Сдвиг по фазе

Киран ушел. Разговор закончился вовсе не так, как он себе представлял в редких размышлениях о будущем. Хотчнер подумывал иногда, что мог бы вывести парня на откровенность, мог бы подсказать ему, что выбранный им путь — вовсе не единственный, что даже для него может найтись достойный выход, что вовсе не обязательно и дальше топить себя. Что ж, теперь стало очевидно, что ровно то же самое Кирану желал сказать Аарону Хотчнеру. Злая ирония судьбы, глупая шутка, бессмысленный фарс. Хотчнер раздраженно коснулся пальцами растерзанных саднящих губ, провел по нежной кожице ногтем, усиливая боль. Посмотрел на недвижного Фойета, на всякий случай дотронулся до шеи, отыскивая отсутствующий пульс. Нет, сомнений не осталось: Потрошитель, заставляющий дрожать как потенциальных жертв, так и детективов, так и агентов ФБР, теперь был окончательно и бесповоротно мертв. Глупо, невероятно глупо. Хотчнер не сожалел о том, что его враг оказался побежден не им, потому что в противном случае Хейли была бы мертва, о судьбе Джека даже задумываться не хотелось. Но собственное профессиональное бессилие уязвляло, даже обижало. Если бы обстоятельства сложились по-другому, если бы не Штраус с ее интригами, если бы не еженедельные новые дела, он непременно смог бы доказать парню, что тот заблуждается, он обязательно продемонстрировал бы победу ФБР. Проклятый поцелуй до сих пор жег зубы, привязанный труп мозолил глаза. Телефон разрывался от звонков. Хотелось оказаться в полном одиночестве, полной тишине. Быть может, хотелось догнать ушедшего Смита, остановить его, втянуть в разговор и выяснить, наконец, все, что лежало между ними. Увы, желания сбывались далеко не всегда и далеко не у всех. Хотчнер не мог дольше находиться в раздумьях, ведь чем тише он вел себя, тем больше шансов было на то, что Киран окажется замеченным. Аарон поймал себя на мысли: он желал позволить Смиту скрыться, так что он медленно, шаг за шагом подошел к двери, распахнул ее настежь. На всякий случай поднял руки, чтобы оцепление случайно не подстрелило его, а затем подозвал к себе команду. Все уже были тут: Морган и Рид пришли и в себя и, пусть выглядели помятыми и недовольными, но от медиков держались подальше. Маленький вихрь налетел на Хотчнера и едва не сбил его с ног.ю Он покачнулся, наклонился и подхватил на руки маленький ураганчик по имени Джек. Сын всхлипывал и тараторил одновременно, рассказывал о том, как понял задачу своего папы, как спрятался, как слышал выстрел и как за ним потом пришла мама. Всхлипывала и Хейли, но поделиться впечатлениями не спешила, за что Хотчнер был ей очень благодарен. Аарон посмотрел на нее, виновато покачал головой, а затем прижал к себе, обнимая и бывшую жену, и горячо любимого сына. — Все закончилось, — сказал он. — Теперь все точно закончилось. Вы можете вернуться к себе домой, теперь вы в безопасности. Я обязательно приду к вам и все расскажу, а пока вам очень нужно отдохнуть. — Ты уверен, что все закончилось? — Хейли требовательно посмотрела в его глаза, и он чувствовал себя последним подлецом, но все равно мягко отстранил ее от себя, поцеловал Джека в лоб и передал его матери. — Я уверен, что Фойет вас больше не потревожит, — сказал он. — Прости меня за то, что так получилось, я сделаю все, чтобы подобное не повторилось. Я приду очень скоро, Хейли, и мы все обсудим, только, пожалуйста, забери с собой Джека. Мне сейчас предстоит еще много работы, не стоит и дальше вам здесь находиться. Давай, милая, все закончилось, все уже позади. Как только Хейли мягко отцепила от него Джека и подошла к патрульной машине, которая должна была отвезти ее и сына домой, Хотчнер повернулся к своим ребятам, которые полукругом обступили прошлого и, возможно, будущего начальника. Аарон проводил взглядом отъезжающий автомобиль, затем дал сигнал снять оцепление и заняться исследованием дома. — Ты уверен, что история закончилась? — первым делом спросил Морган, как только посторонние уши занялись своим делом, и команда смогла пообщаться между собой без свидетелей. — Второй Потрошитель ведь тоже был в доме, Хейли нам его описала и рассказала обо всем, что с ней случилось. Он остановил Фойтета, победил его, а затем привязал к стулу и выгнал ее и Джека, велел им убираться. Хейли запомнила его лицо до мельчайших подробностей, ты уверен, что этот Потрошитель не захочет избавиться от свидетелей. — Уверен, — тяжело вздохнул Хотчнер и неосознанно прикоснулся кончиками пальцев к губам, растравляя уже почти исчезнувший след. — Второй не только побывал здесь, он убил Фойета и дождался меня. Мы поговорили. — Какие подробности, — с вызовом сказал Морган. Да, он был тем, кто знал о деле куда больше остальных, а также тем, кто поделился подробностями с Хотчнером. — Надо думать, что теперь второго Потрошителя в квартире больше нет, потому что ты позволил ему уйти? — Да, — на этот раз Хотчнер ничего не стал скрывать от своих ребят. Он поднял голову и посмотрел на каждого из них. — Морган, теперь ты можешь передать группе все свои материалы по Смиту. Я добавлю к ним свои, но перед тем, как вы станете их читать, я скажу, что именно Смит был тем, кто остановил Потрошителя и не дал ему убить меня еще тогда. Помните, никто не мог понять, как мне удалось спастись, кто вызвал медиков и кто спугнул Фойета? Так вот, это был он. Они сцепились, стали драться, и Смит победил. Он хотел убить Фойета еще тогда, но я остановил его, а он ко мне прислушался. Пока мы пытались договориться, Фойет убежал, Смит вызвал мне бригаду, убедился в том, что я в безопасности, и тоже ушел. — И ты рассказываешь нам это теперь для того, чтобы… — вопросительно проговорила Прентис, которая смотрела на него во все глаза, словно бы пыталась, но все равно никак не могла поверить в сказанные им слова. Хотчнер понимающе кивнул. Он очень боялся негативной реакции коллег, боялся их осуждения и отрицания. Легко говорить, что ты полностью и всецело свободен и самодостаточен, когда слова бросаются просто так, в порыве запальчивости, но вот когда от чужого одобрения зависит целая жизнь… Ребята смотрели на него недоверчиво и напряженно, но не могли не понимать, что лежало у него на душе. — Да, — каждое слово как прыжок в пропасть с огромной высоты, — я говорю вам об этом только сейчас потому, что хочу, чтобы Смит ушел. Тишина накрыла всю компанию. Где-то совсем рядом суетились криминалисты и полицейские. Хотчнер прикрыл глаза и тяжело вздохнул, словно бы приготовился к борьбе, но в итоге лишь поджал губы, снова вздохнул и расслабился. Осмотрел каждого из коллег, добавил во взгляд вопрос: мол, что скажете? Агенты молчали, медленно перелистывали папки, вглядывались в фотографии, газетные заметки, короткие наброски, сделанные торопливой рукой Хотчнера. Один лишь Росси скрестил руки на груди и качал головой, так пристально разглядывая коллегу, словно бы видел его в первый раз. — Ты уверен, что тебе хватит сил на то, чтобы удержать его от падения в пропасть? — глухо спросил вдруг он и ухмыльнулся. — Поблажек не будет, сам понимаешь. Да и начальником тебе теперь точно не быть, так Моргану и придется принимать дела. — Уверен, — кивнул Хотчнер, решившись, наконец. — Уверен, понимаю, совершенно согласен и поддерживаю. Это не просто благодарность, Росси, это совсем не из-за Хейли и Джека, это то, что заслуживает быть сделанным и воплощенным. — Твое решение, смотри не пожалей, — Росси вдруг пожал плечами, а затем вдруг принялся командовать недоуменно переводящими взгляды с одного коллеги на другого агентами. — Ладно, ребята, у нас с вами еще так много дел, что мне даже думать об этом не хочется. Пойдемте, пойдемте отсюда, Хотчу еще нужно переговорить с Хейли и Джеком, а перед этим дождаться, пока его квартиру можно будет привести в порядок. Они ушли, а Хотчнер еще какое-то время стоял в дверях и рассеянно поглаживал пальцами сунутую ему Росси папку с материалами дела. Бездумно раскрыл ее на случайной странице и наткнулся на торопливую надпись, сделанную рукой старшего коллеги: «Я все объясню ребятам, пока ты будешь расставлять приоритеты. Не обожгись». Быть может, он допустил роковую ошибку. Быть может, нет.