~*~
Че просыпается поздним утром от яркого солнечного света, льющегося в его окна. В ушах у Че все еще звенят басы клуба, на языке ощущается привкус искусственного тумана. Сердце Че начинает бешено колотиться, прежде чем разум вспоминает почему. Он выполняет свою утреннюю рутину в возбужденном, рассеянном состоянии. Че почти чистит зубы с мылом. К тому времени, когда приближается полдень, Че уже не в себе. Че проводит час, бездумно бренча на гитаре, но нормально играть не может. Че продолжает думать: Что, если Пи’Ким придет постучать в мою дверь и услышит меня? В два часа дня Че открывает свою дверь, затем садится на кровать и играет в видеоигры, говоря себе, что он определенно не собирается специально пялиться на дверь Кима, хотя это и так. Че вроде как ненавидит его. Че должен быть лучше этого. Че должен быть зол. Но все, о чем Че может думать, — это умоляющий взгляд, скрытый в глазах Кима, когда он спросил: Могу я встретиться с тобой завтра? Прошло пятнадцать часов, тридцать две минуты и семнадцать секунд с того момента, как Че снова закрывает свою дверь, понимая, каким отчаявшимся и нуждающимся он, должно быть, выглядит, сидя на кровати и глядя в открытую дверь, как одинокий щенок, ожидающий возвращения своего хозяина домой. Не то чтобы он считал. В четыре вечера Че разблокирует основной номер Кима и все его социальные сети. Конечно, Ким знал, что он заблокирован, но что, если он этого не знал? Жалкий. Жалкий. Жалкий. В шесть вечера Макао отправляет сообщение Че, напоминая, что они сегодня вечером куда-то идут, на случай, если Че был слишком пьян, чтобы запомнить. Че был почти трезв, когда слушал эти планы, поэтому он ясно помнит их, но подумывает о том, чтобы заявить, что забыл, чтобы остаться дома и дождаться, когда Ким придет навестить его. Жалкий. Жалкий. Жалкий. Че принимает эти планы. Надежда сменяется разочарованием, негодованием. Затем, наконец, Че открывает свой телефон, чтобы найти старый диалог с Кимом — тот, что был на его первоначальном номере Кима, до того, как Че заблокировал его. Диалог, перед кем была раскрыта вся их история. Странно, что Че не видит видео с их песней, висящей там и насмехающейся над ним. Еще более странно видеть несколько последних сообщений Кима, некоторые из которых Че никогда раньше не видел. Ким: Где ты? Ким: Я еду в главный дом. Ким: Пожалуйста, позвони мне. Просто дай мне знать, что ты в безопасности. Ким: Прости, Порче. Я прошу прощения за все. Я больше не буду тебя беспокоить. У Че горит горло. Первые несколько сообщений датированы тем днем, когда Порш тайно увез Че в бар Йок — днем, когда Порш и, соответственно, Че навсегда стали частью этого мира. В тот день все иллюзии безопасности, которые когда-либо были у Че, рухнули. Че до сих пор помнит тела, разбросанные по полу, густой запах меди в воздухе. Че заметил это, когда еще играл в игру, почувствовал запах пороха и дыма, но не обратил на это внимания, как на незнакомые запахи места, в котором Порш никогда раньше не позволял ему проводить много времени. Жалкий. Жалкий. Жалкий. Теперь он научился лучше. Последнее сообщение датировано намного позже остальных. Че проверяет даты на другом номере Кима. Ким отправил сообщение всего через несколько дней после того, как отправил песню Че. Че возвращается на только что разблокированный номер Кима и отправляет ему сообщение, набирая текст дрожащими пальцами. Че: Я встречаюсь с Макао в девять. Если к тому времени я от тебя ничего не услышу, то, наверное, буду считать, что ты передумал. Снова. Грудь Че болезненно сжимается, когда он нажимает «Отправить». Че ненавидит жжение в горле. Че ненавидит слезы, которые наворачиваются у него на глаза. Че ненавидит то, как сильно он надеялся. Че чувствует себя так, словно за один день его отбросило на месяцы назад, и теперь он сидит и гадает, что сделал такого, чтобы заслужить это. Гитара холодно смотрит на него из угла, насмехаясь над словами, которые пел Че из надежды, и которые теперь на вкус как пепел у него во рту. Че рад, что Ким никогда его не слышал. Че бросает телефон на кровать и начинает рыться в шкафу в поисках одежды.~*~
Клуб стал для Че привычной территорией. Сердце Че успокаивается, когда он входит, неоновые огни и искусственный туман окутывают его, словно приветственные объятия. Че чувствует себя здесь комфортно. Че чувствует себя могущественным. Не из-за сверкающего золотом герба на его пальце, а из-за легкости, с которой он притягивает взгляды, проскальзывая между движущимися телами, его черный кроп-топ и темная подводка — маяк восхищения и желания. Че знает, как хорошо он выглядит. Че наслаждается этим. Здесь, по крайней мере, он знает, что его желают. Где-то в течение нескольких месяцев тоски, недоумений, исследований и достижений Че обрел дом здесь. Че думает, что Порш, вероятно, был бы разочарован, если бы узнал, что именно здесь Че чувствует себя наиболее непринужденно, но, Че думает, что Порш, должно быть, когда-то испытывал то же самое к бару Йок, иначе он никогда бы не спрятал Че там в тот роковой день. Возможно, распущенность нравов и алкоголизм присущи семье. Одна особенная пара горячих глаз останавливается на обнаженной талии Че сзади, когда он пробирается в заднюю часть клуба, Биг тащится за ним по пятам. Че подумывает о том, чтобы обзавестись клеймом бродяги. Оно хорошо смотрелось бы на нем. Однако Че не оглядывается назад. Кто бы это ни был, он сможет привлечь его внимание позже. Че сейчас занят. Подойдя к столу, Че видит Макао, растянувшегося между Дао и Омом. Че встречался с Дао всего один или два раза. Она объективно великолепна, с длинными прямыми темными волосами и большими кошачьими глазами, из-за которых всегда кажется, что она о чем-то умоляет. Дао научила Че подводить глаза прямо здесь, перед зеркальцем в размытом полумраке кабинки. Теперь Дао улыбается, наблюдая за делом своих рук. Струйка дыма вырывается из-под изящного изгиба ее губ, не обращая внимания на табличку «Не курить», вывешенную на стене всего через два столика. Никто ее не останавливает. — У тебя уже есть один поклонник, — напевает Дао, когда Че приближается. Ее взгляд оценивающе блуждает по его телу, — и ты выглядишь сексуально. — Я знаю, — говорит Че, но все равно краснеет. Дао смеется. Ее скулы сверкают в свете клубных огней, соответствуя ее тезке. — Срань господня! — восклицает Ом. Он хватает Че за руку, когда тот садится, — его Порш тебе дал? Золотой перстень на пальце Че вспыхивает в неоновом свете. — Вообще-то… — начинает Че. — Это круто, да? — вмешивается Макао. Он протягивает руки через заднюю стенку кабинки, позади Ома с одной стороны и Дао с другой, — теперь Че один из нас. Я пытался заставить его называть меня Пи, но он и слушать не хочет. Че подозрительно косится на Макао. Макао бросает взгляд на Ома, краснеет и отводит взгляд. Действительно, очень подозрительно. Че делает мысленную пометку допросить Макао позже. — Это потому, что ты всего на несколько месяцев старше меня, — ворчит Че. — Тогда, может быть, тебе стоит называть меня Пи, — хихикает Дао, обращаясь к Макао. Макао и Ом оба морщатся, хотя Че подозревает, что это по совершенно разным причинам. — Мы уже заказали по порции, — говорит Ом Че, когда тот садится, — я заказал тебе, как обычно. — Спасибо, — говорит Че, хотя ему по-прежнему не хочется пить. Нервы и горечь беспокойно бурлят у него в животе. Че снова чувствует себя выбитым из колеи, потерянным. — Ты в порядке? — спрашивает Ом низким голосом под ровный гул басов. Че кивает. — Я думаю, мне просто нужно покурить или еще что-нибудь. Дао с другого конца стола вкладывает свою сигарету в руки Че. Че закатывает глаза от ее бесстыдного подслушивания, но все равно принимает ее. Че чувствует себя придурком из-за того, что курит внутри, но никто не упрекает его в этом, так что он догадывается, что ему позволено. Хотя какая-то часть Че жаждет, чтобы кто-нибудь сказал ему не делать этого. Че не уверен, откуда это взялось. Он никогда не был особенно конфронтационным. Че просто… Зол. Они вчетвером выпивают по два питчера, прежде чем Че начинает скучать. Че поигрывает золотым перстнем на пальце, обшаривая взглядом толпу на танцполе. В конце концов, пристальный взгляд, который, как Че чувствовал, следовал за ним повсюду с момента его прибытия, выдает себя. Это мужчина, у которого вкус корицы, наблюдающий за Че из бара с открытым, голодным интересом. Внезапно Че точно знает, как направить свои чувства в нужное русло. Че встает и ставит свой пустой стакан на стол. — Увидимся позже.~*~
У Че во рту привкус корицы, когда он выходит из машины и направляется к крытому входу на территорию комплекса. Че раздражающе трезв и раздражающе осведомлен о стоическом, невысказанном суждении Бига. — Перестань так на меня смотреть, — ворчит Че. Рядом с ним Биг передает ключи от машины другому телохранителю, который быстро запрыгивает на водительское сиденье и отгоняет машину. Один остается у входа. Че его не узнает. Они проходят мимо и идут к лифту. — Я не смотрю на тебя так, — скучно отвечает Биг, — на самом деле, я вообще на тебя не смотрел. — Мы даже ничего не делали, — защищается Че, — я решил, что не чувствую этого. Мы даже почти не целовались. — Заметь, я все еще ничего не сказал, — отвечает Биг. Че хмурится и скрещивает руки на груди. — Ты думал об этом. Че слышит, как Биг закатывает глаза, даже не оборачиваясь. — О, он теперь экстрасенс, — язвит Биг, — ну, я собираюсь предположить, что наш местный ясновидящий сможет подняться в свои комнаты на своем… — Ш-ш-ш. Че прерывает Бига быстрым «тише», протягивая руку за спину, чтобы предостерегающе прижать ладонь к груди. Биг немедленно замолкает, почувствовав напряжение Че. Че не нужно смотреть, чтобы знать, что Биг держит одну руку на пистолете, а другую мягко кладет на запястье Че, готовый отвести его в сторону или ответить на бессловесный сигнал Че. Они молча стоят перед золотыми дверями лифта. После напряженной, бесконечной минуты внимательного прислушивания Че слышит это снова. Щелчок, щелчок. Щелчок. На какую-то застывшую секунду мир Че переворачивается с ног на голову. Гнев и разочарование смешиваются с надеждой, беспокойством, страхом и облегчением. И чувство вины, хотя Че знает, что у него нет причин чувствовать ее. Корица на языке у Че скисает. Жалкий. Жалкий. Жалкий. Че поворачивается и встречается взглядом с Бигом. Плотно сжатые губы говорят ему, что Биг тоже это услышал. — Че… — начинает Биг. Затем он замолкает, что-то в выражении лица Че смягчает его тон, — может быть, тебе стоит проведать его. Че идет к двери еще до того, как слова слетают с губ Бига. Гнев клокочет у Че в груди, оседая в животе свинцовыми гирями, весь день ожидания, надежды и отвращения к себе одновременно захлестывает его и напоминает о том, что Ким снова ушел от него. Че презирает этот бесконечный цикл разбитого сердца. Че задается вопросом, может быть, он просто презирает Кима. Порш однажды сказал ему, что ненависть и любовь могут ощущаться очень похоже, когда ты охвачен ими. Может быть, им с Кимом просто суждено быть двумя дальними кузенами, которые огрызаются друг на друга на семейных сборищах и никогда не ладят. От этой мысли Че становится дурно. Ким выглядит точно так же, как и тогда, невидящим взглядом вглядываясь в неоновые тени, дым вьется у него изо рта, когда он откидывается на каменную скамью. Теперь у Кима в руках новая зажигалка, сверкающая серебром в свете городских огней, когда он зажигает и гасит пламя. Когда Че приближается, Ким тушит ее и засовывает в карман. Ким по-прежнему смотрит прямо перед собой. Силуэт комплекса высится черным на фоне ночного неба, нависая над внутренним двором с двух сторон. Сегодня вечером на улице туман. Че слышит собственное дыхание, похожее на шепот у себя в ухе. В городе странно тихо, приглушенно под тяжестью влажного, окрашенного неоном воздуха. Гнев Че улетучивается, оставляя только глухую боль, которая эхом отдается в его груди, как звуки проезжающих машин эхом отдаются между небоскребами в ночной тишине. Это уже не тот завтрашний день, о котором они говорили. И все же Че надеется. Че задается вопросом, не слишком ли сильно он надеется. Че задается вопросом, будет ли он продолжать колоть пальцы об эти обнадеживающие шипы, пока не истечет кровью, или однажды он, наконец, научится просто позволять диким розам расти там, где они цветут, и смирится с тем, что иногда они цветут там, куда он не может наступить. — Пи’Ким, — бормочет Че в затянутую туманом ночь. Ким слегка наклоняет голову, но не оборачивается. Че едва видит, как трепещут его ресницы, когда глаза Кима закрываются. Че сокращает расстояние между ними. Ким сегодня одет в черное. В сумбурных красках, которыми окутан двор, Че не может сказать, весь ли Ким в крови, как в прошлый раз. — Можно мне присесть? Ким не отвечает устно. Но медленно, почти неохотно, он наклоняется вперед, чтобы освободить место на скамейке позади себя. Его губы сжимаются в жесткую линию, и Че не знает, как это истолковать. Че оборачивается и ищет Бига, но Биг вернулся к парадным дверям комплекса и ведет тихую, жаркую дискуссию с незнакомым телохранителем, находящимся там. Че садится. Че понимает, что устал. Это лежит в основе всего этого. Че измучен и больше не хочет играть в эту игру. Че не хочет причинять боль. Ему нужно смириться или отпустить. — Я ждал тебя сегодня, — тихо говорит Че, — честно говоря, я чувствовал себя немного дураком. Че поворачивается лицом к затылку Кима, поджимая под себя одну ногу, а другую свешивая с края скамейки. Че чувствует, как его собственное сердцебиение гулко отдается в задней части грудной клетки. Голос Че звучит слишком громко в ночной тишине. Ким издает низкий, тихий свист, будто он задерживал дыхание в течение некоторого времени. — Мне жаль, — бормочет Ким так тихо, что Че едва его слышит, — ты заслуживаешь лучшего. Сердце Че замирает в груди. — Где ты был? — спрашивает Че. Ким качает головой. Ким издает еще один тихий свистящий выдох. Его тон сбивает Че с толку, сдержанный и напряженный, будто он сдерживает гнев. Однако Ким не кажется сердитым. — Мне жаль, — натянуто произносит Ким, — я пытался. Вот тогда-то Че и учуял это. Медь и порох, приглушенные тяжелой, всеохватывающей пеленой мокрого асфальта и надвигающимся дождем. Это поражает Че, будто на него вылили ведро ледяной воды. Че, пошатываясь, поднимается на ноги, осматривая тело Кима в темноте, отчаянно хватаясь за его грудь и конечности. Ким вздрагивает, отпрянув в сторону. Его страдальческое шипение выдает его, когда он пытается отодвинуться. Ищущая хватка Че находит левое бедро Кима. Тепло просачивается между кончиками пальцев Че. Влажное, липкое тепло. То тепло, которое исходит не от пятен крови многочасовой давности, а от свежих, все еще кровоточащих ран. — Пи’Ким?! — восклицает Че. Рука Че в пятнах, темных и блестящих, и только тогда он видит, как камень под ногой Кима стал черным в рассеянном свете далеких уличных фонарей. Че хочет, чтобы его вырвало. За его спиной раздается шум приближающихся шагов. — Че, — доносится настойчивый голос Бига из дверного проема. Че поднимает глаза и кивает, а Биг больше ничего не говорит. Отстраненность и туманность в голосе Кима внезапно обретают весь смысл в мире. — Тебе нужно к врачу, — настаивает Че. На бедре Кима грязная, неровная рана. Че просовывает руку под ногу Кима и находит там такую же, подпитывая черное пятно на камне под собой. Ким стискивает зубы и шипит. Не дожидаясь ответа от Кима, Че быстрым движением подбородка подзывает Бига к себе. — Помоги мне поднять его, — приказывает Че. Биг безмолвно подчиняется, двигаясь как по маслу, чтобы помочь поддерживать вес Кима. Однако едва Биг успевает дотянуться до Кима, как Ким огрызается. Что-то похожее на рычание вырывается из горла Кима. — Не прикасайся ко мне, — рычит Ким. Биг замирает, подняв руки в воздух. Там, где рука Кима тянется вверх, чтобы дотянуться до его горла, сверкает холодная сталь. Че пытается проглотить подступающие к глазам слезы паники. — Ладно, все в порядке. Пи’Биг, просто… Дай нам немного пространства, ладно? Я помогу ему. Ты открываешь двери. Биг послушно отступает назад. Ким опускает свое оружие, когда Биг отступает, и с вызовом смотрит на Че. Его руки заметно дрожат. Че не совсем уверен, что Ким вообще понимает, что происходит. Че помнит, как в последний раз застал Кима таким, отстраненным и потерянным, прячущимся где-то за своей мраморной маской. Че задается вопросом, сколько крови Ким уже потерял. Че помнит, как поздно вечером заботился о Порше после драк, в которых Порш притворялся, что не участвовал, но один или два раза его хрупкая ложь воплотилась в реальность, и на него напали по дороге домой. — Планируешь использовать его на мне? — спрашивает Че, кивая на оружие, все еще дрожащее в руках Кима. Ким моргает, глядя на него, явно застигнутый врасплох. — Я так и думал, — говорит Че. Че хватает нож из руки Кима и отбрасывает его в сторону, не обращая внимания на то, что его сердце угрожает задушить его там, где оно подкатило к горлу. Взгляд Кима следует за бликом стали, когда она со свистом пролетает через двор и с глухим стуком падает в траву. Затем Ким снова смотрит на Че. Его взгляд расфокусирован. Че делает глубокий вдох, сжимает и разжимает трясущиеся руки, а затем осторожно просовывает руки под колени и спину Кима, поднимая его с места, где он сидел. Ким напрягается, когда его вес оседает на руках Че. Ким тяжелый, но нет ничего такого, с чем бы Че не смог справиться, и Че осторожно сжимает Кима, когда поднимает, надеясь, что не слишком давит на рану. Ким издает тихий прерывистый звук, который, по мнению Че, должен выражать удивление. Затем, медленно, борьба покидает его. Теплое пятно расплывается на рубашке Че, прилипая к его груди, когда Че шагает к дверному проему. — Держись за меня, Пи’Ким, хорошо? — мягко бормочет Че, — я немного напуган. Дрожащие руки Кима поднимаются и обхватывают шею Че. Че позволяет себе еще один глубокий вдох, чтобы успокоиться. В воздухе теперь густой привкус меди, ржавый и металлический. Че чувствует, как Ким дрожит в его руках, но, возможно, это просто его собственная дрожь. — Ладно, Пи’Биг, — почти шепчет Че, будто Ким всего лишь спит и Че не осмеливается его потревожить, — пойдем. Биг придерживает дверь открытой и ведет Че к лифту. Они медленно спускаются. Время от времени раздается тихий шлепающий звук, когда с промокшей задней части штанины Кима кровь капает на пол. Че прислоняется спиной к зеркальным стенам и крепче прижимает Кима к себе. — Прости, — снова бормочет Ким приглушенно, уткнувшись носом в грудь Че. Че поднимает взгляд на Бига. Биг бесстрастно смотрит прямо перед собой, притворяясь, что не слышит, как голос его босса трескается и разбивается вдребезги, как стекло о бетон. — Скажи мне это еще раз утром, Пи’Ким, — дрожащим голосом отвечает Че. Лифт замедляет ход, останавливается, и двери раздвигаются. По ту сторону открытого, тщательно вымытого пола скучающего вида женщина в лабораторном халате листает блокнот, прислонившись к столу. Когда она поднимает взгляд, ее глаза расширяются до такой степени, что чуть не выскакивают из орбит. — Кто сегодня дежурный хирург?! — кричит женщина через всю тихую комнату. И весь хаос вырывается на свободу. На Че обрушивается шквал торопливого медицинского жаргона и синих халатов. Че пытается уложить Кима на каталку, как было проинструктировано, но Ким цепляется за него с удивительной силой, когда Че пытается отпустить его. — Все в порядке, Пи’Ким, — успокаивает Че — я останусь с тобой. Я никуда не собираюсь уходить. Но ты должен отпустить меня. — О, черт возьми, — стонет один из врачей позади Че, — только не он. Кто-нибудь, дайте мне успокоительное. Мы не хотим повторения прошлого раза. Че выпрямляется, оборачиваясь, чтобы посмотреть на источник голоса, и высвобождается из дрожащих рук Кима. Врач — мужчина, лет сорока пяти. Его челюсть сжимается, когда он поднимает и проверяет шприц, который руки в перчатках быстро передают ему. — Следи за своим тоном, — огрызается Че. Доктор оценивает его. — Тебе нужно отойти, — говорит врач и быстро протискивается мимо Че к Киму. Че спотыкается. У него возникает отчетливое ощущение, что что-то выскальзывает у него из кармана, и он опускает взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как его телефон с грохотом падает на пол. Че замирает, переводя взгляд обратно на Кима. Че видит момент, когда внимание Кима переключается с пассивного на активное, настраиваясь на их разговор, выражение его лица полностью меняется от одного мгновения к другому. Его взгляд превращается из отстраненного и пустого в смертельно острый. Это все равно что смотреть трагический фильм, который вы уже видели, точно зная, что произойдет, и будучи бессильным это остановить. Ким в мгновение ока садится и хватает врача за запястье, разворачивая того к себе. В течение секунды ноги Кима обхватывают мужчину за талию, удерживая его полностью в захвате, несмотря на свежий поток крови, который растекается по белоснежному лабораторному халату под ним. Ким держит шприц, все еще в трясущихся руках доктора, всего в дюйме от шеи мужчины, хищным взглядом заглядывая ему через плечо, чтобы осмотреть комнату на предмет угрозы. Врач, к его чести, обмякает и остается неподвижным, не сопротивляясь хватке Кима. — Кхун Ким, — заикаясь, произносит он, — сэр, вы тот, кто просил дать успокоительное… Другая рука Кима крепче сжимает шею мужчины, и он замолкает. Во всей комнате воцаряется тишина. Никто не двигался, целый вестибюль, состоящий из обученного медицинского персонала, застыл на месте, неуверенно переглядываясь друг с другом. Че чувствует легкий толчок в спину. Че поворачивается и видит, что Биг выжидающе смотрит на него, будто Че каким-то образом должен знать, что делать. Биг кивает в сторону того места, где Ким держит врача в заложниках. Ким холодно смотрит поверх крошечной толпы встревоженного медицинского персонала. Сердце Че сильнее колотится в груди. Че сосредотачивается на Киме. — Пи’Ким, — тихо произносит Че, — ты должен отпустить его. Внимание Кима переключается на Че. Ким остается неподвижным. — Он просто пытается помочь тебе, — нерешительно продолжает Че. Он подходит ближе, — он нужен тебе, Пи’Ким. Ты можешь меня выслушать? Осторожно, словно приближаясь к напуганному животному, Че протягивает руку и убирает руку Кима, сжимающую горло мужчины. Он не двигается с места. Но Ким все еще наблюдает за ним. — Ты не хочешь, чтобы он дал тебе успокоительное? Он этого не сделает. Я останусь с тобой. Но ты должен позволить им лечить тебя. Хорошо? Ким прищуривает глаза. Они перебегают через комнату к женщине — той, которая первой помогла им, когда они, спотыкаясь, вошли в комнату. — Она, — хрипит Ким. Че смотрит на нее снизу вверх, подзывая кивком головы. Женщина нерешительно приближается. — Вместо него я могу помочь вам, Кхун Ким, — кивает она со слабой, почтительной улыбкой, — у меня такая же подготовка, как и у врача Ангкана. Если вы пожелаете. Ким переводит взгляд с нее на Че. Затем взгляд Кима останавливается на Че, и так же быстро, как Ким поймал свою жертву в ловушку, он отталкивает врача ногой. Че подхватывает его, не давая упасть на пол. Че требуется секунда, чтобы осознать, что в дрожащей руке доктора больше нет шприца. К тому времени, когда Че поворачивается обратно к Киму, Ким уже ввел содержимое себе, выражение его лица каменное и завуалированное. Ким передает шприц медсестре с широко раскрытыми глазами, затем откидывается на каталку и закрывает глаза, будто устраивается вздремнуть, а не его увозят в травматологическое отделение. Врач Кима попросил разрешения войти в его личное пространство, двигаясь вокруг Че с непринужденным профессионализмом. От Че не ускользает, как ее взгляд проницательно скользит по запятнанному кровью золотом фамильному перстню Че. — Добрый вечер, Кхун… — начинает она. — Порче, — хрипло произносит Че. — Кхун Порче, — продолжает женщина отрывистым, деловитым тоном, — меня зовут Камала. Пожалуйста, следуйте этим инструкциям и позаботьтесь о том, чтобы предоставить нашему медицинскому персоналу место для работы. Вы можете остаться с Кхун Кимом, пока мы оцениваем его состояние, но если ему потребуется операция, вам придется посидеть в зале ожидания. Вы понимаете? Че кивает и молча идет за Камалой, держась всего в нескольких футах, пока медсестра везет Кима в отдельную палату. Че поднимает свой телефон с пола, когда они двигаются. Экран треснул. Потому что, конечно, так оно и есть. — Я понимаю, — отвечает Че, поняв, что врач, вероятно, слишком занята осмотром Кима, чтобы смотреть на Че в ожидании ответа. Че засовывает телефон в карман и переключает свое внимание на увядающую фигуру Кима перед ним. Когда каталка двигается, глаза Кима распахиваются, его взгляд затуманен. Ким находит Че в толпе окружающих его людей. Его пальцы подергиваются, из него вырывается глубокий вздох, а затем его глаза снова закрываются.