Сдвиг по фазе

Собственный дом, когда-то наполненный счастьем и надеждами, теперь казался склепом. Он быстро шел к тайному проходу, надеясь, что Фойет не заметил лазейки. Позади уже слышался рев сирен, но Росси должен был удерживать ребят на месте. Сначала требовалось вытащить оттуда Джека, и уже потом идти на штурм. Проклятый телефон молчал, и к лучшему или к худшему это было, непонятно. На периферии сознания болтались тревоги за Рида и Моргана, но чертов эгоизм гнал вперед, требовал сначала позаботиться о безопасности ребенка. В квартире было тихо. Из гостиной доносилось какое-то шуршание, неразборчивое. Тихие ругательства, легкие шаги, вздохи — на триумф Потрошителя все это походило очень мало, а потому Хотчнер перевел телефон на беззвучный и принялся красться едва ли не ползком в собственный кабинет. Там тоже оказалось пусто: ящик был открыт, Джека в нем не было. Аарон обреченно прикрыл глаза, щелкнул затвором и направился в гостиную. В душе у него медленно разливалось отвратительное фиолетовое уныние, а еще липкое горькое отчаяние. Хотелось просто сесть прямо на пол в коридоре, сунуть себе дуло в рот и прекратить то издевательство, в которое превратилась его жизнь — по его же собственной вине. Теперь он как никогда раньше жалел о том, что не сломал свою совесть, не заключил с Фойетом сделку. Хотчнер перешел в гостиную и осторожно приоткрыл дверь, хорошенько прицелился в стоявшего посреди гостиной с окровавленным ножом человека и замер в недоумении. В глаза сразу бросилось, что в самом центре комнаты возвышался явно не Фойет. Другое телосложение, иная манера наклонять голову, на тон темнее коротко постриженные волосы, стиль одежды отличался от любимых Потрошителем темных толстовок или потертых неброских пиджаков, превращающих его либо в опасную тень, внушающую панический ужас, либо в среднего обывателя, невзрачного и незаметного. Нож в его руках принадлежал Фойету, да, но только держал он его совершенно иначе, хотя детали порой и сложно было уловить. Незнакомец словно бы услышал или почувствовал его присутствие, а затем медленно повернулся и улыбнулся. — Ты? — у Аарона перехватило дыхание: он узнал в человеке второго Потрошителя. Смит, Киран — невероятно заурядная фамилия и интересное, дышащее энергией и тайной имя. Если бы не знал, что так постарались при рождении парня родители, а точнее, мать, ни за что бы не поверил. Впрочем, имя было единственным, чем своего сына наградила непутевая мать, всю свою недолгую жизнь прыгавшая от любовника к любовнику, от собутыльника к собутыльнику, от тюрьмы от тюрьмы (задерживали ее достаточно редко и отпускали почти сразу же, но детям, надо думать, доставалось по полной). Хотя нет, она скинула на Кирана еще и многочисленных младших сыновей и дочерей. Аарон подробно изучил биографию парня и никак не мог преодолеть сочувствие, понимание и уважение, которое всколыхнулось в нем, когда он увидел досье на достойных членов общества, поднявшихся с самого низа и сумевших не опуститься обратно. Между дном и тем светом, надо понимать, болтался лишь сам Киран. И теперь он стоял в квартире Хотчнера с ножом в руке и смотрел на хозяина дома открыто и спокойно. Фойет был привязан к креслу, но путы ему уже не требовались: с Потрошителя натекла такая лужа крови, что и без медиков было понятно, что далеко он не убежит. Руки безвольно обвисли, голова склонилась набок, и вообще Фойет представлял собой такое жалкое зрелище, что даже не верилось в то, что это именно он совсем недавно звонил Аарону и упивался своей победой. Что тут произошло? Когда, в какой момент Смит попал в квартиру Хотчнера? Где Хейли? Нет ли среди потеков на полу и ее крови? Где Джек? Куда они оба пропали? До или после того, как Фойет оказался привязанным к стулу? Смит интересовал Аарона как преступник, решивший вдруг поиграть в Робина Гуда, как парень, протащивший своих родных и близких через ад и сумевший сохранить их. Он изучал мотивы Смита, его слабости, он прекрасно понимал, что именно двигало парнем. Время от времени он ловил себя на том, что согласен с действиями преступника, но никак не может их поддержать. И вот теперь именно Смит оказался тем, кто поймал Фойета и уже успел на него напасть. Аарон думал о том, что должен защищать Потрошителя от его двойника до тех пор, пока оба не окажутся в тюрьме, но не желал делать этого. Более того, он смотрел в спокойные, наполненные почти детской радостью глаза Смита, вспоминал собственное спасение и надеялся на то, что Смит оказался не только его ангелом-хранителем, но и Джека, и Хейли. — Хейли… Где она? Я слышал выстрел. И где Джек? — задавать вопрос было невероятно страшно, но он давно научился переступать через свои страхи. И все же надежда — худшее из чувств, потому что она околдовывает намертво и мгновенно, не отпускает до последнего и не оставляет даже тогда, когда все, кажется, свершилось. Смит смотрел на него с жадным интересом. Еще один любитель поиграть на чужих нервах. Впрочем, эта пауза больше походила на томительное молчание телеведущего, грозящегося произнести победителя в очередной дурацкой викторине. Все внутри Хотча звенело и ныло, он проклинал Смита за его медлительность и одновременно выискивал на лице хоть какие-нибудь намеки на сочувствие. Но их не было, ни искренних, ни нарочитых — парень был весел, и от него не веяло ни злорадством, ни жаждой мести. С такими же лицами обычно сообщают, что роды закончились, операция подошла к концу, а до взорвавшегося самолета близкие люди не добрались. — Выстрел был, но я успел как раз вовремя. Твоя жена, твой ребенок благополучно вышли из дома, я лично это видел. Думаю, она вызвала полицию и выберется из своего убежища сразу же, как услышит сирены. Ты привел копов с собой? Можешь позвонить кому-нибудь и убедишься в том, что я не лгу. Хотчнер ждал этих слов, всем сердцем надеялся на них, верил в чудо, но когда они, наконец, оказались произнесенными, никак не мог в это поверить. Руки его дрожали, он ни о чем другом думать не мог, так что просто вытащил телефон из кармана, насчитал на нем с десяток пропущенных от Росси, около пяти от Моргана и Рида, не меньше семи от Прентис. Решил позвонить Росси: тот, по крайней мере, находился рядом с домом и должен был знать, что заходить сюда пока не следует. Росси отозвался сразу же, словно бы и сам собирался набрать Хотчнеру. — Как обстановка? — осторожно спросил он. — Мы готовы войти в любую минуту, как только ты подашь сигнал. Точнее, я больше не вижу смысла выжидать. Фойет там? — Да, — ответил он, соображая, как бы лучше успокоить товарища. — Странно, — отозвался Росси. — Я думал, что в квартире пусто, потому что к нам только что вышли Хейли и Джек. — Что? — переспросил Хотчнер, пока сердце его билось где-то в районе горла. — Ты уверен? Не то, чтобы он не расслышал слова Росси или был уверен в обмане со стороны агента, просто ему хотелось услышать подтверждение еще раз. Хотелось услышать столько раз, чтобы окончательно в это поверить. Аарон подумал, что ему немедленно необходимо услышать Хейли и сына, а затем перевел взгляд на обоих Потрошителей и решил, что лучше даже не упоминать имена своих родных. Потом, все потом, благо, что теперь это «потом» вполне имело право на существование. — Стал бы я тебя обманывать, — успокоительно проговорил Росси и тут же озабоченно поинтересовался: — Хейли говорит, что в дом вошел еще какой-то тип, обезвредил Фойета и велел ей хватать сына и убираться. — Да, да, я уже знаю об этом, — неохотно отозвался Хотчнер. — Это тот самый второй, которого мы искали? — заинтересовался Росси. Голос агента выдавал сосредоточенность опытной служебной собаки, напавшей на след. — Неважно, — отмахнулся Хотчнер и тут же спросил: — Ты вызвал медиков? — Конечно, сразу же, — отозвался Росси. — Не переживай, с Хейли и Джеком все в порядке, они нисколько не пострадали, но медики все равно уже в пути: мало ли есть какие-то скрытые повреждения. И потом, обоим потребуется помощь психолога, я вызвал Брайнса из отдела, ты знаешь, что он лучший. Кстати, помнишь, что я сказал тебе про Моргана и Рида? Так вот, они нашлись. — Хорошо, — Хотчнер с облегчением отметил сведения о здоровье своих родных и сразу же переключился на коллег. Краем сознания он волновался за ребят, опасался, что они случайно влипли в какую-то переделку. — Где? — Возле твоей нынешней квартиры, — невозмутимо ответил Росси, и Хотчнер едва не поперхнулся от неожиданности. — Что они там делали? — удивленно спросил он, а сам вспомнил, как мчался от убежища Хейли и Джека сюда. В общем-то, с Потрошителя сталось бы вернуться и на прежнее место. — Они пытались поймать второго Потрошителя. Похоже, что у них вообще ничего не вышло: этот тип раскидал наших парней, как котят. Он ведь там сейчас, рядом с тобой? Парень давно крутился возле тебя. Впрочем, ты и сам должен об этом знать. — Да, я понял, что у них ничего не вышло. — Вы там втроем? Мы готовы вмешаться в любой момент. — Нет, не входите, пока я сам. — Не играй с огнем, Хотч, это может быть опасно. — Никакой опасности. — Ты уверен в этом? Уверен в том, что делаешь? Парень мог спасти тебя один раз, но ты понятия не имеешь о том, какие цели он преследовал все это время. — Да, уверен. Проследи там за всем, пожалуйста. Это моя квартира, все под контролем. Скоро выйдем. Никаких глупостей, обещаю. Хотчнер закончил затянувшийся диалог резкими рублеными фразами и снова повернулся к гостю, к обоим своим гостям. Он был уверен в том, что Росси долго ждать не станет, но ничего не мог предположить о том, как обернется грядущий разговор.