***
Как и было обещано, серая Maserati стояла перед воротами дома с семи утра. Порш надел свои самые красивые шмотки, чтобы окончательно не опозориться, и, закрыв дверь, спустился с крыльца. Из автомобиля вышел высокий мужчина. Поклонился парню, открывая перед ним дверь. Имени, что удивительно, не назвал, но Поршу было по большей степени все равно. Че не разговаривал с ним после отъезда Кинна. Не дал объясниться и разъяснить все, что произошло. Объезжая все пробки, они ехали в абсолютной тишине. Это напрягало, но Порш понимал, что не положено. У этих парней свой рабочий регламент, который им лучше не нарушать. Подъехав к высокому стеклянному зданию, водитель свернул на подземную парковку и оставил там машину. Так же открыл перед барменом дверь и проводил до лифта. Нажал кнопку двадцатого этажа и дождался, пока створки закроются. Джими, так звали телохранителя, остался ждать внизу. Лёгкая музыка в кабине разбавляла атмосферу. Порш чувствовал, как с каждым этажом спокойная жизнь покидает его. Дальше только опасность. Только верность одному, хоть и на один год. Поправив черную бабочку на шее, Китисават посмотрел в зеркало и поправил выбившуюся прядку за ухо. Даже волосы находились в беспорядке, хотя с ними никогда проблем не возникало. Звоночек. И вот Порш с тремя телохранителями движется к огромным черным дверям. — Кхун Порш, это кабинет Господина Кинна. Добро пожаловать в один из офисов «Terapanyakun Corporation», — улыбнулся секретарь и, постучав, наконец-то открыл святилище Терапаньякуна-среднего. Порш сглотнул, зашёл внутрь и услышал хлопок. Они снова были абсолютно одни. Кинн, до этого стоящий к нему спиной около панорамного окна, развернулся и указал жестом сесть в кресло напротив. Контракт с черной ручкой оказывается перед ним. Порш пробегает по нему глазами, перелистывает несколько страниц и ставит свою подпись на последней. — С этого момента я хочу, чтобы ты был на моей стороне, когда я возглавлю мафию. Мне нужно, чтобы ты был моим партнером в этом, а не просто притворяющимся мужем, — явно довольный Кинн находится в хорошем расположении духа. — Я буду с тобой столько, сколько тебе это будет нужно. У нас контракт. Терапаньякун садится в кресло и складывает ногу на ногу. — Тогда все решено, — расплавленный красный воск капает на лист, и печатка с гербом главной семьи опускается вниз, чтобы оставить свой след. Кинн убирает ее в сторону и рядом с подписью Порша ставит свою. — Я позабочусь о том, чтобы все твои долги были выплачены, и мы начнем выполнять мой план. — Ты же понимаешь, что твой отец не оценит меня по достоинству и нет, не надо сейчас выгибать бровь и вставлять свое, — поднимая руку вверх, предупреждает Порш. — Просто признай это. — Возможно, поначалу мой отец не одобрит этот брак, но как только я покажу ему, что серьезно отношусь к этому, он смирится, — с уверенной улыбкой отвечает Кинн. — Кроме того, я тот, кто когда-нибудь возглавит мафиозный бизнес, и никому не позволю встать у меня на пути. — Честно говоря, я не понимаю его условий. В твоих руках уже половина мафии. Какой смысл в этом браке? — Порш свел брови к переносице и вздохнул. — Я просто не понимаю, почему он просто не передал бизнес тебе. — У моего отца особый подход к делу, Порш. Он считает, что передача мафии не тому человеку может разрушить все, что он строил годами. Как его сын, верю, что я тот человек, который может занять это место, но должен доказать это ему, — глаза Кинна блестят решимостью. — Этот брак - лишь одна из частей моего плана сделать именно это. — Это просто... подозрительно, — Порш закрывает глаза. — Ты же не просто хочешь прибрать мафию к рукам, не так ли? Будь честен со мной, тогда я буду знать, куда мне не следует лезть. — Я знаю, как это выглядит, но ты должен довериться мне. Я готовился к этому, сколько себя помню, — воспоминания того самого дня десять лет назад заставляют вздрогнуть. — Прошлые связи с Италией - это именно то, что сдерживало нашу семью. Слишком долго мой отец позволял им диктовать условия нашего бизнеса. — Ты не боишься, что они убьют тебя? Уже была попытка. — Пришло время мне возглавить «Terapanyakun Corporation». И я не боюсь сделать все возможное, чтобы это произошло. Я знаю, что на этом пути будут препятствия, и знаю, что угроза против меня реальна, но это всего лишь пыль под ногами, — Кинн невозмутимо качает головой. Глубоко внутри себя Порш не понимает, как этому человеку удается так уверенно говорить, вселяя в других уверенность в себе и в будущее, которое им предстоит. Он обещает подумать об этом позже, как выйдет отсюда и вернётся к себе домой. — И... Когда состоится наша фальшивая свадьба? — Через неделю. До тех пор нам нужно подготовиться. Предстоит многое сделать, чтобы эта свадьба и мой план поглощения увенчались успехом. Порш удивлённо выгибает бровь и вертит ручку между пальцев. — Ты хочешь начать поглощение сразу же после свадьбы? — Нельзя терять времени. Нам нужно заложить основу для нашего плана сразу после свадьбы. Если мы хотим доказать моему отцу и остальной мафии, что мы - правильный выбор для руководства этой организацией, должны быть решительными и действовать, — словно по заученному сценарию отвечает Кинн. Замечая то, что Порш вжимается в кресло после его слов и закусывает нижнюю губу, Кинн решает немного остепениться. Слишком много информации повредит и отпугнёт. Не такой результат ему нужен. Все, что сейчас нужно знать Китисавату — что он будет в полной безопасности в браке с Анакинном, и то, что его брат от этого никоим образом не пострадает. Это было главное условие, которое Кинн выполнит беспрекословно. — Порш, — Кинн протягивает свою руку через стол, чтобы коснуться парня напротив. — Давай закончим разговор на этом, хорошо? Ты можешь спросить меня обо всем позже. Пожимает плечами и поднимает глаза, цепляясь за раскрытую ладонь Терапаньякуна. Они держат друг друга так крепко, словно в оковах. — Ты голоден? — спрашивает, дабы перевести тему. — Немного, — честно отвечает тот. — Я закажу что-нибудь в офис. Есть особые пожелания? Сегодня я угощаю на правах твоего фальшивого парня, — Кинн громко смеётся. — Рад, что повеселил, — говорит Порш, не скрывая обиду в голосе. Мафиози замолкает, качая головой. — Приношу извинения. Мне искренне жаль, — говорит он с совершенным видом, но в глазах блестят смешинки. — Так какие-нибудь особые пожелания будут? — Нет, — резко отвечает Порш, отворачиваясь к окну. — Порш, — тон серьёзничает. — Ну, извини. Меня ещё никто так не называл при своих младших. Поршу очень хочется спросить: «А много ли их было? Предыдущих партнёров». Но он вовремя отдергивает себя, откладывая ручку в сторону и хмуро поглядывая на Кинна из-под длинных ресниц. Мафия действительно выглядит виновато. Взгляд черных глаз искренен. Зная характер мафиози, он мог бы выставить Порша за дверь уже давно, так что стоило довольствоваться тем, что бармен имел сейчас. А Кинн вроде бы никогда палку не перегибал, даже наоборот, оберегал от самого себя. — Круассаны хочу, — бубнит Порш, и Кинну хочется снова заржать, но он сдерживает себя. — И ничего острого, пожалуйста. — Конечно. Буквально через тридцать минут в дверь стучит телохранитель и заходит внутрь с двумя подносами еды. Один он ставит бармену, другой —Терапаньякуну. Забирает с них железные круглые крышки и уходит восвояси. Перед Поршем оказывается рулет из омлета, рисовая лапша с курицей и... три круассана. У Кинна же чашка кофе и тосты с креветками. — Такое ощущение, что ты хочешь откормить меня на несколько лет вперёд. Прощай, моя идеальная форма. Но, боже! Как же все вкусно пахнет! — принюхиваясь к блюдам, воспевает еду Порш. Взяв стальные палочки, он начал с рулета, и широкая довольная улыбка появилась на лице. Кинн внимательно наблюдал за парнем, смакуя вкус черного кофе во рту. — Это так вкусно! Ничего вкуснее в жизни не ел! — восклицает Китисават и поднимает глаза на Терапаньякуна, который в свою очередь отвлекся на пришедший е-мейл. — Хочешь попробовать? Сердце предательски дрогнуло внутри и, вытащив взгляд из экрана компьютера, Кинн смещает внимание на бармена с набитыми щеками. Мужчина хмурится, не понимая, о чем говорит Порш. — Ну, рулет. Я смотрю, что ты ничего не ешь... — Звучит довольно-таки привлекательно. Давай, — Кинн уже хочет встать, взять свои палочки и подойти к Поршу, но тот опережает его. Берет кусочек в свои, наклоняется над столом и протягивает к сидящему в шоке мафиози. Тот пару секунд моргает, пытаясь осознать то, что Порш хочет его покормить, и открывает рот. Теплый и до безумия вкусный рулет тает во рту. Сердце Кинна готово отключиться прямо сейчас. — Спасибо. — Не за что, — мягко отвечает Порш. Его глаза блестят, и он принимается за лапшу. Порш повторяет то же действие, только с круассаном. Но Терапаньякун сразу же отказывается, ссылаясь на то, что не любит сладкое. — Единственное, что я могу есть из сладостей — Кханом Том. В помещении почему-то становится предательски душно, и Кинн решает снять свой черный пиджак. Его начинает подташнивать, голова едет, и он прикрывает глаза, сжимая переносицу носа между пальцами. Мужчина словно проваливается в пузырь, отделяющий его от других звуков.— Кинн Анакинн Терапаньякун! А ну верни шарики на место! Это для твоего старшего брата! — ругается тетя Джа, обнаружив пропажу на кухне. — Ну попадись мне, негодник! Маленький Анакинн забегает за дом, держа в руках мешок со сладостью, и замечает того, кому они должны были принадлежать. Лицо ребенка, напротив, размытое, а образ стремительно отдаляется от него.
— Кинн! — сквозь шум в ушах слышит мужчина. Он открывает глаза и не сразу понимает, где находится. Оказывается, Порш перетащил его и усадил на диван. — Что это было? Ты в порядке? Терапаньякуну и самому хотелось бы знать, что с ним произошло после слов про Кханом Том. Он кое-что вспомнил. То, что заботливо хранилось глубоко в памяти. Но кто такая тётя Джа? У них в семье никогда не было такой кухарки, или... Забыл? — Вспомнил кое-что, — слабо сказал Кинн. — Кажется, совсем заработался. Они проводят ещё какое-то время в тишине, пока Порш терпеливо ждёт, а мафиози окончательно приходит в себя, но продолжает сидеть на диване. Обрывок воспоминания, а дальше ничего. Пропасть, непроглядная тьма и ничего больше. Словно это вырванный кусок из детства. Единственный вопрос, кому же все-таки он украл сладость. — Раньше любил их есть, когда был совсем маленьким, — пытаясь разрядить обстановку, говорит Порш. — Кажется, мне серьезно нужно задуматься об отпуске, — вздыхает Кинн. — Давай съездим с тобой вечером в одно место? Согласен? — Я ведь подписал контракт. Значит, должен быть везде, где нужен тебе. — Тогда договорились.***
Пригород Бангкока, несколько километров от центра, два часа на машине, и вот они с автомобилем сопровождения оказываются на частном песчаном пляже. Волны плещутся от порывистого теплого ветра под яркой луной. Кинн стоит к Поршу спиной, засунув руки в карманы, и смотрит куда-то в пустоту. После случая утром он был особо молчалив. В машине не проронил ни слова. В гробовой тишине листал документы на своем Айпаде, пока Порш украдкой поглядывал на него, сидя и слушая музыку в наушниках. Его беспокоила такая внезапная смена настроения, но он опять же не решался лезть туда, куда ещё не стоит. Все же они не так близки. У Кинна по-любому своя тернистая дорога жизни и история, которой не готов поделиться. И Порш не мог винить его в этом. Ветер колышет густые уложенные волосы Кинна и раскрывает полы его пиджака. Спина напряжена, поза враждебная. Он явно не расслаблен. А Китисават не может и шагу сделать. Словно между ними выросла бетонная стена. Копаться в чьей-то душе Порш точно не намерен. Боится узнать, что не стоит. Столкнуться с тем, что не сможет пережить. У него о Кинне свое мнение, которое не готов пока менять. Глава первой семьи смотрит через плечо, чтобы проверить, рядом ли тот, кто стал ему близок за такой короткий срок. Невольные мысли о прошлом и его бывшей любви отравляют мозг, заставляя защитный механизм работать. За спиной слышится шорох песка, Порш совсем рядом. Кинн чувствует это, но не хочет разворачиваться. Сейчас он разбит. — Кинн, если у тебя есть чем со мной поделиться, то давай, — заботливо шепчет Китисават. — Я не буду осуждать тебя. — У тебя все рано нет на это никакого права, — поганый рот открывается раньше, чем голова успевает обработать слова, и Терапаньякун словно приходит в себя. Встревоженный взгляд сталкивается с расстроенным, опечаленным. И Кинну хочется обнять. Руку протяни — и вот он — Порш. Мягкий, теплый, заботливый. — Да, — пересилив себя, сглотнув вставший ком в горле, соглашается Китисават. — Ты прав. — Это не то, что я хотел сказать, — все же решает пойти навстречу, но Порш ведёт плечом, избегая контакта. — Зачем ты меня сюда привез? Чтобы в очередной раз напомнить про «фальшь»? — раздраженно спрашивает бармен. — Нет, — Кинн делает шаг вперёд. — Просто ты заставляешь меня что-либо чувствовать.