Волчья стая

Вижу целый мир в глазах тревожных В этот час на берегу крутом. Не смотри ты так неосторожно – Я могу подумать что-нибудь не то. Знаю, будут и другие встречи, Год за годом пролетят года, Но вот этот тихий тёплый вечер Мы с тобою не забудем никогда. Ада Якушева, «Вечер бродит». Платформа девять и три четверти, как всегда, встречала деловым хаосом. Над головами проплывали облака пара, извергаемые локомотивом, а вокруг ходили, шныряли, огибали друг друга – когда удачно, когда не очень, – люди всех возрастов. Ну, как «всех» – от одиннадцатилетних до пожилых. Сутолоки добавляли вокзальные тележки, забитые то чемоданами, то клетками с совами, то вообще коробками с непонятным содержимым. Вольф шёл по платформе, небрежно расстегнув куртку и засунув руки в карманы. Настроение у него было отличное, и в кои-то веки его не трогали даже взгляды гриффиндорцев, в которых читались малоприятные пожелания. Но сейчас Лестрейнджу было на всё это плевать. Душа плескалась в беспечности, как в тёплой ванне. Во-первых, вся Стая должна была вот-вот собраться снова – а Вольф изрядно соскучился по своим друзьям. Во-вторых, у Басти с Андромедой всё шло прекрасно – брат уверенно заявлял так, да Вольф и сам это видел, встречаясь на выходных со всей семьёй. В-третьих, за оставшийся до нового учебного года месяц Вольф успел серьёзно освоиться со своим анимагическим обликом, и ему было чем порадовать друзей – советов набралось немало. В-четвёртых, было о чём побеседовать с Ремусом. Августовский эксперимент окончательно подтвердил соображения Вольфа по поводу всего, что происходило с ним, и теперь Лестрейндж просто предвкушал долгий и плодовитый разговор с гриффиндорцем. Ну и, наконец, скоро снова можно будет повести свою команду в схватку над квиддичным полем, что вообще великолепно. По итогам прошлого года Слизнорт был в полнейшем восхищении и не уставал повторять, что на его памяти такого одарённого капитана у Слизерина ещё не бывало. На основании такого отношения декана можно было добыть немало бонусов – и Вольф, разумеется, воспользовался этим. В обмен на обещание присутствовать на всех собраниях его клуба Слизнорт согласился закрывать глаза на мелкие шалости Стаи, а крупные спускать на тормозах. Фактически это означало карт-бланш на любые прогулки по ночам, за исключением попаданий другим учителям на патрулировании. Но поскольку такая возможность была сама по себе редкой, встречи со старостами Стая давно уже не боялась, а Филч вообще с ними здоровался и осведомлялся о новостях, то смело можно было считать, что понятие «отбой» становилось отныне пренебрежимо малой величиной. Даже если не повезёт, и придётся столкнуться в ночном коридоре с МакГонагалл – снятые баллы и отработка не будут слишком заметны на фоне дневных результатов. И тем, и другим Стаю и так награждали нередко – как, впрочем, и Мародёров. Вольф время от времени приветствовал знакомых слизеринцев, когда обмениваясь улыбками и кивками, когда – перекидываясь парой слов. Параллельно он высматривал в толпе друзей, но раньше высмотрели его. Локоть несильно подтолкнули сбоку другим локтем. Обернувшись, Вольф встретился глазами с Даалой. - Привет, – улыбнулась она. - Даала! – Вольф широко улыбнулся, разворачиваясь и останавливаясь. – Очень рад тебя видеть… Что-то случилось? Девушка была почти в такой же одежде, что и он сам, но капюшон куртки был сильно надвинут на лоб, видна была только рыжая чёлка. Да и выглядела Таркин как-то уж больно собранно и немного нервно, быстро окидывая взглядом окружающих и слегка переминаясь с ноги на ногу. - Новости есть, – она снова улыбнулась, но коротко, и внимательно посмотрела в глаза Лестрейнджа. – Важные. Хочу, чтобы ты первым сказал, что думаешь. Вольф, посерьёзнев, поднял голову и тоже быстрым взглядом обвёл толпу. Особого внимания на них никто пока не обращал. - Пошли, – коротко бросил он и двинулся к знакомому укромному месту, небольшой площадке за парой колонн на краю платформы. Там можно было спокойно поговорить в относительном уединении. Таркин шла рядом, не отставая ни на шаг. Дойдя до колонн и завернув за них, Вольф достал волшебную палочку и быстро набросил предупреждающие и заглушающие чары, добавив лёгкие защитные, чтобы никто незваный с первой попытки не прошёл. Закончив, он развернулся к Даале и вопросительно поднял брови. - Я тебя слушаю. Девушка глубоко вдохнула – и выдохнула, одновременно обеими руками отбрасывая капюшон с головы. - Что скажешь? Губы Вольфа приоткрылись в беззвучном изумлённом «о…». Он давно привык к ярким волосам подруги, вечно пылающим живым костром, но сейчас ему открылось многократно более яркое зрелище. По левому виску девушки, от макушки до самых кончиков и от уха до края брови, волосы приобрели ярко-красный оттенок. Центральная часть шевелюры, надо лбом, сохранила прежний цвет, а вот сектор на правом виске, симметричный красному на левом, оказался напоён тёплым жёлтым цветом, словно свежий мёд. Нервно улыбнувшись, Даала отступила на шаг, раскинула руки в стороны и плавно крутанулась, представляя на обзор заднюю часть причёски. Та точно так же была разделена натрое. От правого плеча к левому шли зелёный, синий, фиолетовый цвета – весь холодный спектр. И каждый был на редкость насыщенным, так и зовя дотронуться и окунуть пальцы в эту живую радугу. - Ну как? – поинтересовалась Даала, снова разворачиваясь и перебрасывая волосы вперёд через плечо. - Это… это… – Вольф не сразу подобрал слова, что с ним случалось нечасто. Взгляд девушки сделался ещё более нервным. - Это офигенно! – наконец воскликнул Лестрейндж и с восторженным смехом впечатал кулак в ладонь. - Тебе нравится? – обрадованно уточнила Даала. - Ещё как! Ты выглядишь… даже не знаю, как сказать… на двадцать процентов круче обычного! Тебе великолепно идёт! - Ну хвала небесам! – облегчённо выдохнула девушка и засмеялась. – Я боялась, что ты не оценишь. Что ж, значит, всё правильно. - А с чего ты вдруг решила сменить имидж? – полюбопытствовал Вольф. – Нет, не подумай – тебе действительно идёт, но почему вдруг? Взгляд Даалы погрустнел. - Ривоч! Она меня вконец достала этим летом. Всю душу вымотала. Претензий – выше крыши, просто достала! Ох, я не хочу сейчас вспоминать всё, но суть в том, что я решила выкинуть нечто такое, что её заставит заткнуться от возмущения. Или хотя бы разъярит как следует. Таркин с улыбкой провела рукой по волосам. - И получилось? – с любопытством уточнил Вольф. - Ещё как! Она чуть язык не проглотила, когда я в таком виде вернулась домой. Потом мы поорали друг на друга, конечно, и она в итоге сдристнула к своим приятелям. А мама не против была, ей даже понравилось. Эх, хорошо, что сестрица моя окаянная всё реже дома показывается! Авось маму в покое подольше оставит. Ну, то есть, не то чтобы она её доставала, к счастью, в отличие от меня, но всё равно, неприятная она и с каждым годом всё хуже становится… А, ладно! Не будем о ней сейчас. - И как долго ты собираешься так её дразнить? - Почему дразнить? – пожала плечами Даала. – Мне и самой понравилось, когда я в зеркало посмотрелась. И я подумала: рыжих у нас на островах вообще не так уж мало, на севере тем более. А вот так – совсем другое дело! - Иными словами… – понимающе протянул Вольф. - Я так теперь и буду ходить, – кивнула Даала. – Я хочу… понимаешь… Я догадываюсь, что на меня ещё долго будут смотреть… вообще смотреть. И пускай смотрят. Я хочу быть уверена, что смогу с лёгкостью держать любое внимание, утверждая то, что мне дорого. В частности, мои отношения с тобой… Девушка слегка покраснела. - Понимаешь… Эти мои новые цвета – это своего рода символ. Символ непокорности. Ривоч требует от меня, чтобы я подчинялась старым правилам, была тихой, как мышь, и покорно ждала жениха. Соседки в нашей спальне ждут, чтобы я, наконец, перестала дурить и убегать на квиддичное поле вместо того, чтобы торчать в библиотеке с дополнительными учебниками, а по вечерам обсуждала вместе с ними платья, косметику и парней, а не зачитывалась приключенческими романами, задёрнув полог и наложив заглушающие чары. Факультет ждёт, чтобы я была тихой, скромной и головастой, как почти все когтевранки. Все – кроме тебя, Сева и Рега, – ждут от меня чего-то, чего я не хочу. Все представляют на месте меня некую скромницу Таркин, в неброской мантии, покорную отличницу… А я не хочу быть покорной! Я хочу неба, моря и свободы! Хочу ходить в джинсах, потому что они удобные и практичные, и плевать, что их магглы придумали! Хочу общаться с вами и быть как вы, и плевать, что девчонкам не положено ночью шнырять по замку, а днём драться с гриффами! И вот это, – Даала оттянула двумя пальцами в сторону красную прядку, – пусть это будет знаком. Я никогда, никогда, НИКОГДА не буду блёклой, тусклой и скучной! Лучше пойду сквозь бурю, но штилевать в затоне не буду! Вольф стоял и смотрел на раскрасневшуюся от волнения и возбуждения Даалу, улыбаясь всё шире, а дослушав её до конца, радостно засмеялся, шагнул вперёд и, крепко прижав её к груди, закрутился вокруг своей оси. Девушка весело рассмеялась в ответ, обхватывая его руками и отрывая ноги от земли. Волосы Даалы вспыхнули живым радужным кольцом. - Будем вместе тогда, – прошептал ей на ухо Вольф, плавно останавливаясь. – У меня тоже есть что предъявить тем, для кого я слишком неправильный! Я не женюсь по выбору матери, я не присоединюсь к Волдеморту, и я буду дружить, с кем захочу! - Вместе, – счастливо выдохнула Даала, кивая и глядя в искрящиеся радостью тёмные глаза Вольфа. - И навсегда! – решительно кивнул он. Пару минут они стояли в обнимку, ничего не произнося. Затем Вольф весело фыркнул. - Кстати… А ведь у меня тоже есть что тебе показать! - Показывай! – с готовностью кивнула девушка, размыкая объятия и делая шаг назад. Вольф осторожно выглянул из-за колонны, проверяя, нет ли кого слишком любопытного поблизости. Затем обернулся, подмигнул, и… контуры его фигуры расплылись, стремительно перетекая в новую форму. Даала ахнула. Перед ней стоял крепкий молодой волк с шерстью коричневого цвета. - У тебя получилось! Волк согласно кивнул, пару раз прокрутился на месте, давая осмотреть себя со всех сторон, и так же плавно превратился обратно в человека. - Впервые вышло в конце июля, – сообщил Вольф, довольно потягиваясь. – Там, на Руадх Эйлеане. Не сказал вам сразу, потому что хотел сначала освоиться как следует – надеюсь, ты меня извинишь. Зато теперь я могу много чего посоветовать вам всем! Скоро вся наша Стая станет анимагами. - Это потрясающе! – воскликнула Даала, ударяя кулаком по ладони. – Просто великолепно! Это надо будет обсудить вместе с Северусом и Регулусом, как только заберёмся в купе! - Обсудим, – согласно кивнул Вольф. – Всё обсудим. Кстати, неплохо было бы их найти. Ты их не замечала? - Не-а. Я искала только тебя. Ну что ж, теперь, когда всё обсудили и пришли к выводу, что всё классно, можно пойти и за ними! - Пошли! – решительно кивнул Вольф, убирая ограждавшие разговор чары. – До отправления не так уж много времени осталось. В обратном направлении они шли уже не торопясь и внимательно глядя по сторонам. Даала оставила свой капюшон откинутым, и теперь на неё то и дело оборачивались. Но девушка лишь довольно улыбалась, гордо держа осанку. Через несколько минут справа лихо засвистели. - Эй, Таркин! – замахал рукой Сириус и снова свистнул. – Клёво выглядишь! Слишком быстро летела и в радугу врезалась? - Нет, на спор с лепреконом выпивала! - И как? - Победила, конечно! Блэк захохотал и вполне дружелюбно снова махнул рукой, после чего скрылся в толпе. У Ремуса было отличное настроение – на редкость отличное. Вчерашний день прошёл просто замечательно. Долгожданная встреча с друзьями дополнилась ещё и пристыженным, но невероятно приятным чувством облегчения. После того, как весь август по ночам его тянуло на улицу, а когда наконец удавалось заснуть, через раз снился Лестрейндж, наконец эта нервотрёпка кончилась: то ли оттого, что удалось его увидеть, то ли просто от близости слизеринца, но непонятная тоска и тревога улеглись. Жизнь снова стала хороша, пусть и приходилось краснеть всякий раз при одной мысли о том, что сказали бы друзья, если бы узнали о его думах… Но, к счастью, они не знали и даже не догадывались, так что врать не приходилось. А встрече были рады не меньше его. Сириус жадно выспрашивал о том, как они проводили лето, уточняя любую подробность – как подозревал Ремус, сам Блэк носа не высовывал из дома, причём не по своей воле. Впрочем, он знал друга достаточно хорошо, чтобы не пытаться спрашивать то, о чём сам Сириус не торопился рассказывать. Джеймс, мимоходом похваставшись, что его сделали капитаном квиддичной сборной, принялся, как обычно, вздыхать об Эванс, которая всё так же не отвечала на его письма. Конечно, Ремус был не против этой влюблённости, но бесконечные рассказы о том, как неприступна и прекрасна Лили, начали ему надоедать, хотя сам он, естественно, никогда бы об этом Джеймсу не сказал. Более того – Ремус всерьёз подозревал, что, на самом-то деле, Лили тоже относится к вечно растрёпанному ловцу гораздо лучше, чем желает показать. Это было достаточно очевидно по коротким взглядам, которые она бросала на него, когда считала, что на неё никто не смотрит. Да и регулярные нотации, которые любительница приличного поведения не уставала читать главному Мародёру, всё чаще становились некими… более личными, что ли. Люпин затруднялся дать точное определение собственным впечатлениям, но в целом ему начало казаться, что Лили не столько хочет, чтобы Джеймс от неё отвязался, сколько желает, чтобы его ухаживания были менее… варварскими. Наверное, это была самая точная характеристика её мнения о постоянных выкрутасах Джеймса. Сама Лили, кстати, была единственной, кто вчера искренне поздравил Ремуса с полученным значком старосты. Джеймс и Сириус, увидев его, сначала долго хохотали, а потом принялись подкалывать на тему «теперь нас есть кому прикрыть перед учителями». Люпин пытался отнекиваться, но получалось настолько вяло и неубедительно, что в конце концов он махнул рукой и заставил себя рассмеяться вместе с друзьями. На самом деле, разве хоть когда-нибудь у него получалось всерьёз им противиться? В крайнем случае удавалось подкорректировать в более мягкую сторону план очередной шутки над слизеринцами, но не более того. Питер, как обычно, полностью поддержал Джеймса. Остальные старосты, когда он появился в выделенном для собрания купе, тоже посмотрели на него весьма скептически, только без улыбок. Винить их не получалось – Ремус отлично представлял, как выглядит в их глазах назначение на должность помощника учителей в контроле за порядком одного из тех, кто этот порядок усердно нарушает. Самую язвительную ухмылку ему послал, разумеется, Снейп. В ответ Люпин только пожал плечами – мол, я этого места себе не просил. Хотя в голову закралась подозрительная мысль: а не связаны ли, на самом деле, эти два назначения? Несложно было представить, насколько усердно будет штрафовать Снейп Мародёров, по поводу и без. Вполне вероятным был вариант, при котором самого Ремуса утвердили на аналогичной должности специально в качестве противовеса, причём противовеса как слизеринскому оппоненту, так и собственным друзьям – чтобы с авторитетом старосты проще было тех придерживать. Впрочем, всё это были лишь догадки. Так или иначе, а теперь Ремус был не просто пятикурсником, но и старостой. Особых плюсов, впрочем, тут не было. Разве что пользоваться элитной ванной комнатой для старост и капитанов квиддичных команд… но Сириус с Джеймсом и так регулярно подслушивали пароль под мантией-невидимкой, так что с удобствами этого помещения все Мародёры были давно уже ознакомлены. Да и не только они – старосты и капитаны охотно торговали паролем. Спрос был велик, меняли пароль часто, так что прибавка к карманным деньгам получалась неплохой. Обязанностей было больше. Следить за дисциплиной, докладывать декану о проблемах на факультете, участвовать в ночных дежурствах по Хогвартсу, помогать в оповещении учащихся о разных новостях, в ограниченных пределах – снимать и начислять баллы… В общем, было чем заняться. Вдоль факультетского стола, как обычно, прошлась МакГонагалл, раздавая расписания. Первым уроком в этом году выдалась история магии – очень похоже, что в качестве начального послабления ученикам. Вряд ли кто из преподавателей не знал, что на уроках у Бинса подавляющее большинство студентов занимается чем угодно, только не конспектированием лекций. Из своего факультетского потока, к примеру, кроме самого Ремуса конспектами занималась только Лили. Учитывая то, что её тоже назначили старостой Гриффиндора, теперь они не только могли, но и должны были являть образцовый пример прилежания на уроках. Вот если бы ещё хоть кто-то ему следовал… Ремус деловито записывал даты, но вскоре пришлось отвлечься – на первом же перерыве, разбавленном обычным фоновым бубнением Бинса. Прямо перед ним на парту упал сложенный в несколько раз листок пергамента. Развернув его, Ремус с любопытством вчитался в послание. Если ты свободен, приходи сегодня после уроков на опушку Запретного Леса, туда, где она уже не видна из замка и от хижины лесничего. Только будь один. Я тебе расскажу нечто совершенно особенное. В.Л. Ремус обернулся к слизеринцам. Поймав его взгляд, Вольф слегка кивнул, многозначительно прищурив глаза. Люпин кивнул в ответ и, сложив записку, сунул её в карман. Он был уверен, что должен прийти – по ерунде Лестрейндж звать бы его не стал. Друзьям придётся сказать, что… скажем, МакГонагалл вызвала по обязанностям старосты. Поздравить там, проконсультировать… Уроки летели быстро из-за волнения о предстоящей встрече. В голове так и крутились возможные догадки, а что-то внутри словно мурлыкало при одной мысли, что Лестрейндж зовёт на конфиденциальную встречу. Ремус вздохнул с облегчением, когда последний урок на сегодня оказался завершён, и поспешил к выходу из замка, предварительно сообщив Джеймсу, Сириусу и Питеру придуманную отговорку. Запретный Лес ещё вовсю зеленел и шелестел под ветром. Хорошее место для уединённого разговора – незаметно подобраться трудно. Приближаясь к указанному месту, Ремус предполагал, что пришёл первым, но, как только он приблизился к деревьям, из-за них выступил Лестрейндж. - Рад тебя видеть, – спокойно поприветствовал он гриффиндорца. – Хвоста за тобой нет? - Не должно быть. Я сказал, что иду к МакГонагалл насчёт вопросов по работе старосты. - Ах да, ты теперь староста, как и Лили. Северус говорил мне. Поздравляю. - Спасибо. - Идём, – махнул рукой Лестрейндж и первым двинулся вглубь леса. – Ты не пожалеешь, уверяю. Любопытство всё больше раззадоривало Ремуса, но он промолчал и зашагал следом за слизеринцем. Зайдя достаточно далеко, чтобы луг перестал быть виден в просветы между деревьями, Лестрейндж остановился и легко сбросил сумку на траву. Люпин, поколебавшись немного, последовал его примеру. - Итак… Ремус, – произнёс Вольф, оборачиваясь к нему. Тёмные глаза мгновенно перехватили взгляд гриффиндорца, у которого снова по внутренностям прокатилась тёплая волна от звучания своего имени в исполнении Лестрейнджа. Ремус сглотнул, желая и не желая отвести глаза. - Скажи мне: что ты сейчас чувствуешь? Ремус вздрогнул. На этот раз ничего скрыть уже не удалось. В висках застучала кровь, вдохи и выдохи разом стали глубже. Безуспешно пытаясь скрыть свою нервозность, Люпин сцепил в замок ладони. - Э… Ничего. Ничего особенного… - О да, особенным это назвать сложно… после стольких месяцев, верно? Он знает! Ремус мгновенно пожалел о том, что вообще сюда заявился, и тут же вспомнил известную поговорку, что любопытство кошку сгубило. Очень похоже, что это не только к кошкам относится… Вольф плавным шагом двинулся вперёд. Ремус, спотыкаясь при каждом движении, попытался отступить назад, не решаясь развернуться, чтобы хотя бы видеть, куда ставит ногу. Разумеется, он не только не разорвал дистанцию, но и полетел на спину, зацепившись за выступивший из земли корень уже через несколько шагов. Через считанные секунды Ремус обнаружил себя лежащим на ковре мха, а Лестрейнджа – нависающим над собой. Люпин судорожно облизнул губы, не в силах оторвать взгляд от лица слизеринца. - Что ты чувствуешь? – повторил Вольф, медленно склоняясь к нему. – Или тебе описать? Как бьётся твоё сердце, как снятся жаркие сны, как тебя неумолимо тянет ко мне, особенно ближе к полнолунию? - О-откуда… ты… – выдохнул Ремус. - Оттуда, – тихо ответил Вольф, перенося вес тела с ладоней на локти и склоняясь над гриффиндорцем всё ниже. Ремус набрал в грудь воздуха, глядя на приближающиеся губы Лестрейнджа. Впервые в нём возникло некое чувство отторжения, которое, однако же, подавлялось другим, повелевавшим не сопротивляться. Ремус закрыл глаза, слегка отвернул голову в сторону, подставляя на выбор ещё и шею, и покорно замер. Спустя несколько секунд его губ коснулось тёплое дыхание Лестрейнджа, но это был не поцелуй, а смех. Справа до бока докатился по земле толчок. Приоткрыв глаза, Ремус увидел, как Вольф, оттолкнувшись левой рукой, переворачивается и мягко падает на спину рядом с ним. - Так я и думал, – сообщил он нависавшим над ними веткам деревьев. – Хочешь знать, что с тобой творится почти полтора года? - Откуда ты знаешь? – снова спросил Ремус. Поразительно, но, стоило Вольфу лечь рядом с ним, как покорный испуг куда-то ушёл. - Оттуда, что со мной происходило то же самое, – усмехнулся слизеринец. – Тебе ведь снился я? Тебе снились мои прикосновения? Тебе хотелось на уроках сесть рядом со мной? Тебя летом тянуло ко мне, всё сильнее по мере приближения осени? - Ещё как! – почти не раздумывая, с неожиданным облегчением признался Ремус. – Я уж не знал, что и думать… Никому об этом не рассказывал – сам понимаешь, как на это отреагировали бы… - Сказали бы, что ты в меня влюбился. Признайся, тебе ведь приходила в голову такая мысль? - Полным-полно! – честно ответил Ремус. – Тянуло чем дальше, тем сильней. Я уж думал, что не выдержу и однажды… ну… - Либо сорвёшься и подойдёшь ко мне при всех, либо напишешь мне записку и пригласишь на свидание. Верно? - В точку. - Так вот, Рем: это никакая не влюблённость. Я тоже долго думал над тем, что это, и понял только недавно. Скажи: ты заметил, что прикоснуться хочется, а целоваться – нет? - Заметил, и давно, – кивнул Ремус. – Вот как сейчас – думал, что поцелуешь, неприятно было, но уклоняться не стал… Словно что-то остановило. - А ещё староста, – со смешком подколол его Вольф. – Ты признал, что доминант – я. Точнее, не ты, а твой волк. Поэтому ты и замер в позе покорности, подставляя под мои зубы шейную артерию. - Что? – растерянно переспросил Ремус. Вольф повернул голову, и глаза обоих оказались в считанных дюймах друг от друга. - Ты ведь никогда не слышал, что такое ликаническая связь, верно? - Нет. - Я так и думал. Так вот: это – крайне редкое состояние. Практически не изученное. Ликаническая связь возникает между оборотнем и соседом-анимагом. Как она формируется и проявляется – ты на себе испытал. Тяга. Тяга, так короче всего её можно описать. Хочется быть рядом – как можно больше, как можно чаще, в идеале – не разлучаться совсем. Будь кто-то из нас девушкой – мы бы сейчас уже самозабвенно мяли травку, прямо здесь. Но мы оба парни – в данном случае природа действует иначе. Нас тянет друг к другу, Ремус, тянет так, как не потянет ни к кому другому. Между нами – пожизненный союз, хотим мы этого или нет. - Постой… Но ведь… Я не чувствую ничего подобного ни к Джеймсу, ни к Сириусу, ни к Питеру, ни к кому бы то ни было из твоих друзей! - Не сомневаюсь. Знаешь, почему ликаническая связь так редка? Анимаг не просто должен формироваться, как таковой, поблизости от оборотня – он должен иметь совпадающую с ним животную форму. Иными словами, среди всех возможных вариантов – а их сотни, если не тысячи, – анимаг должен стать, для наших мест, именно евразийским серым волком. Никакой другой вариант к ликанической связи не приведёт – а, между прочим, видов волков несколько десятков, а сами волки – тоже лишь один из родов семейства псовых. Проще говоря, вероятность того, что и маг от оборотня не отвернётся, и анимагом станет, и вдобавок именно евразийским серым волком в своей животной форме – сам понимаешь, как она мала. Каждый из этих пунктов сам по себе большая удача, а уж чтобы три раза подряд… Вольф махнул рукой и снова уставился в небо. - Постой! – Ремус приподнялся на локте, поражённо смотря на слизеринца, скосившего на него глаза. – Но… ты хочешь сказать, что ты уже… - А!… Да, конечно, – рассеянно, словно говоря о чём-то обыденном, кивнул Вольф и прикрыл глаза. По его телу пробежала дрожь, оно словно расплылось – и стремительно приняло уже другую форму. Перед Ремусом лежал на траве довольно крупный волк с шерстью коричневого цвета. Поза при этом почти не изменилась, а вот выразительная физиономия расползлась в усмешке при виде потрясённого лица гриффиндорца. - С ума сойти… – пробормотал Ремус и осторожно потянулся рукой вперёд. Волк в ответ вальяжно протянул правую переднюю лапу и приложил её к ладони Люпина. - Потрясающе, – рассмеялся староста, ощущая тёплую шершавость подушечек своими пальцами. – Вольф, это просто… Невероятно! У тебя получилось! - И при этом раньше, чем у всех остальных наших, – сообщил Лестрейндж, отведя лапу и превратившись обратно. – Полагаю, это тоже связано с ликанической связью… ха, каламбур получается. - Так вот оно что… – протянул Ремус, всё ещё находясь в изрядной ошарашенности. – Ну и ну… Ладно, что ж… Теперь ясно. Ну и… Что нам теперь делать? - Как у твоих друзей с этим? - Полагаю, скоро тоже получится, – задумчиво ответил Ремус. – Месяц, два… Но, весьма вероятно, до каникул. - Ну и отлично. Значит, ближайшее полнолуние проводим вместе. - Что? Нет, я запрещаю! – вскинулся Ремус. – Это невозможно! - Почему? Только не говори, что Дракучая Ива теперь иначе останавливается. - Нет, всё так же, – мотнул головой Люпин и тут же пожалел об этом. – Не в этом дело! Ты понимаешь, как это опасно?! - Ерунда, – отчеканил Вольф. – Напоминаю, что мы и занялись-то этим все именно потому, что оборотни не нападают на животных. - Не охотятся намеренно! Но вдруг… Вдруг мне захочется? Вдруг я захочу драться? Вдруг… Ну, я не знаю… С горловым рыком Вольф взвился вверх, левой рукой опрокидывая Ремуса на землю и снова нависая над ним. Прежде, чем Люпин успел что-то сообразить, он уже сжался, вскинув руки к груди и замерев. Губы сами собой сложились в виноватом поскуливании, а голова медленно отвернулась вбок, подставляя шею. - Всё ещё считаешь, что можешь быть для меня опасен? – дружелюбно усмехнулся слизеринец. – Ты признаёшь меня доминантом, Ремус, и твоя реакция – лучшее тому доказательство. Когда ты примешь своё волчье обличье, всё станет ещё явственней. Твой волк не поднимется против моего, и ты это чувствуешь. - Ну… ладно, – тихо ответил Люпин, ощущая, что отрицать было бы глупо. – Но… Что, если… - Если что? - Да не знаю! – жалобно воскликнул Ремус. – Тебя могут увидеть. Твои могут спросить, куда это ты в полнолуния по ночам исчезаешь – я имею в виду слизеринцев вообще. А если Дамблдор узнает? Тебя же из школы выгонят! - Во-первых, как он узнает? Превращаться я буду уже в Хижине. Во-вторых, не выгонят – за незаконную анимагию действительно грозит Азкабан, но я, во-первых, несовершеннолетний, а, во-вторых, только недавно стал анимагом. Скажу, что просто не успел подать документы, но намеревался – и пускай доказывают обратное. Ну и в-третьих, и выгонят – не беда, домашнее образование получу, а СОВ и ЖАБА сдам экстерном. - Но… Но… – Ремус всё ещё не терял надежды. - Так, мне это уже надоело. Интересно, своих ты так же будешь отговаривать? - Но ты же будешь один! - Не один, Рем. Я буду с тобой, – лицо Вольфа смягчилось. - Но… – в который уже раз пробормотал Люпин, отчаянно пытаясь не улыбаться в ответ, а найти достойный аргумент. Вольф коротко вздохнул, а потом схватил его за руки, быстро расстёгивая пуговицы на рукавах. - Что ты делаешь? – удивился Ремус. - Сейчас увидишь… – протянул Вольф, расстёгивая и свои рукава, а затем накрывая запястья Ремуса своими и обхватывая пальцами его руки ближе к локтю. Люпин машинально ответил тем же. Почти сразу от места соприкосновения запястий по телу начало разбегаться удивительное тепло. Казалось, по рукам струится тёплая вода, разбегаясь по всему телу и даря покой. Ремус чувствовал биение своего пульса и пульса Вольфа, и эти два биения словно перекликались между собой, всё больше синхронизируясь. Меньше чем через минуту два пульса уже бились в такт. Тепло продолжало разливаться от сцепления рук по всему телу, неся с собой удивительное спокойствие и лёгкую эйфорию. Тревога отступала, оставалось лишь приятное ощущение безопасности и безмятежности. Ремус закрыл глаза и улыбнулся, прислушиваясь к себе. Он ещё никогда не испытывал ничего подобного. - Нравится? – проурчал Вольф. Сам голос его изменился, став более глубоким и немного утробным. - Да… – губы Ремуса расплылись в улыбке. – Что это? Та самая ликаническая связь? - Одно из её проявлений. Пульс – это жизнь. Твоя кровь несёт в себе оборотничество, моя – анимагию. Чувствуешь, в каком согласии они бьются? - Да, – уже сосредоточеннее кивнул Ремус. – Это… здорово. Я чувствую себя таким… счастливым. - Ещё бы. Я тоже. Мы рядом, и нашим волкам это нравится. Волчьим сторонам наших душ. - А что будет, если мы будем порознь? - Ничего хорошего. Тоска, печаль, стремление как можно скорей увидеться… Постоянные думы друг о друге… Короче, тяга, Рем. Между нами – тяга. И она никуда не денется. Привыкай. - Сейчас мне кажется, что это будет несложно, – снова улыбнулся Ремус, вслушиваясь в перекличку пульсов. – А плюсы какие-нибудь есть? - Если верить тем запискам одного мага, у которого был друг, у которого была ликаническая связь с оборотнем, которые я нашёл в старой книге – тьфу, ну и завернул, – короче, со временем, возможно, между нами возникнет нечто вроде невербальной автоматической легилименции. Проще говоря – мы начнём улавливать чувства и эмоции друг друга. - О. Это… Любопытно, – медленно произнёс Ремус. – Все? - Думаю, да. Но можно будет закрываться с помощью окклюменции. Знаешь, что это такое? - Да, конечно. Защита от легилименции. Ограждение сознания. - Грубо говоря, да. Какое-то время они молчали, не разнимая рук. Затем слизеринец вздохнул и с явной неохотой разжал пальцы. - Боюсь, долго нам тут сидеть нельзя. И мои, и твои могут заинтересоваться, куда это мы пропали. А до замка ещё идти… Если что – черкни мне записку. Можешь со школьной совой передать, можешь просто на перемене сунуть. - Да… Хорошо, – медленно кивнул Ремус, поднимаясь на ноги вслед за Вольфом. - Как ты? – с неожиданной мягкостью спросил Лестрейндж. – Догадываюсь – внезапно такое услышать, ещё тот напряг. Я сам был в… шоке, когда всё прочитал и понял окончательно, что со мной… с нами. - Да знаешь… ничего, – признался Ремус, размяв шею. – То есть, конечно, новость ещё та, но как-то… Ну, в общем, до того хуже было. Когда сам не знал, откуда это во мне, и что будет дальше. А теперь мне легче. Спасибо тебе. - Да не за что, – улыбнулся Вольф. - И… прости меня, – со стыдом проговорил Ремус, опуская голову. – Получается, ты теперь со мной на всю жизнь связан, без своего желания… Я не хотел этого. Если бы я знал тогда… - А не факт, что что-то бы изменилось, – Вольф подхватил свою сумку с травы, забрасывая ремень на плечо. – Не поручусь, конечно, но… Наверное, я бы всё равно не отказался. - Но ты же… Ты же сам сказал: мы теперь связаны пожизненно! Вольф закатил глаза, покачал головой, а затем в несколько шагов сократил разделявшее их расстояние до нуля и прижался виском к виску Ремуса. Через мгновение гриффиндорец вновь ощутил уже знакомую перекличку пульсов, начавших сближать ритмы, и раскатывающуюся от места соприкосновения волну тепла. - Я тебе не нравлюсь? – раздался у уха тихий шёпот. - Нет, – не раздумывая, ответил Ремус. Мысли текли неторопливо, словно в чём-то вязком и сладком. – Ты хороший. Мне хорошо с тобой. Вольф, что я несу? Ухо щекотнул короткий смешок. - Неохота врать, верно? Подбирать слова… Хочется быть искренним, говорить, что думаешь. - Верно. Всё так и есть… - Волки не умеют врать друг другу, Рем. И я хочу иметь такого друга, как ты. Наши факультеты враждуют, но мы лично можем дружить. Тем более, – ещё один смешок, – что у нас с тобой, по большому счёту, и выбора нет. Мы сможем драться, и мы будем драться, чтобы никто чужой не догадался, но мы не сможем причинить друг другу серьёзный вред. Не сможем ненавидеть друг друга. Нас тянет друг к другу. И… я доволен этим. Это необычное чувство, но мне нравится это – знать, что есть кто-то, настолько близкий мне. Я доволен тем, что между нами эта связь. Она меня не тяготит… больше нет, когда я знаю о ней. А тебя? Что ты чувствуешь, Рем? - Глупо… Но я чувствую… чувствую себя очень хорошо. Словно появился кто-то, к кому я всегда могу обратиться за чем угодно, кто-то… Ремус сглотнул, перекатывая на языке слово, прежде чем озвучить его. - Вожак, – медленно выговорил он наконец. – Ты мой вожак. Не Джеймс. Настоящий – ты. - Спасибо, Рем… - Да… Я чувствую это. Они мои друзья, они мне дороги, я не хочу идти против них. Но это – выбор разума… Это обычная дружба… С тобой – иначе. Я чувствую. Это не сердце, не разум… Это душа. Вольф, чем это закончится? - Не знаю пока, – рука слизеринца нащупала его ладонь и мягко сжала. – Но мы пройдём через это вместе. Веришь мне? - Да, верю, – голос Ремуса окреп. - Хорошо, – Вольф отстранился от него и с ободряющей улыбкой слегка подтолкнул кулаком в плечо. – Выше нос, гриффиндорец. Ты же храбрый. - Постараюсь, – хмыкнул Ремус, подходя к своей сумке и неторопливо закидывая её на плечо. - Ах да. Есть предложение, – Вольф смущённо фыркнул, потирая рукой шею сразу под затылком. – Когда у тебя свободный вечер? - Совсем свободный – пятничный, – поразмыслив несколько секунд, ответил Ремус. – А что? - Давай посидим где-нибудь в замке? Только ты и я. Мы мало общались раньше, но теперь нас в любом случае будет тянуть проводить время вместе. Совместных уроков хватит, чтобы утихомиривать эту тягу, но потребуется большее. - Ладно, договорились, – кивнул Ремус. – Сообщишь мне тогда в пятницу, где и когда. А своим я скажу… Ох, как же врать им неохота… - Скажи, что идёшь на свидание, – фыркнул Вольф. – Тем более что в какой-то степени это будет правдой. - А потом я что им скажу? Когда спросят, кто это? - Скажи, что не хочешь раскрывать имя. Интим. - Да Сириус всё в подробностях рассказывает! Не то что имя, а чуть ли не до… ну, ты понимаешь, каких подробностей! - А кто от тебя требует так же себя вести? – пожал плечами Вольф. – В конце концов, каждый имеет право выбирать, что ему говорить, а что нет… Скажи… Вот! Скажи, что это просьба девушки. Она просила тебя держать в тайне наши отношения. Как благородный джентльмен, ты не можешь подвести леди. - Ну ладно, это сойдёт, – со вздохом сдался Ремус. – Думаю, тут легенду сочинить несложно будет. - Вот и отлично. Тогда – до встречи, Рем. Нам надо вернуться в замок порознь, сам понимаешь. - Да, конечно… Постой! А другие – ну, твои друзья, – они об этом знают? О нашей… связи? - Я им рассказал, – спокойно ответил Вольф. - И? – осторожно уточнил Ремус. - Северус остался доволен – сказал, что наконец-то тайна разгадана. Личной неприязни к тебе у него нет, во всяком случае, серьёзной. Даала не против тоже, хотя пообещала, что… м-м… в общем, что будет следить за тобой, чтобы ты не злоупотребил этой связью. - Хм, – улыбнулся Ремус. – Дай-ка догадаюсь: «Но я глаз с него не спущу, вожак, и оторву ему голову, если он сделает тебе больно». - Ну… почти угадал, – слегка смущённо признался Вольф. - Кстати, должен сказать – её новый цвет мне нравится. - Правда? – обрадованно спросил Лестрейндж. – Здорово. Она это из… некоторого бунтарства, скажем так, сделала. Мне тоже нравится. - Она хорошая девушка, – проговорил Ремус. – Кстати, а она… м… как бы сказать… - Что? Говори, не стесняйся. - Вы, случаем, не пара? Извини, что лезу не в своё дело, но… Просто любопытно. - Нет, – рассмеялся Вольф. – Она мне как сестра, только названая. - Забавно. У нас многие уверены, что вы уже признались друг другу. Ну, ты же понимаешь… Её всё время видят с вами, и все знают, что она к тебе питает… очень тёплые чувства. - Я не буду иметь ничего против, если у неё появится парень, – пожал плечами Вольф. – Разумеется, если он будет достойным. Даала мне действительно очень дорога, и я считаю своим долгом позаботиться о её счастье. - Я тоже буду этому рад, – улыбнулся Ремус. – Но просто её ни с кем другим не видят. Даже в команде по квиддичу, я слышал, она общается с остальными только во время тренировок. А так – только с вами. - Ну и… – Вольф осёкся и с задумчивым видом снова потёр шею. – Ну, я уверен, она себе найдёт парня, когда время придёт. - Меня просто заинтересовало вот что… Скажи: если, гипотетически, вы всё же станете парой – что будет с ликанической связью? - Думаю, ничего, – ответил Вольф. – Это ведь не что-то взаимовытесняющее. Будь ты девушкой – тогда другое дело. А так – с кем бы я ни сошёлся, на нашу связь это никак не повлияет. Как была, так и будет, что бы ни случилось. Она уже сформировалась, а, как я полагаю, если её и можно было как-то разорвать или ограничить, то лишь до этого. Теперь же всё намертво. Связь нерушима. - Ну и ладно, – облегчённо вздохнул Ремус. Заметив весёлый и немного ехидный взгляд Вольфа, он поспешил пояснить: - Просто… мне тоже не хочется, чтобы эта связь рвалась. Я догадываюсь, что проблем у нас с ней будет изрядно, но… это было такое удивительное ощущение, когда… я чувствовал наши пульсы рядом… И, в общем, после всех этих тревог и волнений, когда было непонятно, что вообще творится, приятно обрести какую-то определённость. Даже такую. Уф, короче говоря – я пока что всем доволен. - Ну и отлично, – согласно кивнул Вольф. – Тогда до встречи. Скоро увидимся. - Ага, – махнул ему вслед рукой Ремус, бросая мимолётный взгляд на часы. – До встречи.