Правило неприкосновенности 2. Химия.

Четыре дня подряд Йесон пропадает на работе: с утреца пораньше в школу, чтобы проверить свои эксперименты, затем покошмарить студентов, присматривая за ними на экзаменах, потом обед на лету, и в лабораторию до самой ночи. Что удивительно, сообщений от Рёнгу он больше не получал, хотя думал, что мальчишка теперь будет написывать ему чуть ли не каждые пять минут. Но личные чаты в KakaoTalk молчат, даже с Чонсу они общаются только в школе, поскольку времени на встречи вне работы нет и новостей, как таковых, тоже. Однако в пятницу, самозабвенно куря на балконе в двенадцать часов ночи, он всё же получает сообщение, от испуга после звонкого "пилик" едва не выронив почти дотлевшую сигарету из пальцев. "Привет! Завтра, 6 часов вечера, станция Сеул, встретимся у главного входа Сеульского вокзала, там как раз есть подземная парковка. Не опаздывай, Мистер Облако!" – гласит сообщение, дополненное в конце подмигивающим смайликом. – С фига ли я Облако? – хмурится мужчина, перечитывая текст, но, вспомнив, что Рёнгу видел его в домашней футболке с облачком, которое держит лопату, зажмуривается и тихо шипит, теперь понимая, откуда донсен взял это прозвище. Как глупо. И мило. "Если это свидание", – решает поддержать шутливый стиль общения Чонун, – "мне стоит явиться при параде и с букетом цветов?". "Только попробуй –_–", – следует моментальный ответ. Представив вместо смайлика рожицу мальчишки, Йесон смеётся и, выдохнув неровные облачка дыма, тушит сигарету о банку из-под кофе, закрывает окно и возвращается в кровать, с удовольствием зарываясь замёрзшими ногами в тёплое пуховое одеяло. Вот какого он написал так поздно? Как сейчас уснуть, если мысли будут заняты им? Бесит. "Мне теперь капец как хочется это сделать", – подумав, что надо бы выбесить и собеседника, печатает Чонун, ехидно похихикивая. Но вместо продолжения разговора парнишка просто отправляет движущийся стикер с милым белым зайчиком, который шлёпает по попе коричневого хомячка, и мужчина, увидев его, сдавленно смеётся, пряча лицо в подушке. – "Намёк понят", – просмеявшись, печатает бета и, подумав, следом отправляет ещё сообщение: – "Завтра точно буду с букетом". Рёнгу читает сообщение, но не отвечает, поэтому мужчина заводит будильник и откладывает телефон, прикинув, что уж за девять-то часов офигеть как выспится. Еле-еле продрав глаза в девять утра, он приводит себя в порядок, проходит с инспекцией по террариумам и флорариумам, чтобы покормить свою живность, кого надо полить, и прибрать за ними. – Чу-у-уня, – смешно сложив губы в трубочку, тянет Йесон, наклоняясь к аквариуму с аксолотлем, – воду тебе надо сегодня поменять. Вот приеду пораньше и займёмся чисткой. Решив особо не напрягаться в выборе одежды, он натягивает свободные серо-голубые джинсы, белую футболку с яркой кислотно-розовой надписью Pink Magic, вытаскивает из шкафа небольшой чёрный рюкзачок, которым давненько не пользовался, и, прихватив в прихожей солнцезащитные очки, выходит из дома. День отличный, такое яркое солнце, жарень, небо ясное, сейчас бы остаться дома под кондёром или валяться где-нибудь рядом с бассейном, но сыворотка для блокаторов сама по себе не сделается, так что деваться некуда. Так как дома мужчина не позавтракал, он заезжает по пути в кофейню, покупает там омлетик, свежий круассан с шоколадом, который своим видом прям-таки манил, глядя на него с витрины, и свой любимый холодный латте с ванилью, и только после затаривания едой едет в школу, завтракая на пути к ней. Сегодня выходной, занятий нет, но кто ему запретит зайти в школу, чтобы проверить свои сыворотки в кабинете? Охранник уже давно привык к закидонам странного учителя, поэтому просто здоровается с ним на входе, обменивается парой вежливых фраз и пропускает, по камерам наблюдая, куда пойдёт неожиданно светло одетый сегодня преподаватель. Быстро проверив свои эксперименты, Чонун не ставит ничего нового, потому как впереди отпуск, спускается в столовую, чтобы вытащить из холодильника восемь вакуумных пакетов со своими наработками, и тащит их через чёрный выход спортзала на парковку, чтоб закинуть в машину. Следующая остановка – лаборатория. Здесь так же, как и в школе, тишина, большая часть сотрудников отдыхает, только студенты-лаборанты шуршат на этажах и какой-то движ происходит на этаже генетики, в остальном полный покой, что мужчине только на руку. Дотащившись до своего одинокого, отгороженного ото всех рабочего места с пакетом еды и сыворотками, Чонун распаковывается, переодевается, включает кондиционер, понижая температуру до максимально низкого показателя, и, попивая кофе, принимается за работу. Четыре часа он беспрерывно занимается разработками, тщательно записывая все формулы в свой личный дневник наблюдений, делая записи на диктофон и записывая отчёты для начальства. Вот вроде химик, а больше имеет работы бумажной, нежели с веществами… Когда очередь доходит до проб на мышах, оказывается, что для двух сывороток не хватило подопытных, поэтому Йесону приходится подняться на четвёртый этаж, к генетикам, и выпросить у своей подруги Санви пару мышек. К половине шестого мужчина заканчивает работу, тщательно прибирается на рабочем столе, оставляет на столешнице отчёт о проделанных экспериментах и, переодевшись, мчит к Сеульскому вокзалу, молясь, чтобы по пути его не задержали пробки. Увы, надежды не оправдываются: ровно в шесть он только подъезжает к парковке под мостом, где парковался в прошлый раз, и получает от Рёнгу сообщение с одиноким "кря?". Решив не тратить время на ответ, он стискивает зубы от злости, паркуется, и очень быстрым шагом, деловито надев солнцезащитные очки, идёт к главному входу вокзала, надеясь, что мальчишка не уйдёт и дождётся его. – Один-один, опоздун, – хихикает Рёнгу, встретив старшего у вокзала. – Ебучие пробки, – рычит в ответ Чонун, снимая с глаз очки и вешая их на ворот футболки, – куда люди прутся в субботу вечером? Прости, спасибо за ожидание, – окинув взглядом сияющего школьника, мужчина одобрительно кивает и щурится. Он одет в голубые джинсы, кеды и рубашку в красно-чёрную клетку с подкатанными рукавами, причём рубашка привлекает всё внимание из-за расстёгнутых верхних пуговок, а надета она, на минуточку, на голое тело. Ах да, и напульсники с браслетами, куда ж без них. Только сегодня мальчишка почему-то без рюкзака, но зато с симпатичной укладкой и лёгким макияжем. – Отлично выглядишь, – расплывшись в довольной улыбке, комментирует мужчина, будучи не в силах оторвать глаз от тонкой нежной шеи и острых ключиц юноши, которые ни капли не скрывает расстёгнутый ворот рубашки. – Ты тоже, – смущённо зацепившись большими пальцами за кармашки на джинсах, отвечает Рёнгу, прикусывая нижнюю губу. – Ну-у-у, так… по кофе и прогуляемся? Или, если голодный, можно сначала поужинать где-нибудь. – А ты голоден? – Не-а. – Тогда за кофе. В первой же попавшейся кофейне они берут на вынос по большому стаканчику с холодным ванильным латте и не спеша идут к парку Намсан, пересекая крупные улицы, чтобы попасть в тихий, уютный зелёный парк на холме. Как и в прошлый раз, Рёнгу, осмелев спустя какое-то время, осторожно касается руки Чонуна, будто спрашивая разрешения, а затем сцепляется с ним мизинцами, равномерно заливаясь румянцем, который объясняет жарой. Однако в этот раз бета, подумав, что теряться не стоит, криво усмехается, расцепляет их руки, успев заметить удивлённое выражение лица мальчишки боковым зрением, и следом переплетает с ним пальцы в замок, крепко сжимая. Вот теперь Рёнгу становится похож на переспевший помидор – так сильно у него пылают румянцем щёки, что не скрывается от внимательно отслеживающего его поведение и состояние Йесона. "Смущается прикосновений, взглядов, краснеет, пульс учащён, пригласил первым на свидание. Я ему нравлюсь, тут только слепой не заметит. И что мне с этим делать? Я-то сам почему иду ему навстречу вместо того, чтобы пресечь его глупые выходки?" – задаёт сам себе вопросы мужчина, попивая кофе и разглядывая солнечные лучи в ярко-зелёных кронах деревьев. В самом деле, что он собирается делать с этим мальчиком? Притащить его домой для очередной "горячей" ночи? Не хочется. Гулять с ним по выходным? Смысл, он же уже не наивный школьник для милых свиданий. Встречаться? Точно нет, этот вариант даже не рассматривается и вообще исключается. Тогда зачем они встретились сегодня? Зачем он держит школьника за руку и улыбается, встретившись с ним взглядами? И при этом ведь оба чувствуют себя комфортно друг с другом даже без слов. Обойдя парк по кругу, Рёнгу говорит, что слегка устал и хочет посидеть, а потому тянет старшего к маленькой беседке, сделанной в традиционном стиле, чтобы скрыться от лучей солнца и заодно побыть наедине. Сев рядом друг с другом, они продолжают молчать – просто не знают, с чего начать разговор, и вдруг между ними возникает неловкость. Впервые за всё недолгое время знакомства. – Мне хочется с тобой поговорить, но в голову ничего не лезет, – сдаётся первым юноша, опуская глаза, смущённо улыбаясь и отчаянно краснея. – Можешь рассказать об экзаменах, – пожимает плечами Чонун, отставляет в сторону стаканчик с недопитым кофе и опирается двумя руками на скамью рядом с бёдрами, слегка наклоняясь вперёд. На самом деле, ему бы хотелось поговорить с мальчишкой о другом, о чём-то более личном, узнать больше о нём самом, узнать о нём что-то… настоящее. – Или о себе, – рискует пойти ва-банк бета, получая в ответ взгляд удивлённо расширившихся глаз, – хочу знать больше. С пару минут школьник колеблется, думая, что можно рассказать хёну, а о чём лучше продолжать молчать, а Йесон, видя этот мыслительный процесс, отражающийся на милом лице парня, откидывается на спинку скамьи, запускает руку в карман джинсов и, вытащив пачку сигарет, закуривает, вальяжно закинув ногу на ногу. Вопреки ожиданиям, Рёнгу вдруг начинает рассказывать о том, как прошли экзамены, как было сложно, и что родители пообещали ему плюшки, если он хорошо сдаст оставшиеся предметы. А потом расспрашивает Чонуна о его работе в лаборатории, горя неподдельным интересом к химическим экспериментам и его роду деятельности в целом. Только-только Чонуну подумалось, что первое впечатление в клубе от мальчишки оказалось ошибочным и ему становится скучно рядом с ним, как парень вдруг удивляет его неплохими познаниями в физике и химии, и даже на ходу просчитывает вероятные химические реакции от соединения веществ, которые упоминает бета. Неожиданно. У него есть критическое мышление, как и хорошая логика, и полёт фантазии, и неуёмная жажда знаний… Скуку сметает моментально, а в глазах мужчины снова вспыхивает огонь и тяга к этому парню. Раскрепостившись, Йесон плавно меняет темы, решив прощупать, насколько юноша разносторонен и любопытен: он спрашивает о его мыслях насчёт политики, экономики, финансовой системы, о музыке и кино, манге, аниме, спорте, моде, искусстве в целом, об отношении к животным, и даже просит выразить своё мнение насчёт агрессивных соседей в виде Северной Кореи, что нынче стало вполне себе нормальным, распространённым в обществе вопросом. И практически по всем пунктам их взгляды совпадают, более того, юноша анализирует и рассматривает такие серьёзные темы как "политика" и "экономика" с разных точек зрения, что искренне восхищает мужчину и заставляет сильнее заинтересоваться школьником. Да-а-а, вот она, та чертовски сексуальная смесь интеллекта, любопытства, хитрости и смелости, дополненная притягательной внешностью и ярким характером! Да он просто одно большое воплощение всех черт, которые Чонун ценит в людях! Осталось только выяснить, каков он в постели. Хотя, судя по тому, как соблазнительно мальчишка себя вёл той ночью в клубе, в постели он наверняка тоже огонь. Разговаривая, Рёнгу активно жестикулирует, бренча браслетами на тонких хрупких запястьях, обтянутых чёрными напульсниками, и как бы невзначай придвигается всё ближе и ближе к хёну, замечая, что он делает так же, буквально по миллиметру двигаясь ему навстречу. Когда солнце клонится к горизонту, а людей в парке становится меньше, они уже сидят очень близко друг к другу, соприкасаясь коленями, а когда на парк опускаются сумерки и загораются тёплым жёлтым светом круглые матовые фонари с металлическими узорами, юноша вовсе прилипает к Чонуну, снова сцепившись с ним мизинцами. – Не мёрзнешь? – с улыбкой спрашивает донсен, слегка приподнимая плечи, будто ёжась от холода. "Какой неоригинальный намёк", – хмыкнув и прикрыв глаза думает Йесон, прекрасно понимая, к чему был этот вопрос в душный летний вечер. Но решает не разочаровывать школьника, поэтому, подняв правую руку и заведя её за спину Рёнгу, приобнимает его за плечи, позволяя устроить голову у себя на груди. Как-то это несколько… неловко. Хотя и приятно. Мальчишка так жмётся, будто ищет защиты, улыбается, закрывает глаза… Доверяет. – Хён, – тихо зовёт парень, не открывая глаз. – М-м? – откровенно боясь спугнуть младшего, мычит Чонун, опуская голову и глядя на чёрную макушку юноши. – Как тебя на самом деле зовут? – Ким Чонун, – помедлив, отвечает мужчина. Странно, страха никакого нет. Обычно он тщательно скрывал свою личность, имя в том числе, однако сейчас открыть его Рёнгу оказалось совсем не страшно. Стареет что ли, инстинкт самосохранения сбой даёт? – А тебя? – Ким Рёук. Рёнгу – моё прозвище в школе, – шумно вздохнув, он медленно поднимает голову, обтираясь щекой о грудь мужчины, и утыкается носом в сгиб его шеи, от чего у Йесона сердце ёкает и слегка ускоряет темп. – А ты… правда бета? – Да. – М-м, – удовлетворённо мычит парень, водя прохладным кончиком носа по чувствительной коже шеи Чонуна, замечая, что тот начал тяжело дышать и при этом едва ощутимо подрагивать. – Сегодня я узнал ещё кое-что о тебе, – резко отклеившись от старшего, с хитрющей улыбкой говорит Рёнгу, – ты сапиосексуал. У тебя плохое обоняние, ты не восприимчив к чужим феромонам. И ориентирован на бет. Фаталити. Вот сейчас точно подойдёт картинка с глазами-сердечками и кровью из носа. Да как он это делает-то?! Откуда он это узнаёт?! Как мысли читает, корейская Ванга, мать его! Чо за несправедливость, он знает дофига, а Чонун перед собой видит только симпатичную оболочку и ничерташеньки не может угадать, один большой ебучий вопрос! Как вытрясти из него информацию?! Хоть к кровати привязывай, пока о себе всю правду не расскажет… – Ты… поражаешь меня всё больше и больше, – тяжело дыша через рот, шепчет Чонун, глядя на счастливого мальчишку, которого по-прежнему приобнимает за плечи. А хочется прямо сейчас зажать его где-нибудь, потому как после таких разговоров желание обладать им резко возросло, а в паху приятно потянуло. – И меня это невероятно радует, – игриво морщит носик Рёук, щуря красиво блестящие в свете фонаря глаза. Он, вроде, хочет сказать что-то ещё, но опускает взгляд на приоткрытый рот старшего, и Йесон замечает, как дёрнулся его кадык. Вот чёрт, опять? Он снова думает о поцелуе, как той ночью в квартире? Нет. Точно нет. Да, мальчишка привлекателен и всё такое, но нет, целовать его мужчина не станет ни за что, это слишком личное. Слишком давно и прочно установленная граница, переступить через которую равнозначно смерти. – А как ты… – решив быстро сменить обстановку, ставшую вдруг интимной, начинает Чонун, быстро шевеля извилинками мозга. – Как ты узнал моё прозвище? Ты назвал его, когда уезжал от меня ночью, помнишь? – Спросил у бармена в клубе, – пожимает плечами юноша, вдруг выворачиваясь из объятий и поднимаясь со скамьи, – должен же я был знать, с кем уезжаю, а то вдруг ты бы в самом деле оказался маньяком, – с улыбкой подмигнув старшему, он выходит из беседки и медленно идёт по вымощенной камнем тропинке, выжидая, пока мужчина придёт в себя, подпрыгнет, и нагонит его. Снова взявшись за руки, они доходят до выхода из парка, оттуда до Сеульского вокзала, и наконец добираются до парковки под мостом, где Чонун оставил свою машину. Усевшись на переднее сидение и пристегнувшись, Рёук довольно лыбится, глядя каким красивым отточенным движением старший заводит мотор и переключает коробку передач, и всю дорогу нервно подёргивает ногой и прокручивает браслеты на запястьях, явно о чём-то раздумывая. А вот Йесон позволить себе показать эмоции не может, поскольку необходимо сосредоточиться на дороге, но на деле сердце всё ещё быстро колотится, а в паху слегка отдаёт возбуждением от близости объекта вожделения. Хочется растянуть этот момент в машине, никуда его не везти, а просто остановиться где-нибудь в подворотне, перебраться на заднее сидение и сделать с этим мальчишкой всё, чего душа пожелает. А желает душа ух как сильно и много… Однако, силой воли уняв нехорошие мыслишки, Чонун честно довозит парня до той же автобусной остановки возле университетских общежитий и, припарковавшись на обочине, глушит мотор, чем вызывает у Рёука удивление и напряжение, что выдают его округлившиеся глаза и вопросительно взлетевшие брови. – Я могу не ехать на работу завтра, – понизив голос до приятного хриплого баса, говорит Йесон, сев вполоборота к донсену. – Может, хочешь остаться сегодня у меня? – Реакция мальчишки идеальна: глаза начинают бегать, рот приоткрывается, пальцы теребят браслеты, и дёргается правая нога. Испугался? Чот в ту ночь он сам изъявил желание поехать к незнакомцу домой, а теперь они уже, вроде как, не незнакомцы, и он вдруг испугался? Или тогда сыграла роль алкашка? – Не бойся, я могу поспать на диване в гостиной, чтобы не смущать тебя. – Хочу, – вдруг резко, с уверенностью отвечает Рёук, поднимая взгляд на старшего, – но не могу. У меня вторая порция экзаменов начинается с понедельника, надо подготовиться. – Ничего не говоря, Чонун понимающе кивает и тепло улыбается. В самом деле, у него экзамены, а у самого Чонуна ещё целая неделя работы впереди, так что обоим нужно сосредоточиться на своих делах, а не отвлекаться друг на друга. – Официально учёба заканчивается на следующей неделе в пятницу, и я… собирался это отметить. Как насчёт встречи в клубе "The King" через неделю? Выпьем, развеемся, отдохнём, – юноша понижает голос, делая его соблазнительным, улыбается и слегка наклоняется вперёд, опираясь правой рукой на край пассажирского сидения. – Домой мне не захочется ехать, – мурлыча, он наклоняется ещё ближе к бете, замечая, что тот делает то же самое, – потом проснётся интерес к химии, – почти касаясь носа хёна своим, продолжает перечислять Рёук, – или к анатомии, – опускает взгляд на приоткрытые губы мужчины, – а утром ты приготовишь для меня кофе и завтрак. Опьянев от чертовски соблазнительного голоса, описывающего не менее соблазнительные перспективы, Йесон дёргается в мимолётном желании схватить парня за шею, притянуть к себе и грубо впиться в его губы. Но одёргивает себя, сжимает зубы, закрывает глаза и до боли сжимает пальцами заскрипевшее кожаное сидение. Маленький, смелый, грёбаный чертёнок. Перед закрытыми глазами за секунду проносятся красочные картинки всего, что он прямо сейчас готов сделать с юношей, однако мозг, быстро среагировав, стопорится, не давая Чонуну совершить необдуманных поступков. – Значит, ты приглашаешь меня на второе свидание? – через силу открыв глаза и хищно ухмыльнувшись, чем запустил волну мурашек по телу парня, спрашивает Йесон. – А ты против? – Чёрта с два. Я согласен. – Тогда увидимся в следующую субботу, крутой аджосси, – подмигнув, Рёнгу резко отстраняется от мужчины, отстёгивает ремень безопасности и открывает дверь машины, – я ещё напишу, – обернувшись, чтобы это сказать, он улыбается и выходит из автомобиля, аккуратно закрывая за собой дверь и сразу сворачивая за автобусной остановкой вниз, к спуску с горы. Лишь когда макушка юноши скрывается за горизонтом, Чонун позволяет себе расслабленно выдохнуть и уронить голову на сложенные на руле руки. – Что. Ты. Такое? – ударяясь с глухим стуком лбом о руль, чеканит бета. – Я же так с ума сойду… – страдальчески стонет он, перестав набивать себе шишки, как Добби. – Надо в клуб, – приходит в его голову "гениальная" идея, – да-а-а, надо в клуб, снять напряжение. Это просто мне сперма в голову ударила, – и, заведя мотор, он трогается с места, уже настроившись на спонтанный поход за "жертвой". Два часа ночи. Полная тишина в квартире, нарушаемая лишь тихим двойным сопением и бурчанием кондиционера. "Ди-и-инь-до-о-он" орёт на всю квартиру дверной звонок так, что спящий крепким сном Чонсу подпрыгивает от испуга, хлопая слипающимися ото сна глазами. Кунги, услышав звон, моментально вскакивает со своей лежанки и несётся в прихожую, начиная громко лаять, поэтому альфе не остаётся ничего другого, кроме как оторвать себя от тёплой постельки и пошлёпать босыми ногами вслед за питомцем. Противная трель звонка проносится по квартире трижды, разрывая барабанные перепонки, и Чонсу морщится, обещая себе убить того, кто рискнул припереться к нему среди ночи с визитом. Впрочем, этим "кем-то" может быть всего лишь один человек. Который, вообще-то, знает код от дверного замка. – Долго ходишь, – расплывается в широченной пьяной улыбке Чонун, когда сонный растрёпанный Итук открывает входную дверь и враждебно складывает руки на груди, морщась от света в подъезде. – Чш-ш-ш, Кунги-и-и, – шипит мужчина, наклоняясь к собачке, чтобы погладить её, – не узнала меня что ли? – Твою ж омегу… Да ты на ногах еле стоишь, – хриплым ото сна голосом говорит старший, наблюдая как друг опасно шатается из стороны в сторону, но при этом держит в правой руке почти пустую бутылку текилы. – Сколько ты выпил? – Многонько, – резко выпрямившись и чуть не упав назад, лыбится бета, – во мне чичас… раз, два, три… где-то две промилле алкоголя. – Поздравляю. Нахмурившись и шумно вздохнув, Чонсу шикает на Кунги, чтобы та замолчала, затем хватает Йесона за футболку на груди и затаскивает в квартиру, закрывая за ним дверь. Прислонив пьянющего друга к стене, как шарнирную куклу, мужчина первым делом отбирает у него бутылку, ставя её на тумбу, снимает с него чёрный рюкзак, встаёт на колени, чтобы стащить с него кроссовки, и ведёт до дивана в гостиной, где опускает эту тяжёлую, хоть с виду и худую тушку на мягкий диван. – Не-не, я не могу спать, – тут же подрывается с дивана Чонун, еле ворочая языком, – мне надо воду у Чуни поменять. – Лежи, Чуня! – слегка повысив голос, останавливает его Итук, и ему хватает всего лишь лёгкого толчка в грудь, чтобы младший упал обратно на диван безвольной лужей. – Чо вообще ты ко мне припёрся? – По старой памяти, – глупо хихикает Йесон, от души потягиваясь. Кажется, он приврал о двух промилле, наверняка в нём всякого разного алкоголя промилле так на три, судя по его поведению. Фыркнув и закатив глаза, Чонсу уходит в спальню, копается в платяном шкафу в поисках подушки и пледа, а вернувшись в гостиную, застаёт друга в позе развалившейся звезды и тихо посапывающим. М-да, давненько Чонун к нему пьяным не заваливался посреди ночи. Наверняка что-то случилось, без повода он так сильно напиваться бы не стал, но повод, увы, альфа удостоится чести узнать только утром, когда донсен проспится и протрезвеет. Аккуратно приподняв голову Йесона, Итук подкладывает под неё подушку, осторожно снимает с друга футболку, заляпанную каким-то алкоголем, затем стаскивает джинсы и носки, оставляя его в одних трусах, и укрывает пледом, подоткнув его, помня, что у беты вечно мёрзнут ноги. Вместе с бегающей за ним по пятам Кунги мужчина доходит до кухни, вытаскивает с полки в навесном шкафчике коробку с медикаментами, находит среди таблеток "Антипохмелин", набирает в высокий стеклянный стакан холодной воды и возвращается в гостиную, чтобы поставить стакан на журнальный столик, а рядом положить таблетку. Но, подумав, решает, что к этой композиции стоит добавить тазик на полу, ведь Чонун выпил так много, что не исключена вероятность поблевашек сегодня ночью. Он уже собирается уйти и лечь спать, но вздрагивает и до смерти пугается, когда донсен вдруг молча открывает глаза, кажущиеся совершенно трезвыми в темноте гостиной. – Хён, – шепчет Йесон, смотря в испуганные, выпученные глаза альфы, – я, кажется, влюбился. Эта фраза, по ощущениям, выбивает из лёгких весь воздух. Влюбился… Только не это, не снова. По коже проносится табун мурашек, неприятно отдающийся холодком в сердце. Чонсу искренне надеялся, что ещё очень долго не услышит эту фразу от лучшего друга, но… вот она. И в душе зарождается страх. Тяжело вздохнув, Итук опускается на ковёр рядом с диваном, чтобы быть на одном уровне с лицом младшего, кладёт ладонь на его живот и, приблизившись, замечает, как блеснула слезинка в уголке чёрных лисьих глаз. – Я поехал в клуб, чтобы отвлечься, – срывающимся голосом продолжает шептать Чонун, – думал, отловлю какую-нибудь жертву, проведу с ней ночь, расслаблюсь… А меня никто не заинтересовал, понимаешь? Все кажутся такими глупыми в сравнении с ним… Такими скучными, серыми… – С ним… – отдаётся эхом Чонсу, машинально поглаживая ладонью живот младшего через плед, – ты о парне, которого привёз к себе домой? – ответом ему служит согласный кивок и швырк носом. – Я этого не хочу… Не хочу, чтобы история повторилась… Мне же так хорошо жилось… Хён, что мне делать? – Я рядом, слышишь? – успокаивающе шепчет Итук, видя поблёскивающую дорожку слёз в уголках глаз друга. – Что бы ни случилось, я буду рядом с тобой. Мы в прошлый раз из кучи дерьма выгребли, и в этот раз выгребем. Всё, сейчас засыпай, поговорим утром, хорошо? Спи. Швыркнув носом, Чонун закрывает глаза и довольно быстро проваливается в сон, балдея от приятных поглаживаний старшего. А вот сам Чонсу после этого не может заснуть и лежит, пялясь в потолок, до четырёх часов утра, пока мельтешащие мысли наконец не успокаиваются и не дают ему хоть немного подремать. Йесон еле-еле разлепляет глаза в одиннадцать, почувствовав как-то резко опустившуюся на него тяжесть, которая сконцентрировалась на груди и противно, шумно и слюняво дышит. Очень удобно устроившись на пьяной недвижимости, Кунги, виляя хвостиком, вперивает взгляд чёрных блестящих глазёнок в дверь уборной, за которой слышится плеск воды, и тихонько поскуливает, положив мордочку на сложенные вместе лапки, выпрашивая у пьяной недвижимости погладушки. Сморщившись, мужчина вытаскивает руку из-под пледа и гладит питомца, почёсывая ей кожу за ушком, из-за чего пёсель довольно жмурится. Воспоминания вчерашнего дня лавиной обрушиваются на больную голову и Чонун страдальчески стонет, понимая, что вчерашнее спонтанное решение пойти в клуб было максимально хреновым. Внепланово потратил деньги, разочаровался в себе и в окружающих разом, припёрся среди ночи к лучшему другу и разбудил его, а нужного эффекта всё равно не достиг, скорее наоборот – окончательно убедился в своей симпатии к Рёнгу. Нет. К Рёуку. Нужно привыкнуть к его имени, раз он решил открыться. Гадство, это ж надо было… вот почему среди всех людей в ту ночь в клубе его угораздило выбрать в качестве "жертвы" именно этого школьника?! Теперь проблем не оберёшься… Повернувшись к журнальному столику у дивана, мужчина натыкается взглядом на стакан с водой и белую таблетульку рядом, а потому бесцеремонно скидывает с себя тявкнувшую Кунги, вкидывает в рот таблетку и залпом выпивает всю воду, после снова падая на диван в позу лужи. Голова неприятно пульсирует из-за поднявшегося с похмела давления, во всём теле тяжесть, желудок громко бурчит, напоминая хозяину, что вчера перед попойкой он ничего не ел, и почему-то дико ломит поясницу. Просквозило в парке что ли… Надо бы прекращать в принципе употреблять алкоголь, а то, мало ли, снова скатится в синюю яму, как шесть лет назад. Решив не дожидаться, когда Чонсу выйдет из уборной, Йесон со стоном поднимается с дивана, ни капли не удивившись своему практически полностью обнажённому виду, крутится из стороны в сторону, разминая болящую поясницу, и, потрепав Кунги по холке, медленно плетётся на кухню, намереваясь грабануть холодильник. К счастью, Итук всегда держит на самой верхней полке жестяные баночки с пивом и газировкой, – первые на случай внезапного желания бахнуть лёгкого алкоголя, вторые для внезапно приехавшего Кюхёна. Чонун вытягивает баночку светлого пива, с громким "пшик" на всю квартиру открывает её, и жадно присасывается к образовавшейся в крышке дырочке, глотая холодный, сильногазированный напиток. Да-а-а, красота-а-а, так намного лучше! Сейчас ещё следом бы сигаретку и вообще будет сказка. Только все сигареты, кажется, он выкурил вчера, а пачка новых только дома. Придётся терпеть. – Доброго утра, бухарик! – будничным тоном приветствует друга свежий, румяный после душа Чонсу, выходя из уборной с одним полотенцем на бёдрах и одним на голове. – Утро добрым не бывает, – страшно хрипит в ответ Чонун, а затем прочищает горло и неожиданно издаёт "мужественную" пивную отрыжку, на что старший с отвращением морщится, – ой, фу… Особенно утро у химиков. – Ты сейчас не химик, – скептически фыркает в ответ альфа, – ты амёба. Садись, будем завтракать, – он кивает на обеденный стол, за который Йесон тут же садится, сверкая своими чёрными труселями, и подходит к холодильнику, чтобы прикинуть, что можно сготовить. – Так, ты что будешь, яичницу, омлет с помидорами, жареный рис с кимчи или… сырники в заморозке есть. С… э-э-э… остатками клубничного джема. – Ох нихера, крутой ассортимент. Сырники хочу, – отпив ещё немного пива, Чонун вдруг щурится, наблюдая за убийственно спокойным другом, вытаскивающим продукты и сковородку из шкафа, и со стуком ставит жестяную банку на стол, привлекая внимание хёна. – Чо-та ты какой-то вежливый с утра, обычно завтрак у нас был после замачивания меня в ванне, твоей пламенной речи с матами, и угроз в следующий раз не пустить меня в квартиру. Прелюдия затянулась, давай, начинай выносить мне мозг, а то я соскучился. – Да толку тебе его выносить, это пройденный этап, – вздыхает Чонсу, ставя сковородку на плиту и включая газ, – лучше перейдём сразу к финалу: чо случилось? В честь чего ты так наебенился вчера вне графика? Тяжело вздохнув, Чонун, попивая пиво, изливает хёну душу, откровенно рассказывая обо всём, что произошло с ним за последнюю неделю. Говорит о вчерашнем первом свидании, на которое Рёнгу смело пригласил его, эмоционально рассказывает о том, как ему с парнем интересно и какой он умный, и о втором свидании в следующую субботу, на которое его тоже пригласил первым Рёнгу, и что вчера он всё-таки осознал, что влюбился в этого мальчишку всего лишь за каких-то пару нечастных дней. И что он этому чувству совсем не рад. И что сопротивляться своим эмоциям не может, находясь рядом с ним, будто разум отключается – он просто идёт на поводу у парня и всё тут. А затем, когда перед ним на стол опускается тарелка с аппетитными поджаристыми сырниками, скрытыми под ароматным клубничным джемом, перечисляет качества, которые его в Рёуке зацепили, не забыв отметить его наблюдательность. – Выходит, ты думаешь, что влюбился в парня, который знает о тебе дохрена, а ты о нём – нихрена, так? – подытоживает Чонсу, садясь за стол напротив друга со своей тарелкой омлета. – Не думаю. Я так чувствую, – бурчит Чонун, отламывая кусочек божественно мягкого вкусного сырника и отправляя его в рот. – Хён, у тебя руки из золота, ты волшебно готовишь, – стонет он, действительно наслаждаясь обалденным завтраком. Ох и повезло Кюхёну, Чонсу в самом деле профессионал в готовке! Когда они жили вместе, для Йесона было за счастье мыть посуду и убираться в квартире ради чертовски вкусных блюд в исполнении хёна. Собственно, по прошествии четырёх лет ничего особо не изменилось. – Меня охуеть как пугают все эти ощущения. Ситуация дерьмо... – Слушай, я понимаю, ты боишься, что всё повторится в точности, как… – поймав на себе прожигающий взгляд чёрных глаз с мешками под ними, Итук покрывается мурашками и решает не называть прямыми словами те события столетней давности, – …как тогда. Но ты же понимаешь, что это совершенно другой человек? У него другие жизненные устои, принципы, склад ума, чувства. Тем более, исходя из твоих рассказов, выходит, что ты действительно ему интересен! Да и он тебе, очевидно, тоже. – Это парень. – Ну и что? Как будто у тебя парней раньше не было, – закатывает глаза Чонсу и, проткнув вилкой помидорку, лыбится, решив вдруг маленько сыграть на нервах младшего. – Ты даже меня вон по пьяни засосал, забыл? Зашипев, Чонун, мгновенно вспыхнув от стыда, опускает голову на столешницу, ударяясь об неё лбом, и тихо стонет. До сих пор стыдно, хотя с того инцидента прошло уже дофига времени: в очередной раз погуляв в клубе, он по старой памяти притыкал к квартире друга, а потом, хрен знает по какой причине, поцеловал его, прижав к стенке. Утром они поржали над этим, но даже спустя десять лет Чонсу по-прежнему будет припоминать донсену это событие, чтоб вогнать его в краску. – Ладно, хорошо, пусть парень, – резко выпрямившись и тут же схватившись за болящую голову, говорит Йесон, – хотя я как-то не представлял себе своё будущее с мужчиной, всегда это были женщины. – Ну, случается всякое, сам знаешь, мы тут над собой не властны. – Он омега. Кажется. Я ничего не чувствую, он пользуется духами. Хотя и на бету похож… – Разве типаж так важен? – Да не особо, – вдруг сникает мужчина, подцепляя на вилку маленький кусочек сырника. – Просто любопытно. – Если он знает, что ты бета, и его это не останавливает, значит, у него такие же широкие взгляды, как у тебя, – пожимает плечами Чонсу, – да и вообще у вас, кажется, очень во многом взгляды схожи. – Не хочу я всего этого, – куксится Йесон, как капризный ребёнок. – Готов поспорить, он сбежит, как только узнает мой настоящий возраст и профессию. Я же учитель в школе, где он учится! Его это сто процентов испугает! Как и разница в двенадцать лет. – У нас с Кю шестнадцать и чо? – Так вы как бы истинные, вас ничто не остановит. А мы… – А вы просто понравившиеся друг другу люди, и в этом даже больший плюс, потому что вами не руководят гормоны, как у нас, – философски изрекает Итук, запивая омлет ароматным кофе. Совсем сникнув, Чонун молча жуёт сырник и пялится в одну точку, о чём-то думая, а Чонсу замолкает, видя, что у друга происходит мыслительный процесс. В такие моменты его опасно отвлекать. – Мне надо бросить курить, – вдруг выдаёт бета, поднимая округлившиеся глаза на старшего, от чего тот слегка офигевает и посмеивается: – Я тебе давно об этом говорил. – Да я не о здоровье! – раздражённо отмахивается Йесон. – Формальдегид! В сигариллах содержится формальдегид и фенол. А ещё оксиды углерода и азота… Это вещества, которые сильно влияют на дыхательную систему и притупляют обоняние. А я и так нихерашеньки не чувствую… Но прикол в другом! Чёрт, почему я раньше об этом не подумал? – он начинает активно жестикулировать, положив вилку на краешек тарелки с недоеденным сырником, и продолжает эмоционально вещать, хоть и видит на лице хёна полнейшее непонимание. – Какой главный компонент сигарет? Правильно – никотин! Он воздействует на центральную нервную систему и влияет на клетки мозга, заставляя его активизировать ацетилхолиновые рецепторы, чтобы они продуцировали эпинефрин, а это выброс адреналина и норадреналина! – Ничо не понимаю, – не выдержав, стонет Чонсу, – давай как-то попроще, гений. – Да тут же всё просто! – возбуждённо ёрзает на стуле младший, продолжая раскидываться руками в попытке донести до хёна свою мысль. – Смотри, когда мы влюбляемся, наш мозг, говоря "уи-и-и-и" и плюясь цветочками, выделяет фенилэтиламин, это такое простенькое химическое соединение, которое повышает уровень дофамина и норадреналина в межсинаптических пространствах мозга. То есть, в каком-то смысле фенилэтиламин в чём-то похож по воздействию на никотин, они оба вызывают всплеск адреналина, серотонина и дофамина! – Ты хочешь сказать… что этот мальчик – твой наркотик? – поднимает брови Чонсу, грешным делом думая, что лучший друг на фоне влюблённости и химии окончательно с катушек съехал. – Я хочу сказать, что, если откажусь от сигарет и алкоголя, то смогу более трезво разграничить свои эмоции, провести психологический анализ своего состояния и заодно отследить реакцию мозга на этого парня! Чо я раньше не додумался? – Да действительно... Смотря на воодушевлённого друга, Чонсу хмыкает и улыбается, думая, что Чонун, хоть и умный до чёртиков, а в плане эмоций и чувств полный профан. Он влюблён, это очевидно. Но сам донсен будет до последнего это отрицать и искать причины своего "странного" состояния в науке, полагаясь на здравый ум, а не на ощущения и сердце. За этим забавно наблюдать со стороны, если бы всё не было на самом деле так грустно – Чонсу-то помнит, каким был Йесон после развода, и помнит, как буквально собирал этот пьяный расплывшийся пазл обратно в живого человека, который сейчас сидит перед ним в одних трусах и, жуя сырники с пивом, живо рассказывает о химических веществах в сигаретах. – Слушай, а я к тебе вчера на таксо приехал или на своей тачке? – резко меняет тему Чонун, набив полные щёки. – Откуда мне знать? – пожимает плечами Итук. – Ты просто вплыл в мою квартиру, как медуза, и спать завалился. – Значит, на таксо, – задумчиво хмурится мужчина, опуская взъерошенную голову, а затем начинает крутиться и оглядываться по сторонам. – Вещи в стирке, – заметив телодвижения беты, комментирует старший, отпивая кофе из кружки. Каждый раз происходит одно и то же: он раздевает друга и закидывает его вещи в стирку, потому что они вечно как из жопы после попойки, но Чонун чот никак не привыкнет к этому, продолжая каждый раз поутру искать свои вещички. – Дай чо одеться? – Да блять… Выудив из платяного шкафа белую свободную футболку и хлопковые летние брюки бежевого цвета, Чонсу отдаёт их другу. Но сперва Йесон запирается в уборной, чтобы привести себя в божеский вид, а уже потом одевается, сетуя на неподходящий размер вещей. С тех пор как они жили вместе, Итук раскачался, приобретя красивый рельеф мышц и увеличившись в размерах, а Чонун как был худым дрыщом, так им и остался, так что теперь шмотки хёна для него великоваты. – Докинешь меня до дома? – в конец обнаглев, лыбится Йесон, красуясь перед зеркалом в новой одежде. – Лучше я тебе денег на такси дам, – Чонсу в ответ закатывает глаза и тянется к телефону, чтобы заказать такси в приложении KakaoTalk. Машина приезжает через десять минут, в течение которых бета честно моет за собой посуду и допивает пиво, потом благодарит хёна за такси и стирающуюся одежду, и прощается, говоря, что увидятся завтра в школе. – Ты же помнишь, что на этой неделе мы с тобой закупаемся? – прислонившись к стене в коридоре и сложив руки на груди, напоминает Итук обувающемуся другу, и тот моментально разгибается, снова схватившись за голову от прошившей её боли. – В смысле "закупаемся"? – округляет глаза Чонун, массируя затылок, чтобы боль скорее отступила. – Совсем память пропил? В субботу выпускной, мой класс едет на море, пляж Гурьепо в провинции Южный Чунчхон, мы типа вожатые. – Твою ж мышь, точно… – Деньги родители насобирали, наша задача купить продукты, мелочь для кемпинга, билеты, и так далее. Я поеду на машине – ты вместе с детьми на поезде. – Так, лады, – обречённо вздыхает Йесон, поднимая с пола свой чёрный рюкзачок, который вчера, походу, кинул, войдя в квартиру, – тогда завтра после экзаменов я еду с тобой, а в лабораторию уже после закупок… Придётся до поздней ночи там сидеть с этими проклятыми мышками. – Всё, мчи, завтра увидимся. Отсалютовав другу телефоном, Чонун улыбается и выходит из квартиры, тихо закрывая за собой пиликнувшую дверь. Всё же такое доброе и уютное утро с завтраком и дружеской поддержкой было необходимо, это круче всяких пьянок. Только как-то поездка на море его совсем не радует: во-первых, он начисто о ней забыл, а во-вторых, выпускной у школьников будет в субботу, на море они едут с субботы на воскресенье, значит, свидание с Рёуком безнадёжно обламывается… Надо ему об этом сообщить, причём сделать это так, чтобы мальчишка не подумал, что его внезапно отшили. Такси останавливается возле въезда в жилой комплекс и Чонун, поблагодарив водителя, выходит из машины, сразу же вперив взгляд в магазинчик CU с мыслями, что надо бы купить хоть что-нибудь домой пожрать. Стоя на кассе с корзинкой еды, он рассчитывается и, посмотрев на стенд с сигаретами, по привычке произносит: – Пожалуйста, вишнёвый "Капитан Блэк", две пачки, – но, когда девушка кладёт перед ним две бордово-коричневые коробочки, резко меняет решение, – извините, нет… не надо. Лучше… есть у вас никотиновые пластыри или жвачка какая? – Если решили бросить курить, вот эти хорошие, – мило улыбнувшись, девушка вытаскивает из шкафчика под кассовым аппаратом коробочку с никотиновыми пластырями и, пробив их, протягивает Йесону. – Спасибо. – С Вас тридцать три тысячи за всё. Наконец дойдя до дома, мужчина первым делом разгружает пакет с продуктами, переодевается в домашнее, выкуривает сигарету, и начинает ежедневный ритуал инспектирования своих любимцев. Опрыскивает, кормит и поливает растения, производит подмену воды у аксолотля, которому обещал это сделать ещё вчера, кормит других питомцев, и в последнюю очередь даёт любимому бананоеду Сырку жирного мадагаскарского таракана, заметив, что рептилия скоро будет линять. Надо бы завтра перед лабораторией заскочить в зоомагазин и купить витаминок для своих животных, а заодно и всяких жучков-червячков для кормёжки. В восемь часов вечера Чонун убирается в квартире, проходясь по всем поверхностям влажной тряпкой, моет полы, ужинает пакетированным овощным супом, принимает душ и плюхается на диван в гостиной, чтобы просто немного поваляться. На глаза попадается пачка никотиновых пластырей, лежащая на стеклянном журнальном столике перед ним, и, взяв её в руки, мужчина читает состав, любопытствуя, как эта хрень должна ему помочь бросить курить. Вспомогательные вещества, акрилатная основа, гидроксид калия, кроскармеллоза натрия, никотин, и разная дозировка, которой хватает на шестнадцать часов. Поподробнее прочитав раздел "Фармакокинетика" в приложенной инструкции, он делает вывод, что прежде, чем начать лечение зависимости этими волшебными пластырями, нужно бы провести анализ крови, чтоб узнать примерное содержание никотина в плазме до курения, после, и при применении пластыря. Благо больше никаких отклонений в организме не наблюдается, чтобы соблюдать дополнительную осторожность… Только поясница болит, зараза. Решив оставить пластыри до завтрашней проверки в лаборатории, он кладёт их обратно на столик и идёт в спальню, собираясь провести остаток вечера в любимом кресле за чтением книги, посвящённой квантовой физике, и так сильно в неё погружается, горя любопытством к этой отрасли, что не сразу выныривает из мыслей, услышав вибрацию телефона. Мгновенно вскипев со злости, – кто это посмел оторвать его высочество от книги в такое время?! – он сжимает зубы, хватает лежащий на кровати телефон, собираясь послать в дальние дали побеспокоившего, но замирает и удивлённо выпучивает глаза, увидев сообщение с вопросительным "Кря?", а в графе "отправитель" имя Рёука. Ладно, ему простительно. Странно только, что за "кря"? Детский сад… Нахмурившись, мужчина пишет короткое "кря" и добавляет эмоджик в виде одиноких двух глаз, откровенно не зная, что ответить на банальное звукоподражание. "О, чо не спишь?" – сразу прилетает от юноши сообщение. "Встречный вопрос. У тебя же завтра экзамен, разве нет?" – парирует Чонун, закрывая и откладывая книгу в сторону, понимая, что теперь уже не до чтения. "Ага, физика… Сижу, учу, вряд ли усну сегодня. Чо эти формулы такие сложные", – в конце Рёук добавляет страдающий смайлик, и мужчина смеётся, представляя, как сейчас на самом деле мучается донсен, заучивая кучу формул, как когда-то делал он сам перед поступлением в университет. Решив сподвигнуть молодое поколение тщательнее учить его любимый предмет, Йесон берёт в руки книгу, которую читал, фотографирует обложку и отсылает фото мальчишке, уже заведомо зная реакцию. – "Серьёзно?! Ты гений что ли? Я думал, ты химик, а ещё и физику знаешь…" – отпечатывает Рёнгу, увидев фотографию. "Физика и химия, да будет тебе известно, тесно связанные науки, так что я одинаково хорошо знаю и то, и другое", – бесконечно гордясь собой, пишет Чонун. "Знал бы раньше – обратился к тебе за репетиторством… Я вообще ни в том, ни в том не шарю, каракули какие-то!" – хнычет парень, вставляя после сообщения движущийся стикер с плачущим медведем. – "А, хён! Хочешь поужинать в пятницу? У нас экзамен закончится где-то часа в четыре…" – прилетает следом. "Не терпится меня увидеть?" – расплывшись в хитрой ухмылке, печатает бета, и добавляет в конце такой же хитро ухмыляющийся смайлик, олицетворяющий сейчас его. "Если скажу "да", сильно буду похож на глупого влюблённого школьника?" – приходит быстрый ответ. И тут Йесон впадает в ступор. Похож на "глупого влюблённого школьника"? "Влюблённого"?! Сердце на мгновение пропускает удар, будто от испуга, а затем по телу прокатывается приятное тепло и ускоряется пульс. Как этот мелкий… как он умудряется невинными, спонтанными, глупейшими фразами вызывать у него каждый раз приступ тахикардии?! "Влюблённого"… Вперив взгляд в одно это слово, Чонун напряжённо шевелит извилинами и анализирует собственное состояние, прикидывая, что сейчас пресловутый фенилэтиламин вырабатывается у него с бешеной скоростью, а мозг начинает стимулировать мощный выброс адреналина и дофамина. Рёук в него влюбился? В самом деле, так скоро и внезапно? Или у него фенилэтиламин аж глаза застилает, чтобы парень видел мир в розовом цвете? Первая реакция, которую Чонун отлавливает – злость, она резко вспыхивает, но так же быстро уходит, сменяясь навязчивым желанием сбежать и оборвать общение. А уже после этого возникает интерес и очередное восхищение этим смелым юношей. Да, в свои девятнадцать Чонун таким отважным не был… "Нет", – собравшись с мыслями, пишет Йесон, – "будешь похож на очень смелого школьника". "Значит, встретимся в пятницу?" – тут же приходит ответ с подмигивающим смайликом в конце. "Иди учи физику, студент! В пятницу после экзамена напишешь, угощу тебя чем-нибудь вкусным в честь окончания учёбы", – расплывшись в улыбке, печатает мужчина, уже придумывая, чем можно будет накормить голодного школьника, который вместо ответа отправляет стикер с согласно кивающим зайчиком. Мило. И душа радуется возможности увидеться пораньше. Заодно и о поездке сообщит за ужином, чтоб никаких непоняток не было. Читать дальше уже нет смысла – мозг занят мыслями о Рёуке и о том, что эксперимент с сигаретами нужно начать с завтрашнего утра, чтобы удостовериться, что эмоции, связанные с парнем, не совсем реальны и связаны только с химическим воздействием никотина на организм. Ведь, если подумать, каждый раз, находясь рядом с юношей, он курил, а значит, в крови было высокое содержание никотина. Вот и всё объяснение. Но это никак не может быть чистой влюблённостью…