и протягивает ее.       Щелчок крышки прекращается.       Ким поднимает взгляд, рассматривая Че острым, сверкающим взглядом.       Вокруг них воцаряется тишина. Несмотря на приглушенный городской шум, Че слышит в ушах биение собственного сердца.       Ким одет в ту же белую рубашку, что и утром. Спереди разбрызганы темные пятна, черные в жутком сиянии далеких неоновых огней.       «Нuman» запятнано кровью.       Рука Че дрожит.       Оба хранят молчание.       Ким делает глубокий вдох. Он звучит почти раздраженно, будто его прервали на середине выполнения чего-то важного, а не из-за бездумных попыток снова и снова зажечь пустую зажигалку. Затем, не торопясь, он садится — ноги неподвижны, не используя ничего, кроме силы своего тела, чтобы подтянуться вперед.       Ким останавливается, пристально глядя на Че, и подносит кончик сигареты к пламени.       Золотистое сияние освещает черты Кима снизу. Это создает резкий, теплый контраст с Кимом на фоне окружающего их прохладного мрака. Крошечные огоньки-близнецы вспыхивают в его глазах, затем гаснут в одинаковых клубах дыма, когда Че закрывает крышку зажигалки.       Клубы дыма окутывают лицо Кима. Он странно мерцает в воздухе там, где улавливает туманное сияние горизонта.       Пятна на рубашке Кима тянутся за линию воротника. Они идут по его ключицам и шее, отслаиваясь от кожи, как старые струпья. На щеке Кима еще несколько капель.       Че кажется, что он находится под водой, каждый звук и вздох доносятся приглушенно.       Вишнево-красная сигарета Кима тускло светится между ними. Че все еще держит в руке холодную зажигалку.       Че делает движение, чтобы опустить руку.       Острая костлявая хватка обхватывает запястье Че, молниеносно и далеко не нежно.       Че замирает. Его сердце подскочило к горлу, мышцы инстинктивно напряглись под хваткой Кима.       Ким наклоняет голову. Он выдерживает взгляд Че, хищный и расчетливый. Затем его взгляд опускается на плененную руку Че.       Пульс Че учащается.       Ким большим пальцем отводит кончики пальцев Че в сторону. Прикосновение кожи к коже посылает крошечные электрические разряды, пробегающие по крови Че, когда Ким показывает дизайн на боковой стороне серебристого стального корпуса зажигалки.       Ким смотрит на него — три буквы, выгравированные на металле, — и этот темный, нечеловеческий блеск все еще сверкает в его взгляде. Он так близко к руке Че, что его дыхание касается кончиков пальцев.       Волоски на руках Че встают дыбом. Он краснеет, благодарный покрову темноты.       Че забыл о дизайне своей зажигалки.       Че пытается высвободить руку, но хватка Кима остается твердой, как камень, неподвижной и болезненно сжимающей.       Мурашки пробегают по руке Че, отдаваясь эхом от прикосновения Кима, как разлетающиеся конусы от удара метеорита.       Че не может дышать. Жар будто покалывает его кожу. Че думает, что если останется в таком состоянии, то может полностью сгореть в последствии.       Костяшки пальцев Кима в крови.       Адреналин бурлит в венах Че, тело предупреждает его о близкой опасности, будто оно может ощутить тяжесть смерти, которая витает в ауре Кима, пригвожденное к месту яростной напряженностью взгляда Кима.       Че замирает.       Дым клубится вокруг них и исчезает в затянутом дымкой небе. Свет в глазах Кима хрупкий и надломленный.       — Пи’Ким, — мягко умоляет Че, — больно.       Ким моргает. Ким переводит взгляд с лица Че на его руку, все еще сжимающую зажигалку, а затем отпускает запястье Че, будто тот обжегся.       Долгую секунду Ким просто сидит и смотрит, наблюдая, как Че снова прижимает руку к груди и нежно потирает сустав, где хватка Кима была более болезненной.       Че задается вопросом, будет ли у него синяк.       Ему жаль, что он не может узнать, о чем думает Ким. Ким выглядит потерянным, нечитаемым — погруженным в себя, и кислорода для дыхания осталось совсем немного.       Внезапно Ким встает. Это отрывистое, резковатое движение. Он так близко, что Че испуганно отшатывается, его нервы все еще гудят от силы хватки Кима.       Ким замечает страх Че, прищурив глаза.       Крошечный, предательский жар скручивается глубоко в животе Че.       Че стискивает зубы, в гневе поднимаясь, чтобы встретить холодный, изучающий взгляд Кима. Он чувствует вкус дыма от сигареты Кима. Че проводит пальцами по выгравированным металлическим буквам на зажигалке, которую держит в руке.       Это не имеет значения. Это просто гребаная зажигалка.       — Дай-ка я угадаю, — говорит Че, подражая голосу Кима, понизив свой собственный до неуютно низкого уровня, — иди спать, Порче. Подавай заявления в школы, Порче. Притворись, что ты не живешь в гребаном особняке мафии, где люди небрежно сидят вокруг, покрытые кровью, Порче.       Ким холодно смотрит на него. Он бросает свою едва выкуренную сигарету на землю, туша ее с видом человека, который знает, что позже ее уберет кто-то другой.       — Делай, что хочешь, — говорит Ким, — это то, что ты хотел услышать?       Че открывает рот, затем снова закрывая его.       — Продолжай, — говорит Ким, — мне, блядь, все равно.       Эти слова обрушились на Че, как стена льда.       А потом Ким уходит, и вслед за его уходом раздается жужжание лифта.       Че обхватывает себя руками. Он весь холодный.       Все в порядке.       С ним все в порядке.       Через некоторое время позади него раздаются приглушенные шаги, останавливающиеся у двери. Че узнает походку Бига так же, как узнал бы походку Порша или Ома. Странно, каким обескураживающе знакомым становится для него этот мир, и все это время Че ничего не делает, только борется за то, чтобы не утонуть в нем.       — Че, — тихо произносит Биг, — тебе что-то нужно?       Че закрывает глаза. Он делает глубокий, прерывистый вдох.       Че не собирается плакать. У него нет на это никаких причин.       Че оборачивается. Он возвращается в дверной проем, останавливаясь перед Бигом, чтобы вложить ему в руку холодный металл зажигалки.       — Да, — говорит Че, — просто избавься от нее ради меня, хорошо?       Биг поднимает зажигалку, наблюдая, как она вспыхивает в свете флуоресцентных ламп, льющихся из дома.       — Это…       — Я знаю, — обрывает его Че.       Че бросает последний прощальный взгляд на стилизованные, выгравированные буквы.       Вик.       В руке Бига зажигалка выглядит чужеродно и странно. Че хранил ее при себе, почти бездумно, с тех пор, как впервые накопил и купил ее много лет назад.       Но Вика не существует. Он просто личность, за которой прячется Ким.       — Просто избавься от нее. Я даже не знаю, почему она до сих пор у меня.       Биг склоняет голову.       — Да, Кхун Че.       Че закатывает глаза.       — Я же просил тебя не называть меня так.       Че идет по стопам Кима к лифту. Ким, наверное, уже давно ушел, скрылся в своей комнате. Че может ложиться спать, не беспокоясь о том, что снова столкнется с ним.       В следующий раз Че просто послушает Бига.