Правило неприкосновенности 2. Химия.

Наутро Йесон просыпается первым и расплывается в широченной счастливой улыбке, увидев перед собой тёмную макушку спящего парня. Рёук спит как убитый, даже не вздрагивает, когда мужчина, перестав его обнимать и перевернувшись на другой бок, садится на краю кровати. Часы на прикроватной тумбе показывают половину первого дня, за окном ярко светит солнце, поют птички и шумят машины, а в вертикальном террариуме копошится бананоед, явно требуя еды. Пора вставать. И заодно проветрить, ибо от спящего мальчишки страшно несёт перегаром. Еле встав с кровати, мужчина первым делом подходит к окну и открывает его, чтобы в комнату попал свежий летний воздух, затем, прикрыв дверь в спальню, чтобы шумом не разбудить Рёнгу, идёт в уборную. Он не спеша умывается, а после плетётся на кухню, чтоб приготовить еду для своих питомцев и заняться растениями. На удивление, голова после алкоголя почти не болит, а вот курить хочется, поэтому Чонун сразу после нарезки креветок клеит на плечо новый пластырь, содрав вчерашний, и засовывает в рот чупа-чупс, борясь с физической привычкой держать что-то вроде сигареты во рту. Он поливает и опрыскивает свои горячо любимые растения, собирает по подоконникам самых свежих комаров и мух, чтобы покормить Непентес и Росянку, и, взяв тарелки с креветками, кальмарами, опарышами и фруктами, возвращается в спальню, собираясь уделить время животным. Как-то непривычно – он совершенно спокоен и умиротворён. Обычно по пробуждении мужчина сразу начинал думать о работе, формулах, уроках в школе, обеде с Чонсу и Канином, или просто о работе в лаборатории, если это лето, а теперь… мысли в абсолютном покое – не надо никуда бежать, торопиться, напряжённо думать. Всё, что ему нужно – здесь, дрыхнет в позе звезды на его кровати поверх пледа, на котором вчера они уснули, даже не расстелившись, и противненько ароматизирует перегаром. Сегодня суббота, значит, послезавтра на работу, а так в падлу… Хочется закрыться дома вместе с Рёуком, поваляться с ним, пересмотреть все его любимые фильмы и сопливые дорамки, тискать его, разговаривать. В общем, хочется просто провести время со своей парой. "Подумать только, мы пара", – офигевает про себя Чонун, надевая синие латексные перчатки, – "спустя всего две недели. Как быстро я в него влюбился". Последняя мысль заставляет руку с пинцетом дрогнуть над аквариумом аксолотля. Влюбился. Он ведь и впрямь влюбился в этого странного мальчишку. К нему невыносимо тянет. Потянуло ещё с первой встречи, с первого взгляда, когда Рёнгу споткнулся о ножки барного стула, на котором сидел Йесон. А теперь это милое чудо спит здесь, даже не верится... – Сырок, иди сюда, – шепчет с улыбкой Йесон, опуская руку, обтянутую перчаткой, в террариум, чтобы взять на ладошку бананоеда. – Ты мой красавец, да? Держи бананку, – сюсюкает он с забавной колючей ящеркой, которая с жадностью набрасывается на предоставленный ему пластик сладкого банана, а следом слизывает своим липнущим языком специальную витаминную кашку с пальца человека. Перед тем, как опустить рептилию обратно в террариум, Чонун опрыскивает стеклянные стенки из пульверизатора, чтоб питомцу хватало влажности и воды, и переходит к кормёжке ядовитой лягушки. – Короле-е-ева моя, – тянет Чонун, опуская пинцет с зажатым в нём опарышем в террариум с двухцветной филломедузой, – кто самая красивая? Ты самая красивая. – Ещё немного и я начну ревновать, – раздаётся позади сонный голос, от которого по телу беты волной пробегают мурашки, и он улыбается, прикусывая нижнюю губу. – С добрым утром, котёнок, – неожиданно нежно для самого себя отвечает Йесон, продолжая кормить ядовитую лягушку обрубышами тараканов и кузнечиков. – Фе-е, как приторно, – фыркает позади Рёук, явно потягиваясь, судя по кряхтению и протяжному зевку, последовавшему за потягушками. – Бля-я-я, голова болит. – Не удивительно, мы вчера прилично выпили, – хмыкает в ответ Чонун, скармливая лягушке последний кусочек таракана и закрывая террариум. Он откладывает пинцет, снимает перчатки, выбрасывает их в поставленную рядом урну и разворачивается лицом к кровати, на которой, обняв подушку и свернувшись калачиком, лежит растрёпанный сонный юноша. – Итак, – с улыбкой вздыхает старший, медленно подходя к кровати и садясь на её край, – что желаете на завтрак? Не тараканами же тебя кормить. – М-м-м, не знаю, – куксится Рёук, обтираясь лицом о подушку, которую обнимает. – Просто хочу е-е-есть… Что-нибудь вредное, вроде пиццы или наггетсов. – Тогда сперва иди умойся, потом выпьешь антипохмеляшку и будем завтракать. Гостевые зубные щётки в навесном шкафчике рядом с раковиной, бери любую, – Чонун ласково гладит обнажённую волосатую ножку парня и встаёт, первым уходя на кухню. Как бы Йесону ни хотелось порадовать любимого мальчишку чем-то вкусненьким и вредным, он готовит для них полезный опохмелительный завтрак, состоящий из риса, омлета, салата из свежих овощей, и баночки холодного кофе. А для Рёука ставит на стол ещё и стакан с пузырящейся на дне таблеткой. Конечно, юноша оказывается не особо рад такому здоровому завтраку, но с голоду всё съедает и в благодарность посылает старшему воздушный поцелуй, и даже сам моет посуду, пока Чонун допивает свой кофе. – Чем… хочешь заняться? – смущённо спрашивает Рёнгу, стряхивая с рук капли воды и опираясь поясницей о кухонную столешницу позади. – Тебе же, вроде, на работу не надо? – Верно, – в мгновение, увидев смущение и внезапную скованность донсена, мужчина принимает на себя привычную роль сексуального альфа-самца и, поднявшись из-за стола, подходит к юноше, кладёт руки на столешницу по обе стороны от него и хитро улыбается. – У нас есть ещё полтора дня и я хочу всё это время провести с тобой, поэтому… Давай закажем пиццу, пиво или газировку, взорвём пару пакетов попкорна, и посмотрим всё, что ты захочешь. – Например, досмотрим "Токкэби"? – игриво улыбается Рёук, окидывая взглядом лицо мужчины и останавливаясь на его губах. – Это же розовые сопли! – Но в прошлый раз тебе же понравилось! – со смешно выпученными глазами возражает парень. – Не стану спорить, – поднимает брови и поджимает губы Чонун, вспоминая пять серий сопливого, но интересного сериала, – тот Тёмный Жнец в шляпе был весьма симпатичным. – Эй! – обиженно дует губы Рёнгу и шутливо ударяет старшего кулаком в грудь, на что тот смеётся, но не отходит. – Шучу, – спешит оправдаться мужчина, и кладёт руки на талию младшего, прижимаясь к нему всем телом, – ты самый симпатичный парень на свете, – он наклоняется и целует Рёука в губы, задерживаясь на пару секунд. Какое приятное ленивое утро с поцелуем на кухне. И пофиг, что три часа дня, для них это "утро". – Ты прощён, – расплывается юноша в счастливой улыбке. Привстав на носочках, он берёт лицо старшего в свои ладони и два раза чмокает его в губы, после выворачиваясь из объятий и уходя в спальню. Как только Рёук включает шестую серию "Токкэби", Чонун звонит в доставку и заказывает две самых больших пиццы пепперони и четыре жестяных баночки с Пепси и готовит в микроволновке пачку солёно-сладкого попкорна. К концу просмотренной серии как раз заканчивается попкорн, а в дверь звонит курьер, которому вызывается открыть альфа. Они до поздней ночи смотрят дораму, прерываясь только на туалет и очередное приготовление попкорна, но в час Рёук начинает зевать, а ближе к двум всерьёз засыпает. Заметив это, Йесон выключает ноутбук, откладывает его в сторону и, обняв парня, засыпает вместе с ним, не почистив зубы и снова не расстелив постель. Какая разница? И на пледе хорошо спится, благо на улице жарень и чем-то накрываться нет необходимости. Правда, следующим утром мальчишка резво спихивает Чонуна с кровати с воплями "иди чисти зубы, вонючка", на что старший звонко шлёпает его по заднице и честно ползёт умываться и клеить новый никотиновый пластырь. Когда же приводить себя в порядок идёт Рёук, мужчина падает на кровать и впервые за сутки берёт в руки телефон, сразу же проклиная себя – за всё это время Чонсу звонил двадцать один раз, а в чате KakaoTalk висит тридцать шесть непрочитанных сообщений. Дело – дрянь. Нахмурившись, он резко вскакивает с кровати, выходит на балкон, закрыв за собой дверь, и набирает номер друга, поднося телефон к уху. С каждым гудком в душе растёт тревожность. Чонсу не мог столько писать и звонить просто так, у него наверняка что-то произошло, особенно после новостей о Кюхёне… – Да? – наконец звучит тихий голос на том конце. – О, хён! Прости, прости, я вчера был занят, к телефону даже не притрагивался, – начинает сразу оправдываться Чонун. – Ты писал, звонил, что случилось? – Мы с Кюхёном взяли паузу, – безжизненно сообщает Чонсу. – В смысле? Вы… как… Это из-за Братьев Ли? Что у них было, что он тебе сказал? – Сказал, что между ними ничего не было, – вздыхает старший, – но на нём были их феромоны. Я думал о нас всю ночь, с того момента, как ты позвонил и… пришёл к решению взять паузу, чтобы дать ему время разобраться в себе. – И? – И-и-и он согласился. А потом сказал, что улетает с родителями в Америку на две недели. Чонсу замолкает, и Йесон тоже молчит, не в силах вымолвить ни слова. Кюхён согласился на паузу в отношениях, при этом всё же переспав с двумя альфами, и сейчас летит где-то над Тихим океаном в Штаты?! Грёбаная омега. Как он может так крутить мозги его лучшему другу?! – Увижу – убью, – тихо шипит Чонун себе под нос, хотя и хён на том конце трубки тоже прекрасно слышал его. – Мне приехать? – Не стоит, – тяжело вздыхает Итук, – ты же не просто так не отвечал. Вы вместе? – Да, мы… у нас тоже была сложная ночь, но сейчас всё хорошо, – с лёгкой улыбкой говорит мужчина, вспоминая ночь в клубе и разговор после него, однако в данный момент Рёук отходит на второй план. Сейчас самое главное это Чонсу. – Я приеду через час. – Спасибо, донсен. Сбросив вызов, Чонун сразу бежит в комнату, переодевается в чёрную футболку и серые джинсы, ворошит рукой ещё слегка влажные после умывания чёрные волосы и подхватывает в прихожей свой рюкзак, прикидывая, что по пути ещё нужно будет заехать в магазин. – Ты куда? – удивлённо выпучивает глаза Рёук, выйдя из уборной. – Я очень нужен своему лучшему другу, – объясняет мужчина, надевая кроссовки с помощью пластиковой обувной ложки, – вернусь ближе к ночи. В холодильнике полно еды, в шкафу есть рамён, если что – пиши, звони и… если уснёшь раньше, чем я вернусь… – Ты хочешь, чтобы я остался у тебя? – обрывает его Рёнгу, строя милые глазки хёну. – Конечно, – наконец напялив кроссовки, Чонун выпрямляется и улыбается парню, – мы же встречаемся, разве нет? – от этих слов юноша опускает глаза, прикусывает нижнюю губу в улыбке и его щёки быстро наливаются румянцем. Как трогательно. – Иди сюда, – он протягивает младшему правую руку в приглашающем жесте и, как только Рёук берётся за неё, рывком притягивает его к себе, обвивая руками талию и крепко целуя в губы. Не хочется от него уезжать, тем более остался последний выходной, завтра на работу, и увидятся они потом дай бог через неделю, если повезёт. Но Чонсу сейчас один точно не вывезет, ему нужна дружеская поддержка, и из всех близких друзей у него только Чонун. – Я поеду, – шепчет он юноше, несколько раз быстро чмокая его в губы, – не скучай, ладно? И не обнеси мне квартиру, пока я буду у друга, – он игриво подмигивает и слегка прикусывает нижнюю губу парня, на что тот отвечает ему смехом и очередным чмоком. – Возвращайся скорее, – тихо просит Рёук, обнимая Йесона за плечи, и ещё раз целует перед тем, как отпустить его и закрыть за ним дверь. По пути к квартире друга Чонун покупает шесть бутылок соджу, немного продуктов, коробочку с никотиновыми пластырями, и со всем этим добром заваливается в квартиру хёна, самостоятельно введя код на двери. М-да, Чонсу выглядит не лучшим образом: спутанные, всклокоченные волосы цвета грейпфрута, растянутая белая футболка, под ней только белые трусы, лицо бледное, как мел, покрыто мелкой колючей щетиной, и завершают образ опухшие от слёз глаза. Он особо не реагирует, лёжа под белым пледом на белом диване в белой гостиной, только смотрит в телевизор, по которому идёт какое-то глупое шоу, и единственный, кто сходу встречает приехавшего гостя, это белая, звонко лающая Кунги. Так посмотреть – обычно чистый, светлый, белый дом Итука теперь резко стал похож на белую психбольницу. Только в психушках не бывает так уютно. – Та-а-ак, ну, как ты? – поставив на пол в прихожей рюкзак с алкоголем и пакет с продуктами, спрашивает Чонун, подходя к дивану в гостиной, и, сев на его край, кладёт руку на плечо хёна поверх пледа, привлекая его внимание. – Хреново, – откровенно признаётся Чонсу, отрываясь от экрана телевизора и переворачиваясь на спину, – примерно как ты после развода. – Эй, не сравнивай, твой омега уехал всего на две недели! – хмурится мужчина, моментально воскрешая в памяти тот пиздец, который он пережил после развода. – Вернётся, как раз ваша пауза закончится, поговорите, – ласково поглаживая теперь грудь старшего, перечисляет Чонун, мысленно проклиная малолетку за глупые поступки, совершённые в ночь после клуба. – Знаешь что? Давай так: ты поднимай зад, иди помойся и приведи себя в порядок, смотреть страшно. А я пока приготовлю нам обед, поедим, и ты мне всё расскажешь, я вон ещё соджу купил. – Хорошо, – согласно кивает Итук, медленно стягивая с себя плед и садясь на диване. С улыбкой хлопнув ладонями по своим коленям, Чонун поднимается и идёт в прихожую за продуктами, тогда как старший, погладив ластящуюся Кунги, нехотя плетётся в уборную. За то время, что Чонсу замачивается под тёплыми струями воды, Йесон готовит для них большую чашку сырных топкокки, немного похлёбки на курином пакетированном бульоне с овощами, и рис с закусками, а заодно кормит Кунги влажным кормом из пакетиков, хранящихся в холодильнике. Когда альфа выходит из уборной и одевается, на обеденном столе в кухне его уже ждёт шикарный обед в компании Чонуна и двух бутылок соджу. – О, хоть на человека стал похож, – одобрительно кивает младший, когда Чонсу, чистый, свежий и весь в белой домашней одежде садится за стол напротив него, вымученно улыбаясь. – Давай, тебе надо поесть. Взяв в руки металлические палочки для еды, Итук вдруг хмурится, наклоняется над столом, ложась на него грудью, чтоб быть поближе к другу, и втягивает носом воздух. Странное поведение с его стороны. – У вас с этим мальчиком всё серьёзно? – неожиданно спрашивает после недолгого молчания Чонсу. – На тебе его феромоны. – Ты их чувствуешь? – удивлённо поднимает брови Чонун. Хотя… конечно хён может их чувствовать, он же альфа. Даже слабые феромоны может ощутить своим чутким носом. – Тупой вопрос, – скептически хмыкает старший, накладывая себе в пустую чашку горячих парящих токпокки из общей тарелки. – Избегаешь разговора об этом? – Не, ты чо, – сразу фыркает Йесон, – просто… я же здесь ради тебя и твоих отношений. Но если хочешь знать – да, мы уже два дня как официально встречаемся. – А говорят, дважды в одну реку не войдёшь… – Ага, зато на те же грабли дважды напороться можно. – Дело твоё, – пожимает плечами Чонсу, прикрывая глаза от удовольствия, когда кладёт в рот первую рисовую палочку. С момента, как донсен съехал и стал жить отдельно, ему пришлось самостоятельно о себе заботиться, так что он наконец научился хорошо готовить. Особенно если сравнивать с тем, какой кошмар он готовил, живя в квартире хёна. – Но, когда этот мальчик тебя кинет – я с тобой бухать не буду. – Во-первых, не кинет, а во-вторых, куда ты денешься, – хитро щурится Чонун, расплываясь в широченной улыбке и чуть наклоняясь вперёд над столом. Ага, не будет он бухать, как же! Да первым прилетит со стяжкой соджу, едой, психологической поддержкой и ещё несколько коробок сигарет захватит! Они же всё-таки лучшие друзья. – Всё, хорош мне зубы заговаривать, я весь внимание, рассказывай, – с важным видом подняв со стола чашку с похлёбкой, тем самым пренебрегая столовым этикетом, просит мужчина, и подносит чашку ко рту, чтобы выпить горячий ароматный бульон с плавающими в нём аккуратными кубиками яркой морковки. Не спеша обедая вместе с младшим, Чонсу откровенно говорит о своих мыслях насчёт Кюхёна: что мальчишка с Братьями Ли всё же переспал, а ему безбожно пиздит, что ему больно из-за измены, и что он решил дать парню свободу, чтобы тот честно разобрался в самом себе и решил, нужны ли ему взрослые отношения сейчас. А ещё делится переживаниями по поводу неминуемого разговора с родителями омеги, от упоминания которых сникает и Чонун. Ведь в этом аспекте не только у Чонсу жопа – ему тоже неизбежно придётся познакомиться с родителями Рёука, если они хотят быть вместе. И неизвестно, как предки юноши отреагируют на внезапное предпочтение мужского пола любимым сыном. Как, впрочем, и у Кюхёна. Но у этого мелкого придурка несколько другая ситуация, он омега, так что тут как бы сама природа хреново пошутила, предписав ему быть исключительно с мужчинами. Вернее, вот конкретно с этим невероятно шикарным мужчиной с грейпфрутовыми волосами, который с нескрываемым удовольствием трескает рис с бульоном. – Я переживаю, – после первой бутылки соджу, уже чуть датым начинает открывать душу Итук, медленно передвигаясь по кухне и помогая младшему убрать со стола грязную посуду. – Вдруг с ним там что-то случится? Он же до последнего не говорил мне о поездке, вдруг родители его шантажируют из-за меня? – Ну-у-у, чего сопли распустил, нюня? – стараясь сохранять позитив, спрашивает Чонун, а в следующую секунду громко шипит на друга, потому как из его рук едва не вылетает стеклянный стакан. – Дай сюда! Жопу прижми, я сам, – буквально приказывает он хёну, понимая, что пьяненький альфа сейчас может расколотить пару тарелок или кружек. Это у Йесона, как у заядлого бухарика и химика, работающего со спиртами, организм привык к С2Н5ОН и быстро на него не поддаётся, а вот Чонсу не пил давненько, так что неудивительно, что соджу быстренько добралось до его головы. Тем более оно сладенькое, со вкусом клубники, его не замечаешь, когда пьёшь, а эффект бомбовый. – Вы же с ним переписываетесь – он бы давно сказал, если б что-то было не так, – продолжает терапию бета, надев резиновые перчатки и включив воду, чтобы помыть посуду, тогда как старший снова садится за стол и наливает в обе стопки соджу. – Да чёрт его знает, про Братьев Ли он тоже ничего не говорил, – вздыхает Чонсу, прежде чем залпом влить в себя ещё порцию соджу. А у Чонуна мелькает мысль, что надо бы вытащить из рюкзака снеки, чтоб была закуска. И заглянуть в холодильник друга. – А потом поехал с ними в клуб. И к ним после клуба. Вот чем я хуже, а? Чего ему не хватало? Он же мне лишних прикосновений не позволял, у нас секса не было, а с ними, получается, всё можно что ли? Что со мной не так-то?! Как быстро. Обычно к истеричному состоянию Итук подходил после третьей бутылки, а тут разнесло после первой. Хватку теряет, стареет. Но, кроме шуток, в данный момент, намывая стеклянную тарелку, Йесон стискивает зубы и думает только об одном – когда Кюхён вернётся, он придушит его собственными руками. Как этот малолетка мог так поступить с его лучшим другом?! С Чонсу что-то не так? Да это с Кюхёном что-то не так, раз он попёрся с другими альфами в клуб, хотя ему говорили с ними не связываться, а потом ещё и переспал с ними! Вот в ком проблема, в Кюхёне, а никак не в Чонсу! И Чонуну слишком тревожно видеть лучшего друга раздавленным, не сияющим и жизнерадостным, как обычно, а с красными от накатывающих слёз глазами и обкусанными от нервов губами. Угораздило же хёна так вляпаться… – Всё, стоп истерика, – слегка повысив голос, обрывает его страдания Йесон, выключая воду и снимая с рук перчатки. – Ты же математик, давай подумаем логически, – по привычке встряхнув руки после перчаток, мужчина садится напротив старшего за стол, берётся за наполненную прозрачным соджу стопку, и смотрит в карие глаза друга, – когда он уезжал, я подмешал ему блокаторы в коктейль с крепким алкоголем, значит, после отъезда из клуба он должен был отключиться от опьянения, а омега-гормошки – стопорнуться из-за содержащегося в таблетках действующего вещества. Даже если мы включим в это уравнение из Кюхёна, – взяв зелёную бутылку соджу, он ставит её посередь стола, обозначая омегу, – алкоголя, – кладёт рядом печеньку, взятую из стоящей рядом вазы, – блокаторов, – в компанию к бутылке с печенькой добавляется его мобильный телефон, – и двух несколько охреневших альф, – по двум сторонам от бутылки ставится две стеклянные стопки, – то таблеточки вместе с алкашкой явно перевесят феромоны двух этих альф. Поверь дипломированному химику. – Он плакал, когда говорил, что между ними ничего не было, – отрешённо говорит Чонсу, погружаясь в воспоминания двухдневной давности. – Да я б со страху в такой ситуации тоже заревел бы, – хмыкает Чонун, в красках представляя, что испытал юный омега в момент их разговора. Как же это было тяжело для них обоих… – Но… слушай, теперь уже поздно об этом думать, что случилось, то случилось, изменить историю мы не можем, остаётся только двигаться дальше. – Прям закон Мёрфи, – Чонсу кривит губы и пододвигает обратно к себе свою стопку, – всё, что может пойти не так, пойдёт не так. И чего я ожидал… – Ну, в твоей ситуации я бы скорее вспомнил слова нашего святоши: "всё содействует ко благу", – сделав наигранно важную моську и понизив голос, цитирует бета фразу, которую директор их школы, Чхве Шивон, повторяет едва ли не каждый день в разных контекстах. В первый год работы в этой школе Йесон вообще подозревал, что Мистер Конь спит с Библией в обнимку, слишком уж он был верующим. Взглянув на забавную пародию друга, Итук смеётся, и Чонун улыбается вместе с ним, довольный тем, что ему наконец удалось заставить хёна улыбнуться. Это определённо достижение! – И в твоей ситуации всё действительно содействует ко благу! – просмеявшись, начинает строить логическую цепочку мужчина. – Малявка сейчас там отдохнёт, погреет свою жопу на солнышке, вы оба придёте в себя, а потом он вернётся, и вы ещё раз поговорите. Наверняка у него там тоже сейчас душа наизнанку от волнения. – Ты прав, – согласно кивнув, поджимает губы Итук, – нам обоим нужно время. И пауза тоже нужна, чтобы обоим разобраться в себе. – Умничка, – сюсюкается Чонун, наверняка зная, что это вызовет у старшего ассоциацию с начальной школой и собой маленьким. – Давай бахнем за твой светлый ум и титановое терпение, – он поднимает свою стопку, касается кромкой стекла чужой стопки, и махом вливает в себя клубничный напиток, оседающий приятным теплом в грудной клетке. – Твоя очередь, – вдруг говорит Чонсу, со стуком ставя стопку на столешницу, – мне любопытно, что это за альфа такой, что ты аж с ним встречаться начал. Вещай, у нас впереди ещё… – он замирает, вспоминая, с каким количеством бухла друг приехал, – три бутылки. Так что давай, теперь я весь внимание. Потихоньку опустошая те самые три бутылки соджу, Йесон, захмелев на предпоследней, выдаёт другу все подробности их только что начавшихся отношений с Рёуком, на что Чонсу внимательно его слушает и молча офигевает. За всё время знакомства он ещё ни разу не видел, чтобы вечно холодный, гордый и одинокий химик, по которому сохла как минимум треть женского педагогического состава школы, был настолько окрылён чувствами. Нет, серьёзно! Улыбаться стал больше, язвить меньше, даже заботу проявляет не так отстранённо, как обычно. Этот Рёук, должно быть, действительно настоящий ангел, раз смог прям настолько положительно повлиять на его друга. Йесон даже курить вон бросает! Магия, не иначе. Но это здорово, он искренне рад за Чонуна, ведь своими глазами видел, сколько донсену пришлось пережить мучений после прошлых отношений... И хотелось бы искренне верить в то, что мальчонка оправдает ожидания мужчины и не сбежит от него. Второй раз он же этого не перенесёт… – И как вы собираетесь встречаться дальше? – уже еле ворочая языком, спрашивает Чонсу, машинально гладя запрыгнувшую ему на колени Кунги. – Да обычно, как… Как два нормальных человека, бета и бета, – пожимает плечами Чонун. Да, наверное, не стоило столько пить, дома же Рёук сидит один, а он сейчас пьяный к нему завалится. Будет первая "семейная" ссора... – Ох и даст он тебе просраться в сезон гона, – не подбирая выражений, ржёт старший, ярко представляя пиздец, который его другу придётся пережить по весне. Мальчишка же с него не слезет, он хоть и с рецессивным геном, но всё же альфа, а значит, гон у него тоже имеет место быть, пусть и не как у обычных альф. – Забыл? Я работаю над подавителями для альф, а теперь у меня к основной работе добавится ещё одна задача – сделать мою сыворотку подходящей и для доминантов, и для рецессивов, – важно заявляет мужчина, и Итук сразу замечает запустившиеся в его гениальной голове шестерёнки раздумий. – А как ты решишь вопрос со школой? – вдруг серьёзнеет старший. – Да срать я хотел на школу, – хмурится и пренебрежительно фыркает Йесон, обводя указательным пальцем края стеклянной стопки. – Рёук у меня совершеннолетний по всем возрастам, я тоже не маленький, так что мы оба в праве принимать решения самостоятельно. – Ты же препод… – И чо? Тебя это не остановило, – ехидничает младший, сморщив рожицу. – А для меня куда важнее наши с ним отношения, нежели мнение окружающих. – Ты крутой, донсен, – вздохнув, улыбается Чонсу, и протягивает Чонуну бутылку с остатками соджу на дне, чтобы наполнить его стопку, – если чо, я за тебя перед директором впишусь. Давай, за тебя, – он поднимает свою стопку, обозначая тост, чокается с другом, и вливает в себя прозрачную жидкость со вкусом клубники. – О-о-о, всё, на сегодня баста, – понимая, что соджу кончилось, а перед глазами окончательно всё плывёт, говорит Итук, со стуком ставя стеклянную стопку на столешницу. – Пойдём, бухарик, уложу тебя и поеду, – тихо хихикает Чонун над другом и поднимается из-за стола, собираясь буксиром оттащить хёна в его кроватку. – Ты чо, за руль пьяным нельзя… – Таксо вызову, шевели давай булками. Как только Йесон доволакивает до спальни пьяное тельце Чонсу и бросает на расстеленную постель, альфа благодарно мычит и уже через минуту отключается, проваливаясь в крепкий глубокий сон, а Чонун, погладив запрыгнувшую на кровать Кунги, возвращается на кухню, чтобы взять со стола свой телефон и вызвать такси. Вернее, не такси, а услугу трезвого водителя, потому как машину оставлять здесь не хочется – завтра на работу, да и Рёука надо будет до дома докинуть, чтоб по автобусам и метро не таскался. Человека, который довезёт его до родной хатки, пришлось ждать целых двадцать минут, в течение которых Чонун от нечего делать немного прибирается на кухне, складывая всю грязную посуду со стола в раковину и замачивая её. Он складывает в свой рюкзак стеклянные бутылки из-под соджу, собираясь выкинуть их в специальный контейнер для переработки, и, когда телефон пиликает уведомлением, хватает свой рюкзачок и тихо выскальзывает из квартиры друга, мысленно пожелав ему сил и приятных снов. Улёгшись на заднем сидении собственной машины, Чонун дремлет, мысленно благословляя мужчинку, выполняющего обязанности трезвого водителя и аккуратно ведущего его любимую Ауди к родной парковке жилого комплекса. Нет, серьёзно, хвала тем умным людям, кто придумал на этом зарабатывать! Потому что в противном случае, если б таких услуг не было, Йесону пришлось бы завтра вставать на два часа раньше, переть на метро в другой район, чтобы забрать машину, потом на работу через весь город, и всё это без завтрака. А так завтра он проснётся, поест, своего парня потискает, и поедет потихоньку в лабораторию. "Я называю его своим парнем, охуеть", – резко распахивает глаза мужчина, уловив у себя эту мысль. Действительно, "мой парень"… Они встречаются-то два дня всего, да и не было в жизни холодного одинокого беты ещё ни разу такого, чтоб он мог назвать кого-то своим парнем. На одну ночь переспать – это да. Но слова "мой парень" он точно употребляет впервые. И это так волнительно… Мысли обрываются ровно в тот момент, когда аджосси за рулём спрашивает, куда именно повернуть и как припарковаться на подземной парковке, а там уж Чонун рассчитывается, сердечно благодарит мужчину, и медленно плетётся до лифта и своей квартиры, предвкушая наконец увидеть предмет своего обожания. Правда, код дверного замка набирает только со второго раза, промахиваясь мимо циферок. Едва открыв дверь, он встречается взглядом с растрёпанным сонным Рёуком, растекается в широченной счастливой улыбке и, шагнув в квартиру, первым делом крепко-крепко стискивает его в своих объятиях, обнимая за плечи и талию. Может, это влияние алкоголя, но сейчас хочется затискать мальчишку как никогда сильно. – Я думал, ты вернёшься намного позже, – кряхтит Рёук, улыбаясь и обнимая старшего в ответ. Он-то действительно ждал хёна часам так к десяти или одиннадцати ночи, а мужчина приехал в восемь. Ещё даже солнце к закату не склонилось! – Фу, пьяный что ли? – Есть чуть-чуть, – бурчит Чонун куда-то в макушку парня, в которую зарылся носом и жадно внюхивает его запах. – Моему лучшему другу изменил парень и свалил на каникулы в Америку, так что без алкашки, сам понимаешь, в такой ситуации было не обойтись. – Какая насыщенная жизнь у твоего друга, – тихо говорит Рёнгу, уставившись на дверной косяк, видимый из-за плеча старшего. А у самого в голове пролетает мысль, что он никогда в жизни так с Йесоном не поступит, и его убьёт, если тот рискнёт метнуться к кому-то другому. – Фу, блин… Знаешь, что? – он отстраняет от себя пьяненькую тушку беты и смотрит в его чёрные глаза, брезгливо морща нос. – Новое условие: или мы пьём вместе, или никто не пьёт. Это в довесок к отказу от курения. – Эх-х, последней радости меня лишаешь, – наигранно вздыхает Чонун, а юноша пятится назад и показательно машет перед лицом ладошкой, на что старший закрывает рот и прикусывает губу. – Чо, сильно пахну, да? – ответом ему служит сморщенный носик и согласный кивок. – Пойду тада зубы почищу. А, будь другом, вытащи, пожалуйста, из сумки бутылки, забыл в переработку их кинуть, – он снимает с правого плеча звякнувший стеклом рюкзачок, опускает его на пол в прихожей, разувается и уходит в уборную, закрывая за собой дверь. Вздохнув, Рёук вытаскивает из чёрного рюкзачка пять пустых бутылок из-под соджу, удивляясь тому, как хён ещё в трезвом уме после такого количества выпитого алкоголя, и замечает на дне сумки блестящую голубую пачку в компании чёрного кожаного бумажника. Вытащив коробочку на свет, он тут же улыбается – никотиновые пластыри. Хён в самом деле бросает курить ради него, это так приятно. Осталось его от алкоголя ещё отучить и вообще прекрасно будет. Закодировать что ли хёна? Жестоко, но действенно. Пока мужчина принимает душ и чистит зубы, избавляясь от запаха перегара, Рёук готовит для него зелёный чай с лимоном и сахаром, и, взяв из холодильника жестяную баночку с холодным кофе, садится за стол в компании своего мобильного телефона. За то время, что Чонун был у друга, парень успел обсудить всё произошедшее с Хичолем и даже созвонился с ним по видеосвязи, чтобы показать всех ящерок, лягушек и тараканчиков, живущих в террариумах старшего. А потом рассказал про хищные растения, крутясь вокруг деревянной стойки между кухней и гостиной. Хичоль живность не оценил, но за донсена порадовался – ещё бы, ведь юноша с таким жаром вещал, как Чонун кормит их тут мёртвыми мухами и расчленёнными тараканами. "Пожаловавшись" Хиниму на то, что бета вернулся домой пьяным, Рёук откладывает телефон, услышав, что вода в уборной стихла, и делает большой глоток холодного кофе. – Я помылся и даже слегка протрезвел, – торжественно возвещает Йесон, выйдя из уборной, и, оставшись лишь в одном полотенце на бёдрах, гордо сияет голым торсом, чистой мордашкой, белоснежными зубками и влажными от воды волосами, прилипшими ко лбу и вискам. – О, спасибо, малыш, – нежно улыбается он Рёуку, увидев на столе полюбившийся ему чаёк, и садится за стол напротив юноши. – Ты ел? – Ага, сварил рамён и… прости, слопал пачку шоколадного печенья, которое у тебя рядом с рамёном лежало, – виновато улыбнувшись, альфа опускает голову и трёт затылок рукой, ожидая, видимо, получить нагоняй за такую наглость, однако вместо этого Чонун улыбается парню и машет рукой, мол, да и чёрт с ним, тебе всё можно. – Хён, – вдруг смущённо покраснев, зовёт старшего Рёук, – а хочешь… досмотреть дораму? Ну, тут только слепой дурак бы не понял, зачем мальчишка это спрашивает, а Йесон вовсе не дурак и далеко не слепой – парня выдаёт румянец, нервное кусание губ и расширившиеся зрачки. – Это ту, где симпатичный Жнец в чёрном пальто и шляпе? – игриво подняв правую бровь, с улыбкой спрашивает мужчина, делая большой глоток вкусного сладкого чая и морщась от лёгкой кислинки лимона. Вместо ответа Рёук скептически поджимает губы и прожигает старшего взглядом, вцепившись пальцами в несчастную жестяную баночку с кофе. Ага, ревнует малыш, приятно. – Ну пойдём, досмотрим. Конечно, дораму смотреть никто не собирается, оба это знают. Но предлог именно такой – давай посмотрим дораму. Рёук, уже полностью освоившись в этой квартире, свободно ложится на кровать, взбивает подушки, подкладывая их к изголовью, и пододвигает маленький журнальный столик, чтобы поставить на него ноутбук с вентилятором снизу. Делая вид, что включает сериал, юноша на самом деле бессовестно пялится на аппетитную попу Чонуна, который, повернувшись к нему спиной, переодевается в домашнюю одежду у шкафа. Хочется остановить его и сказать, что можно, в принципе, не одеваться и остаться в том, в чём есть – чёрных труселях с надписью "Calvin Klein", потому что выглядит Йесон симпатично. У него бледная кожа из-за постоянного избегания солнца, только руки немного загорели, показывая, где были рукава футболки, на спине пара родинок, худой, потому что ест как попало, заменяя еду сигаретами... Выступающие позвонки, красивый изгиб поясницы, ямочки Венеры, упругая жёпка, бледные стройные ноги. Рёук ловит себя на мысли, что ему нравится такой вид. Хотя раньше его интересовали только девушки… Помнится, даже как-то раз, когда он ещё жил с родителями в Инчхоне, папа нашёл у него в шкафу с нижним бельём журналы "Play Boy" с шикарными обнажёнными женщинами, и втайне от мамы решил поговорить с сыном. Так сильно Рёук, пожалуй, ещё никогда в своей жизни не краснел и не обливался потом со стыда. Папа, конечно, всё понял и просто попросил спрятать получше, но стыдно было всё равно. И сейчас щёки и уши заливает тот же жгучий румянец, но только не стыда, а смущения. Потому что, чёрт возьми, ему действительно нравится смотреть, как хён натягивает на свои стройные ноги свободные голубые штаны на завязочках, и как поворачивается, напяливая футболку, тем самым снова позволяя юноше увидеть его грудь и плоский живот. Который недовольно булькает после употребления алкоголя. – Тебе жарко? – сделав максимально невинный вид, спрашивает Йесон, когда опускает подол домашней чёрной футболки и поднимает взгляд на зардевшегося парня. – Ты покраснел. Давай открою окно, заодно проветрим, а то от меня тоже сейчас перегаром нести будет… Всё, что может выдавить из себя окончательно засмущавшийся Рёук, это тихое "угу", после которого мужчина, подойдя к окну, опускает на нём рулонные шторы и открывает одну из створок, чтоб в комнату попал влажный, вечерний летний воздух. Идеально. Тихо и уютно, темно, источник света – лениво жужжащий компьютер. А перед ним сидит то единственное, чего мужчине больше всего хочется в данный конкретный момент, причём сидит в домашней футболочке и соблазнительно коротких шортиках. Чонун, хитро ухмыльнувшись, обходит кровать, садится на неё, удобно устраиваясь у изголовья на куче подушек и как бы невзначай касаясь коленом бедра Рёука, и терпеливо ждёт, пока парень включит нужную серию. Когда юноша наконец садится рядом со старшим, при этом немного отклоняясь назад, чтобы прилечь на него, Чонун глупо улыбается и, оправдывая ожидания альфы, приобнимает его правой рукой за талию, локтём левой упираясь в подушки. Какая удобная поза: они оба полулежат, Рёнгу к нему спиной, согнув ноги в коленях, и, если донсен ещё чуть-чуть изогнётся, то попой упрётся аккурат в пах мужчины. На что Йесон, собственно, и рассчитывает. Конечно, можно было бы первым проявить инициативу, но хочется увидеть, как это делает, смущаясь и краснея, этот чудесный альфа. Первые минут двадцать проходят спокойно: оба просто смотрят дораму, вперив взгляды в экран компьютера. Но, как только в кадре появляется меланхоличный Тёмный Жнец, Рёук заметно напрягается и, найдя на своей талии руку беты, переплетает с ним пальцы, таким образом будто заявляя на него свои права собственности. И мужчине сие страшно льстит. Что может быть забавнее, чем ревность к киношному персонажу? На половине серии, устав ждать какой-либо инициативы от младшего, Чонун сам начинает ненавязчиво отвлекать его от компьютера. Сперва он наклоняется и легонько дует в правое ухо Рёнгу, от чего тот ёжится и поднимает плечи, крепче стискивая пальцы мужчины в своей руке. Затем ведёт носом линию по шее от ворота футболки, по позвонкам, выше, цепляя прядки чёрных взъерошенных волос, и, коснувшись уха, высовывает язык, чтобы пройтись самым кончиком по аккуратной, покрасневшей ушной раковине, тем самым запустив мурашки по телу парня. М-м-м, видно, ему приятно, но пока стойко терпит, не показывая эмоций, и продолжает пялиться в экран компьютера, хотя уже вряд ли понимает, что там происходит. Йесон опускает голову и начинает прокладывать дорожку поцелуев по выступающим позвонкам от ворота футболки до линии роста волос. Зарывается в чёрные прядки носом и шумно втягивает запах парня, в мыслях жалея, что не может в полной мере ощутить аромата его феромонов. А затем вновь возвращается к шее и смещается поцелуями вправо, к плечу, которое Рёук будто невзначай обнажил, поёжившись от его ласк. Внезапно, буквально на каких-то пару секунд Чонун ощущает в себе дикое желание наброситься на юношу с болезненными укусами и прикосновениями, после которых на светлой коже расцветут синяки. А ещё возникает дикое желание сжать его так сильно, чтобы захрустели хрупкие косточки, и целиком и полностью обладать им, во всех возможных смыслах. Но это длится всего пару секунд, как яркая вспышка, застлавшая глаза… а затем сердце снова затапливает тягучая, сладкая, зефирно-ванильная нежность к парню, которую хочется немедленно выместить, зацеловав его с головы до ног. Что, собственно, мужчина и начинает претворять в жизнь: целует хрупкое обнажённое плечико Рёнгу, вытаскивает собственную ладонь из цепких пальцев, чтобы погладить его грудь через футболку, и придвигается к нему вплотную. Почувствовав горячее тело, прижавшееся сзади, Рёук судорожно выдыхает и немного ёжится, ощущая себя в полном уюте и безопасности. Он выжидает ещё пару минут, наслаждаясь нежными поцелуями и поглаживаниями, а потом начинает потихоньку разворачиваться, чтобы сползти ниже и лечь на спину, устроив голову на подушках. Кажется, Чонуна такой расклад вполне устраивает. Он тоже немного сползает вниз по кровати, чтобы быть на одном уровне с лицом младшего, ложится на левый бок, упираясь локтем в матрас, а правой рукой гладит грудь и живот юноши, будто бы случайно подцепляя край его футболки рядом с поясом шорт. Рассматривая в полутьме лицо мужчины, Рёук отчаянно краснеет и его дыхание становится быстрее и тяжелее по мере того, как Чонун медленно, по миллиметру, всё выше и выше поднимает его футболку, уже слегка касаясь пальцами кожи на впалом животике. – Я впервые настолько очарован кем-то, – откровенно шепчет Йесон, улыбаясь парню и вызывая у него ответную улыбку, – ты самый удивительный человек из всех, кого я встречал. – Если продолжишь в том же духе, я растаю, как пломбирка на солнышке, – смущённо ёжится Рёук, на самом деле переживая приятные мурашки, пробежавшие по спине. – Ты умный, – продолжает соблазнительно шептать бета, видя, что мальчишке это нравится, – ловкий, хитрый, – каждое слово он сопровождает лёгкими поглаживаниями в области живота парня, всё больше задирая футболку, – смелый, обаятельный, – пальцы подбираются к груди и тут Рёук резко хватает старшего за руку, крепко сжимая её и не позволяя двигаться дальше, – пугливый? – вопросительно изгибает бровь Чонун, вместе с тем хитро улыбаясь. Любопытно, что это с ним? Куда подевалась вся смелость, что была в нём в первую их встречу? – Я не боюсь, – с вызовом смотря в чёрные глаза мужчины, гордо заявляет Рёнгу, но затем опускает взгляд вниз, на чужие руки под своей футболкой, и говорит уже тише, – просто у меня никогда не было отношений с мужчинами, и я… не знаю, что делать. – В прошлые разы у тебя всё хорошо получалось, – намекающе играет бровями Йесон, вспоминая прыть парня в прошлые пару раз, что у них была близость. – Это не то, – задохнувшись от смущения, шепчет Рёук, отворачиваясь от хёна. До чего непривычно и странно говорить о подобном, это же такие личные смущающие вещи! – Тогда, – чуть громче говорит Чонун, заставляя юношу снова повернуться, и мягко сжимает его правое запястье в своей руке, – Учитель Ким тебя научит, – он подносит лапку юноши к своим губам, глядя при этом ему в глаза, и оставляет несколько нежных, бережных поцелуев на внутренней стороне запястья, исполосованного шрамами. Кажется, это произвело на Рёука сильное впечатление – его рот непроизвольно приоткрывается, дыхание становится ещё быстрее и тяжелее, а глаза увлажняются от подкативших слёз. Малыш… Его хочется защитить, закрыть своим телом от любой напасти, и показать, что такое настоящая нежность и любовь другого человека. – Ты же мне доверяешь? – Целиком и полностью, – согласно кивает Рёнгу, и прикусывает нижнюю губу, глядя на то, как мужчина целует его шрамы на запястье, медленно передвигаясь поцелуями выше по руке, до внутренней стороны локтя, где щекотно, и до мешающего рукава футболки. – Подожди… – немного отстранив от себя Чонуна, юноша приподнимается, стаскивает с себя домашнюю футболку, оставаясь наполовину обнажённым, падает обратно на подушки и потягивается, демонстрируя подтянутое баскетболом тело. Прикусив нижнюю губу, Рёук замечает голодный блеск в глазах беты и наслаждается этим приятным ощущением, когда тобой восхищаются, будто божеством. – Ты идеален, – с нескрываемым восторгом шепчет Йесон, и, переместившись вниз, к ногам младшего, нависает над ним, замирая в таком положении. – Позволишь мне? – он вопросительно поднимает брови, взглядом указывая на тело парня, и, получив от него согласный кивок, наклоняется, принимаясь расцеловывать впалый животик с едва видимыми кубиками пресса. Рёук сам податливо раздвигает перед старшим ноги, чтобы тот мог удобно устроиться между ними, и гладит его плечи и руки, опустив взгляд вниз. Такой вид мужчины невероятно возбуждает. Розовые губы, складываясь в трубочку, мягко касаются светлой кожи, затем показывается кончик языка, игриво обведший пупок, и снова прикосновения губ, всё выше и выше, на солнечном сплетении, рёбрах, грудной клетке… Рёук с тихим стоном выгибается, подставляясь под ласки Чонуна, когда тот целует, а следом касается кончиком языка возбуждённого соска – обводит ореол, слегка нажимает на вершинку, прикусывает зубами, и всасывает его в рот. С приоткрытых губ парня слетает несдержанный стон, от которого по телу Йесона пробегает будоражащий табун мурашек. Какой он чувствительный… Но помимо его отзывчивости и чувственности мужчине доставляет дичайшее удовольствие мысль о том, что он первый, кто касается этого великолепного тела. Он первый, кто ласкает парня, и первый, кому вообще было позволено дотронуться до него. Знал бы он это в их первую встречу – ни за что не позволил бы себе быть несдержанным и напористым, как обычно вёл себя с другими "жертвами". "Прощай, тебе никогда не было со мной по пути. Лучшее однажды придёт и никогда не покинет меня", – звучит на экране уже надоевшая обоим песня, оповещая о завершении очередной серии, но никому не важно, что там происходит у героев дорамы. Самое важное тут, в тёмной комнате, наполнившейся быстрым тяжёлым дыханием, постанываниями, музыкой и шорохом одежды. Где-то на фоне гудит осушитель воздуха, копошатся в террариуме таракашки, стрёкот сверчков доносится с улицы вместе с шумом ветра и листвы, но все эти звуки заглушаются уханьем крови в ушах и сбитым дыханием. Подобравшись к шее парня, Йесон резко поднимается, встав на колени, снимает с себя футболку, бросая её на пол, мотает головой, чтобы взъерошившиеся волосы вернулись в прежнее состояние, и снова нависает над Рёуком, продолжая прерванное занятие. Он покрывает поцелуями ключицы, вытянутую в удовольствии шею, играет языком и зубами с мочкой уха парня, получая за это царапины на спине, и улыбается, когда, прижавшись всем телом к младшему, чувствует его отвердевший член в шортиках. – Ты знаешь, где находятся железы, вырабатывающие феромоны? – шепчет Чонун, смотря на зардевшегося, тяжело дышащего Рёука и поглаживая пальцами его шею. – Феромоны… выделяются всем телом… – с трудом вспоминая уроки биологии и полового воспитания в средних классах, отвечает парень, гладя ладонями спину старшего. – Через потовые железы… у омег есть ещё анальные железы… если омега мужчина… – будто в награду за правильные ответы Йесон оставляет поцелуи на ключицах альфы, но останавливается, как только тот замолкает, и продолжает, стоит ему снова заговорить. – А что насчёт альф? – мурлычет Чонун, проводя языком влажную линию от ключицы к левому соску парня. – У альф… тоже потовые железы… – Рёнгу задыхается, выгибает спину, чтобы приподнять грудную клетку, и, зарывшись в чёрные волосы на макушке мужчины, придавливает его голову к груди, прося не отрываться и продолжать покусывать и облизывать чувствительные соски. – Ещё… ещё... где-то на шее есть… мы можем выпускать феромоны… при желании... чтобы привлечь… пару… – Пра-а-авильно, – одобрительно тянет Йесон и, стряхнув с головы руку парня, возвращается к его шее. – Твои феромонные железы находятся здесь, – высунув язык, он проводит кончиком по коже, обозначая мышцу, соединяющую черепушку с ключицей, – и здесь, – целует за ушком, где находится височный отросток. – Ещё немного здесь, – оставляет поцелуй на яремной впадинке, – и-и-и здесь, – он толкается бёдрами, чтобы зажать между телами их возбуждённые члены, чем добивается громкого стона и царапин на спине. Приятно до одури, аж перед глазами всё плывёт… И это точно не от выпитого ранее алкоголя. – А чтобы заставить железы реагировать и источать феромоны, нужно активизировать твою симпатическую нервную систему, – продолжает свою "лекцию" Чонун, снова начиная прокладывать дорожки поцелуев от груди к вздымающемуся от быстрого дыхания животику, – которая будет стимулировать выделение допамина, – он целует кожу ниже пупка, скользя руками по стройным бёдрам, – адреналина, – поцелуй ещё ниже, почти у самой кромки шорт, – серотонина, – руки забираются под шорты, ползут выше, к тазобедренным косточкам, и мужчина ухмыляется, понимая, что под шортами нет белья, – и окситоцина. – Дальше он не идёт, всего лишь массирует тазобедренные косточки и целует самый низ живота парня, с удовольствием глядя на то, как Рёук подаётся бёдрами вверх, согнув ноги в коленях и упёршись пятками в матрас, при этом комкая пальцами плед и подушку под головой. Прекрасное зрелище. – Можно? – вдруг охрипшим от возбуждения голосом спрашивает Йесон, вытаскивая руки из-под одежды и, чтобы привлечь внимание юноши, прихватывает зубами резинку шорт, немного оттягивает её, и отпускает, позволяя шлёпнуть по коже. Ответом ему служит прикушенная губа и согласный кивок, после которого Чонун, взявшись за пояс шортиков, медленно стягивает их со стройных ножек, оставляя Рёука полностью обнажённым. Ну, почти. Для полной обнажённости стоило бы ещё снять с него серые носочки, но мужчине так нравится нынешний вид Рёнгу, что этот элемент одежды он решает оставить. Вот теперь можно в полной мере насладиться видом голого, возбуждённого, открытого юноши, зарывшегося лицом в подушку от смущения и опустившего левую руку вниз в надежде хоть чуть-чуть прикрыть гениталии. Как мило, обычно альфы более смелы и уверены в себе, но Рёук, кажется, стесняется своего тела, либо же смущается той пассивной позы, в которой оказался наедине со взрослым опытным мужчиной. – Я тебя пугаю? – решает спросить Чонун, отлавливая каждое движение и изменение в состоянии младшего. Задача ведь сделать ему хорошо, а не напугать в момент близости, для мальчонки же это всё впервые. Будет. – Нет, – бурчит Рёук куда-то в подушку, – я просто чувствую себя слабым, – он поворачивает голову и смотрит на выпрямившегося на коленях хёна, – как будто я девушка… – Ну, во-первых, нет ничего страшного в том, чтобы быть слабым или девушкой, – спокойно объясняет Йесон, бросая взгляд на мерцающий экран ноутбука, где продолжает идти сериал, – а во-вторых, в постели главное, чтобы было приятно обоим, так что… скажи, чего тебе хочется? – он наклоняется и оставляет поцелуй на левом колене парня, от чего тот ёжится, а член, прикрытый ладошкой, чуть подрагивает. – Или… как больше нравится, – решив узнать, какой вид секса Рёук предпочитает, Чонун опускается ниже и несильно кусает внутреннюю часть его бедра, от чего возбуждённый орган юноши снова напрягается и выделяет каплю смазки. Ага, значит, нравится погрубее. Буквально пару секунд Рёнгу собирает всю смелость в кулак, закрывает глаза, хмурится, пыхтит, а затем приподнимается на локтях, хватает старшего за шею правой рукой и, рванув на себя, резво перекатывается с ним на другую сторону кровати, меняясь местами. Теперь Йесону становится жутко интересно – что парень предпримет, находясь в активной роли? Насколько проявит свою натуру альфы? Чувствуя себя уязвимым из-за неопытности, Рёук облизывает губы и решает повторить все те же действия, что продемонстрировал ему старший, только начинает с осмотра его тела. Гладит ладонями руки, плечи, слегка царапает ногтями грудь, задевая соски, оглаживает бока и живот, сократившийся от щекотки, и игриво шлёпает резинкой домашних штанов по коже, получая за это шлепок по бедру в качестве наказания. Хихикнув, юноша склоняется над Чонуном и, лизнув кончиком языка его верхнюю губу, целует, несмотря на хилый протест "от меня пахнет перегаром". По телу Рёука проносится дрожь от ощущений влажного языка, скользящего по его собственному, от посасываний и лёгких укусов в губы, от маленьких ладошек, с жадностью жамкающих обнажённую попку, и от ощущения твёрдости, провокационно скользящей между ягодиц. Хочется раздеть хёна. Увидеть его полностью голым, потрогать везде, оставить свои следы на нём… Жадно целуя мужчину, Рёук шарит руками по его телу, трётся о него пахом, тихо поскуливая от возбуждения, старается испускать феромоны и радуется, когда Чонун рычит, думая, что это он так хорошо повлиял на него своими феромошками. Насладившись жарким поцелуем, парень уделяет внимание шее Йесона, бессовестно оставляя на светлой тонкой коже собственнические засосы, не заботясь о том, как завтра хён пойдёт на работу, и терзает укусами его грудь, только теперь уже прислушиваясь к тихим просьбам старшего вроде "нежнее", "медленнее", "осторожно, не кусайся" и "вот здесь". Ласки юноши хаотичны, неумелы, где-то болезненны, но тем не менее, Чонун облизывает губы и ободряюще гладит бёдра, спину и плечи донсена, получая удовольствие буквально от любого его действия. Уже, кажется, не стесняясь своей наготы, Рёук встаёт на колени, демонстрируя мужчине своё тело, и, вопросительно на него взглянув, кладёт руки на резинку его домашних штанов, молча спрашивая разрешения снять их. И Йесон разрешает, с улыбкой кивнув ему. Только вместе со штанами юноша стаскивает с его ног ещё и трусы, оставляя хёна голым и беззащитным. Откинув одежду на пол, Рёнгу морщится от снова заигравшей в компьютере песни, набившей оскомину, и, рванувшись к нему, ставит фильм на паузу одним щелчком по клавише "пробел", а на удивлённо вскинутые брови старшего отвечает простым: – Достало. Поджав губы, парень устраивается между раздвинутых для него ног Чонуна и опускает глаза на самую интересующую его часть тела, тут же заливаясь горячим, жгучим румянцем. Он… правда большой. Когда чувствуешь размер рукой – это одно, но, когда видишь его вот так – совсем другое. Возбуждённый член, обрамлённый короткими чёрными волосками, явно отросшими после бритья, призывно подрагивает, приподнимаясь над животом, а на тёмно-розовой головке поблёскивает только что выделившаяся капелька прозрачной смазки. И тут Рёук теряется. – Иди ко мне, – тихо зовёт Йесон, протягивая руки к парню, и улыбается, когда он отрывает глаза от гениталий и смотрит на его лицо. Конечно, для мальчишки, ни разу не имевшим дел с мужчинами в интимном смысле, зайти дальше, чем слепые ласки – слишком, поэтому Чонун, заметив паралич парня, понимает, что на этом стоит остановиться. Ещё слишком рано для чего-то большего, малыш попросту не готов морально. Разочарованно вздохнув, Рёнгу ползёт над телом старшего и садится на его бёдрах, когда равняется с лицом. – Всё хорошо? – интересуется Йесон, заботливо заправляя прядку чёрных волос за покрасневшее ушко парня, и получает в ответ согласный кивок. – Хочешь остановиться? – теперь донсен отрицательно мотает головой из стороны в сторону, округляет глазки и складывает брови жалостливым домиком. – Тогда меняемся местами. Перевернувшись вместе с младшим и подмяв его под себя, Чонун тянется к прикроватной тумбочке, наполовину улёгшись на Рёука и позволяя ему любоваться своей голой попой, открывает верхний шкафчик, выуживает оттуда пачку влажных салфеток с серебряным квадратиком презерватива, и встаёт на колени. – Хён, хён, стой, нет, давай без этого, – увидев в руках мужчины презерватив, Рёук поднимается на локтях и начинает паниковать, будучи явно не готовым к полноценной близости. И понимая, что в данный момент как бы… ему достанется роль пассива. А как-то не то чтобы очень хочется. Ну, в смысле… Хочется, но не так, как хочется Йесону. – Успокойся, маленький, – разорвав упаковку, улыбается ему Чонун, – это не то, о чём ты успел подумать. Держа прозрачный кружочек двумя пальцами, он крутит его, чтобы понять, в какую сторону разворачивать, а сообразив, садится между разведённых ног парня и, сжав пипку на кончике, подносит презерватив к его эрекции. Тончайший латекс практически неощутимо обхватывает твёрдую плоть, и Рёук хотел бы посмотреть, как мужчина это делает, но ощущения от первого за всё это время прикосновения сшибают крышу. Зажмурившись, юноша стонет, падает на подушки и подаётся бёдрами навстречу пальцам, плавно скользящим вместе с латексным колечком от головки к основанию. Хочется, чтобы это прикосновение длилось как можно дольше… – Позволишь… поцеловать тебя? Голос Чонуна слышится будто из-под толщи воды и виной всему бьющая набатом по ушам кровь. Но, чётко понимая, что хён ждёт ответа и что поцелуй получить хочется, Рёнгу выдыхает тихое "да", граничащее на выдохе со стоном, и уже предвкушает объятия и нежные губы старшего... Только вместо этого чувствует поцелуй на головке члена и удивлённо распахивает глаза, сразу смотря вниз. Йесон… боже, он собирается… Хитро улыбнувшись, глядя при этом из-под упавшей на лоб чёрной чёлки, Чонун ложится на живот, чтобы было удобно, обхватывает ладонью эрекцию парня, наклоняется и, не отводя взгляда от его расширившихся глаз, ещё раз целует головку, прикрытую крайней плотью. Всего лишь от такого простого действия Рёук готов закричать. Эмоции хлещут через край… С ним никто никогда ничего подобного не делал, он лишь видел такое на порно-сайтах и читал в сети, и всегда ему казалось, что минет – это как-то неестественно и противно. Но оказалось, что это чертовски, невыносимо, до искр перед глазами приятно. Особенно когда к тебе прикасается такой сногсшибательный мужчина. – Учитель… – слово вырывается само собой, миновав мозг, а Йесон весь содрогается от возбуждения, прошившего тело от шеи до копчика. У самого сейчас голова отключится… Сглотнув слюну, Чонун опускает глаза и, глядя теперь на возбуждённый член, уделяет ему всё своё внимание. Ещё два раза поцеловав сочащуюся головку, он высовывает язык и проводит им по всей длине от основания до вершинки. Запускает кончик языка в уретру, посильнее надавливая, чтобы ощущения были ярче, затем, сжав ладонью ствол, оттягивает крайнюю плоть и погружает в рот только головку, обводя её языком. Во рту сразу ощущается вкус химической смазки, которой покрыт презерватив, и идеальная гладкость латекса. Но громкий стон, раздавшийся над головой, и рука, вцепившаяся в его левую кисть, отвлекают от несколько неприятного вкуса и заставляют двигаться активнее. Раскрыв левую ладонь, Йесон переплетает с юношей пальцы, сцепляя их в крепкий замок, а правой рукой обхватывает горячий, пульсирующий член у основания и, постаравшись расслабить горло, полностью вбирает его в рот. До побеления костяшек стиснув чужие пальцы, Рёук выгибается всем телом, превращаясь в дугу, хватается свободной рукой за подушку и, вцепившись в неё зубами, громко, томно стонет, зажмуривая глаза. Ох чёрт, какой вид… Снизу Чонун может видеть лишь выступающие рёбра на выгнутой грудной клетке, но, как только парень падает на кровать и извивается от удовольствия, мужчина готов поклясться, что может кончить только от одного вида того, как Рёуку хорошо. Он выпускает твёрдую плоть, затем снова погружает её в рот, и повторяет это снова и снова, стараясь принять как можно глубже, но из-за долгого отсутствия практики сталкивается с приступом тошноты и прекращает попытки протолкнуть член в горло. Просто продолжает посасывать его, как конфету, терпя противный вкус химической смазки. Хватает всего пары несчастных минут, чтобы Рёук забился в экстазе. Его стоны с каждым движением головы старшего становятся громче и выше тональностью, сильные пальцы, кажется, вот-вот сломают пальцы Чонуна, до побеления сжимая их, яички поджимаются, вены начинают пульсировать сильнее, и наконец в гладкую поверхность презерватива ударяет первая тугая струя спермы. Почувствовав это, мужчина обхватывает губами одну головку и обводит её языком, лаская уретру и уздечку, продлевая удовольствие для альфы. Как только Рёнгу обмякает на постели и начинает хныкать, Йесон выпускает его изо рта и старается отдышаться, глядя при этом на всё ещё эрегированный орган. Он не имел дел с альфами-парнями, всегда, если доводилось спать со своим полом, это были омеги или беты. А потому увиденное его завораживает – на основании члена юноши очень быстро набухает, пульсируя, большой, покрытый венами узел, а головка продолжает медленно сочиться спермой и смазкой, наполняя презерватив. Сбивчиво дыша, Чонун поднимает глаза на лицо Рёука и с силой прикусывает нижнюю губу при виде того, что его оргазм продолжается: мальчишка постанывает, зажмурив глаза, надрывно дышит, сжимает пальцами подушку и его руку так, что, кажется, вообще никогда не отцепишь. Это потрясающе. Так вот как это происходит… Вот что испытывает Чонсу в сезон гона. Раньше он изучал анатомию и физиологию альф только теоретически, с помощью сухой науки, но никогда, ни разу на деле не видел, как функционирует их половая система. И это чертовски любопытно. А что, если… С трудом вытащив руку из цепких пальцев юноши, Чонун разминает её, тихо шипя, а затем осторожно, одними лишь подушечками касается набухшего узла. Пульсирует. Пройдясь пальцами по стволу от узелка до головки, он обхватывает её пальцами и немного массирует, получая в ответ стон и жалобный хнык. Наверное, это тяжело… Глядя на истекающий спермой член, обтянутый презервативом, мужчина сглатывает слюну и думает, каково ощущать вот это внутри себя. Ему ещё не доводилось быть в пассивной роли. Ну не встречался он с парнями, особенно с такими, кому мог бы открыться настолько, чтоб быть пассивом в гомосексуальных отношениях. А тут перед ним альфа, его парень, у них отношения… И стало любопытно – ведь наверняка же рано или поздно встанет этот вопрос, рано или поздно инстинкты возьмут своё и Рёук захочет его как альфа. И что тогда делать? – Хё-ё-ён… – из мыслей и преждевременной паники его вытаскивает томный стон, от которого по телу бегут мурашки, а собственный член напрягается, причиняя боль. Облизнув губы, Йесон ползёт по постели вверх, ложится на левый бок и немного придавливает парня своим телом, очень удачно прижимаясь пахом к его бедру. Какой прелестный вид… Глазки влажные, будто вот-вот заплачет, щёки красные, на лбу испарина, чёлка мокрая от пота, шея и грудь покраснели от возбуждения, губы алые, истерзанные поцелуями и обострившимися клыками – идеально. Его вид настолько соблазнителен, что тело и мозг требуют немедленного продолжения банкета. – Что такое, малыш? – ласково шепчет мужчина и, занеся правую руку над телом младшего, дразняще поглаживает его грудь и живот кончиками пальцев, от чего у Рёука бегут мурашки и он тихо стонет. Вместо ответа альфа кладёт руку на бедро Чонуна, плавно соскальзывает вниз, цепляет короткие волоски, от чего бета вздрагивает, и обхватывает ладошкой эрегированную плоть, крепко сжимая её и сразу начиная двигать рукой вверх-вниз. – Поцелуй меня… – горячо выдыхает Рёук, смотря на губы старшего, и моментально получает желаемое, растворяясь в глубоком, страстном, влажном поцелуе. Йесон целует жадно, собственнически, грубо сминая нежные губы и зарабатывая мелкие царапины от клыков, и толкается навстречу горячей ладошке парня, ускоряющей движения по его члену. Хочется большего… Хочется добавить смазки, чтобы облегчить скольжение, попросить о минете, но вместо этого Чонун только рычит в чужие губы, покусывает их, и едва слышно постанывает. – Хочу тебя… Учитель, – будто бы в бреду шепчет Рёнгу, проходясь языком по губам мужчины, и от этого обращения у старшего, кажется, срывает все заслонки. Он хрипит, сжимает юношу в объятиях так, что у того кости хрустят, тогда как альфа ускоряет движения рукой, и всего через пару секунд Йесон с тихим рыком, зажмурившись, кончает в сжавшуюся на головке ладошку. По телу прокатываются волны удовольствия, голова пустеет, в ушах пульсирует кровь, каждая мышца расслабляется после напряжения, и просыпается какая-то невероятная нежность. Не открывая глаз, Чонун улыбается, обессиленно падает рядом с Рёуком, и ластится к нему, поддевая носом его ушко, прядки волос, нежную, пылающую румянцем щёчку, висок, и оставляет поверхностные поцелуи везде, куда попадут губы. – Мх… зачем надо было… его цеплять, если… всё равно плед изгадили? – еле-еле восстанавливая дыхание, тихонько спрашивает Рёук, показательно цепляя выпачканными в сперме пальцами забавно булькающий пузырик презерватива на себе. – Задача была не в чистоте, – открыв глаза, улыбается Чонун, целуя парня в щёку, – а в защите. Ты же понимаешь, что полноценной близости у нас в отношениях не будет, пока я твою кровь не проверю на заболевания? – Нет у меня ничего, – обиженно дуется юноша, отворачивая голову от старшего. – И чот до этого тебя моё здоровье мало интересовало. – Не правда, – положив ладонь на горячую щёчку донсена, Йесон поворачивает его лицом к себе и нежно целует в губы, – я смог визуально и по некоторым твоим пищевым привычкам определить примерный уровень сахара в крови, здоровую половую систему, хорошие почки и отличную печень, так что для полной картины мне просто нужно провести анализ твоей крови. – А то, что мы делали лапочками в прошлый раз? – хитро сощурив глазки, спрашивает Рёнгу, делая намёк на их совместную работу ручками. – Не особо ты парился о презервативах. – Я сделал очень рискованную ставку, – поджимает губы мужчина, – и раньше ни с кем ничего подобного без защиты не делал. Абсолютно со всеми партнёрами он использовал разные виды защиты: это обязательно были презервативы, непременно дорогие и хорошего качества. А с девушками пользовался латексными перчатками и иногда оральными контрацептивами, которыми в этот раз решил пренебречь. Естественно, всё это делалось из соображений собственной безопасности в первую очередь, ведь не хотелось бы словить от случайной "жертвы" какой-нибудь хламидиоз, молочницу, герпес, или, не дай бог, что-то посерьёзнее. По-хорошему, и с Рёуком стоило бы при первом контакте пользоваться презервативами, но Чонун этого опрометчиво не сделал. И ему сказочно повезло, что парень оказался чист. – Если ты ещё хоть раз упомянешь, что спал с непонятным кем-то, я тебя искусаю, – хищно сощурив глаза, обещает Рёнгу, показывая белые клыки, на что мужчина довольно улыбается и ещё раз чмокает его в губы. – Тогда о том, что я в разводе, упоминать тоже не стоит? – Йесон говорит это смехом, понимая, что им всё же придётся поднять тему его бывшей жены, и предсказуемо сталкивается с расширившимися карими глазами парня. – Давай я отнесу тебя в душ, мы приведём себя в порядок, а потом поговорим об этом, хорошо? Не в силах сказать хоть что-нибудь, мальчишка кивает и, глядя на то, как резво старший спрыгнул с кровати, старается аккуратно подползти к её краю, чтобы Чонуну было удобно подхватить его на руки и отнести в уборную. Естественно, Рёук не выдерживает и начинает расспрашивать мужчину о жене прям в душе, когда они оба стоят, обнявшись, под тёплыми струями воды. Даже не думая что-то скрывать, Йесон честно говорит о том, как наивно влюбился в старшей школе в красивую и умную бету. Как они поженились сразу после выпуска, поступили в университеты, он – на физико-химический, она – на дизайнера городской среды. Как он брался за любую подработку, чтобы обеспечить их маленькую семью, как бился над учёбой, почти не бывал дома из-за университета и подработок, мало времени уделял жене… Родители с обеих сторон были не в восторге от такого раннего брака любимых детей, однако всё же старались помогать финансово, хоть это и не улучшало их семейной жизни. Да, деньги на жизнь были, но душевный коннект стремительно пропадал. Разные интересы, разные круги общения, жена начала на сторону ходить, практически полное отсутствие времени друг для друга... А когда Чонуну удалось устроиться на свою первую официальную работу, – в школу преподавателем, – жена не выдержала и подала на развод. Причём вышло так, что квартира, в которой они вместе жили, была её – подарок от отца на свадьбу, так что она просто выставила все вещи уже бывшего мужа за дверь и всё. – Ну, я ночевал сперва в школе, потому что с деньгами было туго, а к родителям идти стыдно, – натянуто будничным тоном, с улыбкой рассказывает Йесон, натирая Рёуку спину мочалкой с ароматным, взбившимся в пышную пену гелем для душа. – А потом меня застукал в школьном туалете мой коллега, когда я умывался и брился. Ну-у-у, и он по доброте душевной забрал меня к себе жить, пока я не смог уверенно встать на ноги. – Как-то бесчеловечно было со стороны твоей жены вот так выставлять мужа за порог… – хмурится Рёук, переваривая всю эту историю. – Да, – тяжело вздыхает бета, переходя мочалкой на плечи, – но, не случись всего этого, я бы не был тем, кем являюсь сейчас, так что… всё к лучшему. Хотя тогда, конечно, так не казалось… Резко вдохнув, юноша разворачивается лицом к Чонуну, едва не поскользнувшись на гладком покрытии ванны, встаёт к нему вплотную, поднимает руки и берёт его лицо в свои ладошки, глядя прямо в глаза. – Ты очень сильный, хён, – он говорит это с нескрываемым восторгом, едва сдерживая себя, чтобы не сорваться на слёзы, и широко улыбается, – я теперь понимаю, почему ты не хотел меня к себе подпускать. И почему ушёл тогда от разговора в машине. Но я… горжусь тобой. Я рад, что ты смог с этим справиться и идти дальше, потому что иначе мы бы не встретились и не стояли сейчас здесь вот так. Спасибо тебе… за тебя, – приподнявшись на носочках, Рёук обвивает шею Чонуна руками, прижимается к нему, чувствуя его руки на своей талии, и с улыбкой целует, закрыв глаза. В душе юноши плещется столько эмоций, начиная с волнения и давно подавленной боли от собственного расставания, и заканчивая гордостью и неподдельным счастьем, что он сжимает старшего в объятиях, целует его, и всячески ластится, не желая отлипать. Теперь действительно весь пазл жизни одинокого беты встал для него на свои места и, самое главное, теперь этого шикарного мужчину он ни за что не отпустит от себя ни на шаг. – Тебе спасибо, – ласково шепчет в ответ Йесон, прижав мальчишку к себе, – за то, что выбрал меня, – он целует его в щёчку и смешно фырчит в ухо, от чего Рёнгу смеётся и ёжится. – Держи, теперь ты три меня, а то мы ещё час отсюда не вылезем, а завтра на работу, – отлепившись от мокрого стройного тела, Чонун всовывает в руки младшего мочалку и поворачивается к нему спиной, наглядно показывая, где тереть.