Сдвиг по фазе

Миссия завершилась успешно, и он добился своего по всем пунктам обвинения и оправдания. Смог, доказал, выиграл и ушел с высоко поднятой головой. Обошел полицейские посты, изящно ускользнул от наблюдения и принялся строить новую жизнь, которая, несомненно, обещала лишь новые и новые победы. Хлопнула дверца автомобиля, мягко уркнул мотор, и вскоре шины мерно зашуршали по асфальту, дразня своего хозяина каждой пройденной милей. Он остался без квартиры, а потому в первую очередь потянул за ниточку, которая привела его к Дженнифер и мелким. Сестренка была счастлива вернуться, она крепко обнимала его, заглядывала в глаза, словно бы пыталась найти ответы на так и не заданные вопросы. Искала следы ран и истощения, не находила и с каждой минутой светилась все более ярким счастьем. Мелкие скакали вокруг них, заливисто хохотали. Мелкие постарше чинно стояли в сторонке и что-то обсуждали между собой, чтобы позднее подойти к нему и радостно похлопать по плечу. Какое-то время все силы поглощали переезд, поиски нового жилья, обустройство на новом месте. Рикки и Майк совершенно отбились от рук за то время, пока вся семья сидела в глубоком подполье, все зашло так далеко, что они напрочь отказались возвращаться в школу, придумали безумный проект и всерьез решили, что будут не только работать над ним и днем, и ночью, но и пожелали жить отдельно. Мальчишкам хотелось самостоятельности, это было понятно, и он понимал их, как никто, но не мог пока отпустить. Утрясал детали, уговаривал, убеждал, составлял планы и расписания, выслушивал страхи и раздавал утешения — в общем, чувствовал себя настоящим парламентером. Семейная возня вымотала его окончательно, но укладываясь спать под кровом Дженнифер, еще слыша внизу еще тихие мелодичные песенки (она всегда предпочитала ставить пироги именно вечером), он чувствовал себя почти счастливым. До совершенства, увы, ему не хватало одной-единственной малости. Пока эта самая малость зудела еле-еле, но не оставалось никаких сомнений в том, что очень скоро она развернется во всю свою мощь. Малость скрывалась, как можно было догадаться… Нет, вовсе не в Аароне Хотчнере. Дело было в завершенном споре. Он словно бы закрыл одну веху своей жизни и никак не мог понять, с чего начинать следующую. В результате лишь проворочался с бока на бок, встал перед самым рассветом, вошел в спальню к сестре, полюбовался ее безмятежной улыбкой, коснулся волос. Затем обошел всех братьев и сестер помладше, везде подмечая одно и то же: спокойный сон, в котором не было места ни тревогам, ни страхам, ни отчаянию, ни ужасу перед будущим. Впервые подумал о том, что сделал для них все, что мог, и теперь их жизнь находилась лишь в их руках. Очень скоро все они обретут собственные семьи, а они с Дженнифер так и останутся вдвоем против целого мира, который больше не собирался с ними воевать. — Время утекает, — вслух сказал он, и рассвет, как раз поднявшийся над аккуратными крышами невысоких уютных домиков улицы, был с ним совершенно согласен. — Время утекает. Он не стал прощаться, просто завел машину, кинул в нее наскоро собранную сумку и двинулся в путь. Внимание оказалось полностью сосредоточенным на дороге, и посторонние мысли на время отступили. Увы, лишь на время. Исколесил весь район, соседние к нему, центр и периферию, несколько раз остановившись на перекус в первых попавшихся забегаловках, вспотев и оказавшись совершенно выпотрошенным, он, наконец, смог приоткрыть свое сознание. Искать работу — вот чем следовало заниматься. Пускать корни, выбирать себе небольшую, скудно обставленную квартиру подальше от пустых, но невероятно любопытных взглядов соседей, рассылать резюме, ходить на собеседования, чтобы очередной большой босс с высоты своего положения устанавливал его цену. Закупать продукты, чтобы набить ими очередной полуразвалившийся холодильник, быть может, отвезти машину на мойку и отправить в стиралку ближайшей прачечной затасканные вещи. Прикупить новых, побриться — стать таким же, как и раньше. Он должен был сделать это, только вот не хотел, и нежелание вымораживало его душу изнутри, заставляло себя чувствовать слепым и немым, глухим и утратившим все конечности зомби. Отвратительное ощущение. В конце концов, он сдался. Прикрыл глаза на мгновение, а затем сунулся на сайт с объявлениями, позволил повседневной суете увлечь его тело, проволочь за собой так далеко и долго, сколько потребуется для пробуждения измотанного сознания. Уже к вечеру у него была вполне пристойная работа с удобным графиком: таким, чтобы не мешал. Неподалеку нашлось и жилье, вызвавшее в нем хоть сколько-нибудь удобоваримые эмоции. Все как всегда: крохотные площади, не слишком благополучный район, очаровательные соседи, нуждающиеся в его внимании и помощи. Он уже предчувствовал ночные охоты и даже наметил несколько потенциальных жертв, не слишком важным для того, чтобы привлекать к себе внимание полиции и уж тем более агентов ФБР. Жизнь должна была потечь в правильном направлении, том самом, который он так любил. И все же смутная неясная тоска продолжала грызть его изнутри, опалять и без того израненное нутро ядовитым пламенем. Рано утром он принял душ, переоделся, побрился, позавтракал и мимоходом посмотрел на себя в зеркало. Сытый блеск в глазах вкупе с невыразимой тоской и сдавленным отчаянием поразили его настолько, что он долго не думал, сорвал зеркало со стены и грохнул его об пол. Часть осколков отлетела прямо в него, посекла новые брюки и пропорола кожу, острая боль заставила прикрыть глаза от удовольствия. Он наконец-то почувствовал себя живым, а потому просто вышел из квартиры, не уверенный, что вернется в нее хоть когда-нибудь, проигнорировал несколько истошных звонков от потерявшего ценного сотрудника начальства, сел в машину и отправился туда, куда вело его сердце, а точнее, взломанный и так и оставленный на наблюдении личный компьютер Дженнифер Джеро. Обнаружить, чем ныне заняты агенты ФБР, оказалось невероятно просто, он даже не поверил своим глазам, когда увидел пункт назначения. С легким сердцем помчался к цели на пределе дозволенной скорости, но максимально аккуратно: только штрафов и проблем с полицией ему сейчас не хватало. Прибыв на место, скачал все, что только сумел отыскать, а дальше воспользовался проверенной схемой. Люди дна никогда не разговаривали по душам с ФБР, но всегда были готовы откликнуться на его призыв. Нужные свидетели всегда находятся поблизости, все видят, все слышат и почти все понимают. Признаться, порой его раздражало избирательное молчание: жертвой в любой момент мог оказаться каждый из них, но законы улиц были написаны задолго до становления даже государства. Люди улиц привыкли решать свои проблемы сами и решали каждый раз, как он появлялся на их пути. Мразоту, повадившуюся ублажать свое извращенное сознание, он выследил то ли на второй, то ли на третий день. Шел, как собака, по следу, забывал даже о том, что люди время от времени нуждаются во сне и отдыхе, воде, еде и кофе. Как не свалился — вот вопрос, но сил оказалось достаточно для того, чтобы вырвать тварь в тот самый момент, когда она уже присмотрела для себя новую жертву. На миг его охватило гадостное понимание мыслей и целей преступника, на миг он даже разделил его жадную радость, вожделение и предвкушение, представил себе, как его пальцы сомкнуться на беззащитном горле, как тонкий высокий отчаянный вопль разрежет глухие небеса пополам, как любимый нож сотворит очередной шедевр. Мутная пелена упала с глаз не сразу, но придя в себя, он увидел, как изуродованный монстр отчаянно верещит и пытается молить о пощаде. Что ж, с оторванным языком сделать это было невероятно трудно. Кровь густой волной заливала подбородок и пол, так что он, недолго думая, вколол парню несколько препаратов, которые были призваны продлить гнусное существование на максимально возможное время. Затем прижег рану, по старинке, как делали некоторые палачи в те времена, когда за совершенное преступление никто не предоставлял уютную камеру, баскетбол, книги и трехразовое питание. Парень вконец осоловел, и тогда он набрал выученный наизусть номер и с замиранием сердца вслушался в гудки, чтобы бархатистый усталый голос отдался в его ухе волной неподдельного наслаждения. Разговор удался, Хотчнер очень скоро должен был оказаться на месте. Он ждал с нетерпением, предвкушал встречу и новый разговор, проигрывал некоторые из самых важных слов, которые непременно следовало произнести, мечтал о том, что можно было бы сделать, волновался и нервничал. Чего он не ожидал, так это ворвавшейся в дом группы захвата, которая моментально положила его лицом в пол, сковала наручниками. — Этого в отдельную допросную, — бархатистый голос все же сказал свое веское слово, но от его содержания хотелось бессильно орать, грызть ноющие губы и биться головой об пол. Он ожидал все, что угодно, но только не предательство. Он был атакован Аароном Хотчнером в самое сердце, отравлен им и им же проклят.