Правило неприкосновенности 2. Химия.

Как только блестящая чёрная Ауди А6 скрывается за поворотом, Рёук, не дойдя до двери своего маленького кошивончика, вытаскивает из кармана джинсов телефон, открывает второй по счёту чат в KakaoTalk и пишет коротенькое сообщение: "Хай, хён! Ты дома? К тебе можно?". "Здаров!" – прилетает моментальный ответ. Видимо, друг держал телефон в руках, раз ответил так быстро. – "Конечно, забегай, у меня родители с сестрой как раз уехали, устроим тусэ". Парень лучезарно улыбается, засовывает телефон в карман и, развернувшись, поднимается к остановке возле университетских общежитий, чтобы сесть на местный курсирующий автобус. Полчаса он тратит на то, чтобы добраться с пересадкой до соседнего района, ещё десять минут оставляет в магазине, покупая снеки и напитки, и пять минут топает до хорошо знакомого четырёхэтажного дома на седьмой улице Сэчанно. Поднявшись на третий этаж, он жмёт на звонок рядом с дверью, и уже через пару секунд дверь услужливо распахивается, а из квартиры высовывается выспавшаяся, довольная моська одноклассника, который в свете начавшихся каникул даже не удосужился расчесать свои длинные, спутавшиеся ото сна чёрные волосы. – Приве-е-ет, – с улыбкой тянет парень, отходя от двери и пропуская гостя мимо себя в квартиру, – ты чо так внезапно… оу, – он замолкает, его и без того большие карие глаза становятся ещё больше, а улыбка сползает с пухлых губ, стоит ему увидеть множество цветущих засосов и укусов на шее друга. – Это на какой пылесос ты нарвался? – На шикарный, высокий, с чёрными глазами и офигенными мозгами, – не сдерживает довольной улыбки Рёук, а затем бренчит стеклянными бутылками пивасика в пакете, намекая, что сейчас они именно это и будут обсуждать. – Тогда скорее проходи. В квартире Хичоля – одноклассника, самого желанного альфы старших классов и единственного друга, с которым успел закорешитья в новой школе, – Рёук бывает уже не первый раз, а потому прекрасно знает расположение всех комнат. Он сходу движется на кухню, чтобы вытащить из рюкзака и пакета пачки печенья, чипсов, пластиковые упаковки токпокки, стеклянные бутылки с пивом и жестяные баночки с газировкой. Только сегодня здесь как-то непривычно тихо… По словам Хинима, родители вместе с его старшей сестрой уехали отдыхать в Пусан на несколько дней, оставив его в одиночестве, а потому передвигаться по пустой квартире, где нет привычных разговоров родителей и музыки из комнаты Хичжин очень непривычно. Но сейчас их отсутствие очень даже в кассу. – Рассказывай, где это ты такие украшения заработал? – усадив гостя за обеденный стол, с ухмылкой спрашивает Хиним, забирая со стола две пачки принесённых Рёуком токпокки. Оправив домашнюю белую футболку, страшно растянутую и чем-то заляпанную, он вытаскивает из шкафа сковороду, набирает в неё немного воды и ставит на газовую плиту, собираясь приготовить обед, вдруг вспоминая, что и сам толком ничего не ел ещё с утра. – Помнишь, я из клуба в прошлый раз с парнем уехал? В чёрном весь был, высокий, – юноша жестикулирует, условно показывая одежду и рост Чонуна. – Я ж раньше тебя уехал, забыл? Помню только, что ты мне смс-кой про какого-то высокого чёрного парня писал, – щурится Хичоль, отходя к холодильнику. – Вообще, я думал, ты просто будешь работать по старой схеме, а у вас вон всё как получилось… Он омега? – Хён, да жопа полная у меня получилась! – хныкнув, Рёук резко опускает голову, ударяясь лбом о сложенные на столешнице руки и пряча в них лицо, чтобы затем тихо заскулить. – В общем, – резко подняв голову, продолжает он, – это оказался нифига не парень, а взрослый мужчина, которому тридцать один годик, он бета, и работает в нашей школе. – Чего? – с огромными шарюшками оборачивается к нему Хичоль. – Ты чо, донсен, с преподом нашим кувыркался? Ещё и с бетой?! – Так, у нас не было… того, о чём ты себе там успел подумать, – краснеет младший, нервно взмахивая кистями рук, на которых звенят браслеты. – Мы просто… ну… – Я понял, понял, дальше. – В общем, я пьян же в ту ночь был хорошо так, дёрнуло меня к нему домой поехать, – услышав это, Хичоль аж отрывается от нарезки овощей и одним взглядом своих огромных карих глаз спрашивает "ты ёбобо?". – Да-да, знаю, что это опасно и всё такое, – раздражённо комментирует незаданный вопрос Рёук, – но он нормальный оказался, и даже больше, чем нормальный! Блин, не знаю… Он зацепил меня чем-то. Я ему деньги украденные сразу вернул, номер он мне свой дал, и мы даже на свиданиях двух уже были. Вчера вот после экзаменов к нему поехали, он за мной на крышу школы поднимался, думал, я прыгнуть хочу. – Вот ты жук, конечно, – фыркает парень и закидывает в закипевшую в сковородке воду овощи, специи и острую пасту, – чего мне о продолжении банкета не сказал? Почему я только щас-то об этом узнаю? – Да я подумал, при встрече рассказать будет лучше и… не думал, что так далеко всё с ним зайдёт, – сникает Рёук. – Думал, так, просто пообщаемся… Короче, я слишком много всего думал! А сейчас понимаю, что хрень это всё была. – Ты что ли… – отложив в сторону нож и разделочную доску, Хичоль поворачивается лицом к младшему и, прислонившись поясницей к столешнице и поставив на неё руки, прожигает друга взглядом, ожидая ответа на незаконченный, повисший в воздухе вопрос. – Кажись, да… – тихо отвечает Рёук. Юноша не хотел признаваться в этом самому себе, но сейчас, буквально признавшись Хичолю в том, что влюбился в мужчину, он почувствовал, будто с плеч спал какой-то тяжкий груз. В конце концов, кто как не хён, соблазняющий направо и налево всех подряд, может дать ему хоть какой-то дельный совет? – М-да, неожиданно, – задумчиво выдаёт Хичоль, отворачиваясь, и начинает шуршать пластиковыми упаковками токпокки, вытаскивая из них белые рисовые палочки. – У меня в голове не укладывается, – он мотает растрёпанной чёрной головой, будто стараясь прояснить сознание, и поворачивается к младшему, – у вас разница сколько? Лет… восемь, девять… двенадцать?! Двенадцать лет разницы и тебя это не смущает? – Ну… а должно? – удивлённо вскидывает брови юноша. – Ну, как бы да, – так же забавно пучит глаза Хиним, пожимая плечами. – Слушай, я вообще не понимаю, что со мной, – страдальчески вздыхает Рёук, – меня и разница в возрасте не пугает, и типаж его, и социальный статус. Понимаешь, он такой… такой… – взмахивая руками, парень силится подобрать слова, которые описали бы Чонуна, но перед глазами стоит только его великолепный сексуальный образ, а слов как-то не находится. – У него мозги шикарные, он столько всего знает! Мне нравится его мировоззрение, нравится его острый ум, его повадки, он ведёт себя… то как хищник, то как очень нежный рыцарь… – Поплыл, Рёук-а, – хихикает старший, глядя на уехавшего в своих мечтах друга, и, пока рисовые палочки сами по себе тушатся в соусе, садится за стол напротив насупившегося донсена. – А ты ему уже говорил о своём типаже? – Да… почти, – сникает парень, и наблюдает удивлённо вытянувшееся лицо Хичоля. – Я скажу. Потом. – Я так понимаю, и о том, что ты делаешь в ночных клубах, тоже не сказал? – Скажу. – Тоже потом? – Угу. – Вукки-я, – максимально мягко обращается к мальчишке Хичоль, кладя локти на стол и слегка наклоняясь вперёд, чтобы друг посмотрел прямо ему в глаза, – ты вообще точно уверен в своих чувствах к нему? Ты ж после Минджи ни с кем не встречался. И мужчины, ты говорил, тебя вообще никак не привлекают. И девчонки за тобой табунами бегают, даже вон, Суён! Самая красивая старшеклассница и то мне тебя предпочла, а ты её отшил! А с этим парнем… Вы знакомы-то всего ничего, с ночи в клубе прошла одна неделя! Ты был под алкашкой, может, это симпатия просто? – Нет, я точно что-то чувствую, – тяжело вздыхает в ответ Рёук, – это вот примерно так же, как ты на омег реагируешь, только как-то… по-другому. Не могу объяснить. Меня невыносимо сильно к нему тянет, вот как магнитом, понимаешь? Хочу постоянно его видеть, слышать, знать о нём всё! Я как будто… с ума схожу рядом с ним. Только признаться боюсь. Вдруг он сбежит, узнав обо мне слишком много? – Ты учитывай, что он всё же взрослый человек, а не шестнадцатилетняя школьница, – намекающе приподнимает брови Хичоль, вставая из-за стола, чтобы проверить бурлящую сковороду на плите и помешать почти готовые токпокки. – И если ты видишь, что симпатия у вас взаимна, то вряд ли он так просто сбежит и кинет тебя. – Я бы очень хотел в это верить, – тяжело вздыхает Рёук, опуская глаза на чёрные напульсники, стягивающие запястья под кучей браслетов. – Готово, давай есть, – радостно возвещает Хичоль, ставя на стол сперва деревянную подставку под горячее, а сверху на неё опускает сковороду с парящими, аппетитными, ещё булькающими в остром соусе токпокки и овощами, при виде которых у старшего заунывно бурчит живот. Улыбнувшись и благодарно кивнув, Рёнгу берёт в правую руку палочки, в левую маленькую чашку и первым лезет в кастрюльку, чтобы отловить себе мягких ттоков и морковки. После согревающего душу ужина жизнь кажется гораздо красочнее, поэтому, переполняемый энергией, юноша предлагает хёну зарубиться в Мортал Комбат, где грандиозно проигрывает со счётом 12:32 в пользу Хичоля. Решив, что бодаться дальше нет смысла, Рёук говорит, что хочет спокойно посмотреть фильмец под чипсы и пивко. Они вместе устраиваются в комнате Хичоля, вальяжно развалившись на его полутораспальной кровати, ставят перед собой ноутбук и, открыв чипсы и бутылки с холодным шипящим пивом, включают первый же попавшийся фильм из разряда "фантастика" – "Назад в будущее". Когда Рёук был маленьким, а американская культура всё быстрее и крепче укоренялась в Корее в далёкие девяностые года, он как-то нашёл у отца диск с этим фильмом. Обложка новой пластиковой коробочки была настолько яркой и манящей, что мальчиком обуял жуткий интерес, да к тому же папа недавно купил новенький DVD-проигрыватель, так что гладкий блестящий диск отправился в приёмник и Рёук на два часа просто застыл перед телевизором с открытым ртом, с любопытством наблюдая за приключениями Эмметта Брауна и Марти Макфлая. А когда отец, поддержав интерес сына, купил вторую часть, продолжение этого фильма, он вообще был вне себя от счастья и пересматривал оба этих фильма едва ли не каждый день, будто стараясь запомнить каждый кадр в мельчайших подробностях. С возрастом магия фильма несколько ослабла, ведь юноша узнал, что Марти Макфлай это всего лишь какой-то Майкл Джей Фокс, а путешествия во времени – спецэффекты и декорации, но любовь к этой истории всё равно осталась. А сейчас, наблюдая на экране сумасшедшего Доктора Брауна в белом халате и с блестящими глазами, он невольно думает, что Йесон в чём-то похож на этого персонажа. Нет, не бабахнутым видом и причесоном а-ля "шибануло током", а вот этим восторженным блеском в глазах, когда он рассказывает о каких-то физических явлениях или химических соединениях, которые вообще кажутся на слух иностранным языком. И вовсе не английским... Во время просмотра фильма Рёук периодически берёт в руки телефон и, когда часы показывают начало девятого, пишет Чонуну сообщение с вопросом, как он добрался и всё ли с ним в порядке. Но мужчина не отвечает. Тогда начинает зарождаться тревожка. Просмотренный уже в сотый раз фильм отходит на второй план и все мысли занимает только не отвечающий Йесон. Спустя двадцать минут юноша пишет ещё одно сообщение, думая, что хён всё же поступает как редиска и игнорирует его после слов о симпатии. И снова тишина… Он пишет ещё сообщение, в котором искренне извиняется за поцелуй в машине и спрашивает, не оттолкнул ли всё-таки хёна его типаж, а затем шлёт ещё несколько сообщений с извинениями, теперь в самом деле переживая, что мужчина от него кроется. – Походу, ты был прав, – вздыхает Рёнгу, отправляя Чонуну последнее сообщение о готовности подождать, если тому нужно время подумать, и весь сникает, потеряв интерес даже к фильму. – Не отвечает, слился… – Занят, может? – безразлично пожимает плечами Хичоль, а затем, широко зевнув, отворачивается, вытаскивает откуда-то резинку для волос и собирает растрёпанные волосы в неровный хвост на затылке. – Ты же сказал, он на море поехал. – Ага, – обиженно бурчит юноша, – только там связь есть, мог бы не игнорить и хотя бы прочитать… – О, а у тебя же есть его Какао? – резво повернувшись и подогнув правую ногу под себя, спрашивает старший, хрустя картофельной чипсиной. – Покежь? – просит он на согласный кивок друга. Поджав губы, Рёук жмёт на круглый значок рядом с последним сообщением от Чонуна и, попав в его аккаунт, поворачивает экран к хёну, чтобы тот увидел фотографию профиля. Только реакция у Хичоля почему-то несколько… необычная. Он перестаёт жевать, выпучивает глаза и переводит взгляд с телефона на грустную мордашку парня. – Учитель Ким Чонун?! – удивлённо вскидывает брови Хиним. – Ну да, – хмурится в ответ Рёук, но, сообразив, тут же спрашивает: – знаешь его? – Конечно, блин, знаю! Физику с химией у нас вёл, когда я учился в средних классах! – даже слегка повысив голос, тараторит парень, выпрямляясь и продолжая огромными глазами смотреть на донсена. – Блин, чо, серьёзно? Ты был с ним?! Охуеть… – Э, в смысле? – с наездом вскрикивает Рёнгу и тянется к компьютеру, чтобы поставить фильм на паузу. – Что не так? Давай рассказывай всё, что знаешь! – Да что рассказывать, – растерянно опускает глаза Хичоль, погружаясь в воспоминания из средних классов, – кошмарил он нас страшно, критерии оценок у него высокие были, он прям дрочил, чтоб мы физику с химией знали так, будто это самое важное в жизни! Хотя преподавал, конечно, хорошо, объяснял доходчиво в отличие от других учителей, и опыты любил проводить вместе с нами. Что ещё… пару раз датым его видел, с Учителем Пак Чонсу постоянно таскался и жили они, вроде как, вместе. Вчера у чёрного входа в спортзал сигарету у меня забрал, козлина, – на оскорбление Рёук осуждающе хмурится, поэтому старшему приходится подбирать слова, чтоб не навлечь на себя праведный гнев друга. – Но в целом… бета как бета. Постоянно в чёрное одевается, редко его видел в чём-то светлом. А, по лету с кофаном постоянно появлялся. – И всё? – после того, как парень замолчал, спрашивает Рёук. Как-то маловато информации, хочется знать вообще всё, что хоть отдалённо связано с Йесоном. – Ну, ещё… Ходили слухи, что он непробиваем, – задумчиво бурчит старший, – как ледышка. Многие ученики и ученицы старших классов признавались ему в чувствах, присылали письма, дарили подарки… Он всех отвергал: письма сразу летели в мусор, к подаркам он и пальцем не прикасался, а если кто-то признавался напрямую – просто разворачивался и уходил. – Как странно, – хмурится Рёук, силясь сопоставить образ того сексуального раскрепощённого Йесона с образом Йесона, которого сейчас ему описывает Хичоль. И в башке происходит мощный когнитивный диссонанс, потому как кажется, что это два совершенно разных человека. Чтоб Чонун был холодным, как ледышка? Ерунда какая-то. – Да нет, вполне в его стиле, – пожимает плечами Хиним, – он такой… закрытый, строгий, холодный, сам себе на уме. Помню, матерился иногда на уроках, но у него это как-то в тему всегда получалось и не выглядело грубым. – А что-то о его личной жизни ты знаешь? – Не-а, такими вопросами мы не задавались, – развернувшись и снова облокотившись о стену и подушки спиной, отвечает старший, – но если ты всерьёз интересуешься им как партнёром, то мне кажется, он хороший мужик. Вроде, помимо школы он ещё работал на стороне, что-то по профессии у него было… А, чувство справедливости у него обострено, во! – вдруг вспоминает парень, посмеиваясь. – Хотя иногда кажется, что ему вообще срать на всех вокруг. Не знаю, в общем, странный он, это единственное слово, которым его можно описать. Отвернувшись и тем самым показав, что разговор закончен, Хичоль жмёт на клавишу пробела на компьютере, снимая фильм с паузы, и устраивается на подушках с чипсами, продолжая просмотр, тогда как Рёук, нахмурившись, смотрит в экран, но мыслями находится очень далеко от этой комнаты. Так, значит, холодный и непробиваемый? Как-то не похоже, ведь Чонун сам первым "случайно" подошёл и столкнулся с ним на танцполе, первым предпринял попытку сближения, пригласив покурить. Домой к себе пустил, согласился дать номер, пошёл с ним на свидание… Он скорее похож на доброго и внимательного джентльмена, нежели на строгого и холодного мужчину. Может, у него образ такой для работы? Телефон жужжит принятым сообщением и Рёук тут же подхватывает гаджет, чтобы посмотреть на экран, где высвечивается иконка с фотографией Чонуна и подписью "голосовое сообщение". Аж сердце ухает и проваливается в животик… Хён прислал голосовое сообщение! Первое голосовое! Он сейчас услышит его голос! Он написал, написал, ответил! Ещё и голосом! Эмоций вагон! Расплывшись в широченной улыбке до ушей, юноша настраивает звук, открывает сообщение, жмёт на кнопку проигрывания и подносит динамик к уху, чтобы прослушать запись втайне от сидящего рядом хёна. – Хэй, привет! – будничным тоном начинает запись Йесон. – Прости, что отвечаю так поздно. Мы доехали, всё в порядке, я просто бросил телефон в палатке и с этими детьми начисто забыл тебе написать. Тут сумасшедший лагерь какой-то… – на этих словах он сникает, выдавая свою усталость, и тихо вздыхает. – И… эй, ты не должен извиняться! Чего это ты там себе навыдумывал после того, что было в машине? – мужчина снова старается сделать свой голос радостным, а Рёуку становится от этого не по себе. Йесон устал. Долгая поездка по августовскому пеклу и контроль за детьми измотали его, это слышно по голосу и тяжёлым вздохам. Рёнгу сперва радуется услышанному, – отлично, хён не сбежал, а просто не отвечал по вполне адекватной причине, – а затем начинает волноваться уже из-за самочувствия мужчины и пишет ему, что тот замученно звучит. Решив, видимо, больше не скрывать своего состояния, Чонун честно признаётся, что устал, но затем спрашивает о том, как прошёл его день и почему в двенадцать часов ночи он не спит. – Ответил? – заметив, что друг пялится в телефон, спрашивает Хичоль. – Ага, – с довольной улыбочкой отвечает Рёук, а затем поворачивается к старшему спиной и, пододвинувшись поближе, тыкает его локтем в бок, – давай селфи сделаем, смотри в камеру. Быстро сориентировавшись, Хичоль потуже затягивает хвост на затылке, выпускает передние прядки, чтобы красиво свисали на лицо, слегка наклоняется, смотрит на экран чужого телефона и показывает двумя пальцами знак мира, после чего младший щёлкает на кнопку, получая снимок. "Во, смотри! Мой любимый фильм, уже вторую часть смотрим!" – довольно лыбясь, пишет Рё, а следом отправляет мужчине только что сделанное селфи, будучи на сто процентов уверенным в том, что хён узнает ошарашенное лицо Марти Макфлая, застывшее в момент снимка на экране ноутбука. Но вместо ожидаемого восторга по поводу старого фильма Чонун отвечает сухим "кто это", даже не поставив смайликов. – Хе-хе, злится, походу, – ехидно посмеивается Хичоль, наклонившись и заглянув в телефон друга. – О, я думал, Учитель Ким не знает о существовании эмоджиков, – комментирует он, увидев предыдущие сообщения преподавателя. – А ты не в курсе, он как, ревнивый? – поворачивается к старшему юноша. – Да мне откуда знать, – пожимает плечами Хиним. – Тада щас узнаем, – заговорщицки хихикает Рёнгу и, кося под дурачка, пишет Йесону о фильме, мол, как можно этот фильмец не знать, это ж классика, все дела. Ответ приходит почти молниеносно: мужчина говорит, что это и его любимый фильм, но на данный момент его куда больше интересует сидящий рядом с Рё парень. – Гы-ы-ы, ревну-у-ует, – довольно тянет юноша, задавая Чонуну соответствующий вопрос о ревности. И тот замолкает аж на пятнадцать минут, что интерпретируется Рёуком как положительный ответ. – Дык это ж хороший знак, – сделав глоток пива, откликается Хичоль, – значит, ты симпатичен ему ровно так же, как и он тебе. Хотя я всё равно не могу себе этого представить… – Да почему?! – слегка повышает голос донсен. – Да потому что Учитель Ким тварь бесчувственная! – эмоционально взмахивает руками старший, едва не выплеснув пиво из стеклянной бутылки. – В голове не укладывается, что он может быть… вот таким, – он кивает на экран телефона друга и поджимает губы, отворачиваясь. – Ну… ты же знаешь его только как учителя, – тихо бурчит себе под нос Рёук и опускает голову, чтобы прочитать только что пришедшее сообщение. Забавно, Чонун говорит, что не ревнует, но при этом грозится грохнуть его, если узнает, что между ним и Хичолем не только дружба. Аж на душе теплеет. Хён ревнует, значит, уже воспринимает его как что-то своё. Улыбнувшись и прикусив нижнюю губу, юноша пишет, что, по его мнению, Йесон больше похож на доктора Эммета Брауна из "Назад в будущее", на что в ответ получает забавный стикер в виде этого персонажа с широко открытым от удивления ртом. И всё-таки бета смешной, совершенно он не похож на бесчувственного холодного учителя: пошутить может, заботу проявляет, о своих эмоциях говорит. Наверное, правда у него такой образ в школе – строгий, холодный, неприступный, грубый. А на деле тот ещё добряк. Парни засыпают около двух часов ночи, просмотрев все три части "Назад в будущее", и еле-еле просыпаются только в одиннадцать утра, когда у Хинима звенит зачем-то поставленный будильник. Открыв глаза, Рёук первым делом вытаскивает из-под подушки свой телефон и пишет Йесону сообщение, интересуясь, увидятся ли они сегодня вечером. Однако мужчина ничего не отвечает и даже не читает их чат, поэтому юноша, сделав вывод, что хён занят, откладывает телефон и, встав с дивана в гостиной, где ночевал, идёт в спальню домогаться Хичоля. После совместного завтрака Рё прощается с другом и едет в свой кошивончик, где весь день проводит время в Интернете в поисках хоть какой-нибудь временной работы на лето. Возвращаться на каникулы домой, в Инчхон, не хочется, а зарабатывать прошлыми методами в клубах он уже не может. Из-за Йесона… Попросту совесть не позволит. Так что пришло время искать легальный заработок. Вечером, в начале десятого, откровенно заскучав, юноша отправляет Чонуну ещё одно сообщение, подумав, что бета опять его игнорит, либо, как вчера, устал и забыл о телефоне. Но спустя пятнадцать минут получает сообщение о том, что хён вымотался и уже собирается ложиться спать, что парня несколько расстраивает. Однако следующее сообщение заставляет его сердце колотиться чаще: "Сейчас был бы очень кстати твой зелёный чай с лимоном", а в конце сонный смайл. Это чертовски мило. Йесон-хён хочет его увидеть? Это такой трогательный намёк! Надо воспользоваться. "Мне приехать?" – пишет Рёнгу, с силой прикусив нижнюю губу, и сидит на низком старте, ожидая ответа, чтоб вскочить и бежать собираться на ночёвку. Но ответ разочаровывает – у Чонуна нет сил и завтра нужно на работу, поэтому встретиться сегодня они не смогут. А жаль, ведь Рёук мог бы приготовить для старшего ароматный чай, ужин, сделать массаж, помочь психологически разгрузиться… Вздохнув, парень желает Йесону приятных снов и снова возвращается к поиску работы в интернете. Хотя сейчас куда больше хочется пригласить Чонуна на свидание в ближайшие дни, а не шерстить вакансии на Альбамоне. Но увы, придётся терпеть. На следующий день они списываются с утра, когда мужчина уезжает на работу. В обед, когда у него короткий перерыв в лаборатории. И поздно ночью, когда доползает до дома. После расслабляющего душа и баночки холодного пивка Йесон, улёгшись в постель, записывает юноше голосовое сообщение, рассказывая о тяжёлом трудовом дне, а в ответ Рёук, обрадованный услышанным голосом хёна, пишет большое сообщение о том, как он сегодня пытался пройти собеседование на ставку бариста в кофейне. Но увы, с треском провалился и поэтому завтра пойдёт в ещё два места пробоваться на свободные вакансии... В ответ Чонун его подбадривает и говорит, что у того всё получится. "А ты завтра допоздна работаешь?" – решает ненавязчиво узнать Рёук, когда разговор затихает. "Пока ничего не могу сказать, завтра буду собирать пазл из формул, так что… это может затянуться до поздней ночи", – пишет Чонун, мысленно сокрушаясь из-за большого количества запланированной работы. Опять придётся сидеть на кимпабах и кофе, чтоб всё успеть. "Ну, если получится пораньше освободиться, я нашёл сеанс кино на 10:30 вечера… Можем сходить", – как бы невзначай предлагает мальчишка, ставя после текста милую движущуюся картинку с пушистым белым зайчиком. – Кино… – бурчит себе под нос Йесон, постукивая указательным пальцем по чехлу телефона и продумывая, как бы ему успеть сделать завтра необходимый объём работы и при этом ещё и сходить с Рёуком в кино. Хоть надвое рвись. На работу жизненно необходимо. А провести время с Рёуком жуть как хочется… "Давай спишемся завтра вечером, когда с работой будет более-менее ясно", – пишет мужчина, – "но на всякий забронируй нам два места где-нибудь повыше, я потом оплачу". "Договорились!" – тут же прилетает ответ, дополненный счастливыми смайликами, которые вызывают у Чонуна улыбку, а следом прилетает стикер с пожеланиями приятных снов, на что бета отвечает аналогичным стикером. С Рёнгу так странно и непривычно общаться – никто из знакомых стикерами и смайликами в таком количестве не пользуется, а он вставляет их везде, стараясь, видимо, таким образом смягчить свою речь, что кажется мужчине забавным и милым. Всё-таки, он ещё совсем ребёнок. На работу Чонун встаёт не как обычно, в восемь или девять, а подрывается аж в шесть утра с чётким намерением всё сделать хотя бы до девяти вечера и с чистой совестью пойти с Рёуком в кино. Он наспех приводит себя в порядок, решив сегодня обойтись без макияжа и привычной укладки, одевается в широкую чёрную футболку и серые рваные джинсы, больше похожие на что-то спизженное у бомжа в подворотне, шлёпает на плечо никотиновый пластырь, кормит своих питомцев и, взяв с собой только кошелёк, телефон и ключи от машины, спускается на парковку. По пути заезжает в щикданг, где покупает разом пять кимпабов, следом в кофейню за крепеньким капучино с сиропом, и наконец добирается до пока ещё пустующей лаборатории, где сперва завтракает, устроившись в раздевалке, а затем переодевается и идёт к своему рабочему месту. Он привык сходу делать диктофонные записи и проверять свои эксперименты, вытаскивая их из холодильника на абсолютно чистый, продезинфицированный лаборантами стол, однако в это утро, подойдя к своему столу, отгороженному ширмой, Чонун в долю секунды впадает в ярость. Кто-то. Трогал. Его. Вещи. Пластиковая подставка, в которой стоят папки, на пару миллиметров сдвинута влево, свешиваясь со столешницы, на кожаной скрутке с инструментами острие скальпеля чуть ниже привычного уровня, а в подставке для пробирок несколько пустых колбочек поменялись местами. Хочется прям щас пойти в комнату охранника, посмотреть записи с камер и уши оторвать тому, кто прикасался к его рабочему месту. Глубоко вздохнув и сжав зубы, Йесон вытаскивает из кармана джинсов чупа-чупс, разворачивает его, запихивает в рот и, бодро рассасывая конфету, достаёт из шкафчика стола пульверизатор со спиртом, чтобы повторно продезинфицировать все предметы, находящиеся на столе. А ближе к обеду поднимается в кабинет начальства и очень вежливо и тактично говорит, что вместе с ним в лаборатории работают дебилы, которые не понимают, что к его работе прикасаться нельзя, просит принять меры и открутить уши даже лаборантам, чтоб не смели больше приближаться к его столу. Уж лучше самому всё убирать и чистить, чем потом разгребать за ними... Выделив себе полчасика на обед, Чонун бежит в ближайшую кофейню за ещё одной порцией кофана, потому как от формул уже рябит в глазах, затем буквально всасывает, не жуя, два кимпаба, и снова возвращается к экспериментам над сывороткой, активно работая мозгами и калькулятором, чтобы просчитать химические реакции. К восьми часам вечера у него поднимается давление, от которого спасают таблетки, а к девяти работу уже можно считать почти законченной, разве что осталось мышей подопытных покормить и навести порядок. "Пойдём в кино. Пиши адрес, к десяти постараюсь успеть", – лаконично пишет Йесон, надеясь, что Рёнгу не передумал и у него не появились другие планы за целый день молчания. Мальчишка отвечает очень быстро, отправляя старшему адрес кинотеатра в районе Йонсан-гу и следом скрин с бронью на фильм, который выбрал для просмотра. "Конджиам". Любопытный выбор. И довольно жуткий для такого позднего времени… "Не думал, что тебе нравятся фильмы ужасов", – не скрывая уже подкатившего к горлу лёгкого страха, пишет Чонун, дополняя сообщение двумя глазами. "Ага, посматриваю иногда, под настроение. К тому же, на сегодняшний вечер это было единственным вариантом, прости", – приходит ответ с сияющим нимбом смайликом в конце. "Если ты после этой киношки не уснёшь, у меня есть универсальное снотворное – бейсбольная бита", – шутит мужчина, но понимает, что брякнул лишнего только когда Рёук присылает следующее сообщение: "Это тончайший намёк на ночёвку у Вас, Учитель Ким?". И тут Йесон сливается цветом щёк с ярко-алой лакмусовой бумажкой, которую он, держа пинцетом, только что макнул в образец сыворотки. В которой, судя по цвету бумажки, зашкаливает щёлочь... Вот же чёрт, как соблазнительно и игриво в его голове прозвучало сообщение мальчишки! А главное, как хочется согласиться! Оставить альфу у себя на ночь, потискать, уснуть с ним в объятиях, с утра сделать завтрак и никуда из квартиры не выползать. Но завтра работа. И откосить от неё никак, потому что завтра созреют ещё три сыворотки и будет получен результат с лабораторных мышек, а значит, ночёвка откладывается… Решив, что скажет об этом напрямую, Чонун засовывает телефон в карман джинсов и, отложив в сторону пинцет с покрасневшей бумажкой, вносит результат пробы в свой дневник наблюдений, а после начинает собираться и наводить порядок. Из лаборатории он выползает, широко зевая, ровно в десять, но уже в двадцать пять минут одиннадцатого оставляет машину на подземной парковке торгового центра и поднимается на лифте на пятый этаж, где и расположен кинотеатр. У стойки с киношными закусками его встречает Рёук, маша рукой, и, взяв выданное ему девушкой огромное ведро попкорна, мчит к старшему, который свернул сразу к кассам, чтоб оплатить забронированные юношей билеты. – Я не знал, какой ты любишь, поэтому взял два, солёный и сладкий, – сияя белоснежной улыбкой, Рёнгу демонстрирует мужчине огромное бумажное ведро, поделённое пополам: в одной половинке попкорн солёный, в другой с карамелью. – Если хочешь, могу ещё за напитками сгонять. Тебе что больше нравится? Я Колу люблю. Мальчонка тараторит, выдавая своё волнение, – или наблюдая серьёзную и как-то совсем нерадостную моську хёна, – а Чонун тем временем здорово подвисает, разглядывая его с головы до ног. Сегодня Рёук как-то слишком уж красив: ярко-красные джинсы в обтяжечку, белые кеды, белая свободная футболка, даже напульсники на запястьях тоже белые и браслетов поверх в кои-то веки нет. У него хорошо уложены чёрные блестящие волосы и лицо совершенно точно с макияжем – во-первых, видны тёмные тени в уголках глаз и на бровях, а во-вторых, слоями тональника и пудры замазаны отцветающие засосы на шее, которые Йесон оставил три дня назад. Он явно готовился так, будто это свидание, и наверняка рассчитывал на что-то большее, чем кино, потому как за его спиной, болтаясь на одном плече, висит школьный рюкзачок, округлившийся от находящихся там вещей. Предусмотрительно. Мальчонка не промах. – Хён? – заметив ступор Чонуна, зовёт Рёук, и мило улыбается, когда старший хлопает глазами, возвращаясь в реальность. – Извини, залипаю, – мужчина вдыхает полной грудью, задерживает воздух, и выдыхает, чтобы прогнать сон, а затем ответно улыбается мальчишке. – Нет, ничего не хочу. Пойдём, фильм уже начался, наверное. Молча они проходят в зал, усаживаются на свои места в предпоследнем ряду, и, едва после помелькавшей рекламы появляются кадры фильма, начинают трескать попкорн, как и другие немногочисленные посетители этого ночного сеанса. – Знаешь, есть классный способ смотреть фильмы ужасов, – наклонившись к Рёуку, шепчет Чонун, поглядывая то на экран, то на заинтересованную мордашку парня, – когда понимаешь, что сейчас будет резкий страшный момент, глубоко вдохни и задержи дыхание. Когда мы пугаемся, у нас случается выплеск адреналина, который ускоряет пульс, а задержка дыхания, наоборот, нормализует частоту сердечных сокращений, так что ты не особо сильно испугаешься и нервы будут в балансе. – Это похоже на неформальную лекцию по биологии, – тихо посмеивается юноша, но в знак благодарности согласно кивает и отворачивается к экрану, чтобы не упустить ни одного момента интересного фильма. Примерно первые полчаса Йесон честно смотрит фильм, хрустя вместе с Рёнгу попкорном, но на моменте, когда с персонажами начинает происходить первая пугающая хрень… отключается, даже не заметив этого. Зато тихое сопение рядом замечает Рёук – глянув на стёкшего по сидению мужчину, он беззвучно посмеивается, вытаскивает из рюкзачка телефон, чтобы сделать пару снимков смешного хёна, сопящего через открытый рот, и решает его не трогать – пусть и дальше спит. В итоге всю киношку парень смотрит один, бесясь с чужих испуганных возгласов, тут и там раздающихся в тёмном зале кинотеатра, и периодически вздрагивая от резких звуков фильма. К концу ленты он в самом деле начинает жалеть, что не разбудил Йесона, потому как сам готов завизжать от страха, сковавшего сердце, когда последний персонаж остаётся в тёмной комнате без окон и дверей, а к нему из-за спины тянутся мертвенно-бледные руки. И финиш картины – девушка с ужасающим шёпотом и абсолютно чёрными глазищами, резко появившаяся в кадре. Да, похоже, все, кто посмотрел сейчас этот фильм, спать сегодня ночью явно не планировали. Аж завидно – Чонун, вон, как дрых, так и дрыхнет, его даже шумы не беспокоили, он попросту отключился! Это ж насколько нужно было устать… – Хё-ё-ён, – мягко тормошит старшего Рёук, взявшись за его плечо, – слышь, кино кончилось, ты проспал всё. – А? – резко вздрагивает Йесон, хлопая слипающимися ото сна глазами и причмокивая губами, которые высохли от дыхания через рот. – Чо? В смысле, кончилось? Я уснул? – Ага, – хихикает юноша, поднимаясь со своего кресла вслед за другими людьми, начавшими потихоньку выходить из зала, – так уснул, что весь зал своим храпом пугал вдобавок к киношке. – Я не храплю, – хмурится старший, а затем от души зевает, не прикрывая рта, и потягивается, разминая затёкшие мышцы. В зале загорается свет, немногочисленные остатки зрителей поднимаются со своих мест, и взгляд мужчины падает на огромное… теперь уже пустое ведро попкорна, которое Рёук держит в левой руке, правой деловито закидывая лямку рюкзака на плечо. Обалдеть, он съел целое ведрище попкорна?! Как в это худющее тельце столько влезло?! Покряхтев, Чонун тоже встаёт, проверяет по карманам телефон и ключи, и кивает младшему в сторону выхода, молча показывая, что пора идти. И замечает внезапно испортившееся настроение мальчишки – он вдруг как-то сникает, повесив голову. – Эй, в чём дело? – выйдя из кинозала, спрашивает мужчина, остановив донсена посередь тёмного, давно закрытого фудкорта, сейчас выглядящего несколько устрашающе в своей тишине и безлюдности. – Сильно испугался? Или злишься, что я уснул? – Да нет, – обхватив себя двумя руками, освободившимися после выброшенного ведёрка попкорна, тихо говорит Рёнгу, боясь посмотреть в глаза бете, – мне просто стыдно, что выдернул тебя так поздно после работы… Ты сильно устал, а я… "Ну начинается тревожка", – закатывает глаза Йесон, но вместо слов просто делает шаг навстречу парню, кладёт правую ладонь ему на затылок и, улыбнувшись, целует его в лоб, задерживаясь буквально на пару секунд. А эмоций от этого простого действия у Рёука океан – он поднимает голову, выпучивает глаза, приоткрывает рот и рассматривает спокойное, доброе лицо хёна, тут же успокаиваясь. – Если бы ты знал, как я сегодня рвал жопу, чтобы всё сделать и успеть пойти с тобой в кино, то сейчас бы так не говорил, – тихим голосом урчит Чонун и гладит затылок альфы, переходя на его плечо. – Пойдём, нужно забрать машину, пока парковку не закрыли, – кивает он в сторону лифта, заметив поглядывающего на них хмурого охранника, и, взяв Рёука за руку, тянет его к лифту, на котором они спускаются прямиком на пугающе пустую, тёмную и мрачную парковку. Рёук, посмотревший фильм до конца, крепко стискивает ладонь старшего в своей руке и оглядывается по сторонам, будто боясь, что сейчас из какого-нибудь тёмного угла вылезет страшная хтонь с чёрными глазами и нападёт на них, и в душе радуется, что хён его не пугает, хотя веселья ради мог бы. Как только Чонун пиликает брелоком на ключах, снимая сигнализацию и блокировку с машины, юноша быстро юркает в неё, усаживаясь на переднем сидении, и лишь после этого выдыхает, чувствуя себя в безопасности. – Я, походу, спать сегодня не буду, – хнычет парень, когда Йесон садится на водительское сидение и заводит мотор. – Настолько было страшно? – усмехается в ответ старший. – Да вообще, – эмоционально фыркает Рёук, – в конце самая жесть была, мне теперь эта девушка с чёрными глазами сниться ещё неделю будет… – Я когда был маленьким, – начинает Чонун, улыбаясь от всплывшего в голове воспоминания, – лет десять или одиннадцать мне было, мы с братом нашли у отца заныканную кассету с каким-то фильмом. Родители тогда допоздна работали и в тот день тоже задержались, – рассказывая, мужчина проверяет на показателях уровень бензина и, плавно переключив коробку передач, трогается с места, медленно выезжая с парковки на улицу, минуя открывшийся для них шлагбаум. – И вот мы, такие смелые, решили эту кассету посмотреть. Сначала было интересно, я начал вникать в сюжет, а потом… – он делает интригующую паузу, осматриваясь по сторонам на перекрёстке, и продолжает, – ка-а-ак появился Фредди Крюгер! Оказалось, это была кассета с фильмом "Кошмар на улице Вязов" с Джонни Деппом, так мы после этого фильма такие истерики родителям закатывали! Боялись, что дядька с ножами вместо пальцев к нам во сне придёт! – Ну ты приду-у-урок, – от души смеётся Рёук, представляя, насколько сильно маленький Чонун мог испугаться крутого, по тем временам, на спецэффекты фильма. – А у тебя брат что ли есть? – вдруг меняет он тему разговора, округляя глаза и садясь к старшему вполоборота. – Ну да, младший, – пожимает плечами мужчина, плавно выкручивая руль на повороте, – Ким Чонджин. Когда ужинали первый раз после той случайной встречи в школьном коридоре, речь о семье, конечно, заходила, но тогда они ещё не могли друг другу доверять, так что Йесон придумал легенду о том, что с родителями он в ссоре и связь не поддерживает. А Рёук в свою очередь активно пиздел, что родители с братом и сестрой в Америку переехали, а он тут такой богатенький один живёт, потому что хочет школу закончить. Но ведь теперь они достаточно близки, чтобы рассказать о себе правду. – А я один в семье, – уловив момент откровения, признаётся Рёнгу, – так что в каком-то плане мне повезло, всегда все конфеты были для меня одного. – Как и пиздюли, – смеётся Чонун, заражая смехом и юношу. – Да-а-а, и они тоже! Да, Йесон, как старший брат, прекрасно осведомлён о том, что "кто старше, тот и виноват", ведь вместо младшего брата всегда люлей от родителей получал именно он, прикрывая собой пакости Чонджина. Ну, а поскольку Рёук в семье был вообще один, значит, закономерно все пиздюли за проделки доставались лишь ему одному. Любопытно ещё было бы узнать, каким мальчонка был в детстве, каким тогда был его характер, повадки, в какие передряги он попадал и какие пакости творил… – Хён, а у тебя вообще не вариант остаться, да? – снова сникает Рёук, сев прямо и уставившись на дорогу, ярко освещаемую фонарями и белым светом фар. – Потерпи до выходных? – мягко просит Чонун. Ему самому невыносимо хочется увидеть школьника в своей постели, но мысли о тяжёлой работе с новыми формулами сейчас для него в приоритете, а потому ночёвки пока подождут. – Завтра четверг, мне должен аванс из школы шлёпнуться, а в пятницу – зарплата в лаборатории, и вот в пятницу мы можем с тобой сходить в клуб, как собирались. Я ещё постараюсь работу подогнать так, чтобы два дня себе выходных выбить. Хочу провести их с тобой. От неожиданного откровения Рёук прикусывает нижнюю губу, улыбается, заливается румянцем и теребит напульсники, плотно обхватывающие хрупкие запястья. Какой милый в своём смущении… Ни капли он на альфу не тянет. Скорее уж милый нежный бета. Сворачивая на светофорах по памяти, мужчина вскоре останавливается рядом с уже знакомой автобусной остановкой у общежитий и глушит мотор, подумав, что, возможно, Рёук сейчас захочет у него что-то спросить, судя по тому, как он кусает губы и теребит напульсники от нервов. – Всё нормально? – решает первым начать разговор Чонун. – Хочешь, давай довезу прямо до дома, чтобы по темноте не идти? – Да не, не, я дойду, – отмахивается парень и отстёгивает ремень безопасности, ёрзая на сидении, – тут две минуты всего. Покряхтев, он разворачивается, собираясь взять свой рюкзак с заднего сидения, – или делая вид, что тянется за ним, – и как бы невзначай опирается левой рукой о бедро старшего, "случайно" сжимая его пальцами. И тут у Йесона складывается пазл из странного поведения парня: он просто ждал очередных домогательств! Как всё до глупого банально! Вот к чему были его вопросы о ночёвке и смущение, этот рюкзак, набитый вещами, да даже рука, которой он опёрся о его бедро! А мужчина был настолько уставшим, что пребывал в своих мыслях и совсем не замечал намёков. Как можно было быть таким невнимательным? Ну ничего, ещё не поздно сие упущение исправить. Хитро ухмыльнувшись, Чонун опускает руку под своё сидение, на ощупь находит пластиковый рычаг, дёргает за него и отталкивается ногами, чтобы отодвинуть своё кресло назад, насколько это возможно, а затем на удивлённое выражение лица мальчишки кивает на свои колени: – Иди ко мне. Похлопав глазами и сглотнув, Рёук разжимает пальцы, которыми вцепился в свой рюкзачок, осматривает водительское кресло, прикидывая, как бы им сейчас там вдвоём уместиться, и, осторожно приподнявшись, перекидывает через старшего сначала левую ногу, а затем устраивает правую рядом с коробкой передач. Когда мужчина жмёт на кнопку под сидением, резко откидывая спинку назад, школьник успевает лишь пикнуть, всем телом наваливаясь на хёна. – Ты же этого хотел? – с широкой улыбкой шепчет Йесон, наблюдая перед собой смущённо покрасневшего парня, и, не дожидаясь ответа, кладёт на его затылок правую руку, чтобы притянуть к себе для поцелуя. Вопреки смущению и напускной растерянности Рёук, кажется, ждал именно этого момента чертовски сильно, потому как, улыбнувшись в поцелуй, перенимает на себя инициативу и начинает сам целовать старшего, для удобства упёршись локтями по обе стороны от его плеч. От вкуса губ юного альфы сносит крышу... Чонун понимает это сразу, как только чужой юркий язык проникает в рот и касается его языка, затевая с ним лёгкую борьбу, поэтому мужчина, не сдержавшись, тихо стонет и в ответ прикусывает его язык, а затем и нижнюю губу, из-за чего Рёнгу тихонько ахает. Это до жути приятно. Ночь, свет фонарей, на улице никого, а они сидят в чёрной дорогущей машине на автобусной остановке и страстно целуются. И у обоих нет никакого желания останавливаться. С удивлением осознав, что вся усталость после сна в кинотеатре как-то резко пропала, Йесон ёрзает, удобнее устраивая на себе лёгкое спортивное тело, и собственнически запускает руки под футболку парня, оглаживая горячими ладонями его податливо прогнувшуюся спину. Надо же, он тает от прикосновений, словно воск свечи, где ни прикоснись – лопатки, рёбра, поясница, на всё Рёук выдаёт хоть какую-то реакцию вроде стона или всхлипа. И это только спина, а что будет, если… Осторожно прикусив нижнюю губу парня зубами, чтобы не дать ему отстраниться, Чонун открывает глаза, улыбается и резко соскальзывает руками с поясницы на его аппетитную попку, сжимая ягодицы пальцами так же сильно, как делал это с ним Рёнгу пару дней назад. Реакция великолепна: юноша на высоких нотах стонет, жмурится, вцепляется в волосы старшего на макушке, и инстинктивно толкается бёдрами вперёд, обтираясь пахом о хорошо ощутимое возбуждение хёна. А после начинает целовать мужчину с ещё большей страстью, теперь дополняя поцелуй плавным покачиванием бёдрами и левой рукой, которую он засовывает под его футболку, чтобы потискать грудь. Стоит парню нащупать и зажать между пальцами сосок, как Йесон коротко, тихо, низко стонет, горячо выдыхает, на секунду разорвав поцелуй, и с силой сжимает упругие ягодицы младшего, как бы невзначай надавливая пальцами больше на ложбинку между ними. Вот интересно, а Рёук уже с кем-нибудь спал в пассивной роли? Хотя… глупый вопрос, он с большим процентом вероятности вообще никогда с мужчинами дел не имел. Да и к тому же он альфа, они "паприроде" все сплошь активы. Поправка: кроме Братьев Ли. – Стой, подожди, – срывающимся голосом шепчет Рёук, с влажным чмоком отлипая от губ Чонуна, и резко выпрямляется, ударяясь макушкой о крышу машины. – Осторожно, ну… – едва сдержав смех, просит Йесон, наблюдая за тихо зашипевшим от боли мальчишкой, а затем его глаза расширяются от удивления. Донсен, приподняв футболку, резкими нетерпеливыми движениями расстёгивает ширинку на своих ярко-красных джинсах, чтобы ослабить давление на возбуждённый член, и следом рвётся сделать то же самое с серыми джинсами мужчины, но встречает сопротивление. – Эй, стой, – мягко просит Чонун, тут же сталкиваясь с удивлённым взглядом, и кладёт ладони на руки парня, замершие на металлической пуговке ширинки, – не сегодня, ладно? Решив не спрашивать, почему не сегодня, Рёук согласно кивает, поджав губы, опускает глаза на маленькие аккуратные руки старшего и, взяв его левое запястье, направляет к своей расстёгнутой ширинке, тихо ахая, когда горячая ладонь касается эрекции через тонкую ткань таких же красных, как джинсы, трусов. Хищно усмехнувшись, будто бы вновь вернул свою маску соблазнительного альфы, Чонун настойчивее гладит твёрдый член, обводит большим пальцем головку, на месте которой уже намокло бельё, и притягивает мальчишку к себе, схватив его за футболку, чтобы снова затянуть в такой приятный, невероятно возбуждающий поцелуй. Если бы у беты обоняние работало так же хорошо, как, к примеру, у Чонсу, он бы уже свихнулся от феромонов юного альфы, заполнивших замкнутое пространство автомобиля... Но всё, что Йесон может чувствовать – это страшную, необъяснимую тягу к парню и дикое желание заняться с ним сексом прямо здесь и сейчас, не раздумывая. Рёук, выгнув спину дугой, чтобы дать старшему больше пространства для движений, вдруг кусает его за язык, когда тот хочет углубить поцелуй, и резко наклоняется к шее, начиная целовать её, кусать, и даже пытаясь оставить засосы, будто бы мстя за отметины на собственном теле. – Ты невероятный, – шепчет парень, подобравшись к правому уху Чонуна и лизнув мочку, – мне повезло встретить именно тебя в клубе… Хён, – он жмурится, вцепляется левой рукой в волосы на макушке беты, причиняя ему боль, и толкается в его ладонь, наконец пробравшуюся в трусы, – я по тебе с ума схожу… – Это похоже на признание, ты в курсе? – ловя настоящий кайф от вида получающего удовольствие юноши, говорит Йесон, и вытаскивает руку из его белья, получая в ответ жалобный хнык. – Я никогда ничего не говорю, предварительно не обдумав, – улёгшись всем телом на старшего, улыбается Рёук. Несколько долгих секунд он молчит, тяжело дыша и рассматривая лицо мужчины под собой, затем поднимает правую руку, кончиками пальцев убирает с его лба чёрные прядки волос, прикладывает ладонь к слегка шершавой от щетины щеке и улыбается, смотря теперь на старшего чуть более трезвыми глазами. – Чонун-а, – он говорит совсем тихо, при этом ласково поглаживая щёку беты большим пальцем, – мы же встречаемся, да? Скажи… Я ведь для тебя не просто очередная игрушка, верно? От услышанного сердце ухает и куда-то проваливается, отдаваясь противным липким холодком страха, прокатившимся по телу. Рано или поздно, если бы эти встречи стали регулярными, всё равно встал бы вопрос об их статусе друг для друга, но это произошло… слишком рано и слишком неожиданно. А Рёнгу молодец, умеет и не боится поднимать серьёзные разговоры, для его возраста это редкость. И что ответить? Йесон ведь всерьёз не задумывался об этом, ему просто хорошо рядом с парнем и всё, без каких-то лишних ярлыков, но, кажется, для мальчишки очень важна их статусность, раз он заговорил об отношениях. Значит ли это, что у него так быстро проснулись чувства к совершенно незнакомому мужчине? Ведь это было бы максимально опрометчиво с его стороны. – Ты… ни в коем случае не игрушка, – собравшись с мыслями, уверенно отвечает Чонун, решив, что парень в самом деле не был для него игрушкой всё это время, хоть поначалу он и рассчитывал всего лишь на единоразовую встречу. – И даже не вздумай больше допускать таких мыслей, понял? Что же насчёт отношений… Я не уверен. Сейчас нельзя сказать, что мы встречаемся. Извини. У Рёука удивлённо расширяются глаза, приоткрывается рот, и он резко выпрямляется, садясь на бёдрах старшего и снова ударяясь макушкой о крышу машины. – Я… тебе не нравлюсь? – еле выдавливает из себя парень, стараясь скрыть дрожь в голосе, однако Чонун с лёгкостью улавливает эти тревожные нотки, как замечает и блеск слёз в карих глазах. Он быстро опускает руку под сидение, жмёт на кнопку пластикового рычага и, поднявшись вместе со спинкой, крепко обнимает донсена, ткнувшись носом в его грудь. – Нравишься, – шепчет мужчина, – очень нравишься. Ты первый парень, который сумел заинтересовать меня. – Но? – предсказывает продолжение фразы Рёук, уставившись невидящим взглядом в заднее стекло машины, освещаемое зелёным светом остановки. – Но… есть слишком много "но". Ты не знаешь всех вводных, совсем не знаешь меня, и… готов поспорить, у тебя отношений раньше не было… – Были, – слишком резко и грубо прерывает его юноша, опуская голову и встречаясь с глубокими чёрными глазами, глядящими на него как-то… с грустью что ли. От этого взгляда становится не по себе. – И закончились они хреново. Только я смог из этого выгрести. А вот ты, кажется, чего-то боишься, – он щурится, склоняет голову вправо, и широко, натянуто, ненатурально улыбается, походя на сумасшедшего, от чего у Чонуна мурашки бегут по коже и сердце ёкает. – Разговор зашёл в тупик, хён, – он вдруг вздыхает, отталкивает от себя мужчину и начинает застёгивать свои красные джинсы, еле-еле справляясь с ширинкой, – ты как хочешь, а в пятницу я пойду в клуб. Захочешь поговорить – приходи. Может, заодно решишь, кто мы друг другу и нужен ли я тебе. – Рёук… Но парень, не слушая, открывает дверь машины, перекидывает ногу через старшего и встаёт на твёрдый тёплый асфальт, а следом наклоняется и приказным тоном просит "мой рюкзак", который опешивший Чонун на автомате берёт с заднего сидения и передаёт Рёуку. Взяв рюкзачок и закинув одну его лямку на плечо, юноша кивает на прощание и, развернувшись, начинает спускаться вниз с горы, звонко топая по асфальту кроссовками. "Нет, его нельзя отпускать, не на такой ноте", – твёрдо решает для себя Йесон и, заглушив мотор и рванув ключи из зажигания, выходит из машины, хлопая дверью. Рёнгу продолжает идти вниз, делая вид, что не слышит хлопка и торопливых шагов позади, и наигранно пугается, когда его хватают за плечо и резко разворачивают, заставляя посмотреть в чёрные, как ночь, глаза. – Выслушай меня, – грубо, чуть повысив голос, чеканит Чонун, сжав хрупкие плечи парня обеими руками. – Ты мне нравишься. Очень. Впервые встречаю человека, который был бы мне настолько интересен и который так сильно интересовался бы мной. Я не хочу отпускать тебя прямо сейчас, но вынужден из-за работы, – он смотрит строго в карие глаза юноши и старается успокоиться, так как злость вперемешку со страхом предательски бьют адреналином в самое сердце, заставляя тело дрожать. Или это из-за того, что нужно было перед отъездом из лаборатории приклеить новый никотиновый пластырь, а теперь его настигла ломка без сигарет? – Рёук-а, прошу тебя, давай не будем торопиться. Наша симпатия взаимна, но ещё слишком рано говорить о чём-то серьёзном. Давай… просто будем рядом, хорошо? Просто вместе. Рёук на секунду отводит взгляд в сторону, обдумывая слова мужчины, затем снова смотрит на него и его взгляд смягчается, становится более открытым и будто несколько сочувствующим. А затем он задаёт вопрос, от которого Чонун выпадает в лёгкий осадок: – Тебя в прошлом тоже что-то сильно ранило, да? Поджав губы, Йесон согласно кивает и отпускает плечи парня, вместо этого засовывая руки в карманы джинсов и нащупывая в правом ключи от машины. Рёнгу молодец, зрит в корень. Откуда в нём столько проницательности? Так, стопэ. В смысле "тоже"?! Вряд ли это нечаянно оброненная им приставка, он ведь говорил, что тщательно обдумывает то, что хочет сказать. Значит ли это, что его в прошлых отношениях "тоже"… Они смотрят друг другу в глаза и всего на долю секунды у обоих складывается ощущение, будто они могут общаться невербально, слыша мысли друг друга. Обоих в прошлом ранили. Обоими пренебрегли. Отвергли. Оба теперь боятся открыться. Но их тянет друг к другу так, словно всю жизнь только и ждали этой встречи. – Прости, – вздыхает Рёук, опуская голову и смотря теперь себе под ноги, – ты прав, не стоит торопиться. К тому же, мы ещё слишком мало знакомы. – Вдруг он резко вскидывает голову и улыбается, делая шаг навстречу мужчине и тем самым сокращая расстояние между ними до пары сантиметров. – Поэтому… давай просто будем вместе, как ты хочешь. – Уверен? – на всякий случай переспрашивает Йесон, чтобы избавиться от ощущения, что это он вынудил мальчишку согласиться на свои условия. – Да, – с полной уверенностью и улыбкой кивает Рёук, а затем подкрепляет свои слова объятиями, скользнув руками по талии хёна и сцепив их у него за спиной, – будем просто рядом, вместе, без серьёзных разговоров и выяснения отношений. Мне хорошо с тобой, и я не хочу, чтоб наши… э-э-э… взаимоотношения прекращались. Расплывшись в широченной улыбке, Чонун кладёт ладони на щёки юноши, из-за чего его губы складываются в улыбчивый бантик, и несколько раз подряд звонко чмокает их, выражая таким способом свою радость. Парень удивительно восприимчив и понятлив, готов идти на компромисс, что тоже хорошее качество, и может принимать взвешенные решения в короткий отрезок времени. Да он идеален! И чего раньше в школе не сталкивались? Давно б такое золотце соблазнил и жили б себе счастливо. – Пуфти, – смешно шепелявит Рёук, пока Йесон любуется им, сжимая его щёки ладонями, – я на утку пофож… Рассмеявшись, мужчина отпускает его щёчки, оказавшиеся очень гладенькими и нежными в сравнении с его кожей, и ещё раз целует альфу, теперь уже задержавшись на пару секунд. – Напиши, как доберёшься до дома, – просит Рёнгу, а затем приподнимается на носочках и трётся носами со старшим, оставляя на его губах ещё один чмок, – и завтра тоже пиши. Я буду очень рад твоим сообщениям. – Напишу, обещаю, – подтвердив обещание поцелуем, Чонун мягко отстраняется от парня и, сделав пару шагов назад, наконец разворачивается и идёт вверх, в гору, к своей машине, ярко освещаемой уличными фонарями. А Рёук, глядя ему вслед, медленно пятится вниз с горы, совершенно не боясь упасть, но зато желая посмотреть, как хён, сев в машину и заведя её, помашет ему рукой из окна, и сам машет ему в ответ, сияя улыбкой.