Среди осколков счастья

Слова Кинна ударили с такой силой, что Порш на мгновение забыл, как дышать. Он затих, продолжая смотреть в темные, расширенные от злости зрачки напротив, держась за воротник мужчины, чтобы не упасть. Порш понимал, что Кинн сказал это на эмоциях, но он ждал совершено не такого признания. Оно больно укололо где-то в сердце, и Китисавату захотелось уйти. Скрыться, спрятаться. Неважно. Лишь бы Кинн не заметил смятение в его глазах. Но отойти не представлялось возможности. Руки, лежащие на бедрах, крепко держали рядом с собой, не позволяя сделать лишнего шага. — Ты считаешь это ошибкой? — стараясь контролировать дрожащий голос, спросил Порш. — Ты пытаешься навязать мне эту мысль и роль злодея, — зло выплюнул в лицо Кинн. Его терпение трещало по швам. — Она тебе к лицу! — яростно ответил Китисават, ударяя Анакинна в грудь. Он развернулся и, зло вышагивая, продолжая полыхать изнутри, пошел к ближайшей двери. Это оказалась просторная открытая веранда за рестораном. Прохладный ветер обласкал горячее лицо, и Порш упёрся руками в железные перила, задирая голову к небу. Кинн целиком и полностью состоял из противоречий. Если он ждал, что Китисават спокойно примет такие игры с чувствами, которые он устроил, то мафиози глубоко ошибался. В первый раз с их знакомства Терапаньякун настолько сильно раздражал. И Порш понял, про что именно говорил Пит, когда сказал, что господин не в себе. В нем будто существовали две полярные личности, меняющиеся между друг другом. Порш хотел быть понятым и услышанным, но Кинн был глух. В этом состояла главная проблема. Показывая весь вечер то, что Анакинн обидел его своим отказом, Порш взывал понять, почему так происходит. Но мафиози находился глубоко в себе. Стена между ними и правда обрела ядовитые шипы, а пропасть стала ещё больше. Мысль о том, что в таком состоянии они проведут остаток года, не радовала. Да и вообще этот брак больше не радовал. Китисават думал, что сможет доверить ему свое хрупкое и так разбитое сердце. И Кинн сначала сохранил его, а потом своими руками разбил. Превратил в пепел. Тошнота подкатила к горлу, и бармен расстегнул два верхние пуговицы белой рубашки. Несмотря на то, что на улице было довольно-таки прохладно, голова все равно никак не остывала. Единственное решение — начать все заново. Разрушить до основания, сжечь и построить снова. Только так они смогут узнать друг друга такими, какие есть. Ошибочно думая, что не зная друг об друга, у них получится выглядеть счастливой семьёй, совершили то, о чем оба жалели. Не обязательно было разрывать брак. Можно постараться, и найти компромисс. Попробовать понять друг друга, и почувствовать тот ритм, в котором продолжать двигаться дальше. Услышав шаги за спиной и почувствовав касание к плечу, Порш дёрнул рукой. — Уходи, Кинн, — прошипел бармен и открыл глаза, опуская голову. Это оказался вовсе не муж, а встревоженный Вегас. — Все в порядке? — поинтересовался он, рассматривая Порша. — Я наблюдал за вами, извини, если лезу не в свое дело. — Ничего страшного, — сказал Китисават. — Просто вышел проветрить голову. А Кинн...? — Он сейчас разговаривает с партнёрами отца, — заранее ответил Корнвит. — У нас много сделок на носу, как следствие — вопросов и проблем. Порш лишь утомлённо кивнул, и поправил растрёпанные волосы. — Лучше возвращайся обратно в ресторан, не хочу, чтобы пошли слухи, — кивнув на репортёров стоящих недалеко от них, сказал Порш. — Им только повод дай — переврут все, что увидели и сняли. — Я всегда буду на твоей стороне, — уходя, сказал кузен. Поршу хотелось выть в голос. Вся ситуация настолько завела в тупик, что желание напиться возросло до небес. Расстроенный Китисават зашёл внутрь через десять минут и сразу же, не обращая никакого внимания на Бига с Кеном, отправился к бару. Он долго рассматривал их напитки, стоящие за спиной бармена протирающего стаканы, и устало выдохнул, когда понял, что знакомых названий просто не видит. Раньше у Йок было только дешевое пойло, в отличии от того, что было за стеклом. — Вы плохо себя чувствуете? Вот, выпейте, — парень подал Китисавату стакан с водой. — Спасибо, — Порш выпил все залпом, запрокинув голову. Он сел на барный стул и заметил Кинна, который с привычным рабочим выражением лица выслушивал своих знакомых. Мужчина был напряжен и расстроен. Порш, если честно, чувствовал себя не лучше. Сейчас они будто ходили по краю пропасти, стараясь не толкнуть друг друга в бездну. Кинн поднял усталый взгляд и столкнулся им с глазами Китисавата. Кровь до сих пор бурлила от недавней ссоры. Он заметил лёгкий румянец у Порша на щеках и, быстро попрощавшись с партнёрами, пошел к нему. Бармен встретил мужа с лёгкой непринуждённой улыбкой. — Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Кинн, заметив испарину на лбу. — Так... Легко, — тихо ответил Порш и попытался встать с барного стула, но вместо этого просто упал на Терапаньякуна. Его вело из стороны в сторону, кровь приливала к голове, духота в помещении не давала нормально вдохнуть. Приглядевшись, Кинн заметил необычно расширенный зрачок Порша, и по спине пробежала толпа мурашек. Он огляделся в поисках Бига и, кивнув телохранителю, потащил парня в сторону туалета. Оказавшись внутри, Кинн затолкал мужа в самую дальнюю кабинку и зашёл следом, закрываясь изнутри. — Что ты принял?! — рявкнул Анакинн, хватая Порша за лицо, заставляя смотреть не себя. — Ничего, — с пьяной ухмылкой ответил бармен. Он снова уложил руки на шею мужа, притягивая ближе. Тело словно горело изнутри и просило ласки. Порш не сводил возбужденного взгляда с губ Кинна, надеясь снова их коснуться. Внизу колом стоящий член больно упирался в ширинку. — Я хочу тебя, — прошептал Порш, притягивая Кинна ближе к себе. — Это не твое желание, а того вещества, под которым ты находишься, — мафиози покачал головой. — Не правда, — Кинна снова дёрнули вниз. — Можешь себе представить, что было, когда ты отказался от меня? Это больно, Кинн, — аккуратно обняв мужчину, захныкал Порш, чувствуя, как крепкое бедро мужа прижимается к возбужденному органу — Я знаю, малыш, — погладив по мокрым затылочным прядям, подтвердил он. Кинн чувствовал, насколько горячая была кожа Китисавата под костюмом. — Но так будет правильно. — Ты не можешь решать за двоих, — простонал Порш от нового спазма, скрутившего мышцы. Руки вцепились в пиджак мафии на спине. — Пожалуйста... Один поцелуй. — Я не могу... — сдавленно пробормотал Кинн. Кабинка была узкая, поэтому их тела прижимались друг к другу все ближе и ближе, создавая лёгкое трение. Порш продолжал держаться за Анакинна, переживая все новые более сильные волны возбуждения. Кинн не был железным. Бармен его интересовал. Он хотел его полностью, но старался никак не реагировать на то, что Китисават буквально тёрся об него. Сердце стучало в ушах, Кинну хотелось поцеловать. Стянуть эти ненужные шмотки и сделать Порша своим. Но мужчина продолжал крепко стоять и терпеть, не обращая никакого внимания на свой член. Сейчас главное — не натворить глупостей. Когда в помещении стало совсем жарко и невыносимо, Кинн довел Порша до раковин и ополоснул его лицо холодной водой. Он растягнул ему несколько пуговиц. Глаза Порша были полузакрыты, плечи Кинна напряжены, а пальцы не слушались. Пуговицы выскальзывали из них. Встретившись взглядами, Кинн сдался и уткнулся лицом в шею Китисавата, вдыхая запах его тела. Он провел носом по горячей коже и бьющейся жилке, устало вздыхая. Прижав Порша к столешнице раковины, Анакинн заставил парня выгибаться дугой, отклоняя голову назад. — Прямо сейчас мы поедем домой и уже там разберемся, что с этим делать. Порш коротко кивнул, и Кинн, сделав шаг назад, подхватил бармена на руки. Знал, что так будет лучше и быстрее. Вегас, заметив их, нахмурился и сжал руки в кулаки. План не сработал. Старший брат снова обыграл его.

***

Порша лихорадило всю ночь, и он уснул только под утро. Все это время Кинн ни разу не сомкнул глаз, продолжая сидеть в кресле напротив кровати и смотреть на то, как парень корчится в кровати. По приказу мафии медики поставили капельницу, которая должна была немного ослабить действие наркотика, но доза оказалась огромной. Так что антидот сработал лишь на первые пол часа. Все простыни были мокрые от холодного пота. Окно открыто, впуская свежий воздух внутрь комнаты. Кинн, до ужаса нервный, ходил кругами, боясь подойти ближе. Если раньше Порш требовал, чтобы мужчина был как можно ближе к нему, то ночью все оказалось совершенно наоборот. Китисавата раздражал каждый лишний громкий звук и яркий свет. Тело ломало и выкручивало с такой силой, что доводило несколько раз до слез. Кинн не раздевал его. Позволил служанкам помочь парню. А сам вышел курить в коридор. Когда уже вернулся, то Порша уложили в кровать и накрыли сверху лёгким пледом. Лихорадка отступила с рассветом, и изнеможенный бармен крепко уснул, сжимая рубашку Кинна в своих руках. Он схватил ее во время переодевания мужа и отказался отдавать обратно. Оставалось лишь смириться. На смену в четыре часа пришел Пит. Телохранитель был очень обеспокоен состоянием своего друга и сам вызвался помочь, позволяя господину перевести дух после тяжёлой бессонной ночи. Спустившись вниз, мафиози разбудил служанку, работающую на кухне, чтобы она сварила крепкий черный кофе. Глаза слипались. От усталости и эмоциональной перегруженности хотелось сдохнуть. Кинн находился в тупике. Женщина поставила перед ним чашку, и средний сын попытался улыбнуться, чтобы показать благодарный вид, так как на часах было всего пять утра. Получилось худо. — Спасибо, — безжизненным голосом поблагодарил он. — Не за что, господин, — служанка поклонилась. — Если что, я буду на кухне. На часах было семь утра, когда за ним пришел Пи'Чан и сообщил о том, что отец ждёт на террасе. Это было не к добру. На улице стояла прохладная погода, что было непривычно для Бангкока. Воздух казался свежим и бодрящим. Утреннее солнце медленно поднималось за горизонтом, окрашивая небо в пастельные тона и создавая умиротворяющую атмосферу. Кинн застал папу читающим книгу, сидя на диване со скучающим видом. Нахмуренное выражение отцовского лица пробрало мужчину до костей. И он кашлянул в кулак, чтобы обозначить свое присутствие. Корн поднял на сына свой острый взгляд. Кинн же в свою очередь поприветствовал старика «Вай». И с позволения сел напротив, складывая руки в замок на ногах. — Что происходит между тобой и Поршем? — сразу в лоб спросил Корн. «Только не говори, что ты уже все знаешь»,— вздохнул Кинн. — А что между нами происходит? — переспросил он, выгибая бровь. — У нас все отлично. — Не старайся увильнуть, Кинн, — быстро осадил Корн, встав со своего места. — Вы не похожи на счастливых людей, находящихся в крепком брачном союзе. Скажи мне правду. Кинн сжал челюсть и постарался успокоиться. Вполне логично, что после всего произошедшего за несколько дней, у отца внезапно встал этот вопрос. Они были никудышными актерами. Отец, вставший около перил, обратил свое внимание на пришедшего кормить карпов Кхуна со своей свитой. Это улыбнуло его, но потом он снова посуоровел. — Какую правду, папа? — осторожно, снова переспросил Кинн. — У вас контракт, — слова Корна влетели в сердце мафиози, словно пуля, пробивая насквозь. — Или у тебя есть кто-то на стороне? Выдохнул. Первое оказалось всего лишь предположение. — У меня нет времени даже на Порша, о чем ты? — раздражённо бросил Кинн, сжимая свое колено. — Все будто с ума посходили. Ничего не успеваю. Корн засунул руки в карманы серых брюк и развернулся к сыну лицом. На губах играла лёгкая ухмылка. —Посмотри, к чему привел твой так называемый «контроль», — раздраженно сказал отец, вытащив фотографии из внутреннего кармана пиджака, раскинул их по столу. На них были запечатлены все ссоры и неурядицы между партнёрами. — Скорый брак, построенный лишь на одних обещаниях — хрупкий союз, — после затянувшейся паузы старик продолжил. — По твоему лицу я вижу, что ты понимаешь, к чему я веду. Сын покачал головой и отложил снимки в сторону, раздражённо прикрыв глаза. — Тебе стоило узнать его по лучше, рассказать о мире, в котором ты живешь. А потом уже приводить сюда. Не каждый может выдержать нашу с тобой жизнь. Кинну было горько признаваться даже самому себе в том, что он и правда затупил. Поэтому он лишь покачал головой, устало прикрыв глаза. — Я допустил ошибку, — честно сказал Кинн. — Вчера у меня с ним, кажется, все закончилось, даже не успев набрать обороты. Корн насмешливо посмотрел на своего среднего сына. И вернулся на диван. — Ошибка даёт возможность начать всё с начала, только более разумно, — наставил отец. — Ты считаешь свой брак с Поршем ложным шагом? — Да, — сдавленное ответил Кинн. Папа выгнул бровь и поджал губы. Будто был удивлен таким заявлением. — Потому что я не могу обеспечить ему спокойную жизнь. Кроме денег и власти у меня ничего нет. — Я беспокоюсь за твое моральное состояние, сынок, — спустя несколько минут тишины сказал Корн. — Понимаю, что бесконечные покушения сбили тебя с нужного курса. Но нужно собраться и решить, что делать дальше. Кинн вздохнул и упал лицом в ладони. — Раз уж ты взял на себя такую ответственность, как брак, хоть и по моей инициативе, нельзя все бросить. — Я разрушил наши отношения, — недовольно бросил Анакинн. — Ты всегда так делаешь, когда что-то идёт не так, как планировал, — возразил Корн, вспомнив угрозу Северникам. — Тебе проще разрушить все до основания и начать сначала, чем попытаться восстановить то, что было сломано раньше. — Па... — Я не считаю, что появление семьи Китисават в нашем клане является ошибкой, — Корн даже не стал слушать его возражения. — Просто подумай над тем, готов ли ты отпустить его прямо сейчас. Если нет, значит, не все потеряно. Первая мысль, которая возникла в голове, было слово «Нет». Не готов. Не хочет и не отпустит. Черт с этим контрактом. Связь, укрепившаяся между ними — вот, что было главным рычагом. Кинн хотел понять, откуда она взялась и почему с приходом Порша в его жизнь он стал вспоминать свое потерянное прошлое. Отца спрашивать насчёт этого пока не решался. Сам разберётся. — Если готов закончить то, что устроил, уезжай из дома, — сказал Корн, сложив рук на груди. — Отдохни и подумай ещё раз. Как я и говорил, ты часто не видишь очевидных вещей. Кинн застыл и нахмурился. О каком отдыхе может вообще идти речь, если он ещё не разобрался с теми, кто подорвал кортеж и накачал Порша наркотой? Папа проверял мафию на прочность. Это разозлило. — Думаешь, я не смогу от него отказаться? — сквозь зубы прорычал Кинн. Он ненавидел, когда папа старался вывести из себя, чтобы получить точный ответ. — Да, — самодовольно усмехнулся Корн. — Ты слишком привязан к Поршу. Блять. Снова в точку. Отец видел мафию насковозь. — Отлично, — ровно произнес он. — Потому что убеждать тебя в обратном я не собираюсь. Корн гордо улыбнулся и потянулся за своей книжкой. Разговор был окончен, и раздраженный Кинн вышел с веранды в сад. Он решил прогуляться и проветрить голову от не нужных мыслей. Около пруда мужчина обнаружил старшего брата. Кхун на удивление выглядел немного потрепано. Будто тоже не спал всю ночь. — Кинн! — позвал Танхкун, вцепившись в рукав брата. — Останься здесь. Терапаньякун выгнул бровь и остановился. — Зачем? — Неужели ты не хочешь поговорить со своим старшим? — театрально возмутился Кхун. Когда понял, что на Анакинна это не действует, сразу по серьезничал, поджав губы. — Порче сейчас с Поршем. Оставим их одних. И правда. За все эти дни Порш видел своего брата всего один раз. И это при условии, что раньше они всегда и везде были вместе. — Ладно, — согласился тот. — Хочешь, покормим карпов вместе? — Конечно! — забирая хлеб из рук Пола, Кхун отдал буханку мафиози. Кинн отломил кусочек, присел на корточки и протянул его большой белой рыбе. Все же это расслабляло больше, чем стрельба по мишеням на семейном стрельбище. Мужчина подумал, что стареет.

***

Когда, тяжело проснувшись, Порш заметил вошедший в комнату медперсонал, он не сразу осознал, где именно находится. Врачи буквально окружили кровать. Каждый занимался своим делом. Голова гудела, в горле была страшная сухость, а ещё глаза непривычно реагировали на свет фонарика медика. У него не было сил даже руку поднять. Все тело будто весило минимум тонну. Когда Порш понял, что лежал в спальне Кинна, немного успокоился. Значит, он не успел наделать дел. После выпитой воды у бара мозг будто отключился. Китисават не помнил ничего, кроме ужасающей боли в мышцах и тревожного взгляда мафиози на себя. Единственная мысль, которая была с ним — Кинн отказался от него. Признал их брак ошибкой. Душа, разорванная в клочья, болела внутри грудной клетки, и Порш тяжело вздохнул. В дверь постучали, и он приготовился встретиться со своим мучителем, но в комнату вошёл Порче, одетый в свою зелёную пижаму. Врачи поздоровались с ним и поспешили оставить братьев одних. Медсестра, меняющая катетер, тоже ушла, как только закончила. Че медленно обошел кровать и аккуратно сел рядом с Поршем, лежащим на спине. Старший хотел сесть и обнять брата, но попытка не увенчалась успехом. Даже после нового раствора тело оставалось ватным, а веки тяжёлыми. — Оно того стоило? Скажи мне, Хиа' — растерянно спросил Порче. — Пи'Кинн ведь не обычный бизнесмен? — Да, — признал Порш. — Этот человек держит весь Бангкок в своих руках. Также как и его семья. — Поэтому тебя отравили? Потому что ты теперь тоже Терапаньякун? Китисават сжал зубы, когда почувствовал новую судорогу в ноге. Как же он устал. Это было просто невыносимо. — Не знаю, — пожал плечами и, заметив то, как нахмурился младший, продолжил, — Наверное, не угодил кому-то из врагов Кинна. — Мы с Пи'Танкхуном не спали всю ночь. Знаешь, что с тобой было? — Ничего не помню, — признался мужчина. — Ты истошно кричал и Пи' пришлось вызывать врачей. У тебя были ужасные судороги, ледяной пот и медленный пульс, — с ужасам в глазах рассказывал Че, смотря себе под ноги. Не зная, что ответить, Порш молчал, тупо смотря в белый потолок. Не было даже предположений, кто мог накачать его наркотой, да и ещё в присутствии всей охраны и самого Терапаньякуна. Хотя это было гениальным ходом. Обычная вода. Ничего подозрительного. Без запаха, вкуса и цвета. Казалось, что могло пойти не так? А вот в мафии, как оказалось, что угодно. — Наша жизнь круто поменялась. Да, Че? — усмехнулся Порш, рассматривая руку с капельницей. — Мы жили лучше до того, как появился Пи' — зло выдал Порче. Это заставило старшего нахмурится. — В постоянном страхе, что дядя проиграет дом или наши жизни? — шикнул Порш. — По крайней мере, никого не пытались убить. Конечно. Порче ведь не знал, чем Китисават зарабатывал на жизнь и выплату бесконечных долгов. Появление Кинна в их жизни — это была буквально рука спасения. Если бы не мафиози со своим контрактом и заботой, Порш даже представить не мог, что случилось бы с ними. — Не злись на Кинна. Он не причем. Мне самому стоило быть осторожнее, — тихо говорит брат. Че качает головой и сам тянется обнять старшего. Он кладет свою голову ему на грудь, пока Порш зарывается в густые черные волосы. Всего год, и это закончится.

***

Порче было по-настоящему страшно за брата. Порче было по-настоящему обидно за то, что он узнал все последний.Об их отношениях, свадьбе, взрыве на дороге и отравлении Порша. События падали на голове с ужасающей скоростью, и младший Китисават не успевал приспособиться к ним, сохраняя холодность и трезвость ума. На помощь в этом вопросе пришел Кхун. Они сразу же сдружились с Чё, когда поняли, что между ними много общего. Оба любят смотреть дорамы, играть в видеоигры и почти не выходит из дома. Разница в возрасте между ними была огромна, но Порче чувствовал себя в своей тарелке. Ещё Чей познакомился с младшим братом Вегаса Макао. Парень сам подошёл к нему и протянул стакан апельсинового сока. Позже они успели разговориться и обменяться контактами в Line. Когда Порш сказал правду о том, что семья Терапаньякун является мафиозным кланом, Че захотелось поставить Патчаре ультиматум. Ему не нравилось то, что существовала угроза потери единственного члена семьи. И он знал, что если Че потребует, то брат сделает это. Услышав то, с какой интонацией старший говорит про Кинна, сердце немного оттаяло. Он все ещё не доверял Анакинну, боясь за то, что мужчина ранит любимого братца, но это озвучивать ее стал. Порш был слишком слаб, чтобы выслушивать все недовольства. Че уже собирался вернуться в комнату Кхуна, как в коридоре оказался перехвачен Бигом. Мафиози звал парня в свой кабинет и, собрав остатки гордости, Порче пошел следом за телохранителем. Когда Че заходит в просторный светлый кабинет, Кинн стоит к нему спиной, глядя в окно. — Присаживайся, — развернувшись, просит Анакинн, указывая на стул напротив. — Я постою, — сразу возражает Че. Кинн полностью разворачивается к нему, и Порче сразу же вспоминает их первую встречу. Сейчас глава клана выглядел более сурово, чем тогда. Его челюсть была сжата, спина выпрямлена, поза враждебна и напряжена. Это заставило немного остепениться. — Хорошо, — суровым тоном ответил Кинн. Мужчина облокотился на спинку своего стула и внимательно вгляделся в лицо Че. Невольно парнишка сжался под таким тяжёлым взглядом. — Нам, видимо, нужно поговорить, — говорит Анакинн. — Не думаю, что сейчас самое время, — возразил Че, собрав волю в кулак. — После всего, что случилось с моим братом, я вообще не хочу с тобой разговаривать о чем-либо. От такой дерзости в свой адрес Кинн аж опешил и усмехнулся. Характеры у обоих Китисаватов были одинаковые, словно две капли воды, не то, что у Анакинна со своими братьями. Кинн моргает, пока Че сглатывает вязкую слюну и пытается унять дрожь в руках. Он не боится. Почти. — Понимаю, — колеблется Кинн. — Но, все же. Выслушай все, что я скажу. Че мысленно закатил глаза и сложил руки на груди. — Порче, я думаю, что наше знакомство выдалось не совсем удачным, — он замолкает. — Мне стоило сначала посвятить во все тебя, его единственного члена семьи, чем вытворять все это. Черт, ты даже о свадьбе узнал не от нас. Мне жаль. Сказать, что Порче охренел от услышанного — это было мягко говоря. Парень открыл рот, чтобы что-то сказать, но сразу же закрыл. Голова внезапно стала пустой, а градус обиды спал. Удивило то, что сам Босс мафии, которого боялся весь Бангкок, извинился перед ним обычным школьником. — Могу предположить, что ты сейчас считаешь меня главной опасностью для брата, — медленно говорит Кинн. — И считаешь, что я разрушил вашу мирную жизнь. Но все не так. — Сегодня он сказал мне, кем ты являешься на самом деле, — перебивает его Порче. — И я подумал о том, что хочу поставить ультиматум. Либо ты, либо я. Кинн замер. Он криво улыбнулся, продолжая изучать младшего Китисават взглядом. — Потому что счастье Порша — мой приоритет. Он всю жизнь старался дать мне самое лучшее и часто забивал на себя, — у Кинна кольнуло в груди. — Меня остановило то, с какой... Любовью что-ли он говорит о тебе. — Твой брат очень важен для меня. Кажется, он стал самым важным человеком в моей жизни, — внезапное откровение заставило Порче удивиться. Парень не предполагал, что мафия умеет любить кого-то, кроме себя, денег и власти. — Но вчера я ранил его чувства. Очень сильно ранил. — Оу, — вздыхает Че. — Если ты хочешь заслужить прощение моего брата, то просто будь рядом. У Порша доброе сердце. Постарайся все исправить, и он обязательно простит тебя. Усмехнувшись, Кинн убирает челку со лба. Теперь он точно не знал, что делать. Можно было рассказать все как есть и надеяться на то, что Порш поймет. Примет вряд ли. — Спасибо. — За то, что не заставил его выбирать между нами? — Че поднимает бровь. — За то, что решил довериться мне. Ну, насчёт доверия было спорно, но Порче все равно согласно кивнул. Ему предстояло ещё все тщательно обдумать. Все равно Кинн был не обычным человеком. — Я обещаю все решить и найти тех, кто сотворил с твоим братом такое. Заставлю их пожалеть, — жестокие нотки в голосе и потемневший взгляд заставили тело Че покрыться мурашками. Кинн опасен. Босс мафии. Жестокий убийца. Каратель для тех, кто перешёл дорогу. Но почему-то сердце младшего окончательно оттаивает. Он видит заботу о Порше, которая буквально сочится из Анакинна. Поэтому Че просто не может на него злиться. — Надеюсь, ты разберёшься со всем, — мягко отвечает Порче. Он уходит из кабинета Кинна, выжатый как лимон. Держать лицо перед тем, кто убивал собственными руками, очень тяжело. А дерзить, так вообще за гранью. Если Порш узнает об этом разговоре, то точно голову оторвет. Единственное, о чем переживал Че — Кинн больше не допустит того, что случилось. Иначе Порче заберёт старшего, и они вернутся в их родительский дом. Таковы были условия. И Че не собирался уступать.

***

Если бы Бига попросили описать свое нынешнее состояние: ужасное раздражение из-за нового члена семьи и партнёра господина Кинна. Это была ревность, собственничество в сторону Терапаньякуна-среднего. После того, как все телохранителю узнали о Китисавате от Пита, Биг думал, что это очередной мальчик, который как можно скорее вылетит из комнаты Кинна и останется все такой же никому не нужной пустышкой. Но после того, как Анакинн поцеловал своего избранника у всех на глазах, Биг с ужасом осознал, что нет. Ошибся. Кинн никогда не целовал своих ночных бабочек. Не давал им телохранителей семьи. Не охранял от самого себя. Тут все было абсолютно по другому. И телохранитель с отрицанием вспоминал события связанные с Таваном. Он не представлял, что господин сможет открыться кому-то снова. И не был готов столкнуться с такой реальностью. Биг увидел их после теракта, целующихся около машины скорой помощи. Только Поршу Кинн позволял так крепко обнимать себя в ответ и ласкать его губы. Только Поршу позволял язвить всем подряд. Это было странно. Телохранитель чувствовал, как душу выворачивает изнутри, и просто не мог смириться со своим поражением. Поэтому прямо сейчас он с особой жесткостью проводил тренировку для новобранцев. Казалось, что Биг выводит весь свой гнев на бедных, усталых, загнанных парней, непривыкших к таким нагрузкам. Пи' Чан, заметивший это, медленными шагами подошёл к Бигу и выхватил из рук секундомер, останавливая. Оглядев новобранцев, он с немым вопросом уставился на своего подчиненного. Странное поведение Бига напрягало, потому что Чан серьезно переживал за него после прихода Порша в семью. Только слепой и тупой не знал о привязанности к Кинну. И насколько она была слепа. Моментами болезненна. Поэтому, закончив издеваться над новенькими, Чан предложил выпить. Точнее, нажраться в сопли, но на его языке — расслабиться. Пили в апартаментах Главы охраны. Так как только ему было разрешено хранить у себя алкоголь. Все же не зря он был другом для Кинна и Корна. Это давало свои привилегии, которыми мужчина успешно и часто пользовался. Все таки, пить в чьей-то компании было намного веселее. Не было глухого чувства одиночества в груди и такого груза на плечах. Сейчас оба, с развязанными галстуками и расстегнутыми рубашками сидели друг напротив друга с лёгким румянцем на щеках. Чан и понятия не имел, что может так сильно опьянеть. Биг же, в свою очередь, напрочь забыл о том, что наказал им Кинн. Работа, в отличие от разбитого сердца может подождать. — О чем думаешь? — делая глоток виски спрашивает Чан. — Ненавижу это чувство привязанности. Чувствую себя разбитым, — честно ответил Биг, прикрывая глаза. Он вздохнул и покачал. Взгляд темных глаза Чана потемнел, и бугристые мышцы напряглись. — Знаешь, было бы классно найти того, с кем можно почувствовать себя живым, — схватив стакан со столика, воскликнул парень. — Например, такого, как ты. С тобой я всегда забываю о том, что меня гложет. Пьяный рот выдавал фразы быстрее, чем Биг успевал осмыслить их. Но эта была правда. Такая, какая она есть. — Биг, — Чан поднял глаза от своих рук на всхлипнувшего телохранителя. Он медленно поднялся с места, подошёл к нему и потрепал по макушке. Что-то внутри требовало успокоить Бига. Это было странное, новое и дикое чувство. Потребность в этом колола под кожей, разливаясь с кровью по венам. Переместив руки с головы на лицо, мужчина заставил посмотреть на себя. Сердце сжалось. Растерянный Биг смотрел прямо в глаза, выжидая. — Помоги забыть мне, Чан. И резко потянул на себя, целуя. Земля будто ушла из-под ног, но Чан не стал отстранять его, поддавшись порыву. Алкоголь бушевал, кровь кипела и приливала к лицу. Шершавые руки блуждали по телу телохранителя, и Чан подхватил парня под бедра, не разрывая поцелуй. Биг крепко держался за шею, прикрыв глаза. — Открой глаза, Биг, — потребовал Чан, разорвав поцелуй. — Я хочу, чтобы ты знал, с кем сегодня будешь. И кого именно попросил позаботиться о себе. Телохранитель вцепился в ткань рубашки, закусил губу и кивнул. — Не смей представлять его, пока ты со мной. Иначе я уйду.