***
Огромный дом, отстроенный на Юге Бангкока, — своеобразное укрытие старого Дона мафии. Он был единственным оставшимся итальянцем, торгующим с Терапаньякунами на протяжении уже нескольких лет. Даже после прошлого инцидента Кинн так и не смог добиться от отца, чтобы тот разорвал любые отношения с плешивыми итальяшками. Пустышками как в людях, так и в бизнесе. Такие партнёры были словно мусор под ногами и мешали развитию, что встало Кинну поперек горла. Но теперь, когда почти все бразды правления семейным бизнесом отошли ему, волен делать то, что посчитает нужным. Именно поэтому Анакинн сидит напротив старого жирного Эндрю и даже не пытается приветливо улыбнуться. Телохранители итальянца кипишуют и нервно смотрят то на него, то на охрану Кинна. Пистолет во внутреннем кармане пиджака давит в бедро. — Кинн! Как же ты вырос! — усмехается мужчина. — Чем могу помочь? — Господин Дон, — холодный, властный тон голоса наводит страх на всех находящихся в кабинете. — Я хочу разорвать любые отношения с итальянской мафией с сегодняшнего дня. Спасибо вам за сотрудничество, но мы больше не нуждаемся в ваших услугах. Эндрю нервно дёргается за столом и опускает под него руку. Пит готов вырвать свой пистолет из кобуры. — Твоя главная проблема, Анакинн, это то, что ты рубишь с плеча, — седые брови сводятся к переносице. — Ты так отличаешься от своего отца. Кинн едко усмехается, прикрывает глаза, ведя головой в сторону, и достает свой пистолет. Он кладет его на стол и продолжает скалиться. — Многие говорят, что я больше похож на свою мать. Дуло оказывается наставленным прямо на сидящего за столом напротив. Кен прижимает пистолет к его виску, пока Пит держит на мушке одного из парней Дона. Второй же смылся за подмогой. — Не боишься последствий, щенок? — рычит Эндрю, поднимая руки вверх. — Я же размажу тебя так же, как и три года назад. Или рана на сердце уже зажила? Прямой удар под дых. Кинн пытается держать лицо, поднимает пистолет вверх и стреляет в потолок, оставляя в нем пол магазина. Он подскакивает со стула. Тот с грохотом падает за спиной и бьёт кулаками по красному дереву. — Зажила, — сквозь зубы говорит Кинн. — Даже рубца не осталось. — Паршивый...! — Кен рывком прижимает старика щекой к столу, чтобы тот смотрел на Анакинна снизу вверх. — Я сотру в порошок все, что тебе дорого! Дон дёргается в попытках вырваться, но Пит с Кеном прижимают его к поверхности стола, все сильнее, ограничивая в каких-либо движениях. — Тогда тебе придется поискать, что именно стереть в порошок, — лёгкий смешок. — Я все сказал. Зайдешь на нашу территорию - сдохнешь. Все решается довольно мирно. Дон под страхом смерти отпускает Кинна с телохранителями и даже позволяет им уехать. Они в полном составе возвращаются в особняк и высаживают господина около главного входа, где его уже ждёт нахмурившийся Пи'Чан. Кинн вальяжно выходит из машины, поправляет пиджак и смотрит отцовскому телохранителю прямо в глаза. Папа уже знает. Это видно по состоянию ближайшего к нему человека. — Поезжайте к Поршу, — говорит Кинн и идёт за Чаном вглубь дома. Отец лежит в своем бассейне на террасе особняка. Рядом с ним стоит крепкий алкоголь на кафельной плитке. — Слышал, ты разорвал все связи с итальянцами? — спокойный размеренный голос доносится до среднего сына. — Верно. Я собирался сделать это уже довольно давно, но у меня не было такой власти в бизнесе. Корн через плечо оглядывает Кинна. На его лице появляется слабая ухмылка. — Тот мальчишка окажется в большой опасности. Как и ты. Из-за этого поступка. Слова словно пощёчина бьют прямо по щеке. Нет. Хрен с ним, но только не Китисават. Кинн сжимает руки в кулаки, его линия челюсти напрягается, венка на лбу вздувается. — Я защищу его! — слова вырываются быстрее, чем Анакинн успевает обдумать их смысл. Он испуганно распахивает глаза, понимая, что сболтнул лишнего. — Точнее... Обеспечу защиту, если это реально понадобится. Корн отворачивается и улыбается. Старик выглядит довольным. Он мокрой рукой зачесывает волосы назад. Кинн понимает, что разговор окончен, поэтому, развернувшись, спешит свалить как можно быстрее в свой пентхаус. Отгородиться от внешнего мира, открыть новую бутылочку портвейна, подаренную Таймом, упасть на кровать и просто лежать. Мафиози глубоко внутри признает, что устал. Ему требуется хотя бы один выходной, иначе он скоро сдохнет. Внезапный звонок от Пита заставляет застыть посреди коридора. — Ну, что там? — Кинн спрашивает первый. Сил ждать больше нет. Пит, сидящий за рулём тонированной машины телохранителей, смотрит на идущего Порша через лобовое стекло. На нем надеты лёгкая белая футболка и голубые джинсы. В руках парень нёс два пакета из магазина. Порш был цел, что не могло не радовать главу мафии. Дом Китисавата находился не в самом благополучном районе Бангкока, зато был отгорожен высоким забором. Да и само жилище было немаленькое. Будто с ним должен жить ещё кто-то. Кинн подметил навести некоторые справки насчёт этого. — Если с ним все в порядке, тогда возвращайтесь, — говорит Кинн, заходя к себе в комнату. Он подходит к мини-бару, выуживает из холодильника новенький портвейн и ставит его на мраморную стойку. — Хорошо, господин Кинн, — отвечает Кен, и Терапаньякун уже собирается с лёгким чувством облегчения положить трубку, как слышится встревоженное «Стоп. Кто это?!» Пита. Кинн дёргается, задевая поставленный на край стакан, и он разбивается об кафельную плитку. В телефоне слышится шум. — Докладывайте! — требует мужчина. Линия связи обрывается, и Кинн швыряет телефон на барную стойку, зарываясь руками в волосы, сжимая их у корней. Буквально через минуту рядом с ним оказывается Арм, который отслеживает обоих телохранителей по GPS. Красные точки на экране двигаются вокруг объекта, и гений Арм смеет предположить, что происходит драка. Наконец-то маячки перестают метаться. Телохранитель решает сделать дозвон с внутреннего телефона. — Ну же, Пит? Что у вас там происходит? — Арм хмурится, выслушивая информацию, а потом несмело смотрит на Кинна. От такого испуганного взгляда телохранителя внутренности сжимаются внутри, образуя тугой узел. — Хорошо. Я понял. — Что? — несмелый вопрос повисает в воздухе. Кинн сжимает руки в кулаки и старается держать лицо. Арм прижимает пальцы к вискам и растирает их, будто пытается собраться с мыслями. — Арм! — прикрикивает Кинн, уставший ждать. В голове отцовская фраза: «Тот мальчишка окажется в большой опасности», — Говори, блять! — Когда они уже собирались уезжать, из-за угла выехали два мотоциклиста. Мужчины бросили байки на обочине, поспешили к Поршу и попытались его схватить, но тот смог уложить одного на землю несколькими ударами. Кен выбежал первый, и к бандитам присоединились ещё три человека. Между ними всеми произошла драка. Пит предположил, что это были итальянцы, так как у них была характерная татуировка Дона — пистолет на правом предплечье и номер. — И? Переходи к сути, — убрав осколки стакана в сторону, кончиком туфли, Кинн потянулся за другим и, открыв бутылку с алкоголем, налил больше нужного. — И они не знают, что сейчас делать. Либо оставить Порша и уехать, либо забрать его с собой к нам. Ведь не факт, что это было последнее нападение. Как поступить? Что сделать? Отец был прав, когда сказал, что Китисават окажется в опасности из-за поступка Кинна. Кинн вырвал телефон у Арма из рук и стал ходить с ним по кругу огромного зала. Он лихорадочно думал, пытался придумать хоть какую-то здравую идею, чем тащить парнишку в особняк. Хотелось, но нельзя. — Пит, останешься с Поршем сегодня. Если что, отправишь сигнал SOS, и мы вышлем к вам ребят, — он потер брови. — Кен, вернись. Мне нужна правая рука. Пока Биг загипсован.***
— Я не понимаю, почему мой любимый Пит должен охранять кого-то другого, а не меня! Взвыл Танкхун утром воскресенья. Старший брат, одетый в розовый пиджак с перьями и голубые брюки, ввалился в кабинет Кинна с утра пораньше и застал сидящим за документами главу мафии. Он не спал всю ночь, и настроение было явно не из лучших. Даже гнетущая атмосфера не остановила братца от очередного выноса мозгов. Хотя Кинн был готов ответить, что выносить там уже нечего. Северная сделка требовала срочного вмешательства клана Терапаньякун. Анакинн собственной персоной должен был стать посредником между французами и якудзой, у которых возник затор в сделке. Кинн должен был сделать так, чтобы его компания не стала горячей точкой между мафиозными семьями. Лишние жертвы никому не нужны. Именно поэтому средний сын ломал голову, как же решить такую сложную проблему. Он даже про Порша на время забыл. Спасибо Питу, который исправно посещал бармена, и они, кажется, сдружились. Это радовало уставшую голову. — Я обязан этому «другому» жизнью, — спокойно отвечает Кинн, перебирая документы в руках. Он даже не поднимает глаза, пока Кхун не хлопает ладонью по столу. — Верни Пита! — психует Танкхун и машет руками. Слышится громкий вымученный вздох, и Кинн поднимает уставший взгляд на брата. Выгибает бровь и возвращается к документу. — Я все сказал, — единственное, что бросает мужчина. Кхун топает ногой, зло оборачивается на Пола и дует губы. — Ну и хрен с тобой! — выбегает из кабинета старший. Пол извиняется, поклонившись, и тенью следует за своим господином. Кинн понимает, что он устал. Последние несколько недель казались адом. С итальянцами так и не улеглось. Пропали с радаров, и Терапаньякун предполагал, с чьей помощью именно. Северники так и продолжали спорить. Банды на окраинах Бангкока начали заходить на территорию семьи. Радовало одно. Бар Йок успешно восстановили и даже лучше. Кинн заказал все новое и оплатил со своего кармана. Понимает, что теперь будет появляться там чаще. Ещё отец перестал давить и будто жил в своих мыслях. Последнее время Корн все чаще и чаще звал Пи'Чана к себе и делал долгие несколько часовые звонки. Вытащив сигарету из пачки, чиркнув зажигалкой, Кинн закурил. Впустил дым себе в легкие и посмотрел на часы. Рука сама потянулась к телефону. Один гудок и Пит поднимает трубку. Как всегда безупречно. — Доброе утро, господин Кинн! — приветствует бодрым голосом телохранитель. — Доброе, как Вы там? — интересуется в первый раз за четыре дня. Короткое молчание, шум и приглушённые маты Порша на фоне. — У нас все отлично. Кинн ухмыляется и, сделав ещё одну затяжку, тушит сигарету об пепельницу. Смотрит на количество шесть за час и поджимает губы. Закончит сделку — бросит. — Передай Поршу, что я заеду сегодня вечером в бар Йок. — Хорошо, господин. Что-то ещё? — Нет, только это, — растянув галстук пальцами, отвечает мужчина. Кинн в привычной манере сбрасывает звонок. Томное ожидание от встречи с Китисаватом разливается по венам. Тепло в груди греет душу и холодное сердце. Непривычно и так странно. Но Анакинн улыбается, словно дурак. После нескольких часов монотонной работы Кинна вызывает отец на разговор. Старик сидит на веранде и пьет зелёный чай, наблюдая за карпами Танкхуна в пруду. — Садись, сынок, — рукой указывая на место перед собой, говорил папа. — Ну, что там с Северниками? Корн как бы не пытался, даже не пытается сделать сосредоточенный вид. Он отрешённо слушает рассказ Кинна, иногда поглядывая на него, а потом снова возвращается к созерцанию рыб. Будто это интереснее их бизнеса. —... Надеюсь, это все решится без жертв, — заканчивает Кинн. — Не бери на себя такую ответственность. Ты всего лишь посредник, не забывай, — напоминает отец и наконец-то разворачивается. От его тяжёлого взгляда Кинн сглатывает и нервно потрясывает ногой под столом. Каблук туфли стукается об брусчатку, создавая шум. — Ты знал, что в нашей стране скоро легализуют однополые браки на официальном уровне? Мужчину передёргивает от этого вопроса. Он не понимает, с какой целью Корн сказал ему это и выгибает бровь. — Не знал. Не слежу за такими новостями. Отец берет чашку, делает глоток, смакуя вкус, и ставит ее обратно. Его взгляд приобретает осознанность. — Со дня на день. Кивнув, Кинн не знает, куда себя деть. Голова от недосыпа и постоянной загруженности, монотонной работы болит, глаза так и норовят закрыться. — Как там тот бармен? Слышал, ты подставил к нему Пита. — Верно, все так. Итальянцы, как ты и говорил, нацелились на него, — сцепив руки в замок под столом, Кинн вжимает ногти в тыльную сторону. — Но я решу эту проблему. Позже. — Знаю, — кивок. — Можешь идти, у меня время отдыха. Кинн встает со стула, поклоняется и идёт прочь с террасы. Он натыкается на Пи'Чана в дверях с какой-то черной папкой в руках и проходит мимо. Однополые браки... Порш... Не может быть. Остановившись посреди коридора, мафиози подходит к окну, откуда видно веранду, и замечает, как Чан кладет перед Корном документы на подпись. Отцовский выбор партнёра пал на Порша. Не нужно быть гиперумным, чтобы понять это. Сегодняшняя встреча с Корном - всего лишь предупреждение о том, к чему надо готовиться. Кинн отошёл от окна и перекатился на стену за спиной. Он упёрся в нее затылком и прикрыл глаза руками.***
Мелькающий свет стробоскопа, запах потных тел, дорогого алкоголя, ритмичная музыка — все это встретило Кинна при входе внутрь. Поправив свою черную рубашку, расстегнутую на три верхние пуговицы, он медленными шагами подошёл к бару и, заметив взгляд Порша на себе, расправил плечи. Бармен улыбнулся себе под нос, что-то шепнул своему помощнику и встал перед Кинном. Его красная футболка идеально обтягивала каждую мышцу на груди, а укладка на пробор только дополняла образ. — Привет, — Порш поздоровался первый. — Вижу, ты жив. Кинн засмеялся. В первый раз за неделю настроение было отличным. — Как твоя царапина на плече? — спросил мафиози. Музыка сменилась. Они смотрели друг на друга, и время будто остановилось для них двоих. — Ты до сих пор помнишь про нее? — удивился Порш и закатал рукав футболки, под которой уже ничего не было. — Как видишь, зажила. — Конечно, помню, — властный уверенный ответ заставляет Китисавата отвести неловкий взгляд в сторону. Кинн готов был ударить себя по голове. Он либо бредил, либо на щеках бармена появился лёгкий румянец. — Йок сегодня нет, но она просила передать тебе огромное спасибо. — Не за что благодарить, — отмахивается мужчина. — Из-за меня его почти снесли с лица Земли. Я обязан этой женщине даже больше, чем эта забегаловка. Минутная пауза. Кто-то в зале разбивает стакан. — Что-нибудь будешь? Или пришел просто проверить работу своих ребят? Мягкое тепло, разливающееся по венам, движется прямо к сердцу. Это напоминает о том, как было три года назад... Кинн прикрывает глаза. По спине бегут противные мурашки от воспоминаний больного прошлого. — Что-то покрепче, — тихо говорит Кинн, погруженный глубоко внутрь себя. Китисават, уловив такое резкое изменение в мафии, тянется к его плечу, пока поникший Кинн сверлит пол под собой, опустив голову вниз. — Все в порядке? — Работа, — поднимая голову, также тихо отвечает Терапаньякун. Порш поднимает брови в осознании и кивает. Он отходит в сторону, находит нужную бутылку со льдом и ставит перед Кинном чудесный напиток бодрости. Мужчина осушает его за несколько глотков, морщится и ставит обратно на барную стойку. Кен, стоящий за спиной господина, напрягается. — Когда конец твоей смены? — Думаю, через минут двадцать, — Порш смотрит на настенные часы. Переступив через свой внутренний страх, Кинн наконец-то озвучивает то, что давно хотел сказать. — Уделишь мне пару минут? — Тогда... — Китисават задумывается, наклонив голову в сторону. — Встретимся на пирсе? — Буду ждать там.***
Прохладный воздух колышет воду, создавая маленькие волны, которые разбиваются об деревянный пирс, на котором сидит Кинн. Между пальцев тлеет зажженная сигарета. Его взгляд устремлён на линию горизонта, где качается катамаран под лучами заката. Глаза прикрыты, голова давно прошла. Спокойствие вливается в сознание, словно сладкий вязкий мед. Порш, как и обещал, приходит к нему ровно через двадцать минут. Он кидает свою сумку рядом с сидящим Кинном и стоит за его спиной, не решаясь сесть. Мафия задирает голову, хмурясь от солнца, и всматривается в острые черты лица бармена. Китисават тоже смотрит на него, засунув руки в черные джинсы. — Ты сел на пирс, — озвучивает очевидное Порш. — Ну да. И? — Он грязный. Кинн выгибает бровь и хлопает рядом с собой. — Не вижу никакой проблемы. Постирают или куплю новые штаны. Не проблема. Ради таких моментов Кинн готов скупить хоть весь бутик дорогущих элитных брюк. — Я, конечно, знал, что богачи странные, но ты бьешь все рекорды, — мягко смеется Порш и плюхается рядом, вытягивая ноги. Ветер треплет его темные волосы. Кинну хочется прикоснуться к ним кончиками пальцев. — Знаешь, у меня была сложная неделя. Но сейчас, — повернув голову к Поршу, улыбка появляется на серьезном лице. — Я чувствую себя лучше. Будто на мне нет такой ноши. Порш прищуривает глаза и поджимает под себя, укладывая подбородок на колени. — С появлением тебя в моей жизни все пошло на перекос, но я даже рад, — поджимая губы, отвечает бармен. — Заезжай почаще в бар. Кинн отворачивается. — Приеду. Обязательно приеду ещё раз.