Волчья стая

Как быть нам, султанам – ясность тут нужна. Сколько жён в самый раз – три или одна? На вопрос на такой есть ответ простой: Если б я был султан… был бы холостой! Неплохо очень совсем без жены! Гораздо лучше с любой стороны! Юрий Никулин, «Если б я был султан». Вольф недоумённо моргнул, приоткрыл рот… и внезапно рассмеялся. Продолжая хохотать, он махнул рукой раз, другой, потом бросил на прикроватную тумбочку волшебную палочку и повалился на спину, закрывая рукой лицо. - Никогда бы не подумал, что так проколюсь! М-да… Ладно, Северус, ты прав. Это действительно Ремус. - Уже, значит, по имени, – фыркнул Снейп. Вольф в ответ только вздохнул, не отнимая руку от лица. На несколько секунд повисло молчание. - И… что ты об этом думаешь? – наконец нарушил его Лестрейндж, раздвигая указательный и средний пальцы и кося между ними левым глазом на друга. - Ну… – Северус почувствовал себя неловко. – Я… в общем, я не из этих, но не против, если ты… - Понимаешь, в чём дело, – медленно протянул Вольф. – Весь прикол в том, что я, на самом-то деле, тоже не «из этих». Никогда не смотрел на парней в этом плане. А тут – исключение… И очень необычное исключение. - Ну да, – хмыкнул Северус. – Учитывая очень тёплые и дружественные отношения между нашими факультетами… - Нет, я не про то, – мотнул головой Вольф, наконец убирая руку от лица. – Понимаешь, Северус, тут такое… Уф, с чего бы начать… Ладно, так: ты знаешь, как парни могут заниматься сексом? Северус даже поперхнулся и закашлялся, пытаясь восстановить дыхание. - Ну, ээээ… Скажем так… В общих чертах! - Отлично. Так вот, объясняю загвоздку. Меня тянет к нему, но мне не хочется чего-то большего! Понимаешь? Мне… Я… В общем, мне хочется быть поближе… Стоять рядом с ним… Больше всего тянет прикоснуться, сам не знаю, почему. Но и только! Понимаешь? Я не раз пробовал… ну, представить. Пытался себя понять. Так вот: обнять – хочется. Но при одной мысли о поцелуе чуть не затошнило! - Странно, – удивился Северус. – Ну, то есть, я имею в виду: если хочется одного, то почему… - Вот именно! – воскликнул Вольф. – В этом вся суть! Когда я вижу симпатичную девушку, мне хочется её и обнять, и поцеловать, и дальше по списку. Но здесь всё словно строго на половине останавливается. Торчать рядом с ним хочется вообще постоянно, прикасаться – тоже, но дальше словно стена стоит! И вот этого я совсем не понимаю. Словно ножом кто отрезал. Причём тянет-то сильно. Даже очень. На совместных уроках просто смотреть на него – и то на взгляд словно «Акцио» наложили. Но в одну кровать не тянет совершенно! Ну… если точнее, то тянет, но для сна. Понимаешь, Сев? Сна! Не секса! А вот просыпаться и… видеть его рядом – при одной мысли, ну… тепло становится. Такое впечатление, будто сглазил кто. Но я проверялся, не раз причём – никаких чар. Не знаю, что и думать. - В самом деле, странно, – согласился Снейп. – Даже очень. И давно это у тебя? - Довольно давно. Сейчас точно не скажу, когда это всё началось, но впервые осознал я это в конце прошлого курса. Как сейчас помню – это было утро после того матча, в котором я впервые принял командование. Помнишь, ты меня ещё спросил, что случилось, а я отговорился, что неудачно сока глотнул? - М… Признаться, нет, – качнул головой Северус. - А вот я помню, словно сегодня всё было. Как молнией ударило, когда я понял, что со мной творится… Летом потом было ничего, я уже подумал было, что прошло… А потом, когда в Хогвартс вернулись, накатило снова, да ещё сильнее, чем прежде. И весь этот год становилось только сильнее. Проклятье, Сев, да меня к нему тянет со страшной силой!… Знаешь, я даже рад, что ты меня раскрыл… Хоть выговориться могу. А то раньше ещё и в себе носить всё это приходилось. - Рад, что смог тебе помочь, – улыбнулся Снейп. – Но что ты собираешься делать теперь? Если это, как ты говоришь, не прекращается и делается только сильнее… - Меня тоже очень интересует этот вопрос, – хмуро усмехнулся Вольф, закладывая руки за голову и уставляясь в балдахин над головой. – Надеюсь, что летом всё же снова полегчает. - А дальше что? На следующий год? Судя по твоему описанию, вряд ли это само собой пройдёт. - Но я действительно не знаю, – тоскливо откликнулся Вольф. – Понимаешь? Не знаю. Не могу же я, в самом деле, подойти к нему и предложить встречаться. Только представь себе его лицо при этом. - Ммммм… – протянул Северус, сосредоточенно раздумывая. – Скажи, а ты не думал, что это может быть не у тебя одного? В смысле: то, что с тобой творится, явно не обычное буйство гормонов или что-то в этом духе. Я про такие случаи раньше никогда не слышал. И мне кажется, что это действительно может быть нечто… вызванное извне. Не знаю, может, какие-то особо хитрые чары, свежеизобретённые и мадам Помфри неизвестные, или что-то ещё в этом духе… Суть в том, что на что-то естественное это не похоже совершенно, а раз так – вполне возможно, что на него это тоже как-то действует. Вольф замер. А потом глубоко вдохнул. - Ты думаешь… это возможно? - Да, именно так, – кивнул Северус. – Сам подумай: довольно странно было бы, если бы подобную новинку испытывали на одном тебе. Нужна хорошая выборка. А самое главное – любопытней всего было бы выяснить, как влияет подобное воздействие в трёх случаях: когда оно взаимное, когда обращено к нейтралу и когда – к тому, кто тебя ненавидит. Не смотри на меня так, это же банальная логика. Если относиться к этому, как к научному эксперименту, то подобное само на ум ложится. - Я бы гигантскому кальмару скормил того, кто выдумал надо мной такие эксперименты ставить, – коротко ответил Вольф, и в его голосе отчётливо зазвучали рычащие нотки. - Я бы на твоём месте тоже. Хотя нет, я бы на нём новые зелья испытывал… Ладно, не суть. Я что хочу сказать: если это действительно новая разработка, ты не можешь быть единственной целью. А я никогда о таком не слышал, нигде раньше не видел. И я глубоко сомневаюсь, что все так же молчали бы, как ты, и таились, никому не говоря ни слова. Слухи бы непременно поползли. Но ничего подобного и в помине нет. - Ну а если кто-то решил отомстить мне таким манером? Не просто влюбить меня в парня, но выбрать целью того, кто мне никогда не ответит, да ещё и саму страсть сделать какой-то половинчатой. - Ты знаешь… – Снейп глубоко задумался. – Чисто теоретически такое возможно, но на деле… Понимаешь, я не могу назвать никого, кто бы был на такое способен. Точнее, так: я знаю кучу людей, которые были бы рады тебе нагадить, знаю и таких, кто способен разработать нечто подобное – чары или зелье. Но вот кого я точно не знаю – это того, кто был бы способен на такое одновременно. Мародёры точно выпадают, они ничего нового даже в пакостях своих изобрести не в состоянии. Всё, чем они пользуются, придумано до них, они в лучшем случае перекомбинировывают. А тут, если это действительно чья-то разработка, потрудился большой специалист. Чтобы разработать столь сложные чары – или не менее сложное зелье, – да наложить на тебя так, чтобы никто не догадался, не нашёл, не сумел снять, чтобы ты сам ничего не заподозрил, и целый год об этом молчать, только наблюдать… Нет, Вольф. Если кто у нас и обладает подобным уровнем магического мастерства, то только преподаватели. Но даже мне, при всём желании, не получается придумать, кому бы из них ты мог так насолить. Даже для МакГонагалл это как-то чересчур. Тут требуется не только колоссальный интеллект, но ещё и весьма специфическое мышление. - Ну хорошо. Но что же тогда получается? Если разработать такое могли только преподаватели, а им никакой нужды так обращаться со мной нет… - Или, точнее, я не могу её придумать, – уточнил Северус. – Ну, а так… Я что хочу сказать: на месть это непохоже, на научные исследования тоже. Возможно, какая-то особая магия, наподобие спонтанной? Ты ведь знаешь, у детей бывают весьма оригинальные выплески. К нашему возрасту они проходят, но мало ли что… Вдруг тебе не повезло под такое попасть? - Это вряд ли, – покачал головой Вольф. – Такие выплески сильны, но они не бывают сложно устроены. Такое бы Помфри давно заметила. На первом же осмотре… - Тогда я даже не знаю… – вздохнул Северус. – Но ты всё-таки попробуй поискать что-нибудь похожее среди налагаемых извне редких чар. Что-нибудь, скажем, давнее, подзабытое. И ещё – мне упорно кажется, что под это угодил не ты один. Будь это местью – тогда да, но во всех остальных случаях такую штуку должны были ещё на кого-то наложить. В конце концов, ты явно не проявил ничего особенного, никаких глупостей не совершил… Сомневаюсь, что это удовлетворило экспериментатора. Я бы, например, вообще решил бы, что чары не сработали, и опробовал бы на ком-то ещё. - М… Знаешь, мне тут ещё в голову пришло… Нехорошо, конечно, так людей подозревать, но… Что, если это сам Ремус? Вдруг он… ну, того… заинтересовался мной, а, видя, что я совершенно по другому профилю, где-то отыскал нечто подобное и пустил в ход? - Это вряд ли! – хмыкнул Северус. – Во-первых, непохоже на него – слишком щепетильный для этого. Но даже если списать всё на страсть – ты в самом деле думаешь, что он сначала подобрал нечто, что останавливается на полпути, а потом ещё и стал ждать результата целый год? Нет, такое совершенно не катит. Забудь. Но вот что на самом деле интересно – так это, действительно, не связано ли как-то это всё с ним. Что, если и у него те же проблемы? Эх, увидеть бы его Патронус… Если будет волк – скорей всего, его тоже эдак вот «наполовину» тянет… Сомневаюсь, что у оборотня может быть такой Патронус при других обстоятельствах. У них боггарт-то чаще всего – полная луна. А Патронус отражает самые добрые и яркие чувства нашей души. Или её сущность. Твой, скорей всего, действительно должен был быть волком, если бы не… ну, вся эта ситуация. А вот если у него волк окажется – думаю, можешь смело подходить и намекать. - Ага. Вот будет зрелище, наверное… Что мне, на колени становиться и в зубах букет роз держать? - Ни к чему, – улыбнулся Северус. – Просто покажи ему своего Патронуса. Люпин – человек умный, два и два быстро сложит. - Любопытно… – вздохнул Вольф. – Жаль, у нас с гриффами уроки Защиты раздельные… Смешно, в первый раз об этом жалею, уже с очень давнего времени… Ладно. Попробую узнать через Лили, как там у него с Патронусом. Наверняка они там тоже друг перед другом хвастаться будут, у кого получилось раньше, у кого какой… - Не стоит, я сам это сделаю. Мне легче будет навести её на нужную тему, – обнадёживающе ответил Северус.

* * *

Ремус резко открыл глаза и вздохнул, тревожно озираясь вокруг. Только через несколько секунд до ещё затуманенного пробуждением сознания дошло, что это был лишь сон, а сейчас он находится в спальне гриффиндорцев четвёртого курса. Настороженно обведя взглядом спальню ещё раз, Люпин облегчённо выдохнул – друзья ещё спали, объясняться не придётся. И какое счастье, что не придётся! Врать не хотелось. Говорить правду в данном случае – вдвойне. Ему опять приснился Лестрейндж. В последнее время это стало происходить всё чаще, причём обычно это случалось после тех дней, в которых было несколько сдвоенных со Слизерином уроков. Сны были на удивление яркими и чёткими. Ремус мог бы назвать их эротическими, если бы не тот факт, что эротики как таковой там не было. Чаще всего они в этих снах гуляли по лесу бок о бок. Иногда – сидели на берегу реки, иногда – валялись на лугу и смотрели в небо, иногда – ели за одним столом, находясь в каком-то особняке… При взгляде со стороны смело можно было бы сказать, что в этих сюжетах нет ничего непристойного. Но Ремус отличал такие сны от всех других. Во-первых, они были на удивление чёткими и запоминающимися – он словно смотрел телевизор. Никакого клубящегося по сторонам тумана, никаких появляющихся из ниоткуда предметов. И после пробуждения он всякий раз мог полностью описать всё, что происходило во сне. Во-вторых, в этих сновидениях всегда присутствовал Лестрейндж. Он молчал – всегда молчал, но у Ремуса всегда было ощущение, что слова и не нужны, совершенно не нужны. В голове словно звучали эмоции его спутника. Именно эмоции – они не оформлялись ни в какую мысленную речь, но Ремус в любой момент, взглянув на Лестрейнджа, мог сказать, что он чувствует. Самое стыдное было то, что чувствовал себя слизеринец прекрасно. Он улыбался, глядя на него, прикасался плечом, брал за руку – почему-то всегда за запястье. И Ремус понимал, что Лестрейндж в отличном настроении, потому что рядом с ним. Было мучительно неудобно, хотелось вырваться, сбежать из сна, но этому сопротивлялось собственное тело, по которому разливалось тепло от каждого прикосновения. Гриффиндорец поёжился, вспоминая минувший сон, и, взглянув на запястье, осторожно потёр его пальцами другой руки. Казалось, кожа ещё хранит тепло совсем других пальцев. Лестрейндж в половине снов брал его за руку, и ощущения при этом становились особенно яркими. В жизни Ремус никогда не испытывал этих прикосновений, но при каждом взгляде на руки слизеринца в голове всплывали живейшие воспоминания. Наверное, если бы тот и в самом деле взял его за запястье, то Люпин с закрытыми глазами определил бы, что это именно он – до такой степени отпечатывались ночью в мозгу эти прикосновения. К великому облегчению Ремуса, дальше дело в этих снах не заходило – Лестрейндж даже поцеловать его не пытался. Увы, этого и не требовалось – тянуло всё равно. Не целовать, нет – находиться рядом. Соприкосновение плеч, тепло рук, щекочущее дыхание на шее, когда Лестрейндж упирался носом в затылок… Тело жадно требовало всего этого, и если бы только во сне! К своему ужасу, Ремус обнаружил, что наяву тянет ничуть не меньше. А собственное сознание, словно издеваясь, подсовывало воспоминания и картинки из сна, без устали напоминая, как приятно его тепло рядом. На счастье, скрывать всё это удавалось успешно. И в первую очередь от самого Лестрейнджа, который, судя по всему, даже не подозревал о том, про что думает Люпин, глядя ему в спину. Пожалуй, единственное, что могло бы навести на подозрения других – это мягкость суждений о противнике Гриффиндора номер один. Даже после самых жёстких дуэлей у Ремуса просто не получалось на него злиться по-настоящему, словно против этого восставало само его сознание. Впрочем, к счастью, Люпин вообще никогда не был склонен жёстко отзываться о ком бы то ни было, так что это скрадывало то, что жёстко отозваться о Лестрейндже он не мог вообще. Ремус встал с кровати, потянулся, бросил взгляд на настенный календарь и пошёл в ванную комнату. Лучше было умыться пораньше, потому что сегодня точно скоро все встанут загодя. Сегодня был решающий для Гриффиндора квиддичный матч, хотя сами гриффиндорцы не играли. Играл Слизерин с Когтевраном – и от того, с каким счётом завершится эта схватка, зависело, получат ли кубок «змеи». Если победит Когтевран – у него ещё будет шанс по итогам последнего матча этого года, с Пуффендуем, забрать первое место себе. Если же Слизерин – завершающий матч уже ничего не изменит, и извечные противники гриффиндорцев снова будут торжествовать. Так что сегодняшнюю схватку пропустить никак нельзя. А значит, придётся смотреть на слизеринского капитана и вспоминать, как он так же небрежно, как эту скоростную метлу, пару часов назад, во сне, держал ствол молодого деревца в саду. И слегка встряхивал его, с улыбкой обдавая тебя росой… Зар-раза! За завтраком было, как всегда, шумно. Ремус старался целиком отдавать своё внимание еде, но уши всё равно выхватывали обрывки кипящих вокруг разговоров. Гриффиндорцы оживлённо обсуждали предстоящий матч, споря, у кого больше шансов на победу. Люпину было неприятно слышать, как по нескольку раз за минуту выражают надежду, что уж против когтевранских-то умников слизеринской команде не выстоять, и сборная факультета, всегда считавшегося самым интеллектуальным в Хогвартсе, сумеет найти противоядие от козней Лестрейнджа. В глазах Ремуса это было просто унизительно для Гриффиндора. Неужели неясно было с самого начала, что такие надежды просто смешны? Да, Когтевран – факультет умных, но Слизерин – факультет хитрых. Иными словами, на поле сегодня встретятся теоретики с практиками. Не нужно было обладать «Превосходно» по прорицаниям, чтобы предсказать итог подобной встречи. И вот, пожалуйста: вместо того, чтобы признать это и думать над тем, как самим победить в следующем году, все обсуждают, как сможет победить Когтевран. Да никак! Не против Лестрейнджа – ни в коем случае… Даже самим когтевранцам, судя по всему, это было ясно. Вся команда «орлов» сидела с хмурым видом, косо поглядывая на спокойных и бодрых слизеринских оппонентов. Из «сине-бронзовых» такой же вид имела одна Таркин. Ремус уже знал, что она взяла самоотвод на этот матч, не желая сражаться против своих друзей. Временный уход лучшей охотницы и её спешная замена тоже никак не прибавили боевого духа когтевранцам, не говоря уже о том, что обычные секреты их команды явно для Лестрейнджа секретами не являлись – благодаря той же Таркин. Преданность ему была для неё превыше любой другой, это было известно всей школе. Спустя полчаса Ремус, сидя на трибуне и поёживаясь от холодного ветерка, краем глаза поглядывал на выходящих на поле игроков. Когтевранцы выглядели поуверенней, чем утром, но Люпину их прямые спины чем-то неуловимо напомнили выход на арену гладиаторов древности, сопровождавшийся возгласом: «Идущие на смерть приветствуют тебя!»… Это была уверенность безысходности, ещё отчётливей проявлявшаяся, стоило только бросить взгляд на серебряно-зелёную шеренгу и нетерпеливые лица слизеринцев. «Какая первейшая обязанность солдата на войне?» – всплыл в памяти бархатный голос Лестрейнджа. «Умереть за Родину!» – не раздумывая, ответил ему тогда Регулус. «Ошибаешься, Рег. Первейшая обязанность – сделать так, чтобы враг умер за его Родину!». Люпина ещё тогда, в библиотеке, пробрало от довольного смеха Стаи, раздавшегося за полками. А вот теперь он воочию видел, что Лестрейндж тогда имел в виду. Конечно, сейчас речь ни о какой смерти не шла, но суть-то принципа осталась неизменной… Матч начался. Гриффиндорцы вокруг, почти все, болели за когтевранскую команду едва ли не активней самих «орлов», крича и размахивая сине-бронзовыми флагами. Рядом раздражённо вздохнула Лили. - Как глупо всё это, – произнесла она, рассеянно глядя на поле. – Ты ведь согласен? Ремус не сразу понял, что она обращается к нему. - Что именно? – осторожно уточнил он. - Ты ведь тоже думаешь, что победят слизеринцы, – утвердительно ответила девушка. - Да, – тихо признался Ремус, помолчав несколько секунд. - А все наши думают, что, если орать погромче, то это поможет. Глупо. - Я согласен с тобой, – вздохнул Люпин. – Если честно, немного жаль, что вообще сюда пришёл. - Понимаю… – Лили снова перевела взгляд на поле, а потом неожиданно улыбнулась. – Слушай, Ремус, а мне вот интересно: что ты сделаешь, если я скажу, что болею сейчас не за Когтевран? - Скажу, что и я бы рад, если по справедливости… – Ремус машинально понизил голос и наклонился к Лили. – Я бы, конечно, хотел, чтобы выиграл Гриффиндор. Но после того, как мы проиграли им, вряд ли приходиться надеяться на победу когтевранцев. При всём моём к ним уважении – наша команда сильнее. Пусть я сам в квиддич не играю, но есть кому объяснить мне подробности… - Ну да, – подтвердила Лили, кивая на поле. – Полюбуйся, «орлов» уже смяли. - Разве? – Ремус посмотрел туда же. – Как ты это определила? - Мне Вольф вчера рассказывал, как они будут играть. По его словам, когтевранцы наверняка прикроют обоими загонщиками вратаря, а ловца отпустят летать без прикрытия. Так и вышло – и вот, любуйся. Ремус нашёл глазами когтевранского ловца как раз в тот момент, когда бладжер, посланный Лестрейнджем, едва не сшиб его с метлы. Впрочем, спуститься по спирали вниз и выйти из игры прямое попадание тяжёлого мяча «орла» всё-таки вынудило. - Но почему они его не прикрыли? – поражённо спросил Люпин. – Это же первое правило загонщика – вывести из строя вражеского ловца! Это всем известно! - Потому что Вольф и Селвин были слишком близко к вратарю. А ты помнишь прошлые матчи с участием нынешнего капитана. Ну да, в самом деле. Сколько уже раз разгром команды противников слизеринцев начинался с обезвреживания вратаря. А если вспомнить последний матч Слизерина и обманный манёвр Лестрейнджа… Да, неудивительно, что когтевранцы решили рискнуть и положиться на быстроту ловца. Правда, это его всё равно не спасло. - Ну и вот, – продолжила Лили, внимательно глядя на поле, – сейчас… Так, что же они задумали? Разделились… Ремус пристально вгляделся в мелькающих в воздухе игроков, затем перевёл взгляд на Лестрейнджа, угрожающе вьющегося возле когтевранских колец… И тут его осенило. Словно Лестрейндж сам, усевшись рядом с ним, изложил дальнейшую свою тактику, поясняя слова короткими, энергичными жестами. Люпин замотал головой, чтобы избавиться от возникшего в голове образа. - Что? – спросила Лили. - Он сейчас будет продолжать удерживать загонщиков у вратаря собой, а Селвин будет бить по их охотникам, – взволнованно дыша, выпалил Ремус. – Те же связаны слизеринскими! Лили, закусив губу, пристально всмотрелась в игроков. Замерли и остальные гриффиндорцы рядом – все, кто услышал слова Люпина. Но всё оказалось ещё хлеще, чем предположил Ремус. Слизеринские охотники не просто противостояли когтевранским. Они выстроились перед своим вратарём той самой защитой, которую обычно пробивали «головой ястреба», тесным клином. Что когтевранцы и сделали – не заметив притом аккуратного захода Селвина им в тыл. А дальше всё сложилось в какую-то единую комбинацию, явно хорошо отработанную. Удар бладжера по правому охотнику в тройке, замешательство в клине, рывок навстречу слизеринских охотников… И вот уже вместо слитного клина в воздухе осталось лишь двое разрозненных когтевранцев, а квоффл был уже у Малетти, к которому незамедлительно подстроились остальные слизеринские охотники, образуя свою «голову ястреба». - Всё! – горестно вскинул руки Джеймс. – Им конец. Сейчас Лестрейндж добьёт вратаря, и всё начнётся сначала. Расстрел ворот, я имею в виду. - Не думаю, – возразил Ремус. – Мне кажется, это не в его стиле. - Что значит «не в его стиле», когда он так уже трижды делал? – удивлённо посмотрел на него Джеймс. – Вспомни прошлые матчи! - Вот именно. Не может же он не понимать, что это предсказуемо! - Ты прав, – озабоченно сказал Сириус, оглядывая поле. – Гляди, они даже и не пытаются прорваться к кольцам «орлов». - Так естественно – те пока под полной защитой, – передёрнул плечами Джеймс. - И он не будет пытаться её взломать, когда противник к этому готов, – отстранённо произнёс Ремус, не выпуская из виду легко нарезавшего зигзаги Лестрейнджа. – Ему и не нужно. Теперь лишь дождаться снитча, который будет ловить только твой брат, Сириус. И не дать когтевранцам ему помешать. Охотниками займутся охотники, сам капитан – загонщиками и вратарём. И Регулусу останется только в полном спокойствии поймать снитч. Джеймс выразил свои чувства коротким словом из четырёх букв, сразу же, впрочем, захлопнув ладонью рот – как только взглянул на Лили. Та не обратила на него никакого внимания. Снитч появился через несколько минут, в течение которых когтевранские охотники безуспешно пытались отобрать квоффл у слизеринских. Регулус заметил его с удивительной быстротой и метнулся к нему раньше, чем трибуны успели оживиться по этому поводу. Несколько секунд, и всё – комментатор объявил о победе Слизерина. Сто пятьдесят – ноль. - Да, – с деланной бесстрастностью сообщил в пространство Сириус. – Заранее в его планах предсказуемо только одно. - Что? – с надеждой глянул на друга Джеймс. - Непредсказуемость, – горько усмехнулся Блэк.

* * *

Вольф стоял в главной комнате своего этажа одной из башен родового замка и смотрел на океан, по которому бежали лёгкие волны. Несмотря на каникулы, предстоящий летний отдых и отличный вид из окон, на душе у него было скверно. Не помогала даже принесённая с собой победа Слизерина как в соревновании по квиддичу, так и в общешкольном. Конечно, радость братьев была очень приятна, как и похвалы, на которые оба не скупились. Одобрительную речь выдала даже Белла, правда, испортив всё под конец пожеланием поскорее подрасти и влиться в ряды Пожирателей Смерти. Горд за Вольфа был и отец… а вот Марта, коротко улыбнувшись в ответ на славные новости, не замедлила сообщить о скором осуществлении тех самых смотрин, о которых шла речь ещё в зимние каникулы. Хотя, конечно, новостью это уже не было, но радость всё равно унесло. Вольфу оставалось лишь мысленно благодарить себя за то, что кое-какие меры он уже принял. Жениться не хотелось совершенно. Во-первых, не было никакого желания получать жену по чужому выбору, пусть даже родительскому. Во-вторых, ему раньше четырнадцать лет… ну ладно, пусть чуть меньше, но всё равно практически всю сознательную жизнь говорили, что вот конкретно ему лучше не жениться, чтобы не ослаблять майорат отделением его приличной части. Вольф, в сущности, был не против – благодаря братьям он в любом случае оставался в большой семье. И вот сейчас столь резкий разворот его откровенно напрягал. Ну и, наконец, он совершенно не был уверен, что вообще хочет связывать свою жизнь с девушкой и тем самым портить жизнь уже ей. Дело было в том, что Северус оказался прав – тяга никуда не исчезла. Сердце тоскливо тянуло на юг. Вольф знал, где именно жил Ремус – не удержавшись, он всё-таки выяснил это у Лили, замаскировав это общегеографическим любопытством: где кто живёт, как далеко от Хогвартса и друг от друга… И вот теперь всё время хотелось схватить волшебную палочку и метлу, вылететь в Шотландию – и там немедленно вызвать волшебный автобус «Ночной рыцарь», курсирующий по всей Британии. Возраст в нём у пассажиров не спрашивают – плати да называй пункт назначения, вот и всё. Подумать только, считанные часы – и он мог бы снова взглянуть на Люпина, укрывшись Дезиллюминационными чарами… Вольф вздохнул и тяжело помотал головой, проводя рукой по лбу. Надо с этим что-то делать. Наверное, стоит порыться в семейной библиотеке. Может быть, там в самом деле сыщется что-то о редких чарах, дающих подобный эффект… Но сейчас важнее другое. Грозящие смотрины! Как они будут проходить, Вольф уже был в курсе. Большой торжественный приём с кучей девушек и сопровождающих. И мать будет расхваливать его перед каждым, как расхваливали жеребцов на той конной ярмарке, где он встретился с Демоном! Стоп. Демоном? Из-за чего его там не хотел никто брать? Вольф сосредоточенно прищурился, вспоминая рекомендации Саманты. Когда после матча с Когтевраном они, как обычно, поздравляли друг друга в тёплой душевой… точнее, когда уже кончили поздравлять и лежали рядом, охваченные приятной истомой, Фоули поинтересовалась, почему он последнее время так мрачнеет, когда речь заходит о летних каникулах. Вольфу тогда было лень врать, и он честно выложил всё как есть. И вот тогда вратаресса, подумав, посоветовала просто предстать в невыгодном свете – таком, чтобы в чужих глазах подходить для чего угодно, но только не для брака. Тогда Вольф только хмыкнул в ответ, поблагодарил и перевёл разговор на другую тему, а вот сейчас это стало казаться всё более подходящей идеей. Только что выбрать, какую маску надеть? За кого девушка меньше всего пожелает выходить замуж? Что из этого он лучше всего сможет сыграть? Надо срочно посоветоваться… Но с кем? Стоп, есть идея! Когда назначенный день настал, Марта не давала покоя Вольфу с самого утра, лично занявшись его одеждой, причёской, тщательно проконтролировав завтрак и вообще ведя себя, словно хорошо выдрессированная сторожевая собака, не сводящая взгляда с обвиняемого. Рудольфус и Рабастан только ухмылялись, глядя на это. Оба согласились помочь брату без лишних вопросов, едва услышав главную претензию – женят заранее на ком попало без любви. Тем более что и требовалось-то от них всего ничего – регулярно, как бы вскользь, сообщать всем гостям, какой же пошляк и гуляка их братец. Договаривался Вольф обо всём тоже заранее, так что теперь рвение Марты пропадало зря – все оборонительные позиции были уже подготовлены. К полудню начали прибывать гости. Это был настоящий цветник – благородные девушки из чистокровных семей, разодетые в пух и прах. Возраст – в основном сравнимый с его собственным, плюс-минус примерно два года. Глядя с высокой парадной лестницы на поднимающихся гостей, Вольф впервые задумался о том, что кто-то из этих кандидаток в невесты тоже может быть совсем не рад перспективе выходить замуж, за кого скажут. Впрочем, сейчас это могло послужить лишь случайным приятным бонусом, облегчающим задачу. А задача была проста – вести себя… не так, как предполагает мать. Приём начался. Блестело фамильное серебро на столах, звучала музыка, благородные леди разных возрастов шуршали повсюду платьями. Марта, подержав немного Вольфа рядом с собой, отпустила его в «свободное плавание» по залу, строго приказав никуда отсюда не выходить. Потенциальный жених, впрочем, и не собирался. Все цели пока что находились здесь. С чего бы начать? Ага, вон Беллатриса с кем-то беседует… Подойдёт! - Белла, здравствуй! Ты знаешь, я тут новое стихотворение сочинил. Не желаешь послушать? - Да, конечно, – настороженно улыбнулась невестка. Вольф откашлялся и встал в позу декламатора. - Употребляйте маракуйю, она приносит пользу организму! На несколько секунд повисла тишина. - И это всё? – недовольно поинтересовалась Беллатриса. – А рифма где? - Ну вот! – Вольф трагически всплеснул руками. – Вечно так: сначала сама провоцируешь, а потом всем рассказываешь, какой я пошляк! Не дожидаясь ответа начинающей краснеть Беллы, Вольф помахал рукой первой кандидатке и двинулся дальше. С кем бы ещё… о, вот! Кажется, сама подходит… точно, осведомляется о танце! Отлично! Соглашаемся… Теперь ещё немного… - Мистер Лестрейндж, что вы так шарите по моей спине? - Ищу грудь, мисс. - М-мистерр… Она, вообще-то, спереди! - Пардон, но там я уже искал… Вот и пригодилась дуэльная реакция. А у девушки-то явно маловато опыта в пощёчинах… А как заинтересованно все вокруг смотрят! Любопытно, подойдёт кто ещё? Ждать пришлось недолго – до новой мелодии. Что ж, поведём в танце эту. Щебечет о чём-то… рукой по плечу ведёт… так, как бы на нужную тему вывести? - Говорят, мистер Лестрейндж, что на вашей параллели все девушки по вам сохнут… Отлично! - Наоборот, мисс – они по мне мокнут. И бровями многозначительно поиграть. Чудно, и эта замолчала и Медузой смотрит! Скорей лети, время, кончайся, мелодия! Пора искать новую цель! Тьфу, перерыв. Ладно… тогда поболтаем! Вон подходящая расфуфыренная красотка. Смотрит жадно. О чём побеседуем, мисс? Да, сегодня отличный день. Да, я очень рад, что всё это в мою честь. И музыка отличная! Что, простите? Играю ли я сам на музыкальных инструментах? Конечно! На гитаре играю, и на скрипке тоже, и на виолончели, и на рояле… Да, я талант. Нет, вот на арфе не играю. Карты сквозь струны проскальзывают. Ха, а это даже веселей, чем думалось раньше! Мать, конечно, вечером взгреет по полной, но сейчас надо ловить момент… Или ещё хуже будет. Кто следующая? А, вот вы где! Как умильно ресничками хлопаете, однако. Кажется, я уже знаю, о чём разговор вскоре зайдёт… Да, это я разгромил гриффиндорцев на квиддичном поле. И остальных тоже. Да, это я вожу наших по ночам драться с Мародёрами. Да, мисс, я крут! Круче только яйца от чёрного дрозда, варившиеся в кастрюле час. - Мистер Лестрейндж… вы не против, если я буду называть вас по имени? Я хотела бы задать вам один вопрос… Скажите, вы… любили кого-нибудь? - Трахался? Регулярно. Ах, как покраснела! Но не отстаёт. - Н-нет, я… про благородное! - В фамильном замке? А как же. - Я о чистом чувстве! - В душевой? Конечно. - Да нет же! Я о высокой любви! - На Астрономической башне? Было дело. - Кончайте притворяться! Я о том, что бывает один раз и на всю жизнь! - Ах, вы об этом! Нет, сифилиса не было. Даже конца танца не дождалась. Ну и отлично! Теперь только развратно ухмыльнуться вслед – и вон к тому столу, с красными винами… Затравка пошла, сплетни сейчас мигом разнесутся. Тысяча извинений, матушка, но жениться я не буду. Время и правда потекло спокойнее. Больше никто лезть не торопился, наоборот – девушки разбивались по залу на группы и весьма подозрительно шушукались, поглядывая на виновника торжества, который с удовольствием наливал себе бокальчик за бокальчиком. Отличное настроение снова подпортила Марта, появившаяся как из ниоткуда и выхватившая очередной прямо из руки. - Напиваться вечером будешь. Идём, там новые гости прибыли. Твоя приятельница среди них. - Отлично! - И веди себя прилично! – прошипела мать. – Что ты тут ещё устроил? Почему к тебе никто не подходит? - Клянусь, я был честен! Ну, может, приврал немножко, ради красного словца… - Посмотрим, – сквозь зубы пообещала Марта. – Иди за мной! Среди новоприбывших в самом деле оказалась вся семья Таркинов. Покосившись на мать, Вольф всё же решил махнуть рукой и приступить к финальному аккорду. Изрядную долю шуточек, пущенных сегодня в ход, ему посоветовала как раз Даала по Сквозному зеркалу. Она же предложила главное: прикрыть его в случае необходимости. - Помолвку до свадьбы всегда разорвать можно, времени несколько лет как минимум будет. Если она на тебя сильно давить начнёт – скажи, что выбираешь меня и только меня. Род мой достаточно благородный для вашего, если упрёшься – всё нормально будет. А я поддакну. Мы ведь с вами и раньше роднились, так что вопросов не будет. Спасибо за самоотверженность, названая сестрёнка. - Даала! – нарушая церемонию приветствия, шагнуть вперёд с раскрытыми объятиями. – Как я рад тебя видеть! - И я тебя тоже! – радостно откликнулась девушка, в несколько стремительных шагов обнуляя расстояние между ними и повисая на шее. – Как здорово, что мы сегодня встретились! - Даала, немедленно прекрати и веди себя прилично, – сухо и жёстко изрекла сзади её сестра. Не прекращая обнимать Вольфа за шею правой рукой, младшая Таркин завела левую за спину. Ривоч поперхнулась, и Вольф тихо засмеялся на ухо Даале, догадываясь, что она ей показала. Так, ладно – пора брать инициативу в свои руки, сестрёнку из них не выпуская! - Матушка, вы не против, если мы с Даалой немного поговорим? Я очень рад видеть вас всех здесь, дамы и господа. Бурке, Гэмп, Мэлори – моё почтение. Крепко взяв Даалу под руку, Вольф быстро двинулся обратно в главный зал, не обращая внимание на угрожающее шипение матери, летящее в спину. - Как дела, братец? – заботливо спросила Таркин, едва они оказались вне зоны видимости остальных новоприбывших. - Пока ничего, – вздохнул Вольф. – Следую твоим советам, отшиваю вроде бы недурно… - Отлично. Моя помощь нужна? - Спасибо, но пока что, к счастью, справляюсь. Впрочем, будь рядом, пожалуйста – мало ли что… - Конечно! Я всегда рядом с тобой, ты же знаешь, – Даала прямо на ходу приподнялась и поцеловала Вольфа в щёку. – Кстати, у меня для тебя отличная новость. Мне разрешили пройтись на яхте с вами! Ну, то есть, мы с дедом приведём её к Оркнеям, а дальше он разрешил самой на ней по вашему архипелагу походить. Вместе с вами, то есть. Со всеми нами! Северуса и Регулуса тоже позовём. Тебе как такое предложение? - Замечательно! – искренне обрадовался Вольф. – Будет просто прекрасно. Скоро у Басти и Энди свадьба – вот и давай сразу после неё всё и организуем. Удобно будет вам прибыть, кстати говоря – вопросов не будет. - Точно! – Даала подпрыгнула от радости. – Как я сама не сообразила! Покатаем гостей, если что, а как свадьба закончится – все на борт и вперёд! Отличная идея! С прибытием названой сестры приём пошёл куда веселее и легче. Даала от души смеялась, слушая рассказы брата о том, что было тут до неё, и вспоминала одну за другой новые пошлые шуточки. Впрочем, и без них было много тем для разговора. Даже домашние задания на лето оказывались вполне любопытным делом, когда можно было обсудить их вместе. Вольфу было уже совершенно ни до кого другого, равно как и Даале. Увы, кому-то это снова не пришлось по душе. - Мистер Лестрейндж, – раздался вежливый, но прохладный голос сзади, – разрешите позвать вас на один танец? - Ривоч, тебе что, не видно, что он со мной? – ядовито поинтересовалась Даала. - Видно, – холодно откликнулась старшая Таркин. – Но ты не хуже меня знаешь цель сегодняшнего приёма. Наша мать и миссис Лестрейндж желают, чтобы… я тоже поучаствовала. - Грррр… – ноздри Даалы гневно раздулись. – Так и быть, но не больше чем на один танец! Кстати, мистер Лестрейндж, не забудьте сказать какой-нибудь комплимент кандидатке номер… какой уж там? - Сам не помню, – пожал плечами Вольф, подавая руку поморщившейся Ривоч. – Пойдёмте, мисс. Оттанцую с вами, так и быть. Даала осталась ждать у стола с закусками, раздражённо вышагивая туда-сюда. Каждая секунда шла за пять. Но вот, наконец, очередная мелодия подошла к концу, и Вольф немедленно выпустил Ривоч, напоследок с поклоном сообщив ей нечто, отчего та застыла статуей. Было очень похоже, что гневный ответ просто застрял у неё в горле. Даала оживилась. Что же такое запустил любимый братец? - Что ты ей сказал? – немедленно спросила она, как только Вольф с улыбкой вернулся к ней. - Как ты и просила – комплимент. «Я в восхищении от вас, мисс! Вы потеете меньше, чем любая другая толстая девушка в вашем возрасте!». Даала, рыдая от смеха, уткнулась в грудь брату.