Правило неприкосновенности 2. Химия.

Рёук еле-еле просыпается, почувствовав вибрацию будильника под подушкой, на ощупь отключает его и переворачивается на другой бок, собираясь прилипнуть всем телом к горячему ото сна Йесону и понежиться с ним. Однако, вопреки ожиданиям, вторая половина кровати пустует и холодает, и горячего сонного тельца на ней как-то не наблюдается. Зато это тельце наблюдается в кресле недалеко от кровати. Не найдя рядом с собой любимого мужчины, Рёук раздосадовано хнычет, разлепляет глаза, в которые будто песка насыпали, и приподнимается на локтях, чтобы посмотреть на мирно сопящего в кресле хёна. От усталости Чонун откинул голову назад и так и уснул, из-за чего теперь его рот открыт, на коленях расслабленно лежат руки, ноги вытянуты вперёд, на полу лежит листами вниз чёрная записная книжка, а в правой руке едва держится ручка, готовая вот-вот отправиться вслед за книжкой. Нахмурившись, юноша трёт глаза, медленно встаёт с кровати, чтоб вертолёты с бодунища не словить, на цыпочках подходит к креслу, осторожно поднимает записную книжку и открывает её на тех листах, какими вниз она упала. Какие-то пункты с английскими заглавными буквами, ещё какие-то даты, адреса, а вот график кривенько начерчен… И этим хён занимался всю ночь? Похоже на какую-то хрень, если честно. Однако, если присмотреться повнимательнее, становится понятно, что это план. Вернее, несколько планов действий, и все они связаны с тем, что произошло вчера. Прочитав несколько строк и толком не вникнув в замысел Чонуна, Рёук опускает книжку и смотрит на спящего крепким сном хёна, испытывая в этот момент сильный прилив нежности к нему. Мужчина мучил себя мыслями всю ночь, чтобы позаботиться о них, чтобы придумать, как выпутаться из ситуации с директором и остаться на плаву. Это чертовски сильно греет душу… Рёнгу осторожно треплет старшего по плечу, чтобы разбудить, просит перелечь на кровать и ещё немного подремать, а сам берёт на себя обязанности по приготовлению для них завтрака. Летая, как в жопу ужаленный, он умывается, приводит себя в порядок, быстро варганит омлет на троих, подумав, что Чонджин наверняка тоже захочет есть по пробуждении, и в десять минут восьмого идёт будить любимого бету. Который еле-еле открывает глаза, быстро отрубившись на мягкой постельке. Они наспех завтракают и вместе, уже не скрываясь, приезжают в школу на машине, хотя на подъезде к школе Рёук противится, говоря, что не стоит усугублять своё положение такой показухой. Впрочем, он быстро меняет своё мнение, когда Чонун кладёт ладонь вместо коробки передач на его колено и ободряюще поглаживает, показывая, что всё будет хорошо. Но, естественно, все тревожные ожидания юноши оправдываются – стоит им войти в школу, как ученики вокруг начинают перешёптываться, провожать их взглядами и хихикать. Приятного мало, конечно, но оба стойко выдерживают повышенное внимание к своим персонам и, поднявшись на второй этаж, расходятся в разные стороны, улыбнувшись друг другу на прощание. Едва Рёук входит в кабинет, как все затихают, будто класс поставили на паузу, и провожают его взглядом, пока он не бросает свой рюкзак на парту и не плюхается на стул. В тот же момент все снова начинают разговаривать, только теперь поглядывая на парня и немного понизив голоса. Однако альфа не обращает на них внимания – его вниманием целиком и полностью завладевает какой-то подозрительно активный и... непривычно красивый Хичоль. – Эй, ты сегодня звезда! Все только и делают, что обсуждают тебя и Учителя Ким! – спешит поделиться с ним Хиним, садясь вполоборота к другу и понижая голос, чтобы в гуле разговоров их было не особо слышно. – Такая себе новость, – фыркает Рёнгу, начиная выкладывать тетради на стол, хотя самого в дрожь бросает при мысли о том, что вся школа обсуждает их с Чонуном отношения. Вот заняться людям нечем, лучше б об экзаменах так парились! – А ты чего... – он хочет спросить, почему Хичоль сегодня так красиво уложил волосы, накрасился, даже школьная форма выглажена и хорошо на нём сидит, но замолкает, учуяв запах его феромонов. Лимон с жасмином. Опять будут проблемы с учителями, потому что смесь лимона и жасмина даёт похожий на коньяк аромат – преподаватели в очередной раз будут думать, что он бухой в школу ходит. – М-м, всё ясно, – фыркает парень, давая другу понять, что догадался о его состоянии. Когда Хичоль приходит при параде и с алкогольным ароматиком, это значит лишь одно – у него гон и он впадает в состояние охоты. – Как думаешь, удастся мне склеить какую-нибудь омежку в этом сезоне? – играет бровями старший, видя, что юноша не особо горит желанием обсуждать свои отношения и слухи на этот счёт, раз так быстро перевёл тему. – Главное, чтоб это был не преподаватель, – усмехается Рёук, глядя на хёна исподлобья, – в остальном дерзай. Поджав губы, Хичоль протягивает правую руку и ловит ладонь младшего, заставляя отпустить краешек тетради, а затем крепко сжимает его пальцы, получая в ответ молчаливый взгляд карих глаз. Донсену сейчас нужна поддержка, Хичоль достаточно хорошо его знает, чтобы почувствовать и увидеть это всего лишь по взгляду донсена – он напряжён, растерян, в чём-то даже напуган, но старается не показывать всего этого, потому как боится, что в таком случае его задавят. И Хичоль, как настоящий друг, готов помочь Рёуку всем, чем сможет. Как и Чонсу готов помочь Йесону. У преподавателей происходит примерно тот же разговор, только во время большой перемены и с некоторым процентом матов в речи. Чонсу терпеливо выслушивает все варианты дальнейших действий друга, которые тот придумал за ночь, и сходу анализирует их с точки зрения математики, чтобы понять, какой из планов имеет большую вероятность на успех. А затем угощает младшего крепким кофе, потому что тот совсем плохо выглядит. Вечером Рёук встречает своего бету на парковке, и они вместе уезжают домой. А наутро снова появляются в школе вместе под очередной всплеск обсуждений от учащихся и преподавателей, а также к бурному негодованию директора, который наблюдает за всем этим из окна своего кабинета. Они становятся настоящей сенсацией в своей школе: родители, до которых дошли слухи об очередном "совращении студента преподавателем", заваливают директора жалобами и устраивают скандалы, от которых тот едва успевает отбиваться. А ученики, в особенности старшеклассники-парни, становятся несколько... агрессивными по отношению к Рёуку. До драк, конечно, не доходит, но вот "случайно" толкнуть или засунуть какую-нибудь дрянь в рюкзак – это пожалуйста. Но Рёук ведь тоже не пальцем деланый, он смело даёт всем отпор, подключая к этому святому делу Хичоля, так что недоброжелатели быстро отстают от него. А Чонун, как настоящий профессионал, продолжает вполне успешно держать марку строгого и холодного альфы, очень грубо отвечая своим коллегам, если те рискуют задавать вопросы, и жёстко осаждая шушуканье учеников. Они могут выдохнуть только дома и то лишь спустя три дня, когда Чонджин, успешно пройдя собеседование в университете, уезжает обратно в Сувон. Первым делом оба отсыпаются, потому как нервное напряжение не лучшим образом сказывается на здоровье, а затем Йесон, не вылезая из постели, крепко обнимает младшего и наконец рассказывает ему о своих планах на их дальнейшую жизнь. Звучит, конечно, всё сложно и далеко не радужно, но Рёук, сжав зубы, лишь теснее прижимается к хёну и клянётся, что не сбежит, как и обещал, и постарается что-нибудь придумать, чтобы облегчить им жизнь. Так проходит весь апрель и половина мая, а затем... о них забывают, переключаясь на более насущные проблемы. А именно – экзамены. Рёук днями и ночами учится, пропадая в школе, на дополнительных занятиях, и успевая посещать художественные курсы, чтобы готовиться к вступительным испытаниям в университет. А Чонун в свою очередь с головой уходит в собственные разработки, забив на основную работу в школе. В голове плотно сидит мысль, что он уволен, поэтому давать детям знания как-то уже не особо хочется, и он меняет тактику преподавания. Теперь вместо привычной выдачи материала и проведения наглядных опытов даёт ученикам страницы учебника, заставляет писать конспекты и с тоской сидит на занятиях. Когда же надо провести практику – дети сами химичат, следуя инструкциям в учебнике, а он лишь смотрит, чтоб никто без глаз не остался. Зато сразу по окончании расписания летит в центр города как на крыльях, чтобы поскорее заняться тем, что действительно важно – своей лабораторией. За те полтора месяца, что прошли с момента разговора с директором насчёт вскрывшихся отношений, Чонун таки получил ипотеку размером в пятьдесят миллионов вон. Он сразу же арендовал небольшое подсобное помещение и переоборудовал его под химическую лабораторию, куда перевёз все свои наработки. А заодно подался наконец на патент, как и хотел, и даже уже прошёл патентный поиск и подал заявку в международный реестр, заплатив за это кругленькую сумму. Всё, остаётся только ждать одобрения... Впрочем, он уверен, что с патентом дело выгорит, ведь такой разработки, как у него, в стране точно ещё нет. Теперь эта маленькая лаборатория становится местом встречи и исследований для Санви, Хёкджэ, Донхэ, Рёука, и Чонсу – последний приезжает сюда иногда и на всякий случай, чтобы друг взял у него анализ крови. Йесону наконец удалось избавиться от побочных эффектов в сыворотке, однако для перестраховки он всё же просит хёна периодически проверяться, а то вдруг организм в один прекрасный момент как-то не так отреагирует, и альфа опять загремит в больницу. К концу июня, пока Рёук усиленно готовится к выпускным экзаменам, Чонун находит крупную фармацевтическую компанию и проходит в ней собеседование, предлагая свои услуги разработчика уникальной сыворотки. И, естественно, директор компании остаётся весьма заинтригован и заинтересован той чудесной сывороткой, что придумал бета, а потому выражает сильное желание поработать с химиком и даже взять в аренду его патент, когда тот его получит. В тот же вечер они с Рёуком празднуют это вином и длительным сном, потому как оба больше ни на что не способны от усталости. С семнадцатого июля во всех школах страны начинаются экзамены. Рёук сдаёт всё на хорошие баллы, потому как уйму сил вбухал в подготовку, и двадцать девятого июля, когда сдаёт последний экзамен, заваливается домой с фразой "хочу в клуб" и большим пакетом еды и алкоголя. Ну вот как можно отказать этой милой мордашке, которая так усердно трудилась в течение года? Собравшись, они вместе идут в клуб, позвав с собой ещё и Братьев Ли для веселья, и в кои-то веки будто вспоминают друг про друга, оказываясь в привычной, давно забытой обстановке. С момента окончания гона у Рёнгу близости у них не было – со всеми этими заботами и проблемами времени на близость катастрофически не хватало, они всего лишь ластились друг к другу и целовались, но не более. Однако, оказавшись в клубе, оба окунаются в воспоминания о своей первой встрече и знакомстве, и между ними вновь вспыхивают чувства, что не укрывается от глаз Донхэ и Ынхёка. На этом этапе общения, проникнувшись к учителю, который в прошлом был довольно строг с ними, альфы по-настоящему радуются и за Чонуна, и за Рёука, с которым стали в достаточной степени близки. Они даже сами перестают тушеваться и в открытую лезут друг к другу, чего раньше в присутствии Йесона себе не позволяли. Препод всё ж таки. Был. Но, порядком напившись, Братья Ли начинают разговаривать на слишком уж личные темы и "случайно" – или, может, намеренно, – заводят разговор о Кюхёне, за что более-менее трезвый Чонун тут же цепляется и начинает их расспрашивать об омеге. Однако парочка альф ничего полезного не говорит, только ноет о том, что мальчишка вдруг резко пропал и совсем перестал выходить на связь, из чего Чонун делает в какой-то мере утешительный вывод: динамит Кюхён не только Чонсу, но и вообще всех, кто остался в Корее. Даже вон с этими двумя связь оборвал... Наутро мужчина спешит поделиться добытой информацией с Итуком, а затем весь день посвящает Рёуку, радуясь, что наконец-то может себе это позволить. Новые проблемы настигают пару в августе, когда Чонун, как и обещал, пишет заявление по собственному желанию и увольняется из школы, искренне поблагодарив Чхве Шивона за терпение и в целом всё хорошее, что тот для него сделал. Получает зарплату и уходит. И тут его начинает крыть лёгкая паника. Патент он получит дай бог только через месяцев восемь при самом лучшем раскладе, в кармане ещё остались кредитные средства, на которые можно жить, но вот вариант с официальной работой он как-то... пропустил в своём плане. А ведь официальное трудоустройство необходимо для выплаты кредита... Ну, вернее, для "официоза" перед государством, сам-то кредит можно и с каких-нибудь нелегально заработанных средств выплатить. Проблему с трудоустройством помогает решить, на удивление, Рёук – он разговаривает со своими университетскими друзьями, с кем иногда играет в баскетбол, а те разузнают всё в своём универе. И уже через неделю Чонуну приходит приглашение на должность преподавателя физики у архитекторов в университете Кёнги. На которую он успешно проходит, а вечером того же дня, после собеседования, устраивает Рёуку свидание в виде похода в кинотеатр и ужина при свечах в домашней обстановке. После которого, собсно, у них наконец-то происходит близость, чем оба остаются очень довольны. Спустя два дня после этого события Рёук успешно сдаёт вступительные творческие испытания при университете и становится студентом отделения дизайна, как и мечтал, за что вознаграждает себя походом в клуб. Правда, в этот раз с университетскими друзьями и Хичолем, потому как Братья Ли слиняли на пару недель в Америку, а Йесон возится в своей лаборатории с химикатами. И сначала, вроде, всё идёт хорошо, он пьёт, веселится, танцует, слушает рассказы старших, а потом как-то вдруг... на него нападает азарт. Он идёт на танцпол. Трётся о какого-то парня в дорогущем костюме. И вытаскивает из его кармана пачечку смятых купюр. А затем у другого вытягивает пачку чуть потолще. И незаметно снимает с тонкого запястья какой-то милой омеги дорогущий жемчужный браслет, уже прикидывая, за какую цену его можно загнать в ломбарде. – Ты что творишь?! – зло шипит на него Хичоль, буквально швырнув друга на холодную кирпичную стену закутка, где курят посетители клуба. Вместо ответа Рёук лишь морщится, икает, и отмахивается от хёна, собираясь вернуться обратно в клуб, где темно, душно, и музыка делает туц-туц. Однако уйти ему не дают: схватив младшего правой рукой за левое плечо, Хичоль снова припечатывает его спиной к холодной стене, слегка передавливая предплечьем горло, и склоняется к его лицу максимально близко, чтобы добавить веса дальнейшим словам. – С катушек съехал? Тебя Учитель на британский флаг порвёт, если узнает, что ты опять взялся за старое! – Наоборот! – повышает голос Рёнгу, отталкивая друга от себя и глубоко вдыхая свежий ночной воздух. Да-а-а, напился он неплохо, аж перед глазами всё плывёт... – Я хочу помочь! А то сижу у него на шее, как бездельник, не работаю из-за учёбы, а он... А он заботится обо мне! Только и думает, куда устроиться и где денег взять... – Не думаю, что он обрадуется такой помощи, – скептически фыркает Хиним. Вытащив из кармана джинсов пачку сигарет, он подносит её ко рту и вытягивает одну, собираясь закурить. Конечно же, Хичоль оказывается прав. Поутру Чонун, собирая разбросанные пьяненьким альфой вещи, находит в карманах его клубных брюк пачку денег и жемчужный браслет, и устраивает младшему разбор полётов. Нет, он не кричит, не истерит, а просто, стараясь сдерживать свой гнев, разговаривает с Рёуком, доводя его до слёз. А смысл плакать... Это же проблему не решит. И хотя юноша клянётся и божится, что больше никогда и ни за что воровать не станет, даже чтобы поправить своё финансовое положение, Йесон в ту самую секунду не верит ни единому его слову. Кипя от злости после разговора, мужчина садится в машину и на всех парах мчит к Чонсу, а потом вместе с ним же и напивается, переживая жуткий стресс. Что ж всё идёт наперекосяк?! Его будто проклял кто – вон и пить опять начал, и любимый альфа чудит, и с деньгами жопа, патента ждать ещё хуеву тучу времени, благо хоть с работой как-то мало-мальски определилось. Чёрная полоса какая-то... – Знаешь, когда всё плохо, это значит, что в твою жизнь пытается войти что-то новое, – философски изрекает Чонсу после второй бутылки соджу, важно выставив указательный палец, пародируя мем с китайским монахом. – Судя по пиздецу, который на меня напал, в мою жизнь должен войти как минимум лям долларов, – фыркает Йесон, отодвигая от себя стеклянную стопку, которую хён только что наполнил прозрачным горячительным. Не по этикету, да и похер, как-то не хочется сильно напиваться, одной бутылки соджу за глаза хватит. – Что вот мне с ним делать? – вздыхает мужчина, крутя в голове клятву Рёнгу о том, что красть больше не будет, и вспоминая его увлажнившиеся из-за подступивших слёз глаза. – Он был пьян, – пожимает плечами Итук, смотря на мучающегося мыслями друга. – Рефлекс, может, сработал по старой памяти? У Кюхёна рефлексы срабатывали при малейшей опасности, он сразу становился чересчур напряжённым и готов был вломить первому, кто его тронет. – Ты всё ещё думаешь о нём? – хмыкает Чонун и поднимает глаза на мгновенно стушевавшегося хёна. – Он же... вряд ли вернётся, сам понимаешь. Уже прошёл год как Кюхён умотал в Америку, и где-то с месяц назад он вдруг резко замолчал, перестав отвечать на сообщения и звонки. Чонсу места себе не находит, нервничает и думает о самом худшем, тогда как Йесон твёрдо уверен – омега уже не вернётся сюда, навсегда останется в Штатах и начисто забудет, что существует какой-то там Пак Чонсу. К сожалению, такова жизнь, нужно быть реалистами. Однако Итук свято верит, что любимый парень вернётся, и каждый день продолжает написывать ему сообщения в KakaoTalk. – Если бы Рёук внезапно исчез, как долго ты бы искал его? – задаёт совершенно неожиданный вопрос старший, и у Чонуна в эту секунду леденеет сердце. Если бы... Рёук... исчез? Сердце обдаёт новой волной холода, а желудок скручивается в узел. Об этом даже думать страшно, не то что представить или пережить! Они же с Рё договорились – никуда друг от друга, обещали быть вместе, что бы ни случилось, и в любых ситуациях поддерживать... – Прости, я дурак, – сникает Йесон, догадываясь, что чувствует сейчас лучший друг, – мне не стоило так говорить. – Эй, езжай-ка лучше домой, – с трудом взяв себя в руки и улыбнувшись, вздыхает Чонсу, откидываясь на спинку стула, – поговори с ним, спокойно всё обсудите и найдёте компромисс. Как давно вы откровенно разговаривали на тему ваших отношений? Наверняка давно, учитывая твою занятость с работой, а его – с поступлением. – Да, мы... и правда давно не разговаривали, – вдруг осеняет Йесона мысль. Последний раз всерьёз они обсуждали свою жизнь и отношения в тот вечер, когда мужчина рассказывал, какие придумал планы дальнейших действий, но это было после скандала с директором. И прошло уже довольно много времени с того момента. Неудивительно, что Рёук так себя ведёт: они ничего не обсуждают, каждый занят своим личным, вокруг куча стресса, непонятки насчёт ближайшего будущего, так ещё и секса нет в довесок! Гадство. Так и до развода недалеко... – Значит, это нужно сделать сейчас же, – подстёгивает его Чонсу, поднимая стопку, до краёв наполненную соджу, будто собираясь произнести тост. – Езжай домой через аптеку и будет тебе счастье. – Ты когда пьяный, умные вещи говоришь, – язвит Чонун, корча рожицу старшему. – Да я, вродь, и по трезвяку ничо так соображаю, – фыркает в ответ альфа и, поднеся стопку ко рту, махом вливает в себя прозрачное сладковатое соджу, слегка морщась от горечи, лизнувшей горло. – Да, кстати, – резко поставив стопку на стол, продолжает Чонсу, – если что, ты помни, что всегда можешь на меня положиться. Я тебе во всём помогу, и финансово, и не финансово. – Спасибо, хён, – тепло улыбается Йесон, слегка опуская голову, чтобы прикрыть глаза чёрной растрёпанной чёлкой. Итук смешной, когда пьяный, но эти слова... Чонун уверен, он говорит совершенно искренне даже в подпитом состоянии. Такой друг на вес золота. Он его после развода из дерьма вытянул, и в этот раз, если всё скатится в жопень, не бросит. – Тогда я поеду, завтра спишемся, – вместо ответа старший кивает ему и вкидывает в себя ещё одну стопку соджу. – Так, а вот это я, пожалуй, с собой заберу, тебе хватит уже, – хмурится донсен, выхватывая из рук альфы непочатую зелёную бутылку, которую тот собирался вскрыть. – Трезвенник, блин, – раздосадовано фыркает на него Чонсу, дуя губы. – Слушай, а может, у тебя с работой не клеится потому, что ты пить и курить бросил? Раньше ж нормально всё было... – Да думал я уже на это, – недовольно бурчит Йесон, вставая из-за стола и под тихий скулёж унося с собой последнюю бутылку соджу в коридор, чтобы спрятать в свой рюкзак, – хуй знает, что за напасть. Я нынче во что угодно готов поверить, даже в порчу и сглаз. – К тарологу сходи, последуй примеру великой Пак Кынхе, – не в тему шутит Чонсу, а затем икает и прикрывает рот ладонью. Чот хён совсем в зюзю, раз политические шутейки начались... Убив старшего тяжёлым взглядом чёрных глаз, Чонун надевает кроссовки, воспользовавшись чужой ложкой для обуви, выпрямляется, подхватывает свой рюкзак с пола, проверяет телефон в кармане джинсов и, отсалютовав пьяному другу на прощанье, покидает его квартиру. До дома, где его – он уверен – ждёт расстроенный Рёук, Йесон добирается на такси, поскольку и приехал к другу не на своей машине, однако дом встречает его темнотой и тишиной. Заволновавшись, мужчина включает в прихожей свет и с облегчением выдыхает, увидев кроссовки своего парня, стоящие носками к двери. Он дома, всё в порядке, значит, просто спит или что-то делает в спальне. Решив не тревожить его, Чонун сразу сворачивает в уборную, принимает душ, заодно трезвея под прохладными струями воды, и, выйдя из ванной в одном полотенце на бёдрах, крадётся в спальню, думая, как бы сейчас очень тихо заняться своими питомцами в террариумах. Однако в комнате никого нет. Кровать ровно заправлена, как с утра её и оставили, привычного бардака на прикроватных тумбах нет, на спинке кресла, где он обычно сидит по вечерам, нет одежды, которую они с Рё часто бросают туда по приходу, и террариум у Сырка опрыскан водой изнутри. В момент мужчину охватывает паника. Рванув к платяному шкафу, он распахивает дверцы, с бешено колотящимся сердцем боясь увидеть там наполовину пустые полки, но, наткнувшись на аккуратно сложенные стопки вещей, выдыхает. Значит, Рёук просто куда-то ушёл, убравшись перед этим дома. А он-то уже было подумал, что юноша бросил его после ссоры, сбежал и вещи забрал... Сжав зубы, Чонун бежит в прихожую, вытаскивает из рюкзака свой телефон и, набрав номер любимого альфы, прикладывает гаджет к уху. Мерные гудки раздражают. Первый, второй, третий... Затем вдруг вызов обрывается. Округлив глаза, мужчина отнимает телефон, набирает номер, и снова прикладывает к уху. И повторяет это ещё два раза, потому как Рёнгу постоянно сбрасывает вызов, что страшно нервирует. – Хён, не могу говорить, перезвоню, – наконец тараторит голос в динамике. – Стой, стой! – вскрикивает Чонун, переживая, что с мальчишкой случилось что-то серьёзное и он сейчас опять сбросит вызов, так ничего и не рассказав. – Всё в порядке? – Да, не волнуйся, через пару часов буду дома... – едва юноша договаривает, как звонок прерывается, и у старшего возникает стойкое ощущение, что нифига с любимым альфой не в порядке. И как будто его от телефона кто-то оторвал... С трудом взяв себя в руки, Йесон одевается в домашнюю растянутую футболку и шорты, и идёт заниматься своими питомцами и растениями, выполняя своего рода ритуал, к которому привык за несколько лет. Правда, террариумы оказываются убранными. Вода у аксолотля и черепашки свежая и чистая, как и компрессор, подающий воздух в воду, у палочников донышко террариума очищено и засыпано свежими кокосовыми опилками. У жабы, лягушки и бананоеда влага от пульверизатора осела на стенках аквариумов, и нетронут только террариум с мадагаскарскими тараканами. Обалдеть, это Рёнгу настолько чувствовал себя виноватым, что даже рискнул полезть к животным и почистить им домики? Даже к палочникам?! Он же от них шарахается обычно, как от огня, после той истории с многоножкой... А тут правда что ли сам полез в террариумы? Охуеть. Надо извиниться перед ним, а то как-то слишком сильно переживает ребёнок... Тогда мужчина принимается кормить своих питомцев, ведь до этого Рёнгу точно не дошёл, поскольку до сих пор побаивается всей этой живности, хоть и проявляет к ним интерес. После кормёжки животинок он ухаживает за растениями, сам наспех делает для себя жареный рис из тех остатков, что были в рисоварке. Затем, как хороший хозяин, промывает и замачивает новую порцию риса, и садится с ноутбуком в своё любимое кресло в спальне, выключив весь свет в доме и оставив только напольную лампу рядом с собой. Первым делом мужчина проверяет почту и свой запрос на патент на официальном государственном сайте. Статус запроса всё тот же: "заявка проверяется в связи с требованиями закона". И будет проверяться ещё как минимум полгода, как ему сказали консультанты... Но зато есть хорошие новости из другой сферы – двадцать третьего числа, что всего через три дня, его ждут в университете Кёнги, чтобы начать готовиться к осеннему семестру и просто освоиться на новом месте. Отлично, значит, ближайшие три дня можно посвятить Рёуку, сывороткам в своей лаборатории, немного экономическим подсчётам, чтоб с голой жопой не остаться, и, может, чуть-чуть на отдых останется. После проверки почты Чонун погружается в Интернет в поисках фармацевтических гигантов Южной Кореи, среди которых находит и ту компанию, где уже был с презентацией своей сыворотки. Он тщательно шерстит всю информацию о них, а потом как-то случайно поисковик выдаёт ему и зарубежные фирмы, которые мужчина тоже из любопытства смотрит. Какие же крутые в Америке фармацевтические компании! И в Японии... В Китае вообще огонь, но соваться туда Чонун сразу себе запрещает – даже при всём их развитии и высоком уровне ВВП, иметь дело с коммунистами себе дороже. А вот над Америкой стоит хорошенько подумать, они и развиваются, и экономика, вроде как, стабильна. Любопытства ради Йесон сохраняет во вкладках пять самых заинтересовавших его компаний и продолжает думать уже над ними, взвешивая все "за" и "против" касаемо сотрудничества. Спустя час тщательного анализа он приходит к выводу, что стоит рискнуть, и пишет письма в три выбранных компании: одна в Бостоне, вторая в Иллинойсе, и ещё одна в Калифорнии. Ответ придёт дай бог дня через два, наверное. Да и то только в том случае, если какая-то из компаний заинтересуется его разработками... В начале одиннадцатого, когда Чонун переключается на поиск подработки, в прихожей пиликает кодовый замок, а затем слышен щелчок плавно закрывшейся двери. Рёук вернулся. Однако мужчина так и сидит в кресле, чувствуя, как быстро заколотилось сердце, и боится встать и выйти в коридор, чтобы встретить любимого парня. Не то чтобы он прям до сих пор злился на него за вчерашнюю выходку в клубе, ведь после разговора с Чонсу пересмотрел его поведение... Но всё равно ему как-то не по себе от мысли, что его альфа тёрся об кого-то в клубе. Прибить бы. Явно думая, что старший спит, Рёук крадётся по квартире, как мышка, стараясь не шуметь, однако Чонун и по едва слышимому шороху прекрасно угадывает, где он и что делает. Вот моет руки в ванной, потом идёт на кухню, что-то вытаскивает из холодильника, пшикает крышкой от бутылки с водой, звякает брелками на школьном рюкзаке, и, подойдя к спальне, тихонько приоткрывает дверь. – О, не спишь, – как-то без удивления бормочет он, встречаясь взглядом с чёрными глазами Чонуна, сидящего в кресле с ноутбуком на коленях. – Поговорим? – уже чуть громче, опуская глаза от неловкости, спрашивает юноша. – Конечно, – облегчённо выдыхает Йесон, улыбаясь донсену, а затем закрывает ноутбук и перекладывает его на маленький столик рядом с креслом. Рёук, нервно оправив яркую жёлтую футболку, садится на краешек кровати и складывает руки на бёдрах, всем своим видом показывая, что готов к разговору. Но, видимо, разговор придётся начать старшему, так как альфа явно не знает, что сказать, сидит только и губы кусает. – Малыш, – ласково зовёт его Чонун, поднимаясь с кресла, и, когда юноша боязливо поднимает голову, подходит к кровати и садится на неё, подгибая правую ногу под себя для удобства. Прикусив нижнюю губу, Рёук тоже немного разворачивается, садясь лицом к хёну, и, подражая ему, подгибает под себя левую ногу. – Прости меня за утреннюю реакцию, я вспылил, – будто в подтверждение своего искреннего намерения помириться, мужчина тянет руки к младшему и берёт его ладони в свои, слегка сжимая чуть подрагивающие от волнения пальцы. – И ты прости... Мы оба были неправы, – тихо отвечает Рё, уставившись на руки, а затем выворачивает ладони и переплетает их пальцы в замок, крепко сжимая. – Знаю, я не должен был воровать, мы столько раз говорили об этом... – впадает парень в откровения, – но... я хотел помочь! – он поднимает большие увлажнившиеся глаза на Чонуна и швыркает носом, будто вот-вот заплачет. – Я же вижу, как ты бьёшься с лабораторией, патентом, работу потерял из-за меня, и мне так стыдно! Не хочу быть для тебя обузой. – Но ты не обуза... – Я бы очень хотел подработать! – перебивает старшего Рёук, крепче стискивая его пальцы в своих. – Но тогда не смогу учиться, а для меня это важно, потому что учёба стоила дохуя денег, и родители меня живьём закопают, если я не получу вышку... – Эй, эй, тише, – видя, что мальчишка начинает откровенно паниковать и тараторить, как лучший рэпер всея Кореи, Йесон спешит его прервать и притянуть к себе для объятий. Оказавшись в кольце тёплых рук, Рёнгу резко выдыхает, прячет лицо в плече любимого и всхлипывает, вцепляясь пальцами в футболку на его боках. – Я всё понимаю. У нас непростой этап в жизни и в отношениях, и мне жаль, что ты подвергаешься такой нервотрёпке из-за меня. Но я благодарен тебе, слышишь? – он отнимает от себя покрасневшего юношу и берёт в ладони его лицо, заглядывая в карие глаза, из которых вот-вот побегут слёзы. Чувствительный малыш, аж сердце рвётся... – Я рад уже просто тому, что ты рядом со мной, это придаёт мне сил и заставляет двигаться дальше. Если бы тебя не было, я б уже давно впал в запой и всё, и не доплыл бы ни до какого патента. – Так ты не злишься... из-за кражи? – боязливо задаёт самый волнующий вопрос Рёук. – Прости, это был последний раз, честно, я не стану больше так делать. – Злюсь, – признаётся Чонун, тяжело вздыхая, – но понимаю мотивы, которые руководили тобой в тот момент. И хотя это была благородная цель, пожалуйста, прямо сейчас, глядя мне в глаза и положа руку на сердце, пообещай, что больше красть не будешь. – Не буду, клянусь, – шмыгнув носом, обещает Рёук. – У нас не всё так плохо с деньгами, я же слежу за нашими финансами. У нас есть подушка безопасности на крайний случай, – уже с улыбкой, спокойно, доходчиво объясняет Йесон, поглаживая щёки и шею юноши пальцами, – и, если что-то случится – я найду способ выкрутиться, даю слово. Ты можешь мне доверять. – И ты мне, – с ресниц Рёнгу всё же срываются капли слёз, но их встречают подушечки чужих пальцев, что заставляет улыбнуться. – Прости ещё раз. – Куда ты дел то, что украл? Снова шмыгнув носом, парень отстраняется от Чонуна и тянется к своему рюкзаку, брошенному у кровати. Мужчина следит за каждым его движением и ловит себя на странных мыслях: он буквально молится, чтобы любимый не совершил глупость и не отнёс это всё в полицию. Нет, с точки зрения морали такой поступок был бы правильным, а вот с точки зрения закона это уголовка... Однако уже через пару секунд Рёнгу вытаскивает из сумки бело-синий конверт с эмблемой государственного банка, и протягивает его Йесону. – Вот, – лаконично вякает он. – Я сначала думал пойти в полицию и всё сдать, – виновато опустив голову, бурчит юноша, начиная царапать кутикулу на ногтях от нервов, – но меня б загребли, потому что кража уголовно наказуема. Потом я подумал, что можно сказать, что нашёл, но это было бы следствие и тот же исход, – слушая парня, Чонун вытаскивает из конверта сложенный втрое лист, разворачивает его, и читает написанное. – Была мысль пойти в клуб и хотя бы отдать админам браслет, мол, нашёл потеряшку, а потом подумал, что вряд ли браслет теперь уже найдёт хозяйку. Поэтому я сдал браслет в ломбард, собрал всю сумму и сделал вот это, – тычет он пальцем в бумажку в руках старшего. А Йесон не может поверить своим глазам. Рёук выкрал в общей сумме чуть больше трёх миллионов вон?! Да это ж почти как его месячная зарплата в школе! А может, он приврал и обнёс вовсе не трёх людей, а полклуба? Кто будет носить с собой такую сумму наличкой в ночной клуб?! Или... – А сколько, стесняюсь спросить, ты получил за браслет? – едва сдерживая охуение, медленно, тихо спрашивает Чонун, поднимая глаза с бумажки на Рёнгу. – Ну... мужчина в ломбарде сказал, что это был... браслет из морского белого жемчуга Акойя... – невнятно мурчит альфа. – Сколько? – давит на него Чонун. – А этот жемчуг сложно добывать, он в только Японии водится, и... крупный был, девять миллиметров... – Рёук. – Два с половиной миллиона... – Сколько?! Из-за громкого вскрика Рёук весь сжимается и зажмуривается, опасаясь, что ему сейчас может всерьёз прилететь по каске. Выпучив глаза настолько, что они аж стали почти европейскими, Йесон пыхтит, как бык, и дышит через нос, стараясь сдержаться, чтобы реально не придушить юношу. Он спёр браслет стоимостью в два с половиной миллиона вон?! Он спёр браслет стоимостью в два с половиной ляма, мать его! Это что за профессиональный карманник с ним живёт?! Хотя, грех жаловаться, если б Рёук не воровал, они б и не познакомились никогда... Но бляха, два с половиной ляма!!! От эмоций разрывает. Хочется одновременно и жопу альфе хорошенько напороть, чтоб вдолбить на всю жизнь, что воровство есть плохо, и похвалить и чмокнуть в макушку, потому что умничка! Правильно распорядился украденными средствами – инвестировал их в развивающийся рынок криптовалюты, прикупив пару монеток. Догадаться ж ещё надо в двадцать-то лет! Закрыв глаза, Чонун глубоко вдыхает, задерживает дыхание, и медленно выдыхает, надувая щёки и вытягивая губы трубочкой. М-да, неожиданный поворот. Пожалуй, если б он узнал об этих деталях с утра, ещё большего скандала было бы не избежать. – Ладно, – уже более-менее спокойно цедит бета, складывая листок втрое и возвращая его в конверт, а затем конверт протягивает Рёуку. – Какой смысл теперь думать о сделанном. Но ты молодец, что купил крипту, это будет твоей личной подушкой безопасности и пассивным доходом. Только следить за своими монетами нужно. Разбираешься? – Нет, но... Хёкджэ с Донхэ разбираются, – тихонько отвечает Рёук, с надеждой поднимая на хёна влажные оленьи глаза. – А-а-а, вот откуда ветер дует, – усмехается Йесон, мысленно благодаря Братьев Ли за то, что дали верный совет Рёнгу. – Умные альфы, хорошее было решение. – Правда? – Кривда, – корчит рожицу старший и, встав с кровати, ворошит чёрные отросшие волосы моментально надувшегося мальчишки. – Пойдём, я от Чонсу-хёна бутылку соджу привёз, запьём нашу ссору и будем спать укладываться. – Не хочу пить, – куксится Рёук, складывая руки на груди, – лучше в душ, – и, поднявшись, проходит мимо мужчины, направляясь сразу в уборную. – Бука, – тихо фыркает себе под нос Чонун, проводив донсена взглядом и тепло улыбнувшись. Эх-х, и всё же какую бы херь Вукки ни вытворил, невозможно его не простить и не любить. – Вот же чёрт! – непроизвольно чертыхается бета, вспомнив фразу, которую сказал ему Чонсу буквально пару часов назад. "Если в жизни всё идёт кувырком, значит, в неё входит что-то хорошее". А он в ответ пошутил про лям долларов. – Ну, не доллары, конечно, – посмеивается мужчина, думая о сумме, что Рёук украл и инвестировал, – но три миллиона вон тоже неплохо, – и с этим выводом он идёт на кухню, собираясь заварить чай, раз пить соджу любимый мальчик не будет. Слушая плеск воды и тихий гул увлажнителя воздуха, стоящего рядом с цветочными полками, Чонун спокойненько себе пьёт чай, листая новости в браузере, и на всякий пожарный звонит Чонсу, чтобы проверить, живой он там или нет. Друг отвечает только с пятого раза, и то говорит что-то нечленораздельное, из чего мужчина делает вывод: Итук благополучно уснул, а не пошёл в ближайший магазин за догоняшкой, так что можно не волноваться. М-да, вот до чего любовь доводит – до пьянства беспробудного... Хотя Чонсу ещё неплохо держится, если вспомнить самого Чонуна после развода. На работу ходит, не пьёт в одиночестве по шесть бутылок соджу за раз, связь с родными поддерживает. Но вот Кюхёна Йесону всё равно прибить хочется. Это ж надо было такое вытворить: соблазнить взрослого мужчину, – его лучшего друга, на минутку! – запудрить ему мозг, а потом свинтить из страны и бросить его тут в полной неизвестности! "Мелкий омега. Найду и душу вытрясу", – обещает себе Йесон, нахмурившись. Если б Рёнгу так сделал, он бы точно полмира перевернул, но нашёл бы его. Нашёл и в асфальт закатал. – Хён, – тихий робкий голос вырывает из мыслей о мести одному глупому омеге и Чонун отрывается от стойки с растениями, на которую, задумавшись, подзалип, чтобы посмотреть на Рёука. – А хочешь... фильм на ночь посмотреть? Увидев своего любимого парня, прислонившегося плечом к стене, Чонун понимает, что готов и фильм посмотреть, и душу продать, и любой каприз юноши исполнить. Рёук стоит, скрестив ноги, облачённые в короткие домашние шорты, под которыми, бета уверен, ничего нет, заводит руки за спину, давая хёну полюбоваться обнажённым торсом, и игриво улыбается, прикусывая нижнюю губу. М-м-м, кто-то соскучился? Или это способ загладить свою вину за кражу? На самом деле, Йесон готов принять любой вариант, потому как сам страшно соскучился по близости со своим парнем, а учитывая, как Рёнгу себя ведёт, можно смело предположить, что сегодня, походу, бету ждёт какой-то сюрприз. – Допу-у-устим, – расплывшись в широкой довольной улыбке, тянет мужчина, медленно поднимаясь из-за стола, и, не сводя с младшего глаз, подходит к нему, чтобы обвить руками талию и прижать обнажённое тельце к себе под тихий вздох. – И что же мы хотим посмотреть? – буквально мурлычет он, ведя ладонями по изящной пояснице Рё, тогда как руки альфы оглаживают его плечи и сцепляются на шее. – Очередные розовые сопли? – Типа... "Сказание о Кумихо"? – игриво склоняет голову вбок Рёук, незамедлительно получая ответ: – Нет. – Ну блин! – морщится юноша, дуя губы. – Тогда, может, что-то из Нетфликса? – Sex Education? – уже открыто намекает Чонун, плавно оглаживая ладонями горячую спину от лопаток, вниз, по пояснице, и, накрыв упругие ягодички, сжимает их пальцами, наблюдая за реакцией парня. Его ресницы чуть подрагивают, он прикрывает глаза и прикусывает нижнюю губу, сильнее прижимаясь всем телом к хёну и чуть приподнимаясь на носочках. – Согласен, – шепчет Рёук, открывая глаза и сразу опуская взгляд на губы старшего. – Пойдём, – он улыбается, выворачивается из объятий, берёт бету за руку и тянет его за собой в спальню, где сразу толкает на кровать. Пока Рёук придвигает к кровати журнальный столик, ставит на нём ноутбук и включает сериал, Чонун снимает с себя домашние штаны, оставаясь в одной футболке и трусах, вытаскивает из прикроватной тумбы блестящие квадратики презервативов и тюбик смазки, запихивает всё это под подушку и садится у изголовья кровати в ожидании своего альфы. Юноша, настроив звук, обходит кровать и ложится под правый бок к старшему, уютно устраиваясь в его тёплых объятия. Но спустя всего пару минут вдруг морщится, выскальзывает из кольца рук мужчины и якобы под предлогом "подкрутить звук" ложится всем телом на его колени так, чтоб и до компьютера рукой достать, и подставить под обзор обтянутую тонкой тканью шорт жёпку. – М-м-м, – довольный открывшейся перед ним картиной, мычит Чонун, без промедления опуская правую ладонь на красивую попку и с удовольствием сжимая её, – и чего же мы хотим? – вместо ответа Рёук подпирает кулаком щёку и виляет бёдрами, как бы намекая, что хочет ещё приятных поглаживаний. – Та-а-ак, сейчас лучше скажи словами, пока я чего лишнего не подумал, – предупреждающе тянет мужчина, в подтверждение своих слов с нажимом проходясь пальцами по ложбинке между ягодиц, от чего Рёнгу, обычно побаивающийся такого рода прикосновений, немного прогибается в пояснице и разводит ноги в стороны пошире будто бы в приглашающем жесте. – Тебя я хочу, – лишь на секунду смутившись, честно отвечает альфа, получая за это ободряющее поглаживание и лёгкий щип в левую булку. – И хочу... не как обычно... Тебе сегодня всё можно. Я... подготовился. От услышанного сердце пропускает удар, а по телу прокатываются волны жара, оставаясь приятным томлением внизу живота. Рёук намекает на что-то большее, чем на привычную работу ртом и руками? Значит ли это, что он наконец-то принял для себя решение и готов к полноценной близости с ним? Хах, всего-то год потребовался... – Ты, что ли, с Братьями Ли не только инвестиции обсуждал? – хмурится Чонун. – Ну... да... – едва слышно выдыхает юноша, тут же отворачиваясь, чтобы хён не увидел жгучего румянца, залившего щёки. Рёнгу ведь в самом деле давно задумывался о том, что хочет вполне себе нормального секса с любимым мужчиной, а не тех приятных стимуляций, которыми они обычно себя баловали. Но уступать и быть в пассивной роли Чонун явно не желал, поэтому парень решил взять на себя принимающую роль. А чтоб хотя бы минимально знать, что нужно делать и как готовиться, обратился с вопросами к Донхэ – он-то уж давно пассив в отношениях и смог дать другу вполне исчерпывающую информацию на интересующую его тему. Правда, Донхэ, видимо, забыл сказать, что Рёук будет буквально сгорать со стыда во время растяжки... Чонун же усмехается, понимая, откуда в очередной раз подул ветер странностей, но мысленно всё же благодарит любимого за догадливость, а Братьев Ли – за слишком быструю отзывчивость. Предвкушая воплощение в реальность всех своих тайных желаний, мужчина прикусывает нижнюю губу, сдерживая метнувшуюся далеко вперёд фантазию, и продолжает ласково поглаживать аппетитную попку альфы ладонью. Спешить сейчас нельзя, это ведь так волнительно для юноши, поэтому нужно быть очень терпеливым, сдержанным и внимательным. Если б ещё с его страстной натурой это было так просто... К середине первой серии Чонун, не особо вдающийся в сюжет сериала, рискует перейти от простых дразнящих поглаживаний к более решительным действиям. Подцепив резинку серых домашних шорт, мужчина медленно, будто играя на нервах, стягивает с Рёука последний элемент одежды и шумно выдыхает. Под шортами в самом деле не было белья, а теперь его взору открылись прекрасные молочные полушария. Аж зубами в них хочется вцепиться... Поддавшись порыву, бета с силой сжимает и щипает парня за левую ягодицу, на что тот отзывается тихим оханьем и ёрзаньем. Йесон улыбается, чувствуя горячую твёрдость, ткнувшуюся ему в бедро, и продолжает тискать нежные полупопия. Правда, длится это недолго – когда Рёук тянется к компьютеру, чтобы переключить серию, мужчина засовывает руку под подушку и вытягивает оттуда маленький, заранее заготовленный тюбик со смазкой. Но, едва он щёлкает крышечкой, открывая её, как отчётливо чувствует дрожь, пробежавшую по внешне спокойному юноше. Боится. Значит, надо менять тактику и кое-что попробовать, чтобы любимый расслабился. – Давай-ка сменим позу, у меня ноги затекли, – мягко просит Чонун, легко похлопывая парня по попе, а в ответ получает жалобный хнык. – Лежи как лежишь, только подушку подложи под бёдра. Рёук послушно поднимается, стыдливо краснея и светя своим возбуждением, ждёт, пока мужчина вытащит из-под него свои ноги, и ложится обратно, не глядя принимая от беты подушку и подкладывая её под бёдра, как было сказано. Теперь поза получается слишком неоднозначной... Он впервые чувствует себя настолько открытым и беспомощным перед хёном, что тянется за ещё одной подушкой, прижимает её к груди, обнимая руками, и зарывается в неё лицом, при этом пытаясь сжаться, насколько это возможно. – Э-эй, малыш, – успокаивающе шепчет Йесон, нависая над младшим и прижимая его своим телом к постели. Рёнгу ойкает, но не пытается вылезти, скорее наоборот – ему нравится это давление, нравится прохладное тело, прижавшееся к его спине, и нравится, чёрт возьми, твёрдый член, провокационно упирающийся в напрягшиеся ягодицы. – Расслабься, всё же хорошо, – мужчина нежно целует плечо альфы, подбирается к его уху, проводит кончиком носа по хрящу и касается языком мочки, получая на такое действие судорожный вздох. – Донхэ-хён сказал, что это больно первый раз, – суетливо шепчет Рёук, цепляясь за обнявшие его руки старшего, как за спасительную соломинку. – Это не больно, – слишком уверенно для того, кто ни разу не был пассивом, говорит Чонун, продолжая покрывать поцелуями плечи парня, – всего лишь чуточку неприятно. Сначала ты почувствуешь лёгкое давление, потому что твои мышцы постоянно пребывают в состоянии сжатия, – со знанием дела объясняет бета, спускаясь поцелуями ниже, к лопаткам, – затем растяжение, потому что мышцы начнут поддаваться. Потом это покажется странным, потому что в тебе будет уже не один палец, – он доходит до поясницы и слегка царапает коротко стрижеными ногтями бока юноши, наблюдая пробившую его дрожь и мурашки, от которых кожа стала гусиной. – А после, когда я дотянусь до простаты, ты почувствуешь, будто тебя ударило током. И будет очень приятно. Закончив своё чересчур эротичное объяснение, Йесон садится на коленях, оглаживает аппетитные бёдра парня снизу вверх, останавливается на ягодицах и, невольно облизнувшись, жамкает их в своё удовольствие, сминая так, как обычно делают коты, топчась на месте. Рёук тихонько ахает, прогибаясь до тянущей боли в пояснице, и крепко стискивает в руках подушку, прикрывая ей рот. Он уже много раз лежал так, когда хён делал ему массаж, и жёпку ему таким образом тоже массировали, потому что, как любит повторять бета, "не потискать её ну просто невозможно". Но ещё ни разу он не был полностью обнажённым в такой позе перед старшим. И это чертовски смущает. И возбуждает... От услышанного хныка Чонун прикусывает нижнюю губу и глубоко вдыхает, чтобы сдержать резкий порыв наброситься на юношу и затискать его. Член заинтересованно дёргается, внизу живота всё скручивает тугим узлом, и от соблазнительного парня его отвлекает разве что громкая музыка сериала и свет компьютера. До которого, признаться, уже обоим нет дела. Мужчина подкладывает отброшенные в сторону шорты под бёдра Рёнгу, чтобы не испачкать подушку, сам ложится на живот, из-за чего лодыжки свисают с края кровати, и, снова сжав нежные полушария, оттягивает их в стороны, довольно хмыкая. Рёук в самом деле тщательно готовился: хорошенько выбрил всё, старался, даже лёгкое покраснение есть из-за станка, тщательно вымылся, умничка! При мысли о том, что альфа полностью готов для него, Йесон буквально задыхается и чувствует очередную волну жара, прокатившуюся по телу и скрутившую пах. Вот теперь уже его самого начинает колбасить от волнения и нетерпения. Он никогда ничего подобного не делал и вообще не силён в такого вида ласках, только много читал и смотрел видюшки в сети, но попробовать увиденное хочется именно с неискушённым в ласках Рёуком. Так сказать, чтоб для обоих был первый раз. Сглотнув накопившуюся во рту слюну, бета оставляет поцелуи на мягких полушариях, подбираясь всё ближе к ложбинке, оставляет языком влажный след на копчике, а затем, разведя руками ягодички, касается кончиком языка туго сжатого колечка мышц. Рёук срывается на громкий стон, граничащий со вскриком. До боли в пальцах сжав подушку, он дёргается, стараясь уйти от невыносимо смущающего прикосновения, однако Чонун не позволяет ему этого сделать, подхватывая его руками под бёдра и крепко удерживая на месте. – Куда это мой малыш собрался? – хитро, игриво мурлычет старший, слегка прикусывая левое полупопие. – Мы только начали. – Хён... Ты чо делаешь? – сгорая со стыда, хнычет альфа, всё ещё слегка дрыгая ногами в попытке понять, может ли он вывернуться из крепкой хватки чужих рук. – У меня сейчас сердце остановится... – От подобного эта сильная мышца точно не остановится, – парирует Чонун и, будто бы играя, осторожно проходится кончиком языка по пульсирующей, сжавшейся от прикосновения дырочке, на что получает очередной всхлип. – Это ненормально... Такое делают только с омегами, – продолжает "сопротивляться" Рёнгу, на деле же лишь сильнее выгибаясь в неосознанной жажде получить ещё этой странной ласки. Мальчишка прав, так вылизывают только омег и причём преимущественно в сезон, чтобы облегчить им течку, или в качестве предварительных ласк. Но кто им запретит это сделать друг с другом, верно? – А если я пукну? – стараясь с помощью глупейшей шутки снять собственное напряжение, спрашивает парень. – Я тебе обе булки отгрызу, – всерьёз обещает Чонун и, будто в подтверждение своих слов, прикусывает кожу на левой ягодице, где и так уже есть покраснение от предыдущего укуса. Рёук смеётся, немного расслабляясь, и мужчина продолжает эксперимент. Он медленно обводит кончиком языка сжатую дырочку, пару раз целует её, и осторожно толкается внутрь, проникая буквально на пару миллиметров. Юноша такой тугой, ещё и сжимается, и от этого светлый физико-химический мозг беты подбрасывает ему невероятно пошлые картинки того, как горячо и узко будет ему в этом девственном теле. Рёнгу громко стонет, вцепляясь зубами в подушку, и поднимает бёдра навстречу, из-за чего Чонун, отстранившись, может увидеть его истекающий смазкой член и мокрое пятно на подложенных шортах. Альфе наверняка тоже тяжело, он ведь никогда ничего подобного не испытывал, вон как течёт. Воспользовавшись положением, в котором оказался Рёук, подняв бёдра, мужчина обхватывает его член, получая очередной томный стон сверху, и подгибает его, свободной рукой давя парню на поясницу, чем заставляет лечь обратно на подушку. Теперь мальчишка оказывается в вообще невыгодном положении, как ему кажется, потому что в такой позе Йесон может развлекаться с ним по полной программе: активно ласкает его дырочку языком, пару раз спускается к мошонке, и при этом пальцами дразняще поглаживает трогательно обнажённую, влажную розовую головку. Рёнгу без остановки стонет и хнычет, врезаясь зубами в несчастную подушку, и ему всерьёз кажется, что сердце сейчас остановится из-за бешеного ритма, а лицо воспламенится – настолько от действий старшего стыдно и приятно. А Донхэ не говорил, что это вот так ощущается... Впрочем, может, он подобного тоже не испытывал? Хёкджэ хоть и внимателен к нему, но, наверное, до римминга они не доходили. А Рёук от таких непривычных и приятных ласк ловит себя на мысли, что ему хочется ещё... Чтобы язык не просто нежно и методично толкался внутрь, оглаживая шёлковые стеночки с влажными хлюпами, а чтобы к нему добавились ещё и руки старшего. Или что-то покрупнее, чем руки... – Глубже... глубже, хён, – хрипло шепчет Рё, подгибая колени, чтобы чуть приподняться и выгнуться в пояснице. Кажется, желание пересилило смущение, раз он набрался смелости попросить о чём-то большем, но Чонуна это лишь радует. Сев на коленях и выпрямившись, мужчина разминает уставшую шею и плечи, зачёсывает мешающие чёрные волосы назад, стягивает через голову домашнюю футболку и ей же вытирает испачканное в слюне лицо. Сосредоточенно вздохнув, Йесон бросает беглый взгляд на компьютер, где продолжает идти сериал, а затем медленно, с удовольствием осматривает покрывшуюся испариной спину альфы, лопатки, ходящие под светлой кожей от того, что он стискивает подушку... Мельком даже видит его полыхающую щёчку и приоткрытый от быстрого дыхания рот, затем переводит взгляд на виляющие перед ним ягодицы, поблёскивающие от слюны, и останавливается на обильно истекающем смазкой члене. Надо же, у основания рядом с яичками уже потихоньку начинает набухать пока ещё слабовыраженный, но узелок, при виде которого Чонуна прошибает волной возбуждения и обдаёт жаром. Значит, любимый на грани, предельно сильно возбуждён и готов вот-вот взорваться оргазмом, нужно лишь немного подтолкнуть. – Перевернись, малыш, – мягко просит Йесон, легко пройдясь ногтями по спине юноши от лопаток до поясницы, из-за чего его кожа снова покрывается мурашками, а член напрягается, выдавая ещё одну блестящую капельку предэякулята. Мужчина с силой прикусывает нижнюю губу и зажмуривается на секунду, стараясь всеми силами держать себя в руках. Собственное бельё, кажется, уже насквозь промокло, а эрекция начинает побаливать. Хочется, чтобы к ней прикоснулись, приласкали, и, может быть, даже не руками... Всхлипнув от смущения, Рёук крепко прижимает к груди подушку и, спрятав в ней лицо, неуклюже, как тюлень на льду, переворачивается на спину, безвольно раскидывая ноги в стороны. Разморённый удовольствием, он даже не старается сжаться или сбежать, как хотел всего несколько минут назад, а лежит раскрытый и расслабленный, ожидая ещё ласк от старшего. Чонун же в свою очередь облизывается, улыбается, и, решив не убирать подушку, в которую альфа вцепился, як клещ, нависает над ним, чтобы расцеловать быстро вздымающуюся от тяжёлого дыхания грудь. От мальчишки невозможно оторваться, его буквально хочется сожрать. Рёнгу громко стонет в подушку, которая заглушает звук, когда бета втягивает в рот его левый сосок и одновременно с тем обхватывает член рукой, сильно сжимая его. Йесону хочется сказать, что ему нравится слушать стоны мальчишки, нравится видеть его смущение и пылающее румянцем лицо, но вместо этого он награждает любимого парой поступательных движений по возбуждённой плоти и спускается поцелуями ниже. Стоит старшему лизнуть кожу под пупком, как Рёнгу, устав дышать в подушку, спускает её к груди, не прекращая сжимать со всей силой, и немного приподнимает бёдра навстречу нежным губам, предвкушая ещё одно чертовски приятное прикосновение. И практически сразу же получает его. Удобно улёгшись между раздвинутых ног парня, Чонун дразняще проводит правой рукой по ложбинке, подушечкой среднего пальца давит на тут же сжавшийся, влажный от слюны анус и аккуратно массирует его, будто бы предупреждая о вторжении. Однако, доводить дело до конца бета явно не собирается, да и Рёук не вывезет – кажется, он вообще сейчас заплачет, судя по жалобным всхлипам и побелевшим от сжимания подушки костяшкам. – Всё в порядке? – на всякий случай решает уточнить Чонун, приподнимаясь на локтях, чтобы увидеть лицо альфы, но из-за подушки на груди ничерта не видать. – Да... Но, если ты остановишься... и ничего сейчас не сделаешь... я сам тебя трахну, понял? – задыхаясь, вполне серьёзно угрожает Рёук, а у Йесона аж глаза расширяются от удивления. Хера малыш даёт. Прям как в начале отношений, когда он сказал, что грохнет аквариумы, если Чонун остановится. – Ну, не то чтобы я прям уж против был, – тихо хихикает мужчина, опускаясь обратно к паху Рёнгу и проводя кончиком носа по складке бедра, чтобы шумно втянуть хорошо ощутимый здесь аромат феромонов альфы. Терпкий хвойный можжевельник, от которого кружится голова. Не сумев сдержать мимолётного порыва, Йесон резко впивается зубами в нежную кожу на внутренней части бедра, за что получает громкий вскрик на всю хату и шлепок пяткой по спине. Стоило того. Он вообще был бы рад искусать всего Рёука, потому как парень невероятно вкусный... Но вместо этого Чонун звонко чмокает розовую головку его члена, а затем умело вбирает орган в рот почти до основания, останавливаясь на том местечке, где уже почти полностью набух покрытый синими венками, пульсирующий узел. Альфа громко, протяжно стонет, выгибаясь дугой, и ёрзает по пледу, собирая на себя всё статическое электричество, которое при этом ещё и неприятно бьёт Йесона. Стараясь не обращать внимания на мелкие разрядики тока, щиплющие локти и грудь, бета прикладывает язык к твёрдому стволу и начинает двигать головой вверх и вниз, при этом пальцем продолжая дразняще поглаживать сжимающуюся дырочку. Рёука хватает буквально на пару минут: он срывается на пронзительный крик, почти визг, когда Чонун обводит языком открытую головку, дразнит уздечку, и резко проникает в него всего на одну фалангу, просто чтобы подразнить непривыкшие к таким прикосновениям мышцы. Мальчишка вгрызается обострившимися клыками в несчастную подушку, прорывая ими два слоя ткани, и обильно кончает в рот так и не отстранившемуся мужчине. Почувствовав, как в горло ударила тугая струя спермы, Йесон чуть морщится и медленно выпускает плоть изо рта, позволив ей шлёпнуться о подрагивающий в удовольствии впалый животик. А затем также медленно покидает горячее, сокращающееся нутро мальчишки. Облизнувшись и закусив нижнюю губу, Чонун поднимается, садится сначала на коленях, затем принимает позу лотоса для удобства, и, приспустив собственное бельё, насквозь пропитавшееся смазкой в районе головки, ласкает сам себя, глядя при этом на бьющегося в экстазе Рёука. Мальчишку ещё несколько минут будет швырять из стороны в сторону из-за особенностей физиологии, и мужчина не отказывает себе в удовольствии понаблюдать за Рёнгу: как он всхлипывает, жмурится, дырявит клыками подушку и непроизвольно подаётся бёдрами вверх, пачкая семенем и смазкой живот и плед под собой. Прекрасный альфа... Наслаждаясь великолепным видом любимого парня, Йесон ускоряет движения рукой по своему члену и спустя буквально пару движений присоединяется к юноше, изливаясь в собственную ладонь. Глаза застилает мутная пелена и Чонун мотает головой из стороны в сторону, чтобы придти в себя. Слишком долго терпел, лаская младшего и не прикасаясь к себе, а потому удовольствие вышло сильным, но несколько болезненным. Определённо хочется ещё разок испытать это. С трудом восстановив зрение, мужчина тянется левой, чистой рукой до прикроватной тумбы, вытаскивает оттуда пачку влажных салфеток и наскоро вытирает себя и свои руки, чтобы затем лечь слева от поскуливающего в подушку юноши. – Пусти, – он берётся за подушку и слегка тормошит её, тем самым прося Рёука ослабить хватку и зубы вытащить, но тот его будто не слышит. – Пусти, говорю, – чуть твёрже просит Чонун, кладя ладонь на солнечное сплетение парня и ведя ею вверх, под подушку, чтобы зажать между пальцами правый сосок. Хныкнув, Рёнгу разжимает челюсти и смещает подушку вправо, оставаясь полностью открытым перед хёном. Чтобы продлить удовольствие для любимого, а затем и медленно его успокоить, Йесон гладит его ладонью по животу, груди, бёдрам, ласково целует шею, щёку, плечо, и улыбается, когда Рё отворачивается от него, пережив свой пик оргазма. – В душ? Или салфетки? – тихо спрашивает мужчина, оставляя нежные поцелуи на прохладном плече альфы. – Душ, – тяжело дыша, шепчет Рёук, так и не поворачиваясь к старшему. – Кошмар, как тебе в глаза смотреть теперь? – объясняет он своё поведение, закрывая пунцовое лицо ладонями. – Как, как, – посмеивается бета, впервые сталкиваясь с таким сильным смущением любимого альфы. Раньше он никогда так отчаянно не краснел и не испытывал настолько сильного смущения, граничащего, судя по всему, со стыдом. – Как обычно, – он мягко берёт левое запястье юноши и отнимает его от полыхающего краской лица, а затем подносит к своим губам и оставляет три нежных поцелуя, – с любовью и обожанием. – Ты же мне... там... Господи, отвернись! – Рёук уже хочет повернуться к старшему спиной, но тот хватает его за правое плечо и насильно поворачивает к себе. – Хён! – только и успевает возмущённо вскрикнуть парень, когда Чонун стискивает пальцами его подбородок и заставляет смотреть строго в свои чёрные глаза. – Я тебя люблю, – со всей серьёзностью заявляет бета, – всего, везде, и целиком. Ты всё ещё этого не понял? – Понял, – пищит Рёнгу, явно готовясь расплакаться, судя по увлажнившимся карим глазкам. – Умница, солнышко, – с улыбкой сюсюкает старший и опускает взгляд на сложившиеся бантиком губы Рё. Поцеловать бы его, да малыш брезгует обычно после минета, так что придётся сперва почистить зубки... Ну, и подождать, пока у него клыки втянутся, а то не хотелось бы потом царапины на губах мазью лечить. – Пойдём, приведём себя в порядок и спать. Отнести тебя? – Сам доковыляю. Они вместе принимают душ, отмывая друг друга от следов страсти, и лениво целуются под тёплыми струями воды, деля вкус мятной зубной пасты. Чтобы Рёук перестал стесняться, Йесон активно жмётся к нему, гладит, целует, и без остановки шепчет нежности, оставляя поцелуи на лице и шее юноши, от чего тот буквально плавится, зарываясь руками в мокрые волосы хёна. – Рёнгу-я, – ласково зовёт младшего Чонун, притянув к себе любимого за талию и не отказав себе в удовольствии пожамкать руками его упругие ягодицы, – как думаешь, мы могли бы переехать и жить ещё где-то? Ну, помимо Южной Кореи? – М-м-м, почему нет? – отвечает Рёнгу вопросом на вопрос, пожав плечами. – В мире столько интересных стран, где мне хотелось бы побывать, – он улыбается, обвивая руками шею мужчины, однако всего через секунду улыбка сползает с его губ. – Но чтоб прям жить где-то... – тянет младший задумчиво, – мне кажется, это сложно. Язык, культура, менталитет, жильё, документы... – Да, это так, но всё же, – кивает Чонун, перемещая ладони с попы на поясницу юноши, – ты бы хотел? Теоретически. – С тобой хоть на край света, – с улыбкой выдаёт Рёук, приподнимаясь на носочках и оставляя поцелуй на губах Йесона. Выйдя из душа, они одеваются в домашнее, вместе меняют постельное бельё, и попутно смеются над четырьмя ровными, аккуратными, слюнявыми дырками в подушке, которые оставил своими клыками Рёук. А затем выключают ноутбук, мажутся каждый своими кремушками, и заваливаются спать. Правда, ещё минут десять целуются, не в силах оторваться друг от друга, и лишь после этого медленно проваливаются в сон. А наутро, открыв ноутбук и свою почту, Чонун видит новое письмо. Пришёл ответ от одной из американских компаний, куда он отправлял письмо о сотрудничестве...