«Самое страшное — когда прошлым становятся те, кто должен был стать будущим»
Кинн ненавидел свое прошлое. Больное, бесцветное, одинокое, оно преследовало его. Сколько бы не бежал по серпантину жизни, не мог оторваться от того, что оставило на сердце глубочайшие раны, каждый раз напоминающие о себе. Этой ночью мафиози спал особенно беспокойно. Кинн ненавидел не понимать, что с ним происходит. Чувство свободного падения. Тот самый миг перед тем, как тело с силой ударится об землю. В случае Терапаньякуна, разобьётся об реальность. Проснувшись рано утром, дезориентированный Порш не помнил, что произошло. Его свадебный костюм был аккуратно сложен на кресло, стоящее около окна. А комната была пуста. Вторая половина кровати, которая предназначалась Кинну, была аккуратно заправлена, холодная — символизировала, что Кинн спал не с ним, а где-то в другом месте. Значит, так выглядит брак? Ссориться, просыпаться в одиночестве? Или такое будет только у них? Разочарованно хмыкнув, Порш протер глаза. Все же ожидать что-то от брака по расчету и пьяным ласкам было глупо. Порш был глупым. Повелся на поцелуй Кинна, поддался этому порыву, а с утра получил жестокую реальность. Медленно поднявшись с кровати, Китисават побрел к открытой двери ванной комнаты. Он принял душ, накинул первый попавшийся халат, пижамные шёлковые штаны и вышел в просторный зал, окна которого были занавешены плотными серыми шторами, сквозь которые пробивались яркие солнечные лучи и выделяли оставленный на столе букет пионовидных розовых роз, завёрнутых в белую упаковочную бумагу. Казалось, что цветы были оставлены в попытке извиниться. Подойдя по ближе, Порш заметил записку, оставленную под букетом. Взяв картон в руки, он подтвердил свои подозрения, поскольку увидел слово «Прости» написанное красивым скорописным почерком Кинна. Порш вспомнил, что эти цветы обычно рассматриваются как символ любви и привязанности. Его щеки вспыхнули, и он вспомнил вчерашний вечер. Томные поцелуи Кинна, теплые руки и его монотонное дыхание в затылок. Нервные шаркающие шаги по спальне, запах сигарет и холодный сквозняк. Эта ночь была контрастна. Теперь Порш находился в смятении. Он обошел весь зал, обшарил шкафы и все же нашел массивную резную вазу. Налил в нее ледяной воды и поставил букет в тень. Чтобы сохранить розы в первозданном виде как можно дольше. Это было странно. Поведение Кинна вводило в ступор буквально каждый день. Порш не понимал, зачем он сделал это? Потому что искренно раскаялся за свои крики на балконе или... Потому что чувства бармена были взаимны? Неужели гроза всего Бангкока чувствовал то же, что и Порш? Встряхнув головой, Китисават быстро отогнал от себя эти мысли. «Нельзя об этом думать. Иначе, если это окажется ошибочным суждением, будет очень больно», — подытожил Порш. Осознав то, что Кинн, скорее всего, сейчас не в доме, бармен вышел из пентхауса и спустился вниз. На удивление, по дороге Порш никого не встретил. Телохранителей в коридорах не было, и это было довольно странно. Вчера дом просто кишил ими. Так куда же они все задевались? Услышав шаги за спиной, Порш развернулся, натыкаясь на нервного Пита. Он одарил его натянутой улыбкой и подошёл по ближе. — Выглядишь довольно свежо, — подбодрил друг. — Как спалось? — Пит, где Кинн? — игнорируя вопрос, перебил Порш, рассматривая интерьер первого этажа. Массивные колонны, роскошные картины в резных золотых и коричневых рамках, витые люстры, свисающие тяжким грузом с потолка. — Что, даже не спросишь, получил ли я от господина Танхкуна за то, что позволил тебе разговаривать с Вегасом на празднике? — попытался увильнуть Пит, но Порш лишь нахмурился. — Кхун Кинну пришлось уехать по отложенной ранее работе, — сдался он. — Мне приказали показать тебе неизведанную часть особняка, так что идём. Пит потянул за собой. Поэтому Поршу пришлось сдаться и тащиться следом. Прогуливаясь по огромным светлым коридорам, Порш немного успокоился. Дышать стало заметно легче. Снова спустившись вниз, но уже по другой лестнице, они вышли на террасу за домом. Это было излюбленное место господина Корна и обеденное для всех членов клана. Стол уже был накрыт. Изысканный завтрак, организованный Кинном для Порша перед собственным отъездом, включал в себя блюда высокой кухни: марочные вина, искусные закуски, создающие атмосферу величия и эксклюзивности. Вот так жила мафия. Порш не привык. Ему все было в новинку, и он честно не знал, с чего начать, поэтому взял первое попавшееся блюдо. Желудок благодарно заурчал, а вкусовые рецепторы языка будто попали в рай. Пит, стоящий рядом, удовлетворённо улыбнулся и продолжил любоваться работающим фонтаном в саду. — Может быть, ты тоже что-нибудь возьмёшь? Мне в жизни столько не сожрать,— заботливо поинтересовался Порш, накалывая нарезанное манго вилкой. Друг удивлённо выгнул бровь и хихикнул себе под нос. — Ни за что. Это только для членов семьи, — осведомил Понгаскорн, отмахнувшись. Их спокойствие разрушилось, стоило одному из телохранителей семьи выбежать на веранду и вцепиться в Пита, словно он спасание человечества. Глаза мужчины были расширены от шока, одежда на нем разорвана чуть ли не в клочья. Порш встал из-за стола, чтобы подойти к ним по ближе и узнать, что происходит, но Пит выставил перед ним руку, призывая оставаться на месте. Сохраняясь все свое самообладание, друг пару раз встряхнул находящегося в шоке телохранителя, и тот схватился за голову, открыв рот. Порш замер, как только увидел на белой рубашке, скрытой под привычным костюмом охраны, свежую яркую кровь. Словно в него стреляли из пистолета. Живот Порша сжался от шока, и он сложил руки на груди, чтобы унять дрожь в руках. — Докладывай, — прошипел Пит. — Машина господина Кинна взорвалась на подъезде к Восточному складу с оружием обрывая всю связь с кортежем, — протароторил телохранитель. — Мы не знаем, находился ли он в автомобиле... — Что значит, вы не знаете, находился ли он внутри?— гаркнул Пит, схватив мужчину за грудки. — Где, блять, Пи'Чан? Охранник взглянул на ошарашенного Порша, прикрывшего открытый от шока рот рукой. Опираясь на стол, Китисават искал опору, дабы не упасть. Бармен отказывался верить в то, что услышал. Это не могло быть правдой.— Ты не боишься, что они убьют тебя? Уже была попытка. — Пришло время мне возглавить «Terapanyakun Corporation». И я не боюсь сделать все возможное, чтобы это произошло. Я знаю, что на этом пути будут препятствия, и знаю, что угроза против меня реальна. Но, это всего лишь пыль под ногами, — Кинн невозмутимо качает головой.
Порш задыхается. Внезапно поднявшийся порывистый ветер, удивительно ледяной для такой солнечной погоды, пытается охладить голову. Порш старается думать, но мысли никак не могут найти начало и конец друг-друга. Он не может сделать вдох, ощущая, будто цепкие руки тащат его безжизненное тело в пучину отчаяния и боли. Вспомнив тот самый разговор, Порш почувствовал, будто реальность раздавила его. Кинн знал, что угроза против него реальна, осознавал риски, но все равно поехал на склад, чтобы начать поглощение, как и хотел. Нет. Нет! Встряхнувшись, Порш оттолкнул Пита и, схватив парня за плечи, посмотрел ему в глаза. — Порш, я прошу тебя, успокойся! Порш! — пытается докричаться друг. Бармен слышит обрывки фраз, словно через толщу воды. Это не может быть правдой. Кинн не мог покинуть его так рано.***
Часом ранее. Восточный склад с оружием охранялся особенно сильно. Туда стекались все мафиозные шишки Бангкока распределять основные, особенно большие поставки незаконного оружия, представленные им для будущих продаж. Кинн знал о том, что Лессано будет там. Итальянский посредник никогда не пропускал такие мероприятия. И он нужен был Анакинну живым. Любой ценой. Даже собственной жизни. Искать тех, кто так умело прятался, было ещё той задачей. Кинн знал итальянцев с самого детства, впитывал информацию о них годами, чтобы сделать главный ход. Отомстить за свою испорченную жизнь, скорую смерть матери, сумасшествие Кхуна и обиду Кима. Лессано ждал его. Надеялся, что Кинн не струсит и сможет начать войну, дабы помериться силами и поквитаться за травмы прошлого. Не зря они забрали все, что ему было дорого, и обратили в пепел. Ближайшие телохранители семьи знали Кинна с самого детства. Чан был одним из немногих, кому удалось выжить во время диверсии и вытащить маленького Терапаньякуна из мясорубки, которая тогда случилось. Весь особняк был залит кровью и телами двух погибших сторон. Корн никого не жалел, а итальянский предатель в сговоре с бандой телохранителей второй семьи не собирался отступать без боя. Почти лишившись руки, Чан ценой собственной жизни смог вытащить всех наследников клана, но жену господина не спас. Миссис Терапаньякун приняла пулю, предоставленную для Кинна на глазах у Кимхана, что оставило сильнейший отпечаток в незрелом сознании Кима. И только тогда их нашли. Позже, после похищения Кхуна, Чан усиленно тренировал Кинна, не жалея молодого господина, чтобы тот мог выжить в суровом жестоком мире мафии. Увидев, кем стал этот маленький маменькин мальчишка, в глубине души Чан был горд. Знал, что Кинн далеко пойдет и никогда не остановится, пока не добьется того, что больше всего желает. Биг, Кен, Арм и Пол застали Анакинна совершенно другим человеком. Ненавидящим весь мир, собственную семью и телохранителей, предоставленных отцом. Казалось, что девятнадцатилетний Кинн потерял смысл жизни и просто существовал как пустая оболочка. Именно тогда по особняку прокатился слух о предательстве бывшего возлюбленного мафиози и его аресте. Слив информации был огромен. Репутация клана запятналась. Из всей компании Бигу, как он тогда считал, повезло меньше всех. Терапаньякун средний взял новенького с собой, и только тогда телохранитель увидел, какой на самом деле их господин. Убитый горем предательства, находящийся в глуши Бангкокского леса, молодой мафиози сжимал рукоять личного Магнума, прижимая дуло ко лбу Тавана. Он плакал. Рыдал навзрыд, держа бывшего возлюбленного за волосы. Кинн не понимал, за что судьба так жестоко играла с ним. Стыдно признаться, но как только раздался оглушительный выстрел и птицы, мирно сидящие на ветках, поднялись в воздух, Биг отвернулся. Не стал смотреть на труп господина Тавана. После казни предателя прошел год, и Кинн пришел в себя. Начал усердно работать, помогать отцу с бизнесом и окончательно влился в мафию. Все это время Биг верной собакой был рядом с ним, надеясь, что Кинн когда-нибудь обратит на него внимание, но этого не происходило. Мечта Бига находилась за гранью понимания. Она была неисполнима. Кен видел, с каким хладнокровием Кинн убивает. Знал, что враг столь же силен, как и Босс. Осознавал их шаткое положение, поэтому продолжал подавать господину запасные магазины и латать глубокие рваные раны. Он был не вправе струсить и сбежать, но втайне надеялся перейти работать во Второю семью, где отношение к телохранителям было абсолютно другое. Спустившись на стоянку, Кинн чувствовал, что сегодня все пойдет совершенно не так, как задумывалось. Телохранители суетились между собой, разбиваясь на группы, пока Босс курил в сторонке, прислонившись к бамперу своей рабочей машины. Он долго смотрел на нее, зажав фильтр между зубами, и пытался понять, что же с ней не так. Шестое чувство кричало о том, что сегодня не стоит в нее садиться, а Кинн привык доверять своему чутью. За много лет в мафии оно ещё ни разу не подводило. Поэтому, выдернув Кена из толпы, он отдал приказ: — Сегодня едем на машине Чана, а на этой...— нахмурив брови, мужчина продолжил. — Посадите тех, кого не жалко. — О чем вы, господин Кинн? — Кен выгнул бровь и обернулся, посмотрев на новобранцев. — Исполняй приказ, — рыкнул мафиози, затушил бычок об крыло автомобиля и махнув рукой, ушел в самый конец кортежа.•••
Дорога до склада занимала несколько часов, поэтому Кинн позволил себе расслабиться на заднем сиденье в обнимку с рабочим планшетом. Открыв почту, он получил сообщение от курьера, что цветы для Порша были успешно доставлены и переданы служанкам Главного дома. Кинн надеялся, что его новоиспеченный муж не будет плеваться ядом из-за того, что мафиози уехал по делам так рано. Все же им ещё предстояло поговорить о том, что было после прихода Порша в комнату. — Что-то не так, — прошептал водитель, когда машина, едущая перед ними, вильнула вправо. — Господин, ложитесь! Это было последнее, что услышал Терапаньякун перед тем, как раздался оглушительный взрыв и скрип тормозов. Кинн невольно закрыл глаза при ослепляющей вспышке, а когда открыл, подумал, что уже умер. Его всего перетряхнуло, и он даже не заметил двух следующих взрывов раздавшийся на дороге. От резкого торможения их машину развернуло боком, а собачники разбились и вылетели на асфальт. Кинн отстегнулся и посмотрел направо. Кроме черного ядовитого дыма и ярких красно-оранжевых языков пламени было видно абсолютно ничего. Он толкнул сидящего рядом Кена и потянулся к Бигу. Водитель рядом с ним был мертв. Из его лба торчала железная деталь, отлетевшая от взорванной спереди машины. Удар был такой силы, что она разбила лобовое стекло и влетела мужчине ровно между глаз. На руль хлынула кровь, и Биг, пришедший в чувство, попытался открыть дверь, но она никак не поддавалась. Замки глубоко внутри были сломаны. Так же, как и вся система связи и безопасности. Пламя подбиралось все ближе и ближе. Нервы Кинн были на пределе. Впервые в жизни мафиози был не готов умереть. Жар был настолько сильным, что сушил глаза, заставляя их слезиться. — Я ничего не могу сделать! — крикнул Биг Кинну. — Связь не работает! Кинн не мог дышать, воздух в машине был словно раскаленные угли, влетающие в легкие, обжигая их. — Моя дверь тоже заблокирована! — сквозь посторонний шум отозвался сидящий рядом Кен. В порыве отчаяния Анакинн вспомнил тренировки Чана. Когда-то в подростковом возрасте он заставлял его, связанного по рукам и ногам, выбираться из закрытой машины собственными силами. Тогда Кинн не понимал, как это понадобится ему в будущем, а сейчас... — Кен, послушай сюда, — схватив телохранителя за воротник, господин притянул его ближе. — Прямо сейчас нам нужно оттолкнуться от твоей двери и выбить мою ногами! Это единственный способ, как выбраться отсюда! — Но ведь крепления сломаны! — Заткнись и делай, как я говорю! — рявкнул Кинн, складывая подлокотник. — Как же тяжело дышать, — он закашлялся, а Биг, сидящий спереди, здорово занервничал, хотя сам почти задыхался, прикрывая нос локтем. Две пустые попытки, и Кинн отчаялся, сжимая волосы у корней в кулаки. Ему хотелось кричать от несправедливости. Нельзя было умирать так рано. Он еще не отомстил. Кен заметил стоящего на дороге Арма, который держался за раненую руку. Они с Полом и другими выжившими после взрывов телохранителями пытались пробраться к ним, но группе мешали другие перевёрнутые машины и огонь, расходящийся по всему периметру. Казалось, что ревущие пламя абсолютно везде. Будто оно окутало всю дорогу, сжигая на своем пути все живое. Раздался ещё один взрыв в самом конце картежа и сильный удар об дверь со стороны Кинна, который смял ее, словно консервную банку. Невзирая на оглушающий писк в ушах, мафиози кивнул Кену, и они снова толкнули ее ногами, окончательно выбивая. Вытолкнув господина из машины, Кен вернулся за Бигом. И вот они уже очутились посреди дороги. Оказавшись в безопасности, Кинн подумал о том, что этот день стоило бы отметить в календаре как второй день рождения. Он устало прикрыл глаза, продолжая кашлять, и провалился в небытие.Теплый солнечный день. Просторная песочница и мальчик в голубом комбинезоне с красной банданой на лбу, играющий в солдатиков. — Хэй, ты знаешь, как папа их называет? — улыбнулся Кинн, показывая пальцем на фигурки. — Телохранители! Правда, именно таких я видел всего несколько раз. Думаю, они исполняют особенные поручения! Сидящий напротив поднимает свои заинтересованные медовые глаза на Кинна и протягивает ему одного из самых красивых уцелевших солдатов. — Спасибо, — смеётся Анакинн. — Я обязательно сохраню его!
Пришел в себя только тогда, когда ему в лицо плеснули ледяной водой. Проморгался и огляделся. Опять чёртово воспоминание из прошлого. Они все так же находились на дороге. Огонь ревел, тяжёлый дым вздымался в небо. Арм снова облил господина, но тот отмахнулся. — Расслабьтесь, я в полном порядке, — прохрипел Кинн, снова закашливаясь. Все же он успел наглотаться дыма. — Вы доложили остальным? — Да, все уже едут сюда, — быстро ответил Пол.***
Порш грозится убить каждого, если они оставят его в особняке. Его сердце не на месте, а руки так сильно дрожат, что он не может с первого раза открыть дверь в пентхаус Кинна. Ключи, переданные ему горничной, несколько раз выпадают из рук, прежде чем она помогает вставить их в замок и провернуть. Забежав в гардеробную Кинна, Порш вытащил первые попавшиеся шмотки, надел их и чуть не убежал обратно без ботинок. Дорога до места происшествия занимает несколько часов. Порш беспрерывно листает ленту свежих новостей надеясь увидеть на репортёрских фотографиях фигуру Кинна, но вместо этого видит покореженные бесчисленными взрывами машины и расходящиеся от них пламя. Завеса дыма настолько плотная, что даже с вертолета не получается нормально разглядеть выживших. Порш считает каждую минуту до приезда. Место катастрофы видно издалека, и Китисават подгоняет сидящего за рулём водителя. Он зло затыкает Пита, хамит всем подряд и вот, оказавшись на месте, выбегает из машины и бежит прямо в эпицентр. Ему страшно. Очень страшно видеть медиков, собирающих трупы в белые мешки, слышать сирены пожарных и скорых, чувствовать, как его сердце прямо сейчас упадет в пятки. Порш проходит мимо копов, оцепляющих территорию и замирает перед особо смятой, перевернутой на крышу любимой машиной Кинна. Это точно она. Китисават не может ошибаться. Земля уходит из-под ног и Порш просто не слышит, как его зовут. Легкие жжет от раскаленного воздуха вокруг. Глаза превращаются в Сахару, но ему все равно. Звуки вокруг замирают вместе со временем. Он тупо стоит и задыхается. — Порш! — к нему подбегают двое. Те самые телохранители Кхуна. Оба хорошенько помятые, но живые, стояли перед ним, продолжая щёлкать пальцами в лицо. Не выдержав, Арм хорошенько встряхнул парня, приводя в чувство. — Порш! Да очнись уже! — сквозь толщу пустоты прорвался голос Пола. — Э-это его машина... Его машина... — словно в бреду шептал Порш, вглядываясь куда-то в пустоту. Лёгкая пощёчина от прибежавшего Пита привела в чувство, и Порш схватил его за руки с отчаянным выражением лица. Сейчас Китисават напоминал раненую лань, но никак уличного бойца со стажем. — Пошли со мной, — друг схватил его за руку и повел в сторону карет скорой помощи. — Пит, только не говори мне, что он был там... Я прошу тебя, — умоляет Китисават, продолжая следовать за телохранителем. Он внезапно застыл на месте, когда увидел несколько отдельно накрытых трупов. Вырвал свою ладонь и рванул туда, падая на грязный асфальт. Порш принялся стягивать белые простыни с лиц мертвецов, но полиция сразу же рванула к нему, хватая за руки. За спиной послышался чей-то до боли знакомый голос, и Порш встал с колен, сразу же обернувшись. Перед ним стоял Кинн. Его лицо было покрыто сажей и маленькими ранками, кулаки были сбиты от первых попыток выбить дверь, а на губах была нелепая улыбка. Красивый зелёный костюм был в крови. Порш застыл. А потом все присутствующие на месте катастрофы вздрогнули от истошного крика. Колени снова встретились с асфальтом, прежде чем чужие крепкие руки подхватили его. Слезы беспорядочным потоком лились из глаз, пока Кинн прижимал рыдающего Порша ближе к себе. Он не мог поверить, что остался жив и почти не пострадал. Благодарил свое чутье, которое подсказало, что в любимую Maserati садиться точно не стоит. Порш кашлял, задыхался от дыма и слез, пропуская каждую закрытую глубоко эмоцию через себя. Он выл, разрывал голосовые связки, находясь где-то между бредом и отчаянием. Его подняли на каталку и вывезли на чистый незадымленный участок дороги. Подсоединили капельницу с успокоительным и надели кислородную маску. Все это время Кинн, несмотря на ужасную усталость, стоял рядом и ждал, когда Порш придет в себя. Он хотел, чтобы первое, что он увидит, это был Анакинн. Живой и здоровый. Прошло примерно пол часа и Китисават открыл глаза. Заметив Кинна, Порш протянул к нему руку и как только понял, что это не видение или игры воображения, снова заплакал. Кинн вздрогнул, думая, что это новый приступ, поэтому, аккуратно сняв кислородную маску, уткнулся своим лбом в лоб Порша. Он гладил парня по лицу, выжидая, когда Китисават успокоится. Слезы кончились, и Порш обвил шею Кинна руками, притягивая ближе. — Я... Я подумал... Что ты был там... Кинн..., — сдавленное бормотал бармен. — Они сказали, что твоя машина была взорвана. — Тише, детка, — оставляя поцелуй на мокром лбу, Кинн вздохнул. — Видишь, я жив. Все хорошо. Я заставлю заплатить того, кто это устроил. Медсестры отсоединили капельницу, и Порш спокойно сидел на каталке, расставив ноги в стороны, позволяя Кинну стоять между ними. Китисават мягко прижимался к мужу, осознавая то, что он может быть ранен. И правда, от адреналина, бушующего в крови, Кинн не заметил, как ему распороло предплечье и обожгло руку. — Ты мне стал так дорог, — тихо сказал Порш, поднимая глаза на удивлённого мафиози. — Так сильно, что не представляю, как буду жить, если что-нибудь случится. — Порш, — прорычал Терапаньякун и нагнулся, чтобы вглядеться в мутные глаза напротив. — Не говори такое на эмоциях, хорошо? Сжимая в кулаки пиджак Кинна на спине, Китисават кивнул. Они продолжали цепляться друг за друга, будто от этого зависели их жизни. Кинн же услышал то, что так давно ждал. Но сам не признавал этого. Странное сомнение, возникшее после нахождения на грани, закралось в подкорке мозга. Отрицание перекрыло абсолютно все эмоции внутри. И он сжал Порша в своих руках по крепче.Он разберётся с этим позже.