***
— Куда мы идем, Кинн? — сонно пробормотал Порш, смотря на Кинна, идущего перед собой. Он медленно плелся за своим мужем, который выглядел свежо и был в прекрасном расположении духа, о чем нельзя было сказать раньше. Казалось, что мужчина выспался на десять лет вперед. А ведь Порш думал, что у Кинна как минимум будет легкое похмелье после вчерашнего бурбона. Но на удивление, ничего такого не произошло, и он крепко держался на ногах с самого утра. Порш решил спихнуть это на ощущение полного комфорта, которое окутало их обоих, словно огромное покрывало, и помогло нормально выспаться за все те нервные дни, что у них были. Да и градус обиды на Кинна у Порша подугас. Именно поэтому Китисават продолжал идти за ним, несмотря на то, что даже не успел нормально принять душ и плотно поесть. Все же он не привык. — Скоро увидишь, — сдержанно улыбаясь своим людям, стоящим в коридоре, говорит Кинн. Они оказываются перед массивными железными дверьми, за которыми слышны выстрелы. Порш переводит взгляд на яркую табличку «Стрельбище» и вскидывает бровь, оглядев довольного мужа с ног до головы. Порш больше не спрашивает, зачем ему это. Кажется, он забыл, как дышать. Потому что крепкое тело Кинна прижимается со спины, вжимая в стойку с оружием перед ними. Такое касание тел посылает миллионы импульсов в мозг. Жар расходится по телу, и Порш резко бодрится. Железные мишени силуэтов людей и животных сменяют друг друга. Одни больше, другие меньше. Томное, горячее дыхание Кинна опаляет ухо и Поршу кажется, что ещё немного, и он сойдёт с ума. Окончательно и бесповоротно. И это будет целиком и полностью вина только одного человека. Люди Терапаньякуна приносят им наушники и Глок. Мужчина долго вертит оружие и откладывает его на стол. Он надевает негодующему Поршу наушники, возвращает Глок в левую руку, и почти не прицеливаясь, попадает точно в голову мишени. Ладонь мужчины лежит у Китисавата на плече, и большой палец гладит горячую кожу сквозь зелёную футболку. Порш не удивлен такому точному попаданию Кинна. Он знает, что мужчина ладит с оружием явно лучше, чем с людьми. Они чувствуют друг-друга. Создавая идеальный тандем. Обернувшись через плечо, Порш замечает, что на Кинне нет наушников. Это заставляет нахмуриться и закусить губу. — Почему не надел? — спрашивает Китисават, повесив свои на шею. — Я привык, — с легкой улыбкой отмахивается Кинн. Он берет руку Порша и вкладывает оружие. — Теперь слушай внимательно. Направив мужа, Кинн делает шаг назад, чтобы освободить ему немного места. Знает, что стрелять в первый раз всегда тяжело. Это как учиться ходить. Начинаешь с того, что ползаешь. Заканчиваешь крепкими, устойчивыми шагами и быстрым бегом. Чтобы овладеть оружием, нужно научиться как минимум чувствовать его. Как максимум, полностью отключать мозг на время стрельбы и целиться в мишень с холодной головой. Только так можно в полной мере овладеть любым оружием. — Вот так и держи. Выемка в верхней задней части рукояти должна плотно прилегать к впадине между большим и указательным пальцами, — учит мужчина, наблюдая за Поршем со стороны. Взгляды телохранителей, тренирующихся на стрельбище, как назло, прикованы к ним. Порш нервничает. Руки дрожат, ноги не держат. Он не хочет оплошать. Хотя пистолет держит впервые. — Пистолет должен быть не вещью в твоих руках, а их продолжением. Запомни два момента. Первое: ты должен целиться точно в сердце. Второе: всегда добиваем выстрелом в голову. Никогда не оставляем так, как есть, надеясь на то, что человек истечёт кровью. И еще. Контролируй дыхание, — надавив пальцами на грудину, советует Анакинн, стараясь игнорировать полное непонимание в глазах своего мужа. Воспоминания о собственной ошибке с Таваном бьют под дых. Но, отмахнувшись от удушающего чувства в лёгких, ладонь мужчины скользит по груди Порша, поглаживая пальцами ребра. — Надеюсь, тебе никогда не понадобится это. Но на всякий случай. «Если мы попадаем в засаду и меня убьют раньше тебя,» — невольно про себя добавил Кинн и надел наушники на Порша. Первые несколько пуль летят мимо. Китисават злится. Сжимает рукоять пистолета до белых костяшек. Зло вздыхает, когда очередной выстрел оказывается безрезультатным. Кинн молча стоит слева от него. Он ничего не говорит, но Порш чувствует накатывающий с каждой минутой, проведенной на стрельбище, ужасный стыд. Когда в магазине остаётся две пули, а Кинн начинает думать, что его муж безнадёжен, одна из них попадет прямо в горло, пробивая мишень насквозь. Порш моргает, не веря. Потом кладет оружие на стол и поворачивается к ужасно довольному Кинну. Тот разводит руки в сторону, приглашая упасть ему в объятия. Китисават колеблется, но, вспоминая, где находится, кладет подбородок на плечо. Камеры, расставленные по всему периметру, улавливают это. — Ты большой молодец. Немного потренируемся, и будет получаться намного лучше. Главное — первый раз, — улыбается Кинн, поглаживая парня по затылку. — Ты должен мне выпивку, — ущипнув мужа, смеётся Порш, прижимаясь к Терапаньякуну по ближе. Он словно котенок трется щекой об его крепкое плечо. Их теплый момент прерывает внезапный звонок Пита. И Кинн со скрипящим сердцем отпускает Порша, уходя в сторону. Возвращается уже спустя пять минут с мрачным выражением лица, что невольно настораживает парня. — Что-то случилось? — спокойно спрашивает Порш, глядя в потемневший сосредоточенный взгляд Кинна. — Ничего серьезного, — привычно и небрежно отмахивается Кинн, зарываясь рукой в карман штанов, откуда достает свою черную карточку и протягивает ее Поршу. — Видимо, сегодня не получится. Отдохни без меня. Ты это заслужил. И, взяв Китисавата за шею, оставляет ласковый поцелуй на щеке. Отклоняется назад и, столкнувшись с растерянным выражением лица мужа, снова целует его, но уже в нос, смотря прямо в медовые глаза напротив. — Не скучай, — передав карту, Кинн быстро удалился со стрельбища, оставляя стоящего Порша с горящими щеками и красными кончиками ушей, одного.***
Кинн даже не дернулся, когда человека перед ним с приказа ударили головой об массивный стол, и кровь предателя попала ему на лицо. Он молча стоял, сложив руки на груди, не замечая, как по щеке течет чужая горячая жидкость. Грудь горела от злости, зубы скрипели под натиском челюсти, а желание убить этого человека об стол росло в геометрической прогрессии. Пит силы не жалел. Приложил парнишку добротно. До привычного громкого хруста и приглушённого крика. Сжав темные волосы, Пит натянул их, задирая голову, на улыбающегося Кинна. Ему нравилось это зрелище. Загонять кого-то в клетку. Видеть на их лицах отчаяние и боль. Кинн был жестоким. И эта кровь, стекающая за воротник рубашки парнишки, будоражила его. Удовлетворенная улыбка застыла на устах, и он наклонился пониже, чтобы заглянуть в испуганные оленьи глазищи, которые смотрели куда-то в сердце, надеясь найти там помилование. Если бы только знал, что сердце Кинн — кусок льда. Кинну не ведомо слово «прощение». Смерть. Вот что сможет загладить вину. Анакинн молчал, тягуче думая о том, что следует сделать. Содрать с него кожу и прислать в коробке тому, кто его подослал в главный дом. Или, может быть, отрезать по пальцу, пока тот не умрет от болевого шока? Пытать? Сразу убить? Кинн искал вариант, который удовлетворит проснувшегося зверя внутри. — Господин Кинн, умоляю! Это был не я! — плачет парень. — Раньше надо было умолять, — жёстко отрезает Анакинн и кивает Питу. Очередной удар об стол. Зубы, словно бусы с разорванного браслета, вылетают на пол. — Думали, что сможете играть со мной? Такая шваль, как Вы, мне в подмётки не годится, — смеётся Кинн, заметив пустой взгляд парня. — Пит, уведи его в подвал. Нас ждёт долгая и приятная беседа.***
Дождавшись полного успокоения Бига, Чан вдохнул полной грудью и наконец-то отпустил парня, до этого крепко прижатого к себе. Они не знали, сколько времени провели в этой позе. Час, может быть, два или больше, то этот момент нужен был им обоим. Биг, расстроенный после разговора с Кимханом, полностью потерял контроль над собственными чувствами и эмоциями. Поэтому спортивная форма главы охраны была полностью пропитана слезами. Заметив это, Биг стыдливо прикрыл лицо руками, но Чан взял их в свои и оставил поцелуи на каждой мозолистой ладони. — Пожалуйста, доверься мне. Всего один раз. Я не прошу большего, — мягко просит глава охраны. Сердце телохранителя на секунду замирает, а на губах застывает незаметная глазу улыбка. — Просто останься рядом и дай показать тебе совершенно другой мир. Биг хочет ответить «Я не могу», но язык не поворачивается сказать такое в лицо тому, кто наступает на свою гордость, вымаливая его остаться рядом. Все же Чан был единственным, кто заметил в Биге личность, а не оружие для убийств или бронежилет господина Кинна. Вздохнув и плюнув на свои чувства, телохранитель прижимается губами к чужим, стараясь заглушить собственные страхи внутри.***
После своеобразной тренировки с Кинном и его подачки в виде безлимитный карточки, Порш не мог найти себе места. Он слонялся по всему особняку, не зная, чем себя занять, пока на пути не возник Кхун со своей свитой. Но почему-то Пита рядом с ним не было, что было довольно удивительно, ведь он являлся любимым телохранителем Динг-Донга. — А вот и ты, — машет старший. — Помнишь, ты обещал сводить меня в бар, где работал раньше? Так вот, сегодня прекрасный день, чтобы нажраться. И Порш решает, что это отличная возможность проведать старых друзей и как минимум проветрить голову. Щека и кончик носа до сих пор горели после поцелуев Кинна, и Китисават считал это собственным проклятием. Что даже после того, как Анакинн сам отказался от него, глядя прямо в лицо, тот продолжал сходить с ума рядом с ним. Как иначе можно было объяснить то, что сердце, словно птица в клетке, никак не унималось? Никак. — У меня как раз нет никаких дел, — согласился Порш. — Вот и отлично. Мальчики, собирайтесь! Мы едем пьянствовать! — почти пропел Кхун, утаскивая своих телохранителей наверх. Переодевшись в свою привычную одежду, Порш ждал Терапаньякуна в холле главного дома уже пол часа. Он успел поздороваться, кажется, с половиной всех телохранителей семьи, несколько раз увидеть секретарей Корна, мечущихся между этажами, и наконец-то дождался. Динг-донг, как обычно, не изменяя традициям, выполз из лифта в леопардовом костюме и высоких ботфортах. Благо, это никак не коснулось Арма и Пола. Они были в своих привычных черных одеждах. — А-ай, что это на тебе такое? — фыркнул с отвращением Кхун. — Неужели Кинн не может купить тебе нормальную одежду на выход, а не эти лохмы? С такими нотациями от Кхуна, что ни у Порша, ни у Анакинна нет чувства стиля, они доехали до бара, и Китисават поспешил оставить их одних. Зайдя в помещение, в нос ударил привычный запах алкоголя, а глаза ослепили яркие огни стробоскопов. Но Порш был рад снова оказаться здесь. Упав на барный стул, он заметил Кхуна, который, нахмуренный, двигался к нему. — Порш! — заметила парня Йок и метнулась к нему. Она наклонилась через бар и обняла Китисавата за шею. — Как дела, мой милый мальчик? Обняв подругу в ответ, Порш на секунду задумался о том, что жизнь медленно, но верно начала налаживаться. Как говорила мама, счастье ценится в мелочах. — У меня все нормально, — услышав недовольный притворный кашель, продолжил. — Йок, это Танкхун. Старший брат Кинна. Кхун, это моя подруга Джей Йок. Познакомив всех между собой, Порш сидел и наслаждался той самой давно забытой атмосферой. Он смотрел на пьяные тела, танцующие за перилами танцпола, перекидывался шутками с другими знакомыми барменами и, как ни странно, думал о Кинне. Его карточка лежала в чехле телефона, потому что Порш не собирался использовать ее. Ну, как минимум сегодня. — Раз уж ты здесь. Обслужишь нас с Кхуном сегодня? — хихикнула Йок, кидая в Порша черный фартук, который он носил когда-то. — Думал, что ты не спросишь! — согласился и, оперевшись на стойку, перепрыгнул через нее. Кто ж знал, что Танкхун, несмотря на то, что является кровным родственником Кинна, оказался намного восприимчив к алкоголю, что нельзя было сказать о его брате. Видимо, гены повлияли только на Кинна, потому что Кхун уже после трех рюмок оказался на танцполе вместе с Полом. Арм пить отказался, ссылаясь на то, что хоть кто-то из них должен оставаться трезвым и позже успешно отправить господина домой. И Порш был полностью согласен с ним. Сделав еще один коктейль, взгляд Китисавата зацепился за девушкуя сидящую недалеко от бара, которая по ощущениям раздевала его взглядом. Она, заметив интерес Порша к собственной персоне, словно львица двинулась к нему. Тонкая белая кофточка натянулась на ее грудях, а короткая розовая юбка была готова задраться при любом удобном случае. Такие приходят сюда за одним — секс. Незнакомка села прямо перед Поршем и кокетливо улыбнулась ему. — Приготовишь мне что-нибудь по своему вкусу, красавчик? — Конечно. Одну секунду. Если раньше такой сладкий тон голоса вызывал стояк в штанах, сейчас же внизу было полное спокойствие. На автомате сделав свой любимый напиток, Порш протянул руку, чтобы поставить его на стол, и девушка кончиками пальцев скользнула по оголенному запястью, при этом закусив свою пухлую розовую губу. Она была красива. Это нельзя отрицать. Но никакого интереса к ней не было. Поэтому Китисават решил продолжить работать, будто этого не было.***
Размашисто ударив предателя в челюсть, Кинн испытал облегчение. Его лицо было похоже на кровавое месиво, но он все бил и бил, надеясь успокоить внутреннего демона, который требовал расправы над всеми, кто был причастен к тем несчастьям, что с ним случились. Услышав звонок телефона, Пит передал мужчине полотенце, чтобы тот вытер руки, и только после этого мобильник, где высветился номер шпиона в баре Йок. Кинн нахмурил брови и вышел в коридор, дабы заглушить стоны умирающего человека, висящего на цепях. — Господин Кинн, здравствуйте. Ваш муж с Кхун Танкхуном прямо сейчас находятся в баре. И я смею попросить Вас приехать, — услышав размеренный голос доверенного лица, мужчина затылком прислонился к стене, не понимая, что происходит. — Для чего? — спросил он. — К господину Поршу донимается клиентка.***
На протяжении часа Порш старался полностью игнорировать девушку и ее знаки внимания. Но нужно понимать, что бармен тоже был не железный. Поэтому, быстро извинившись, он решил выйти на перекур, где встретился с Йок. — Она очень богатая клиентка, Порш. — А у меня очень свирепый, ревнивый и обидчивый муж, — перебил подругу Китисават. — Не хочу играть с огнем. — Просто пофлиртуй с ней и вытяни как можно больше денег, — закатила глаза Йок, забирая сигарету из пальцев. — Ради меня. — Даже ради тебя не могу, Йок, — показывая кольцо, вздохнул Порш. Все же у него было чувство стыда и собственного достоинства. Да и делать такое, будучи замужем, отвратительно. — Не будь настолько принципиальным и подумай обо мне, — давила на жалость хозяйка. — Один раз. Ну, Поршик. Пожалуйста. Против такой жалостливой Йок никто не мог сдержаться. Эта хитрая женщина всегда знала, как правильно играть на эмоциях людей, подключая свое обаяние. Поэтому прямо сейчас, нехотя, Порш старался отвечать на флирт девушки, которая расстегнула две верхние пуговицы своей кофты. Ее соски крепко стояли под ней, на лице был румянец. Она явно была очень возбуждена и хотела большего. Как минимум продолжение в подсобке. — Может быть, уединимся? — спрашивает, сохраняя пленительный тон голоса, хищно сверкая глазами. — У меня нет на это времени, — мягко отвечает Порш. — Как видишь, клиентов сегодня особенно много. — Я подожду, — наседает она. И Порш понимает, что совсем скоро это перейдет черту. И тогда Кинн тут камня на камне не оставит, несмотря на то, что бар тут не причем. На прозрачной стенке стакана остается след яркой розовой помады, которую брюнетка показательно размазывает пальцем по стеночкам, опустив его на столешницу. — Я погляжу, специально носишь кольцо-обманку, чтобы на работе не донимали, да? — с улыбкой спрашивает девушка. — Это не обманка, — повернувшись к ней спиной, Китисават продолжает протирать бокалы красным полотенцем. — Теперь понятно, почему ты еще не рядом со мной, — бурчит она. — Неужели настолько ревнивая жена? Ее легкий смех раздражает. И Китисавату хочется переломить ножку бокала, но он старается держаться. Благо Арм ушел к Полу на помощь, потому что Кхун совсем вышел из-под контроля. Устало выдохнув, Порш уже хотел бы нахамить ей, и все равно, что было бы дальше, но знакомый хриплый голос режет уши, словно нож, прорываясь сквозь громкую музыку. — Очень. Даже не представляешь насколько. Порш оборачивается. Она вздрагивает, когда рядом с ней опускается крепкая рука, покрытая мелкими ссадинами, с массивным кольцо на безымянном пальце. Наклонившись к ней, Кинн убирает длинные волосы с ее уха и шепчет: — Советую тебе уйти. Если не хочешь, чтобы твой богатый папочка собирал тебя по всему Бангкоку по частям. Лицо девушки бледнеет, и она, сорвавшись с места, убегает прочь. — Пошли со мной, — ровный и холодный тон голоса Кинна бьет под дых. Скинув с себя фартук, Китисават выходит из-за стойки и, как провинившийся котенок, идет за Терапаньякуном, который двигается сквозь толпу прямиком в туалет. Странное чувство дежавю одолевает Порша быстрее, чем успевает закрыться дверь и отгородить их от всех посторонних звуков. Открыв одну из кабинок, Кинн, схватив мужа за воротник футболки, затаскивает его внутрь, прижимая к стене. Тело человека напротив напряжено, ноздри раздуты, грудь быстро вздымается, но глаза настолько холодны, что Порш чувствует себя беспомощным под их взглядом. — И что ты устроил? — собрав всю смелость, спрашивает Китисават. — Даже кольцо нашел. Неужели следил за мной? — Закрой свой рот, — рычит Кинн, нависнув над парнем. — А то что? Не можешь признаться, что не доверяешь мне и специально отправил сюда, чтобы потом наказать. Скажи, что я прав! — толкая в грудь, огрызается Порш. — Ты позлить меня решил? — нахмурив брови, громко спрашивает Анакинн. Кровь, наполненная адреналином, разливалась по венам. Порш чувствовал, как возбуждается от такого ревнивого, злого Кинна. Собственничество этого мужчины сводило с ума, и парень не знал, как успокоить это свербящее чувство внутри. Воздух казался раскаленным. Кабинка, как назло, была узкая. А Кинн все продолжал и продолжал наседать на него. — Раз уж тебе нечем занять свой рот, — надавив на плечи, Порш падает на колени перед Кинном вниз. — Отсоси мне. Займись делом. Вот что нужно было Поршу. Власть, которая убивает. Заставляет подчиниться. Отрубающая мозг. Сжав себя рукой, Китисават расстегнул ширинку на брюках Кинна и медленно стянул их. Под черными боксерами стоял огромный толстый член, и на секунду Порш усомнился в своем решении продолжать выводить мафиози из себя. Стянув боксеры к брюкам вниз и освободив пульсирующий, истекающий смазкой член, Порш сглотнул. Его кадык дернулся, рот наполнился слюной. — Открой рот, котенок, — приказал он и, когда Китисават подчинился, скользнул членом между губ, наполняя рот парня своим жаром и силой. Давление на челюсть было невыносимо. Если считать, что это был первый в жизни минет кому-либо. Порш решил действовать из того, что с ним делали девушки, потому что какого-то другого опыта в этом у него не было. Выпустив член с громким причмокиванием, он взял ствол в руку и провел по всей длине следом, облизывая головку. Наконец-то свирепое выражение лица Кинна сменяется на растерянное и возбужденное. Тонкие пальцы мафии зарываются в волосы на затылке и сжимают их у корней. — Ах, не плохо, — стонет Терапаньякун. Порш же быстро расправляется со своей ширинкой и начинает медленно дрочить себе. — Но я уверен, ты можешь намного лучше, — с этой фразой Анакинн, надавив на затылок, вводит член глубже. Встречая сопротивление, он качает головой. — Ну-ну. Расслабь горло и позволь мне проникнуть как можно глубже в тебя. Стараясь расслабиться и довериться Кинну, Порш прикрывает глаза, чувствуя нереальное давление на свою глотку. Ему плохо и хорошо одновременно. Слезы от нехватки воздуха беспорядочным потоком стекают по лицу. — Черт, ты так хорош в этом. Такой жадный до моего члена, — продолжая трахать мужа в рот, стонет Анакинн. Его бедра поддаются вперед, и он кончает, наполняя рот своей горячей спермой. Глаза Порша распахиваются, и парень соскальзывает с члена, закашливаясь. Кинн же, окончательно придя в себя, подхватывает Китисавата под подмышки и садится с ним на туалет. — Не знал, что ты такой конченый, — хрипит парень, продолжая кашлять, но резко дергается, когда чувствует касание к своему члену. Пальцы Кинна обвиваются вокруг него, словно змея, и Поршу ничего не остается, кроме того, как по крепче вцепиться в плечи мужа и упасть ему на плечо влажным лбом. Срываясь на громкие стоны, Порш краснеет и чувствует, как вот-вот сойдет с ума. — Тише, — заглядывая в пустые глаза парня, говорит Кинн и затыкает его поцелуем. Жадным, властным и таким нужным. Мир распадается на кусочки, и Порш кончает, прикрывая глаза. Сознание стремительно покидает бармена в надежде на то, что позже мафиози позаботится о нем.