Ошибка

Остаток дня военный и механик провели за непринужденными беседами о прошлом. Вспоминая всё больше историй, вызывающих только тёплые воспоминания, они оба могли хотя бы ненадолго отвлечься от терзающих их души переживаний. Биография некогда государственного алхимика Эдварда Элрика была пройдена вдоль и поперек, начиная с самого детства мальчика с золотыми глазами и волосами, заканчивая последними днями, проведенными им в "этом" мире. Винри позволила себе решить, что, возможно, сейчас стоит просто ещё немного подождать: «Не может же это длиться вечно? Эд ведь не способен так поступить со мной?». Снежная буря к вечеру начала ослабевать, обещая вскоре подарить безжизненным землям Севера так желанное ими спокойствие. А вместе с близким завершением буйства стихии, в убежище Мустанга виделось и скорое истощение запасов кофе. Предпочитавшему бодрящему разум свойству горького напитка, дурманящий сознание характер алкоголя, бывшему полковнику было некогда задумываться о его пополнении. «Нужно будет попросить кого-то из ребят притащить пару пакетов в следующий раз» — промелькнуло в голове у капрала. Темнело в горах довольно быстро, вот и сейчас, когда большая стрелка часов указывала лишь на девять, за уже не так сильно дребезжащим от ветра окном была непроглядная чернота, в которой, казалось, можно потеряться сделав всего полшага в неверном направлении. Хотя вряд ли сейчас хоть один, даже самый отчаянный человек, рискнул бы, вооружившись пускай даже несколькими фонарями, отправиться в путь по опасным дорогам среди гор Бриггс. Зажжённая в доме электрическая лампа снаружи казалась тем самым далеким светом в конце тоннеля, который каждый путник желал бы достичь. В бесконечной тундре этот горящий свет из окна единственного на многие километры рукотворного строения пробивал темноту, окружающую одинокие сосны, словно лучи забытого людьми маяка, что работает благодаря лишь пока ещё не выгоревшему до последней капли топливу, и который направляет потерявшие ориентир суда в безграничном море. Винри, хоть и привыкла ложиться довольно поздно, занимаясь очередным заказом для одного из множества клиентов мастерской Рокбеллов, сейчас уже чувствовала острое желание упасть головой на мягкую подушку и предаться сну. Девушка провела не один час в дороге и испытывала сильное чувство усталости после изматывающего пути. Мустанг почти сразу заметил, как его собеседница начала клевать носом, и, любезно приглушив свет, начал заниматься обустройством её спального места. Кровать в казённом жилище была всего одна, даром что двухъярусная. Капрал решил что не желает тревожить сон и без того вымотанной девушки своим присутствием, и, перестелив постель на нижнем ярусе, приготовился расположиться на диване в кабинете. От дивана у последнего имелось только лишь название в виду его миниатюрных размеров. Эта "мягкая" мебель, конечно, для сна предназначена не была, однако мужчина решил, что одна ночь в не очень удобном положении на маленьком диванчике не сможет стать проблемой для него, солдата когда-то проводившего в пустыне Ишвара ночи почти что на холодной земле, от которой его отделял лишь тоненький слой плащ-палатки. Вернувшись на кухню, он обнаружил, что молодой механик уже сладко посапывает. Немного повертев руками у неё перед носом и пару раз аккуратно дотронувшись до её плеча, Мустанг убедился в крепости сна девушки, и, решив, что сон в таком положении не будет достаточно полезным для молодого организма, бережно взял её на руки и донёс до кровати. Укладывая Винри на подготовленную постель, капрал заметил еле показывающуюся улыбку на её лице. Мужчина решил, что в сложившихся обстоятельствах это хороший знак, и со спокойной душой сам направился в сторону своего "места отдыха". Кое как разместившись на небольшом пространстве дивана, Мустанг сначала попытался вспомнить о чем таком зашла речь в их с Винри беседе, что заставило его сердце неприятно сжаться, но ещё пьяная голова не позволила ему сосредоточиться и вскоре он заснул, вспоминая те самые золотые волосы, когда то его адъютанта, что в прошлом могли радовать глаз почти что каждый божий день. Утром первым проснулся капрал. Снежная буря за окном полностью стихла, однако это не могло облегчить положение военного. Спина, после ночи, проведенной в неудобной позиции, ужасно ныла. А остальное тело настигло безжалостное похмелье. Голова гудела. Военный уже привык просыпаться именно в таком состоянии, однако сегодня у него была гостья, и подобное его самочувствие было ни к месту. Быстро поднявшись на ноги мужчина направился в сторону кухни, дабы скорее утолить мучащую его жажду парой стаканов дарящей облегчение воды. Вытащив из шкафчика стеклянный стакан, он наполнил его водой из-под крана и сделал несколько освежающих глотков прозрачной холодной жидкости. Другой он не мог себе позволить: водопровода, конечно же, в такой то глуши не было и быть не могло. Поэтому капралу приходилось периодически наполнять средних размеров котел, расположенный в небольшой пристройке снегом и льдом. Котел мог без лишних усилий обеспечивать несущего на границе службу солдата холодным водоснабжением, заставляя плотную снежную массу плавиться превращаясь в талую воду. Пара простеньких фильтров насколько могла очищала её от различных примесей и грязи, поэтому Мустанг часто позволял себе пить некипячёную воду. Для получения горячей воды, военному следовало разогревать котел, разжигая в специальном отсеке внутри него пламя, время от времени подкидывая туда всё новые партии заранее подготовленных поленьев. Так что принятие, например, душа в условиях Севера Аместриса было для капрала делом далеко не пяти минут. Однако, когда руки военного отрывались от бутылки кретского пойла и доходили до работы, отлынивать как в былые времена он уже не стремился. Если душу его терзали собственные мысли, то телу не давали расслабиться постоянные физические нагрузки. Он считал это справедливым. За все совершенные им в "прошлой" жизни грехи, капрал Рой Мустанг должен был ответить сполна, предавшись наказанию как внутренне, так и внешне. Все выставленные в присылаемом из Северного штаба списке патрули выполнялись точно по расписанию, а у задней стены дома всегда располагались сложенные плотными рядами бревна срубленных сосен. Единственное, чем мужчина брезговал, так это уборкой по дому. Привыкший жить в некотором беспорядке (в какой степени он был возможен в почти пустой холостяцкой квартире) и раньше, он и сейчас не придавал значения тому, насколько опрятно выглядит его жилище внутри. Допивая едва ли не ледяную воду из стакана, мужчина услышал за спиной неспешные шаги. Обернувшись, он увидел потягивающуюся и зевающую Винри. Волосы она распустила, и они рассыпались по её плечам, напоминая налившиеся колосья молодой пшеницы. — Доброе утро, господин Мустанг. Девушка поприветствовала капрала первая. — Доброе утро. Отозвался военный. После небольшой паузы, мужчина продолжил. — Можешь пока умыться, только осторожно вода очень холодная, бррр... Мустанг обхватил себя руками и показал гримасу показывающую неприятные ощущения, что могут ожидать человека, попробовавшего окунуться в такую воду. После чего улыбнулся самой широкой своей улыбкой, какую другие люди могли видеть в последний раз разве что в далёком 1914. Винри улыбнулась в ответ и направилась к раковине. — А я пока попытаюсь что-нибудь приготовить нам на завтрак. Меню которое мог предложить Мустанг было весьма и весьма скромным. — Ты не будешь против варёных макарон с вяленым мясом и кофе.. Мужчина не успел договорить фразу, как его прервал возглас девушки. — Ах! Он перевел на неё взгляд, но не обнаружил ничего что могло бы его вызвать, кроме разве что льющейся из крана воды... — Жуть какая холодная... не ожидала. Подставив под струящийся из крана поток кисти рук, она почти что обожглась. Но немного привыкнув, аккуратно дотрагиваясь до источника влаги руками, она всё-таки смогла помыть их и влажными ладонями протёрла лицо, не решившись плескать на себя эту морозящую жидкость. Механик удивилась такому резкому изменению температуры воды, ведь буквально вчера она спокойно смогла вымыть всю грязную посуду, что скопилась у не следящего за чистотой капрала. Но она не могла знать о том, что за ночь, котел, в котором находилась вода, полностью остыл и, поддавшись влиянию холодного ночного воздуха, передал его ледяное дыхание плещущейся внутри него жидкости. Приготовленный капралом простой солдатский завтрак не вызвал какой либо неприязни у Винри, механик с детства была всеядной и её иногда забавляли люди, которые добровольно отказывались от всяких вкусностей. А один человек даже расстраивал. Девушка постоянно твердила Эду, что молоко полезно и нужно его организму. Но даже давление на больное место подростка — рост, не могло заставить его прикоснуться к сладковатому белому напитку. Закончив с приемом пищи, Винри решила, что она получила здесь то, чего хотела, направляясь в далёкие земли гор Бриггс и, посчитав что больше ей тревожить одиночество капрала не стоит, подумала что настало время прощаться. Мустанг провел её в сени, после чего помог одеться и попросил подождать его. Мужчина надел на себя синий зимний китель, после чего накинул поверх него белый утеплённый маскировочный плащ и засунул руки в плотные белые кожаные перчатки. Они вышли из дома, который Мустанг по уставу запер на ключ, хотя прямая необходимость в этом, можно сказать, отсутствовала. Разве что случайный зверь мог позариться на добро бедного пограничника, однако в этом районе ни медведей, ни других крупных животных не было. На улице о вчерашней снежной буре теперь напоминали разве что наметённые ветром сугробы и поломанные верхушки сосен. — Ой, чуть не забыла, господин Мустанг, может быть вы хотели бы передать что-нибудь со мной, письмо или посылку? По почте ведь они идут долго, да и добираться до ближайшего отделения сложновато. Вопрос девушки заставил сжаться что то внутри груди капрала, и лишь после небольшой паузы он ответил. — Нет, ничего такого. Я провожу тебя до стоянки извозчиков. Винри кивнула. Следующие полчаса они шли почти в полном молчании, разве что Винри иногда восхищённо восклицала, рассматривая завораживающие виды, открывающиеся на горы и их подножья с усыпанной, после вчерашней бури, снегом дороги. Мустанг же каждый раз смотрел туда, куда указывала девушка и понимающе кивал. Дойдя до нужного места и обнаружив, что из далека уже виднеется собачья упряжка двигающегося в их направлении извозчика, они оба решили, что пришло время прощаться. — До встречи, господин Мустанг. Большое спасибо за то, что пустили к себе. — Нет, нет, ничего такого, тебе спасибо, что не побоялась сложной дороги и приехала ко мне. Неплохо провели время. — Да, это точно. — Береги себя и прощай. Винри согласно кивнула. Сидя в быстро уходящих вдаль санях Винри твердо решила, что ей стоит заняться созданием новой автоброни для старшего Элрика, который обязательно вернётся живым из "того" мира. Тем более, что у неё остались некоторые старые записи о его росте, и имелись некоторые соображения о том, насколько он может вырасти за проведенное "там" время. Рой же, возвращаюсь пешком к одинокому дому посреди бескрайней тундры за тем, чтобы забрать винтовку, которую он не решился взять, провожая Винри, и выдвинуться на ежедневный обход порученного ему сектора, подумал о том, что он хочет написать письмо одному очень дорогому его сердцу человеку. Письмо, которое он никогда не отправит.