Волчья стая

Идёт моя дорога По топям и отрогам, По суше и по морю Развеивая жуть. Но бич свистит в ладони – И призрачные кони Летят, к чужому горю Прокладывая путь! Играют в прятки с ветром Вопросы без ответов: Какую нынче душу Я увезу с собой? Скрипят, скрипят колёса – Ответы без вопросов: Молчанье не нарушу Ни летом, ни зимой! Канцлер Ги, «Дорожная песня Анку». Вольфу недолго пришлось ждать требуемого – Рабастан расстарался и уже на следующий вечер принёс ему целую пачку пергаментных листов, на которых указал всё, что только мог вспомнить. Поблагодарив за оперативность, младший Лестрейндж спрятал листы в свою сумку и, не привлекая к себе лишнего внимания, покинул Общую гостиную. Точного плана пока ещё не было составлено, но Вольф буквально нутром чуял, что дело на этот раз будет не из белоперчаточных. Тянуть за собой на такое друзей решительно не хотелось. Местом для разработки был выбран штаб Стаи – в нём Вольфу думалось спокойнее всего. Недаром комната, выбранная под него, находилась очень далеко от основных маршрутов ходьбы учеников даже по меркам слизеринских подземелий. Здесь царила непреходящая тишина, и никому чужому не пришло бы в голову искать здесь Лестрейнджа. Вольф закрыл за собой дверь и бросил на ближайший диван свою сумку, предварительно достав из неё пергаменты. Подойдя к столу, он разложил их на нём и уселся в кресло, обводя взглядом пустую комнату. На стенах неподвижно висели слизеринское и когтевранское знамёна, на полу слегка подрагивали тени, отбрасываемые огнём факелов. Что ж, обстановка – самое то для разработки секретных планов. Вольф слегка усмехнулся и углубился в чтение записей брата. Спустя пару часов Лестрейндж, наконец, задумчиво отложил в сторону последний лист, который перед этим несколько минут вертел в руках. Обстановка начала вырисовываться комплексно. Вольф встал и от души потянулся, после чего заложил за спину руки и прошёлся по комнате туда-сюда, мысленно складывая и раскладывая задачу. Итак, Андромеда Блэк. Младшая из трёх сестёр. Похожа на Беллатрису, но только внешне, да и то частично – волосы светло-каштановые, взгляд мягче. Красивая, спокойная, миролюбивая. Очень любит чистоту и порядок. Так, за это уже можно зацепиться… К идеям чистоты крови относится очень мягко, чтобы не сказать равнодушно. Ну да, иначе бы она и не взглянула на этого Тонкса. Впрочем, семью и друзей всё равно ценит, открыто противостоять, в отличие от Сириуса, желания не имеет. О Сириусе, кстати: всегда имел и продолжает иметь хорошие отношения с Андромедой. Это тоже о многом говорит… Теодор Тонкс. Пуффендуец, магглорождённый. О нём сведений меньше. Тоже миролюбив, блондин, вроде как на физиономию ничего. Рабастан смог упомянуть только одну важную деталь – неряшливость. Любопытно, если вспомнить чистюлю Андромеду. Что же получается в итоге, если совместить всё, что теперь известно? Мягкая и несклонная к насилию Андромеда изначально была весьма терпима к магглорождённым – иначе, скорей всего, Сириус не смог бы сохранить с ней дружеские отношения. При этом условии становилась возможной влюблённость в Тонкса. После чего, в свою очередь, можно было пойти уже и на открытый бунт… К Рабастану Андромеда относится без амура, но и без ненависти. Этого бы хватило для брака при отсутствии нежных чувств к другому, но только при отсутствии. Что же дальше? А дальше, в свою очередь, расклад такой: узнать как можно больше самому, что там между этими голубками творится. Провести личную рекогносцировку на местности. Причём желательно побыстрее, неделями таскаться за ними не выйдет. Время и так не ждёт, не говоря уже о трате ресурсов. Значит, нужно как-то добиться того, чтобы вволю подслушать разговор Андромеды с Тонксом, причём разговор должен быть любовным, причём – с достаточными подробностями… Ха, не проблема. Вольф не удивился, увидев в гостиной одинокого Рабастана. Следовало ожидать, что тот будет сидеть до упора, надеясь на добрые вести. - Ну? – с отчаянной надеждой в голосе спросил брат, поднимаясь с дивана. - Готов выполнить кое-что? – вместо ответа поинтересовался Вольф. - Всё, что угодно! - Мне нужно, чтобы в течение нескольких дней Андромеда не имела возможности видеться с Тонксом. Ты сам же, при этом, должен будешь покрутиться рядом, однако без сильного напора. Твоя задача – подчеркнуть заботу о ней, что ты желаешь ей счастья. О Тонксе можешь отзываться неодобрительно, но напрямую его при ней не ругай, и при её подругах тоже. А самое главное – дай ей понять, что наши и её родители склонны побыстрее организовать ваш брак. Ясно? Это – главное. Подумай, как лучше ты сможешь всё это организовать, и сообщи мне. - А дальше? - А дальше мне снова понадобится твоя помощь… Покажи-ка своё расписание. И ещё: не знаешь, где можно раздобыть пуффендуйское? Задача оказалась несложной, и уже на завтра в руках Вольфа снова оказалась вся необходимая информация. Теперь было несложно выбрать нужный день и час для главного – предоставления Андромеде короткой возможности вырваться из тесного круга общения со слизеринцами. Той, что при этом совпадёт с возможностью повидать Тонкса… Вольф и Рабастан принялись регулярно появляться рядом с Андромедой – то поодиночке, то совместно. Хотя Басти и не нравился такой подход, но, скрепя сердце, он всё же согласился смягчить термины, в которых он отзывался о Тонксе, а в намёках на будущие семейные отношения уверенно напирать на защиту и безопасность семейного очага, а не на грядущее торжество ещё одной ветви сразу двух чистокровных родов в связи с победой идей чистоты крови. Собственно, теперь про эти последние Рабастан вообще не заикался, покорно следуя решительному требованию брата. Слежение (а фактически это было именно оно) было упорным и почти демонстративным, и Андромеда не могла этого не понимать. Так что, когда прошло несколько дней и Вольф начал систематически подмечать отчаянные и тоскливые взгляды, бросаемые Блэк на пуффендуйца, он решил, что пора. Рабастан с весёлым видом сообщил Андромеде, что намеревается завтра втихую сгонять в Хогсмид за подарком для неё. По случаю двухлетнего юбилея со дня, когда осознал свою настоящую любовь. Сам же Вольф чуть погодя, аккуратно притянув в Общей гостиной внимание Андромеды грустным видом, тоскливо сообщил, что получил взыскание и завтра будет вынужден провести энное время в компании швабр и Филча. То, как блеснули при этом глаза девушки, не оставляло сомнений: расклад удался. Оставалось только обеспечить нужное место встречи. К счастью, особых проблем это тоже не представило. Вольф заранее успел похвастаться перед Андромедой найденным им отличным местечком в библиотеке, где можно оставаться незамеченным ни учениками, ни мадам Пинс, и вовсю обниматься с девушкой прямо посередине подготовки к занятиям, не вызывая ничьего внимания. А расписание Тонкса в этот день было таким, что дольше всего он мог остаться на встрече именно в библиотеке, поскольку она была ближе всего к кабинетам, в которых в этот день проходили занятия у него… Конечно, всякое могло случиться, но проследить за Андромедой, зная её наиболее вероятный маршрут, было намного проще. Впрочем, предосторожности оказались излишни. В спланированный срок Андромеда действительно поспешила из кабинета прямиком к владениям мадам Пинс. Вольф, довольно кивнув сам себе, двинулся следом, укрытый Дезиллюминационными чарами. Мантия-невидимка – вещь, конечно, удобная, но склонна портиться со временем, занимает лишнее место, может зацепиться за что-нибудь в самый неудобный момент, да ещё и дорогая. Чары Лестрейнджу всегда отлично удавались, так что он предпочёл для маскировки разучить именно Дезиллюминационные и продолжать в них совершенствоваться, а не полагаться на заколдованную ткань. Подсказанное Андромеде место имело ещё одну особенность, о которой Вольф упоминать не стал: рядом было ещё одно, такое же почти непосещаемое, зато с него можно было отлично прослушивать всё, о чём говорилось в первом. Оставалось только пройти в библиотеку, зайти за первые же стеллажи, снова набросить на себя Дезиллюминационные и тихо двинуться к нужному месту. Андромеда действительно уже стояла именно там, где было нужно. Судя по нервному постукиванию каблучков и – время от времени – коротким, быстрым шагам туда-сюда, она очень ждала и очень хотела поговорить. А Вольф очень хотел послушать… К счастью, Тонкса долго ждать не пришлось. Лестрейндж был готов незаметно разрушить барьер неслышимости, но Андромеда, видимо, то ли была слишком взволнована, чтобы подумать об этом, то ли просто слишком полагалась на отдалённость и уединение самого местечка. Оставалось только прислониться к стене, замереть и внимательно слушать. По итогам страстного разговора Вольфу хотелось рвать и метать. Нет, он, конечно, с самого начала предполагал, что Андромеда станет жаловаться на навязываемый ей нежеланный брак. Собственно, именно для этого он и крутился с братом вокруг да около – чтобы разговор на тайной встрече быстро и гарантированно зашёл на нужную тему. Однако услышанное его просто разъярило. Андромеда собиралась бежать с этим Тонксом! Просто и банально – бежать! Бросить всё: семью, положение, львиную долю перспектив, поставить себя под угрозу как предательницу – для Пожирателей Смерти… Но самым главным было не это. Такой разрыв помолвки, да ещё в пользу магглорождённого, лёг бы несмываемым пятном на репутацию как Блэков, так и Лестрейнджей. Не говоря уже о том, что при таком известии должен был испытать Рабастан. Последние сомнения Вольфа были отброшены в сторону. На какие бы договора с собственной совестью ему бы ни пришлось теперь пойти, но подобной подлянки по милости Тонкса он не допустит. Когда Лестрейндж, выждав нужное время, покидал библиотеку вслед за Андромедой, эскиз окончательного плана уже сложился в его голове. Оставалось только подрегулировать детали. Было не слишком приятно, но этот выход грозил ему минимальными потерями из всех возможных. - Ну что? – спросил его Рабастан через час, едва показавшись из подземного хода. - Ты готов пойти до конца? – суховато спросил его Вольф. – Не смотри на меня так, Андромеде ничто не угрожает, кроме некоторого стресса, а как скоро она из него выйдет – будет зависеть от тебя. - Вольф, – устало вздохнул Басти, – я, кажется, уже раз десять тебе сказал. Если попросишь себе Тауэр – наизнанку вывернусь, а предоставлю. - Хорошо. Тогда готовься. Начинаем операцию «Свадильфари». Подготовка заняла не самое продолжительное время. Проблемой оказались только зелья – Северус мог бы обеспечить ими, но это требовало времени, не говоря уже о привлечении дополнительного человека. Так что Рабастан просто заказал всё необходимое в Лютном переулке, после чего встретился с курьером в Хогсмиде. После этого Вольф подробно ознакомил его с той частью плана, которую должен был выполнить сам Басти. О своей собственной роли он предпочёл пока умолчать. Настал день, отведённый на главную комбинацию. С самого пробуждения Вольф чувствовал лишь холодную, сухую сосредоточенность, какая наступала на экзамене после ознакомления с билетом. Уроки летели почти незаметно. И вот – обед. Очень скоро Вольф удовлетворённо заметил, что Рабастан, подсевший к Андромеде, с умоляющим видом что-то ей говорит. Младший Лестрейндж улыбнулся одними губами, пряча и эту улыбку за кубком. Началось. Задача Рабастана – наконец сказать Блэк прямо, что её лишь используют, стремясь с её помощью просочиться в высшее общество. И упрашивать не доверять Тонксу. Ну-ка, что там? Отлично! Слушает с раздражённым видом и отмахивается. Прекрасно. Возмущение лишь поспособствует тому, чтобы из её сознания такое обвинение раньше времени не ускользнуло. Незаметно для остальных достав из-под полы мантии записку, свёрнутую самолётиком, Вольф аккуратно запустил её над самым полом, заставив взмыть вверх и упасть на стол перед Тонксом лишь немного погодя, чтобы нельзя было отследить направление запуска. Пуффендуец в первый момент вздрогнул от неожиданности, но, развернув записку, стремительно пробежал её глазами. Вольф снова спрятал холодную улыбку за кубком в правой руке. «Тед, я очень хочу встретиться с тобой сегодня. Это важно. Пожалуйста, приходи после уроков в цокольный этаж северного крыла, центральный коридор, второй спуск в подземелья. Эта часть изолирована от слизеринской, мы сможем спокойно побыть вдвоём. Я тебя там встречу. Но ни в коем случае не подавай никому виду! Жизненно важно, чтобы всё осталось в секрете. За мной следят. Лучше даже не улыбайся мне и не смотри на меня пока что. Возможно, мне даже придётся разыграть небольшой спектакль – если я подойду к тебе до срока и приглашу куда-нибудь, сделай суровый вид и откажись. Помнишь, как ты на меня посмотрел, когда я хотела стереть память тому третьекурснику? Вот и повтори. Я не могу всего описать здесь, но ты мне очень нужен. Я тебя люблю. Твоя Меди». Каждая часть записки была выверена. Тон. Стиль. Листок из тетради, в точности такой же, что и Андромедина. Упоминание того случая, о котором Блэк имела неосторожность рассказать Рабастану как пример разности в их жизненных подходах – ах, какой хороший и милосердный этот Тед! Обращение «Меди», которое он всё время использовал. Ну и, конечно, скопированный чарами почерк плюс позаимствованные у самой Андромеды чернила. В назначенный час Вольф стоял в одном из проходов, ведущих в холл, и с удовольствием наблюдал, как Рабастан, «случайно» проходящий мимо вместе с Андромедой, привлекает её внимание к спешащему Тонксу. Гляди, мол, готов поспорить, что на встречу со своей настоящей возлюбленной спешит. Не веришь? Ну и ладно, сама поймёшь, с кем связалась, да поздно будет! Со своей наблюдательной позиции Вольф великолепно видел, как Андромеда нервно закусывает губу, поглядывая то вслед ушедшему Рабастану, то на проход, в котором скрылся Тонкс. Всё, теперь точно пойдёт проверять… Уж после того, как тот на неё всю вторую половину дня и глядеть не хотел – не может не пойти! Да и реплики Рабастану Вольф писал лично, с учётом психотипа Блэк, напирая на предательство доверия и циничное отношение к ней как к инструменту. Андромеда явно искала «на стороне» именно бескорыстное доверие и отношение к ней по имени, а не по фамилии. А если учесть, что Блэки вообще никогда не отличались спокойствием и терпением… Ну а на крайний случай в дело снова вступит Басти, но уже под чужим обликом. Но это запасной эшелон, он вряд ли понадобится. Вольф нырнул в полумрак коридора, спеша настигнуть Тонкса. Тот очень спешил – так, что даже не думал следить за спиной. Вольфу даже не потребовалось беззвучно идти. Едва Тонкс очутился в подземелье, откуда уже нельзя было увидеть вспышку заклятия, в затылок ему ударил красный луч. Отлевитировав свою добычу в заранее выбранную комнату с прочной, но звукопроницаемой дверью, Вольф оставил Тонкса на старом, рассохшемся диване, развёрнутом спинкой к замочной скважине, и вызвал по Сквозному зеркалу брата. - Она идёт, – немедленно сообщил тот, едва появившись в отражении. – Я слежу. - Предупреждай по плану. - Яволь, – козырнул Рабастан и отключился. Вольф решительно развернулся к Тонксу и поднял волшебную палочку, срывая заклятиями одежду с бессознательного тела. Влил ему в рот из заранее подготовленного флакончика Оборотное зелье, а перед этим отсёк конец одной пряди волос и бросил его во второй флакончик, сразу же начиная торопливо раздеваться сам. Как ни странно, «вкус Тонкса» оказался не столь уж плох. Когда судороги превращения закончились, Вольф бросил взгляд в зеркало и остался доволен. - Жёлтый уровень! – сообщил Басти, сменив отражение через несколько секунд. – Это точно ты, да? - Я, я. Всё в порядке? - Да. Она начинает спешить. - Чудно. Продолжай. Вольф в облике Тонкса подошёл к двери и, приоткрыв её, страстно выдохнул в коридор, предоставляя эху разнести слова по всему «жёлтому» радиусу: - Любимая, наконец-то! Как я тебя ждал… Затем, захлопнув дверь и активировав одним движением палочки загодя наложенные защитные чары, долженствовавшие обеспечить вид, но не доступ внутрь, Лестрейндж усмехнулся, глядя на безвольное тело Тонкса… точнее, уже черноволосой красотки с грудью третьего размера. - Да, любовь здесь ни при чём, лишь холод в сердце моём! В руку лёг третий флакон – с Морочащей закваской. - Зря ты нам дорогу перешёл… Пей! А теперь можешь прийти в себя… - Красный уровень! Товсь! – коротко прошипел из Сквозного зеркала брат. И снова скрылся. Вольф мысленно отсчитал пять секунд и решительно прижал «девушку» к дивану. Глаза Тонкса были совершенно невменяемыми – концентрация зелья была убойной, полностью подавляя соображение и волю. - Обнимай меня покрепче и не слушай, что я говорю, – властно прошептал Вольф и, уже в голос, сообщил для зрительницы, которая уже должна была быть совсем рядом: - Любимая, как же я скучал по тебе! Палец решительно нажал на кнопку маленького радиоприёмника с функцией записи звуков – одного из немногих электроприборов, способных работать в Хогвартсе. Для озвучки «любовницы» Вольфу пришлось прошлым вечером превращаться в неё самому. Впрочем, были тут и дополнительные плюсы – после окончания начитывания реплик удалось, наконец, чётко понять, как правильно проводить разгон девушки до оргазма и обнаружить ту самую точку «джи». Пригодится. - Я тоже скучала! – страстно выдохнул грудной женский голос. – Да-а-а… Сильнее! Подтащив поближе к себе Тонкса, покорно обхватывавшего его руками за плечи, Вольф заставил его развесить ноги на подлокотнике и встал между ними, крепко прижимая «девушку» за сочные ягодицы. Само проникновение, впрочем, он так и не совершил – даже при том, что все органы чувств сообщали, что можно и нужно, память крепко держала под уздцы, напоминая о том, кто на самом деле перед ним. Точнее, скорее уже под ним. Бёдра решительно толкнулись в мягкий подлокотник. - Целых двое суток без тебя! Сладкая моя, я чуть с ума не сошёл! - Барсучок ты мой… М-м-м… Ужасно, о да… Я сама вся измоталась… Не сильно эта дура доставала? - Терпеть её не могу! – Вольф запрокинул голову назад, не давая повода усомниться в видимом профиле. – В жизни бы не подумал, что можно быть такой идиоткой! Только представь, на днях притащила в библиотеку и гордо так сообщила, что готова бежать со мной… Ооххх… Аааа… - И… что…? - Можешь её поздравить… Оооаа!… Прелесть моя, милая… Скоро мы уже будем вместе, совсем скоро… Эта придурочная Блэк наивна, как трёхлетка, она вправду думает, что нужна мне даже без связей и денег! Мммм… Не, я, конечно, пока заверил её, что да… Но скоро всему конец! Ты же знаешь, я люблю только тебя, а с ней шашни завёл лишь для карьеры… - Плохой мальчик, плохой… Ааааааа! Но… такой… сладкий… Пожалуй, я забуду тебе… если ещё полизать не забудешь… - Это… всегда… с радостью! – Вольф с мимолётной усмешкой бросил взгляд на Тонксовы трусы, демонстративно развешенные на спинке дивана. Перед этим Лестрейндж аккуратно повозил их в грязи для нужной картины. Чего женщина даже в любимом неряхе терпеть не станет, так это нижнего белья в подобном состоянии. Оставленные перед диваном носки с художественными дырами на пятках служили той же цели. Вольф ещё несколько минут усердно долбил диван, на пару с приёмником разоряясь на тему своей страстной любви к партнёрше и презрению к наивной слизеринской дуре. Прервался он только после того, как Рабастан снова вышел на связь – по обговорённым заранее условиям сейчас это могло означать только одно. - Она убежала, Вольф, – подтвердил догадки Басти. – Словно за ней дементоры гнались. Вся в слезах, лицо убитое. Даже внутрь прорваться не попыталась. Что ты такое там делал, что она к замочной скважине поначалу как примёрзла? В жизни бы не подумал, что Блэк – Блэк! – на такое вообще пойдёт… - То, что в Германии делают лучше всего – порнушку. Не думаю, что ты хочешь знать подробности. - Э… да, думаю, да. То есть нет, не хочу! - Вот и правильно. А теперь слушай дальше. До ужина осталось немного. Будь готов к сцене после него. А может, и до. В любом случае – помнишь, что делать? - Да. Она рвёт с ним, причём при всех. Я должен буду подойти, защитить, последовать за ней, если убежит, и предложить свою безоговорочную помощь. - Верно. Запомни, о самом Тонксе ни слова. Говори, как ты её любишь, как готов сделать всё, чтобы она не плакала… не страдала… в общем, по ситуации. Напирай на положительное, ясно? Делай контраст. Тонкс – предатель, циник и подлец, обманувший тонкую девичью душу. Ты – благородный рыцарь, готовый пойти на всё ради возлюбленной и уберечь её от всех бед мира. Ну и… постарайся не теряться, если что. Лучше всего, если ты сам будешь верить в то, что говоришь, так что неси всё от сердца, но только положительное! Ты должен сейчас ассоциироваться у неё с чем-то сугубо хорошим. Нужно чёткое запечатление, ясно? - Понял. А ты что? - Не волнуйся. Приберу следы, и всё. О Тонксе можешь больше не думать. - Ладно. Хорошо. Как думаешь, получается? - Ужин, Басти. Узнаем за ужином. - Да… Стой, а если она на него не придёт? - Иди к спальням девушек и донимайся, что с ней такое, напирай, что очень тревожишься, что тебе говорили, что видели её бегущей и плачущей… Короче, донеси всё то же самое, но с доставкой на дом. Обратись к своим чувствам, наконец – что бы ты сделал, не имей обычного самообладания? Вот и покажи ей это! Раскрой душу! Только ей можно заплатить за душу другую, запомни это. - Ясно, – с необычным почтением в голосе ответил Рабастан, склоняя голову. – Удачи. - Взаимно. Тебе она тоже не помешает. Убрав зеркало, Вольф выставил на подоконник полупустую бутылку из-под огневиски и пару стаканчиков. Тонкса он оглушил снова ещё раньше, как только оно завибрировало на столе. Теперь оставалось лишь дождаться окончания действия Оборотки и вернуть одежду владельцам. Помнить ничего пуффендуец не будет – не после такой дозы Морочащей закваски. Сочтёт, что напился до отруба, а с кем – неясно. После ужина Вольф с чувством глубокого удовлетворения наблюдал сцену «блэковского бешенства». Тонкс всё же подошёл к метавшей в него яростные взгляды Андромеде. Ой, что тут началось… По морде он схлопотал сразу. Спустя секунду – по стратегическому хозяйству. А ещё через полминуты Блэк, успевшая стремительно вывалить на него всё, что думает о нём, выхватила палочку, от души угостила каким-то заковыристым проклятием, огляделась по сторонам, всхлипнула и унеслась прочь из зала. Рабастан, чуть не опрокинув лавку вместе с соседями, метнулся за ней. Пообсуждав с Северусом и Регулусом возможные причины такого поведения Андромеды, Вольф спокойно завершил ужин и отправился в больничное крыло. Мадам Помфри как раз хлопотала над пуффендуйцем. - Эй, Тонкс, чего это ты натворил, что она тебя чуть на куски не разорвала? – со смешком осведомился Вольф, облокачиваясь на спинку соседней койки. - Сам не знаю! – уныло пробурчал пуффендуец. – Слова сказать не успел… Говорит, я ей изменил! - Да полно? Правда, что ли? - Нет! Ну… вроде бы ни с кем не было… Тонкс потупил взгляд. Ясное дело, при Помфри не признаешься, что пришёл в себя в компании бутылки с огневиски, которое ученикам вообще не положено продавать. И тем более – что после этого ничего не помнишь. - Всё ясно, – легко пожал плечами Вольф, – тебя продинамили. Гуляй. - Стой, как это – продинамили?! – Тонкс, пошатнувшись, попытался встать, но резкий оклик целительницы остановил его. - А так и продинамили. Надоел ты ей, вот и всё. А сцену устроила, чтоб самой проще было. Долгие проводы – лишние слёзы. Зато потом перед подругами расспросов не будет. - Нет, не может быть… – растерянно выдавил пуффендуец. - Увы, может. Сразу видно, что ты никого ещё не бросал. Самое милое дело, если долго возиться не хочешь – обвинить и свалить. Не, ну я так не очень люблю, репутацию себе этим портишь, а вот если хочешь развязаться раз и навсегда, то… - Мистер Лестрейндж, хватит превращать в больничное крыло в место для консультаций по разврату! – разозлённо посмотрела на слизеринца мадам Помфри. – Что вам надо? - Лёгкое снотворное, если у вас найдётся, – слегка поклонился Вольф. – Весна, по ночам засыпать бывает трудно… Целительница вспыхнула и одним взмахом палочки призвала из своего кабинета небольшой флакон. - Здесь всё написано. Берите и уходите! - Уже улетаю… А ты, Тонкс, держи марку, если надеешься ещё на что-то. Валяться у неё в ногах будешь – презирать будут все, а она первая. Вида не подавай, что страдаешь – может, и передумает. Из гордости. Блэк всё-таки. - Мистер Лестрейндж! - Всё, всё, меня нет, – Вольф, примиряюще выставив перед собой руки, попятился назад. – Доброй ночи! Когда за спиной закрылась дверь больничного крыла, Вольф окинул пространство вокруг себя бдительным взглядом и только потом разрешил себе довольно улыбнуться. Предпоследний шаг был сделан, последний зависел от брата. Но особой тревоги уже не было. Как выяснилось в скором времени, это было совершенно обосновано. Поздним вечером Рабастан и Андромеда вошли в Общую гостиную рука об руку – Лестрейндж со счастливой и гордой улыбкой, Блэк со смущённым, но очень тёплым взглядом, обращённым к нему. Один их вид уже говорил о том, что эта пара теперь – действительно пара. - Торжества мгновенье настаёт, – почти беззвучно промурлыкал Вольф, откидываясь назад в кресле, – он её женою назовёт… Проводив Андромеду ко входу в коридор, ведущий в девичьи спальни, и получив напоследок нежный, короткий, робкий поцелуй в щёку, Басти сделал несколько шагов назад, а затем, улыбаясь совершенно по-дурацки, хотя и очень мило, прошёл через всю гостиную и рухнул в кресло рядом с тем, в котором сидел Вольф. - А теперь рассказывай о том, как у вас всё хорошо, и как ты счастлив, и ни звука о том, что ты мне благодарен, – с благожелательным выражением лица негромко и ровно сообщил младший брат, прежде чем счастливец успел открыть рот. - Но я действительно… - Я об этом ничего не знаю, ты всего добился сам, и забудь о том, что я там был, – всё с той же улыбкой и вполголоса – так, чтобы никто другой не услышал, – добавил Вольф, пристально и со значением глядя на брата. - А! – Рабастан на мгновение прикрыл глаза. – Конечно. М… Что тогда говорить? - Расписываешь мне нормальным радостным голосом, как ты счастлив и почему. За тобой сейчас весь факультет подглядывает. В глазах Рабастана снова появилось это непривычное почтение. Так он раньше на памяти Вольфа ни на кого не смотрел. - Мой добрый гений, – спустя несколько секунд молчания прошептал он еле слышно, – я никогда не забуду… ладно, ладно! Кхм… Да, всё так! Мы с Энди вместе! Ты представляешь?! - Подробности, Басти! – весело улыбнулся Вольф, разворачиваясь к брату всем телом. – Как это было?

* * *

Даала с раздражённым вздохом вытянулась на койке. Рука больше не болела, и мадам Помфри обрадовала её тем, что Костерост пить не придётся, достаточно будет целебных чар. Правда, тут же притушила радость тем, что для нормального восстановления сломанной кости придётся провести в больничном крыле весь остаток дня и ночь. Это… раздражало. Одно доставляло удовольствие – она здесь оказалась не одна. Всё началось с того, что Мародёры опять полезли не в своё дело. Ну, как не в своё… Наверное, в какой-то степени оно было и для них своим. Для Поттера уж точно. Просто-напросто Эванс опять назвали грязнокровкой. Мальсибер, а может, Эйвери… Вот уж что Даала запоминать не сочла нужным. Рядом оказалась вся шайка-лейка, Поттер сразу же полез на защиту своей обожэ, и сокомнатников Вольфа очень быстро разложили по земле. Даала, поразмыслив… да, честно поразмыслив! – решила, что ему будет приятно, если она прикроет эту компанию – пусть и придурки, но всё же вроде как на одной территории… Сейчас, оглядываясь назад, приходилось с неохотой признать, что атаковать одной четверых было не самым обдуманным решением. Но тогда горячая кровь звала её в бой, и ждать не хотелось. Да и не за просто так она проиграла – Поттер утащился с поля боя, хромая и опираясь на Люпина, Петтигрю, наверное, до сих пор щеголяет с внушительными фонарями под глазами… А Блэк вот рядом валяется. Жаль, через зачарованную ширму – только поругаться и можно. На какую бы тему? А вот про дружка подколем. Про метлу уже было, про лохмы было... О! Про очки не было! - У кого четыре глаза, тот похож на водолаза, – громко сказала когтевранка, глядя в потолок. – Если выбить один глаз, то утонет водолаз. - Замолкни, нечисть морская, – лениво сообщили с той стороны ширмы. - И не подумаю. Так веселее. - Таркин, ты за два часа дольше чем на пять минут не замолкала. Тебе так скучно? - Ага. Надо же как-то убивать время. - Ясно. Гриффиндорцы в зоне доступа закончились, и убивать больше некого. - Угу. Жаль, что до тебя не дотянуться. - А то бы что? - А я голодная, – секунду подумав, сообщила Даала. - Бедняжка. Я бы тебя обнял, но, боюсь, ты воспользуешься моментом и откусишь мне нос. - Лучше выковыряю глаз. Гораздо вкуснее! - Ну что ж, спасибо за крепкий и здоровый сон безо всяких кошмаров, – хмыкнул Сириус. И верно, за окном скоро должны были начать сгущаться сумерки. - Эй, Таркин! - А? - Меня тут один вопрос интересует. - И? - Почему с тобой всегда так: пристаёшь – нахал, не пристаёшь – дурак? - Хм… А!… Блэк, ты дурак! - Нет, ну я-то как раз… - Ты не понял. Это – приказ! За ширмой весело рассмеялись. - А ты прикольная, Таркин! Бешеная, но прикольная. Пойдёшь со мной в Хогсмид? - Ещё один такой вопрос, и я позову Помфри и скажу, что у тебя начался бред. - Ну ладно, подожду, когда выпишемся. Как твоя рука? - Какое тебе дело?! – вскипела Даала. – Помирала бы, слова не сказала! - Не злись так, Бешеная. Мне, честно, жаль, что так получилось. - Врёшь. Это я тебя сюда отправила. - А мы на тебя вчетвером полезли. Тоже не дело. Удивлённая Даала ненадолго замолчала, пытаясь понять, чего Блэк добивается. - Только я не пойму, чего ты их защищать вздумала. Только не говори, что встречаешься с кем-то из них. - Блэк, ты кобель, и это не лечится. - А твой ненаглядный вожак кто? - Так! – мгновенно снова разъярилась Даала. – Не смей его трогать! Он самый добрый, самый ласковый, самый умный, самый понимающий, самый лучший, самый… - Ууууу. И у кого теперь бред? Скрипнув зубами, Даала дотянулась до тумбочки и, сцапав с неё первый попавшийся флакон, швырнула его по навесной траектории за ширму. - Поймал! – весело донеслось оттуда. – А говоришь, я тебе не нравлюсь… Зачем же тогда маслом для рук швыряться? Ты ведь в курсе, как его ещё используют, да? - Слушай сюда, склизкий птеригоподий из хвоста Дэви Джонса, – проникновенно сказала Даала. – Если ты, анкерок тебе в глотку и нактоуз в задницу, не отвянешь с матримониальными предложениями, я тебя насажу на клотик по самые гланды или сразу задушу шкотами, а потом подвешу на бушприт в пользу голодающих акул! Ясно тебе? - Погоди, я записываю. Такого я даже от матушки не слышал. Даала набрала в грудь воздуха, чтобы приложить Блэка чем покрепче, но тут раздался звук открывающейся двери, и через несколько секунд из-за ширм показался Вольф. Про обнаглевшего гриффиндорца когтевранка забыла моментально и, сияя улыбкой, попыталась сесть на койке. - Лежи! – мягко цыкнул на неё Вольф, подходя и ставя на тумбочку вазу с цветами – рыжими, как волосы самой Даалы. - Где ты их достал здесь в начале апреля? – восхищённо спросила девушка. Вольф положил туда же пачку шоколадок и опустился на край койки. Улыбнулся и мягко провёл рукой по щеке Даалы. - Я совершил налёт на экспериментальную теплицу профессора Стебль, чтобы было чем порадовать мою любимую сестричку. Даала едва подавила всхлип, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Она всё-таки извернулась и села, чтобы обхватить своё живое счастье хотя бы одной свободной рукой. - Спасибо, братец! Я так тебя люблю! - И я тебя люблю, Даала, – прошептал в ответ Вольф, бережно удерживая её в объятиях и щекоча ухо тёплым дыханием. – Но однажды ты у меня нарвёшься-таки на суточную лекцию о безопасности. О чём ты думала, когда одна полезла на всех? А если бы что серьёзней случилось? - Прости, что заставила волноваться, – вздохнула Даала, наслаждаясь теплом рук названого брата вокруг себя. – Я просто… подумала, что тебе будет приятно, если я прикрою задницы этих придурков, они же всё-таки твои… ну, с твоей территории. - Они не мои, сестрёнка, и никогда ими не были. Не вздумай больше из-за них рисковать! Они волоска с твоей головы не стоят. - Я тебя люблю, – повторила Даала, зарываясь носом в мягкую рубашку на его груди. Ей хотелось бы выразить свои чувства как-то ещё – ярче, красочней, пламенней, хотелось кричать на весь мир о том, что он, Вольф Лестрейндж, самый-самый лучший, и пусть никто не смеет в этом сомневаться! Но её никогда не учили красноречию, и вряд ли у неё получилось бы перелить свои чувства в слова так же красиво, как это умел делать сам Вольф. Но передать их объятиями она могла – и сейчас обнимала так крепко, насколько только это было возможным без причинения боли. Брат, что дороже всех на свете, был сейчас с ней, он беспокоился за неё, он пришёл её навестить и принёс гостинцы, чтобы скрасить ей время до выписки. Даала чувствовала, что начинает реально дуреть от счастья. Возможно, соседки по комнате были правы, и в её увлечённости Вольфом действительно было что-то… не совсем здравомыслящее. Но стоило оказаться в его объятиях и заглянуть в его глаза, как любые сомнения испарялись, не успевая даже сформироваться. Никто и никогда после смерти отца так не заботился о ней, как Вольф, не понимал так, как он, не был ей настолько дорог и близок. За ним она готова была, не задумываясь, пойти в ураган. - Да. Я знаю, – ласково ответил её вожак, легонько покачивая в объятиях. – Ты горяча, как огонь, моя искорка, и ты не можешь иногда вовремя остановиться. Просто потому, что это будешь уже не ты. Но это не имеет никакого значения, пока есть друзья, за которых можно сражаться, пока есть возможность сразиться и доказать, что отважней тебя нет девушки во всём Хогвартсе. И даже если порою тебе тоже достаётся, ты смотришь на врагов и гордо говоришь себе: «А им досталось круче!». Верно я говорю? - Иногда мне кажется, что я перед тобой – как открытая книга, – хихикнула Даала. – Но это неважно, потому что тебе я доверяю всё. - Кстати про книгу, – Вольф одной рукой залез в карман и, достав волшебную палочку, призвал Манящими чарами из своей сумки, брошенной на соседнюю койку, пару томов в яркой обложке. – Держи, это мне Рабастан принёс. Думаю, тебе понравится. - Ох… Спасибо, конечно, но ты же знаешь, что я читать не люблю… - А как ты тогда свои «превосходно» получаешь? - Ну, я же умная, – улыбнулась Даала. – И способная. И потом, уроки – это всё-таки другое… Чтение – для таких головастиков, как Эванс. А я – квиддичистка, дуэлянтка и морячка. Но всё равно спасибо! - Там как раз про приключения и морские походы, – подмигнул Вольф. – Думаю, тебе понравится. - Ладно. Если не засну, посмотрю. - Как ты себя чувствуешь? - Нормально. Рука уже не болит. Скучно только было… Но ты пришёл, и всё хорошо. - Тогда я побуду с тобой, пока ты не заснёшь. - Что? Нет, тебе совсем не на… Палец Вольфа прижался к её губам, обрывая на полуслове. А любящая улыбка брата снова словно окунула Даалу в тропическое море. - Мне совсем несложно просидеть тут хоть до рассвета. Знаешь, почему? Даала молча покачала головой, неотрывно глядя на него. - Потому что тебе это приятно. Потому что я пришёл сюда к тебе, и ты рада этому. А твоя радость наполняет радостью и меня, потому что я получаю очень большое удовольствие от того, что помогаю тебе стать счастливей. Это как самоподдерживающийся круг, понимаешь? Ты рада – я рад, я рад – ты рада. Главное, не поддаваться панике, что слишком стесняешь другого, – Вольф шутливо стукнул её пальцем по кончику носа. – И быть искренними друг с другом. И тогда всё у нас будет хорошо. Я люблю тебя, сестрёнка. Даала снова склонила голову ему на грудь, чувствуя, что сейчас окончательно «поплывёт» от счастья. - Я знаю, я всё знаю, – ласково прошептал Вольф ей на ухо, снова обнимая обеими руками. – Я тоже очень счастлив здесь, с тобой. - А знаешь, – Даалу вдруг осенило, – я наконец поняла. - Что именно? - Я знаю, что надо сказать! Я нашла правильную формулировку. Как-то раз случайно наткнулась, книга раскрытая у Элизабет на тумбочке лежала, и там прямо по тексту красным было обведено… Даала прикрыла глаза, воскрешая в памяти нужные строки. - «Если всё прочее сгинет, а он останется — я ещё не исчезну из бытия; если же всё прочее останется, но не станет его, вселенная для меня обратится в нечто огромное и чужое, и я уже не буду больше её частью». Вольф замер, словно хищник в засаде. Не шевелился ни единый мускул. - «Грозовой перевал», – тихо прошептал он наконец. – Да… Ох, Даала… Родная моя. Право же, в кои-то веки я не знаю, что ответить. Даже не знаю, чем я заслужил такую любовь к себе. - Вот ещё, «заслужил»! – фыркнула Даала, с удовольствием отвечая на ставшие ещё крепче объятия. – Я что, торгашка рыночная, плату за любовь назначать? Ты просто… просто… самый лучший. Чего тут ещё говорить? Вольф безмолвно положил подбородок ей на макушку, прижимая девушку к себе. Даала блаженно вздохнула, наслаждаясь ощущением безмятежности и защищённости. Какое-то время они не произносили ни слова. - Кажется, я и правда скоро засну, – наконец нарушила молчание когтевранка. – Споёшь мне колыбельную? Это была скорее шутка, но Вольф, не задумываясь, немедля исполнил её желание. Тише, спать пора, Время настаёт Уплывать в ночь до утра Иль взмыть скорей в полёт. Тише, позабудь Про свою печаль. Унесёт её Луна В серебряную даль. Тише, я с тобой, Огражу твой сон. Никакому страху Не пробить заслон. Тише, поскорей Ложись в свою кровать. Встретишь ты во снах друзей. Пора ложиться спать! - Спасибо, – шепнула Даала, задумываясь над тем, можно ли уснуть прямо у него на руках… ну, хотя бы попытаться. Разнимать объятия не хотелось совершенно.

* * *

Весна окончательно накрыла Хогвартс, полностью прогнав зимние холода. Снег сошёл даже в лесу, а во двор можно было выходить без мантии, в одной рубашке и лёгком свитре. Правда, обычное для этого времени года приподнятое настроение омрачалось новостями из-за стен школы. Весна словно вдохнула бодрость и в Пожирателей, количество атак возросло в разы. А ещё – что, пожалуй, было самым страшным – начали появляться сведения о том, что не все дементоры подконтрольны Министерству Магии. Некоторые из них были замечены на службе у Волдеморта. Такая новость многих испугала по-настоящему. Всем как-то стало ясно, что, несмотря на все надежды, война только расширяется, и это уже не просто что-то временное, перешедшие в кровопролитие политические игры. Это – по-настоящему и до полной победы одной из сторон, и это даже не ограничится одними лишь людьми. В войну будут втянуты и другие, по своей воле или против неё. На уроках по защите от Тёмных Искусств резко выросли внимание и активность учеников. По чьей-то просьбе ученикам начали показывать заклинание Патронуса, единственную надёжную защиту от дементоров. Сначала – только на старших курсах, но потом, уступив настойчивости остальных, растянули диапазон до четвёртого – те, кто был ещё младше, почти не имели шансов на создание сколько-нибудь устойчивого Патронуса. Да и старшекурсникам-то он далеко не всегда удавался. Масла в огонь подливал профессор, регулярно напоминавший, что создать Патронуса в спокойствии и безопасности класса – это совсем не то же самое, что сконцентрироваться за несколько секунд при нападении дементоров. В обычной ситуации это, наверное, заставило бы многих опустить руки, но сейчас никто не решался позволить себе подобное. Северус нисколько не удивился, что одним из первых среди четверокурсников этим заклинанием овладел Вольф. Лестрейнджу не всегда везло с трансфигурацией, а с зельями и подавно, но заклинания и чары с первого курса выходили у него превосходно, и у Флитвика он был одним из любимых учеников. Декан Когтеврана никогда не отказывался показать ему что-нибудь дополнительное после уроков, в классической традиции своего факультета всячески одобряя тягу к знаниям. Вот и сейчас весь четвёртый курс Слизерина, кто с восхищением, кто с завистью, следил за беззвучно стелющимся по воздуху четвероногим зверем, словно сотканным из ярко-серебристой дымки. А тот, промчавшись по всему классу, напоследок обвился вокруг своего хозяина – и растворился, оставив после себя оседающее на плечах Лестрейнджа облако серебряных искорок. Джагсон даже зааплодировал, остальные – девчонки сразу, Мальсибер и Эйвери чуть погодя, – присоединились к нему. Северус тоже хлопал, но мысли его текли совсем в ином направлении. Ему наконец удалось найти ответ на вопрос, который он долгие месяцы безуспешно пытался разгадать. И теперь ему надо было как можно скорее поговорить с Вольфом, причём наедине. К счастью, ему повезло в тот же день – точнее, вечер. В какой-то момент они остались в спальне четверокурсников одни – Эдвард, Мелвин и Джервис поочерёдно ушли в Общую гостиную. Зачем, Северус не вслушивался – это было последним, что сейчас его интересовало. Едва за Эйвери закрылась дверь, Снейп отложил справочник по зельеварению в сторону. - Вольф… Мне нужно с тобой поговорить. Одним из замечательных плюсов Лестрейнджа всегда была его чувствительность к интонациям. Он немедленно поднял на друга серьёзный взгляд и вопросительно приподнял брови. Северус вздохнул, собираясь с духом. Лучше сделать это сразу. Только как же сформулировать? - Скажи, он знает, что ты к нему чувствуешь? Глаза Вольфа изменились мгновенно. Взгляд блеснул нехорошим, словно у настоящего волка, встретившего пса на пути к овчарне. Плечи напряглись, вся фигура плавно перетекла в нечто полубоевое. - Мне всё равно, – выдохнул Северус. – Я не против, честно. Ты имеешь на это право. Кажется, это было сказано очень вовремя. Угрожающее, текучее движение остановилось, рука перестала двигаться к волшебной палочке. Вольф слегка расслабился, но следил взглядом за Северусом всё так же зорко. Это было бы ещё более неприятным ощущением, если бы Снейп не понимал мотивы друга. Раскрытая тайна грозила торпедировать всю его репутацию. За такое и правда можно «Обливиэйт» наслать. Правда, не факт, что Вольф это уже умеет, но проверять на себе никак не хочется. - У меня есть такое подозрение, – медленно произнёс Лестрейндж, – что это у тебя не просто догадка. - Не просто, – подтвердил Северус. – Я уже давно заметил, что ты посматриваешь на гриффиндорский стол. С интересом. Сначала я не придал этому значения, но потом понял, что с гриффиндорками-то ты не гуляешь. И даже не пытаешься никого пригласить. Меня заинтересовало это. Я попробовал выяснить, на кого ты смотришь. Прямо проследить твой взгляд не получалось, но главным было то, что ты при этом всё время смотрел в сторону Мародёров. Я… не сразу увязал одно с другим. Ты всё время был с девушками, да ещё менял то и дело… - Потому и был, и менял, – нарушил молчание Вольф, глядя на друга всё заинтересованнее. – То есть, мне это действительно нравится. Но я ещё пытался избавиться… от тяги. - Ясно, – кивнул Северус. – Ну так вот… когда до меня дошло, что твой интерес именно… ммм… романтический, и направлен он на кого-то из них, я долго сам себе не верил. Но, поразмыслив, решил, что одно другому не мешает. Оставалось выяснить, на кого именно… Ты очень хорошо таился. - И чем же я себя выдал? – Вольф всё-таки не удержал в голосе любопытства. - Патронусом, – просто ответил Северус. - Что? Но как… – Вольф непонимающе мотнул головой. – Но это же волк! Мы давно выяснили, что Патронус и анимагическая форма чаще всего одинаковы! А я практически уверен, что оправдаю своё имя. - О да, я тоже так думаю, – согласился Северус. – Вот только ты забываешь, что Патронус может принимать и форму, связанную с любимым человеком. - И что? Волк – символ, широко толкуемый. Мало ли с кем он может быть связан? Северус не выдержал и рассмеялся. Вольф непонимающе глядел на него. - Похоже, твой Патронус так тебе понравился, что ты даже не удосужился подробно его рассмотреть… На твоё счастье, остальные, видимо, тоже. Ну-ка, вызови его ещё раз! Вольф пожал плечами, сосредоточился и поднял палочку. - Экспекто Патронум! Из кончика палочки стремительно заструилась серебряная дымка, через секунды сформировавшаяся в красивого зверя. Тот огляделся по сторонам и, не найдя себе цели в виде дементоров, пробежался вокруг Вольфа, прыгнул к нему, встал на задние лапы, передние положил ему на плечи, размашисто-нежно провёл языком по его лицу и, как и в первый раз, рассыпался серебряными искрами. Лестрейндж ошарашенно коснулся рукой лица и засмеялся. - Как после грозы свежестью пахнуло!… - Да, он… действительно милый, – согласился Северус, невольно улыбаясь. – Ну так что – ты так и не понял? - Не-а. Северус вздохнул, возводя глаза к потолку. - Вольф, твой Патронус – не волк. Это оборотень.