Улыбнись, малыш

Закатное солнце разукрашивало пустые школьные коридоры, рисуя на стенах блуждающие тени густых деревьев. Все ученики уже давно разошлись по домам. В школе было пусто. Лишь несколько учителей еще оставались в своих классах, проверяя контрольные и оставшиеся тетради. Отсидев дополнительные занятия, Чонин тихо шел по коридору, пытаясь унять бьющееся сердце. Постучав в знакомый класс, он тихонько заглянул внутрь, встретившись с улыбкой любимого учителя. – Ты пришел? – ласково улыбнулся Кан и встал из-за стола. Кан Тэхен преподавал биологию. В свои тридцать восемь лет он несколько раз подряд получал премию учителя года. А сколько в его классе висело почетных грамот – и не сосчитать. Кан легко находил с учениками общий язык и никогда не конфликтовал с коллегами. Все его ценили и уважали за заслуги перед школой, да и просто как хорошего человека. Характер у него был мягкий, но при этом он был требовательным и не спускал безделья ученикам на своих уроках. – Мгм, – кивнул Ян, улыбнувшись в ответ. Тэхен подошел к нему, обняв так крепко, что казалось, все косточки сломались. – Я скучал, – шепнул он на ухо, поцеловав в висок. – Я тоже, – ближе прильнул Чонин, вдохнув запах выветрившегося одеколона и школьного мела. Руки Кана всегда были им запачканы. Он любил рисовать на доске подробные схемы строения организма бактерий, животных и людей. Анатомию Тэхен любил больше всего. Это передалось и Чонину. – Тебя кто-нибудь видел? – чуть отстранившись, спросил Кан. – Нет. Мужчина улыбался, поглаживая Яна по волосам. Они тайно встречались больше года. Их не волновала разница в возрасте почти в двадцать лет. Несмотря на то, что Тэхен был немного старомоден, общих тем у них было достаточно. Кан любил читать за завтраком газеты, а все свое свободное время был погружен в литературу. Она была не только научной. Еще ему нравилась классика восемнадцатого века. Чонин же всеми силами старался не отставать от своего возлюбленного. В точности так же, как и он, часами проводил в библиотеке. И ему правда нравилось. Нравилось обсуждать с Тэхеном научные статьи, литературу, но больше всего – просто быть рядом. Все эти игры в «секретики» и тайные отношения до ужаса будоражили, а сердце всегда билось как бешеное перед предстоящей встречей. В школе никто не догадывался. Мать Чонина тем более. Если она узнает, что он гей, к тому же встречается со своим учителем, мужчиной намного старше его, то сразу выгонит его из дома. Если не положит в психиатрическую больницу. Как-то раз Ян намекнул ей о своей ориентации, но быстро свел все в шутку. Мать тогда разозлилась и сказала, чтобы он больше никогда не произносил таких слов в ее доме. Отца у Чонина не было. Он бросил мать, еще когда та была беременна. Узнать о нем Ян ничего не пытался, а если бы захотел, мать все равно бы не позволила. Они никогда не говорили об этом. Однажды бабушка обмолвилась, что его отец преподавал в университете, где училась мать, а как узнал, что она забеременела от него, испугался ответственности и сбежал. Взрослый мужчина оказался трусом. До пяти лет Яна воспитывала бабушка, потому что мать заканчивала учебу, много работала, а получив диплом, стала психотерапевтом и вовсе забыла про сына. После смерти бабушки ей все же пришлось забрать Чонина, но воспитанием она практически не занималась. Работа, работа, работа. Времени на ребенка у нее не было, оправдывалась она. Чонин не любил разговаривать с ней. Ему казалось, что мать всегда хотела вправить ему мозги. – Я так хотел поцеловать тебя сегодня, – шепнул Кан. – Хотя бы обнять своего мальчика. Тэхен водил губами по щеке Яна, спускаясь к шее. – Ты такой красивый и хрупкий… Эти ублюдки к тебе больше не лезут? – Нет, – ложь. Чонхо, Мингю и Джуен до сих пор могли подкараулить Яна где-нибудь за углом школы, под лестницей или в раздевалке. И если не избить, то разок, другой припугнуть чем-нибудь. Им нравилось издеваться над Чонином. А он ничем не мог ответить. – Вот и хорошо, – поцелуй в шею. – Нужно было все-таки посадить их в колонию. Там им самое место. Как вспомню, что они прикасались к тебе, хочется им руки все сломать. – Не стоит, – Ян мягко взял лицо Кана в ладони. – Все уже в прошлом, – улыбнулся он, поцеловав в губы. Тэхен тяжело выдохнул. Сминал нежные губы младшего и крепко держал его талию. – Они чуть не изнасиловали тебя. – Это было больше года назад… Ничего страшного. Ты пришел тогда вовремя. – Помню… Все равно ненавижу их. Кан снова поцеловал его, облизал нижнюю губу и просунул язык в теплый рот. Он сжал мягкие ягодицы, а затем резко подхватил Чонина на руки, отчего тот обвил ногами его талию. – Ты хорошо питаешься? – обеспокоенно спросил он. – Кажется, ты похудел. – Как обычно. Все в порядке, – улыбнулся Ян, прильнув к губам. – Хочешь завтра сходить в наше кафе? Мы давно там не были. Они и правда редко виделись вне школы. В основном все встречи проходили в классе биологии либо же в небольшом кафе на окраине Сеула, где их никто не мог увидеть. Иногда они встречались в отеле, но чаще всего им удавалось заняться любовью либо в машине, либо в том же самом классе. Тэхен был ненасытным до секса, а Чонину нравилась его власть над ним в такие моменты. Он был самым добрым, ласковым и заботливым. Кан так часто говорил, что любит его. Называл своим мальчиком. И Ян в это охотно верил. Он мечтал после окончания школы съехаться и завести щенка. Пока младший пропадал бы в университете, Тэхен готовил ему ужин и наоборот. Осталось каких-то три месяца… Кан никогда не приглашал Чонина к себе. Всегда искал оправдания и отговорки. То дома ремонт, то трубы прорвало. Поначалу Яна это настораживало, но в конечном итоге он привык. Встречаться в отеле или в кафе его вполне устраивало. Как и делать вид в школе, что они просто учитель и ученик. А после уроков тонуть в его ласках и слушать это прекрасное «люблю» и «мой мальчик». Тэхен усадил Яна на рабочий стол, выцеловывал шею и попутно расстегивал школьную рубашку. Он мазал губами по ключицам и оставлял зубами красноватые следы, которые тут же зализывал. – Повернись для меня, – шепнул Кан. – Только веди себя тихо. Ты же не хочешь, чтобы нас услышали? – Нет, – простонал Чонин, почувствовав, как большая шершавая ладонь накрыла его член. – Вот и отлично. Сзади послышался звук бляшки ремня. И ласковые касания к бледной груди. – Я люблю тебя, мой мальчик. Чонина это вполне устраивало… Они должны были встретиться в семь часов в своем кафе. Закинув пару бутербродов перед выходом, Чонин вышел из дома, предвкушая свидание. По телу гуляла приятная мелкая дрожь от волнения. Кажется, сегодня он не сможет сосредоточиться. Учитель Кан сегодня работал во вторую смену. А это означало, что они не увидятся еще как минимум пять часов. Отсидев уроки, пропустив мимо ушей половину информации и, кажется, завалив самостоятельную по английскому языку, потому что все мысли были забиты Тэхеном, Ян вышел из школы с глупой улыбкой на лице. Теплый ветерок, ненавязчивый шум листьев, яркое солнце и сладкий запах камелии. Все было прекрасно. Спускаясь по ступенькам, Чонин всеми силами пытался удержать сердце в груди. У ворот показался знакомый автомобиль. Кан Тэхен вышел из него, взяв с заднего сидения сумку. Только Ян хотел подбежать и поздороваться, как из машины вышла девушка. Кажется, Чонин видел ее в корпусе начальных классов. Тэхен улыбнулся ей, подойдя ближе и погладив по талии, поцеловал в губы, что-то шепнув на ухо. Она рассмеялась, тут же поправив воротник его рубашки. И мир рухнул. Глаза полные слез. В мыслях настоящий хаос. А в душе ураган и острые осколки разбитого сердца, что резали все изнутри. Его обманули. Его предали. Его больше не любят. Его никогда не любили. Я снова один. Чонин рванул изо всех сил к воротам. – Удачи, милая! – крикнул вслед Тэхен, а затем повернулся к корпусу старшей школы. – Чонин? Заплаканный мальчишка смотрел на него, как брошенный котенок. А в глазах гнев. – Чонин, что ты… – Ты врал мне! Учитель тут же заозирался по сторонам. – Чонин, прошу… – Ты все время врал мне! На крики тут же обернулись ученики, что стояли на крыльце школы. Кто-то из учителей наблюдал из окна. А некоторые, остановившись прямо у ворот, перешептывались между собой. Кан испугался и резко схватил Яна за локоть, предложив поговорить в машине. Но парень вырвался и только громче продолжил: – У тебя была девушка, и ты продолжал мне врать! Обещал же, что всегда будешь со мной! – Чонин, пожалуйста, успокойся, – растерянно смотрел Кан за его спину, где собралась уже целая толпа зевак. – Не ты ли говорил, что любишь меня!? Руки Тэхена затряслись, а на лбу появилась испарина. Он просил Яна быть тише. Но все тщетно. – Кто она? Это же твоя девушка?! – Чонин… – Только не надо мне врать! – Это… – взгляд бегал по всему, лишь бы не встречаться с черными заплаканными глазами. – Это…моя невеста. – Невеста? – тихо переспросил Чонин. – Да. Она… Она ждет ребенка… Нервный смешок вырвался у Яна. – Чонин, прошу… Я… – Когда ты собирался мне об этом рассказать? – Давай я тебе объясню все… Только не здесь. – Когда ты собирался рассказать мне о том, что, трахаешься со мной, а потом приходишь в постель своей невесты!? Это поэтому… – Тэхен? Ян повернул голову, увидев ту самую девушку, что недавно вышла из машины. – Чанми, это не то, что ты… Она уверенными шагами направилась к Кану, а затем звонко отвесила ему пощечину. – Какое же ты ничтожество, Кан Тэхен. Так и знала, что ты что-то скрываешь. – Чанми, умол… – Нет! – оборвала она его на полуслове. – Не смей больше приближаться ко мне и моему ребенку, – прошипев, Чанми развернулась и ушла в сторону начальной школы. – Ненавижу тебя! – крикнул Ян. – Ненавижу! – бил он по груди учителя. – Лучше бы тебя никогда не было в моей жизни! А дальше – вызов вместе с матерью к директору, где вскрылась вся правда. Разорвавшиеся отношения с Тэхеном. Его увольнение со скандалом. Еще больше издевательств со стороны не только одноклассников, но и всей школы. Месяц, проведенный в психиатрической больнице, где Чонина каждый день били током, пытаясь излечить от недуга – гей. Пичкали таблетками, от которых были галлюцинации. Ему казалось, что он сошел с ума. Везде мерещились голоса. Ночью он не мог спать. Кто-то шептал ему на ухо, пел и кричал. Кожа чесалась. Чесалась до крови. Чонин раздирал ее снова и снова. Все жгло, болело, резало. Он пытался покончить с собой, но санитары вовремя спасли его. Зря. Выйдя их психиатрической больницы, Ян думал, что над ним будут еще больше издеваться. Но нет. Мать договорилась со знакомым психиатром и подделала личное дело сына. По документам мальчик провел целый месяц в городской клинике с обычной пневмонией. Никто и не догадывался, каким пыткам подвергали Чонина на самом деле. Его психика разбилась вдребезги. Все нормальное казалось ненормальным. Он мечтал стать полицейским. Но какой из него полицейский, если вечно что-то кажется, что-то мерещится? Если проблемы с головой… Он старался контролировать. Старался игнорировать. Получалось. Немного, но получалось. Мать пичкала таблетками. Становилось легче. Чонин поступил в полицейскую академию, как и хотел. Нашел друзей, а затем нашел и его. Человека, что не осуждал, понимал. Даже узнав все прошлое, принял. – Я всегда буду на твоей стороне, Нинни. Ведь я такой же, как ты. И это нормально, быть не похожими на остальных. Ты больше никогда не будешь одиноким. Ведь мы есть друг у друга. Ты и я, – прижимая к себе ближе, ласково приговаривал Чан. И эти слова были самыми правильными. Самыми нужными. И человек был самым нужным. Только ты и я, хен. Только ты и я.

***

Начался октябрь. Первая половина месяца пролетела незаметно. Контрольные, практика, различные выезды на места преступления. Домашка, походы с друзьями в бар и снова учеба. Джисон чувствовал себя белкой в колесе. Он устал. Чертовски устал. Еще и Минхо был постоянно занят. Он пропадал на работе в Сеочо, пытался поймать новоиспеченного маньяка, что уже больше месяца не давал никому покоя. А в городе участились убийства, отличительной чертой которых было перерезанное горло у жертв. В последнее время Джисон сблизился со старшим лейтенантом Со Чанбином. У них были похожие взгляды, вкусы, шутки. Они смеялись буквально со всего. Джисон ни за что бы не подумал, что Бин такой компанейский человек. С ним было комфортно, а главное – можно отвлечься от учебы и забот. Они стали чаще встречаться. То в кафе сходят, то в бар пива попить. А Минхо это раздражало. До ужаса раздражало. Но он не показывал этого. Очередная пара подошла к концу, и Хан поспешил на выход, шепнув друзьям, чтобы не ждали. Бин вот-вот должен был заехать за ним. Только он закинул рюкзак на плечо, спустившись между рядами, как голос Минхо прервал тишину полупустой аудитории. – Джисон, останься, пожалуйста. Одногруппники мысленно пожелали ему удачи и закрыли дверь. – Что-то хотел? – спросил Хан. – Хотел, – чеширская улыбка появилась на лице капитана. – Говори быстрее, Хо. Мне еще нужно успеть переодеться. – Ты куда-то собираешься? – он мгновенно переменился в лице. – С Бином в кафе. Ли раздраженно выдохнул, сжав край стола, на который облокотился. – Опять с ним… Джисон ухмыльнулся, подойдя ближе. Он легонько прикоснулся к щеке Минхо, погладив бледную кожу большим пальцем. Ли поднял глаза. В них уже не искрился былой задор. – Что такое? – мягко спросил Хан. – Почему мой самый красивый мужчина на свете грустит? – он легонько поцеловал его в губы. Минхо снова опустил взгляд, тихо продолжив: – Я сегодня освобождаюсь пораньше. Хотел провести с тобой время. Джисон пропускал каштановые пряди через пальцы, играясь с волосами Минхо и вдыхая любимый чарующе-пряный запах одеколона. – Но, – выдохнул Ли, поднявшись с места. – Ты снова с Бином… – Мы с ним давно еще договорились. – Уже и забыл каково это проводить время со своим парнем, – двусмысленно усмехнулся он. – Минхо, – Хан нахмурил брови. – Ты опять начинаешь? – А я заканчивал? – Блять, – Джисон швырнул рюкзак на первую парту и стал вышагивать вперед-назад. – Минхо, мы же договаривались. – Я еще на прошлой неделе тебе сказал, что сегодня у меня всего три пары. Ты разве… – Нет, подожди, – выставил он руку вперед, чтобы привлечь внимание. – Значит, когда я тебя зову, ты не можешь перенести свои дела, даже если это просто поход в ебаный приют! – повысил Хан голос. – А когда зовешь ты, я, как собачонка, должен бежать за тобой, виляя хвостиком? – Причем тут это… – Нет, Минхо. Раздражает. – Когда я начал с тобой встречаться, я знал, что будет непросто. Но я и не думал, что ты будешь таким. – Каким? – Ли скрестил руки на груди, выжидая ответа. – Самовлюбленным эгоистом и трусом, Минхо. Трусом и ревнивцем! Капитан бездумно кивнул, отведя взгляд в сторону, и провел языком по внутренней стороне щеки. Минхо всегда делал так, когда раздражался. Как бы он хотел ударить этого глупыша по заднице. Проучить разок. Он был чертовски зол, точно так же, как и сам Джисон. – Ты мне не доверяешь? – серьезно спросил Хан. – Дело не в этом. – А в чем? Нет, подожди… – он издал нервный смешок, убрав с лица упавшие пряди. – Ты правда думаешь, что когда я говорю, что иду с Бином в бар, это означает, что мы едем трахаться? – Джисон, – тон до мурашек по коже. – Значит, ты придумываешь себе то, чего на самом деле не происходит, а я еще виноват! Хорошо, Минхо. Если ты хочешь, чтобы я ни с кем, кроме тебя не общался, сидел дома. Может, тогда просто прикуешь меня к батарее наручниками?! Они у тебя хорошие. Проверяли. – Господи, Джисон, что ты несешь? – Если ты требуешь к себе особенного отношения, то будь добр, относись так же и ко мне! Хан пыхтел от злости, сверля взглядом старшего. Он устал вечно быть под подозрением, а еще устал от странного поведения Минхо. Люблю/ненавижу, не иначе. В группе ты самый ужасный, Джисон, а стоит мне остаться с тобой наедине, так лучше тебя нет никого на свете. – Давай расскажем всем о нас, – спустя пару минут произнес Хан. – Что? – Давай просто признаемся. Минхо нахмурил брови. – Мы встречаемся около двух месяцев. Я устал играть в эти прятки, Минхо. Я хочу, чтобы мои друзья знали о нас. Чтобы мы не шарахались по углам, как шпионы, лишь бы поцеловаться. Мы, блять, даже поздороваться нормально друг с другом не можем! Ты ведь всегда игнорируешь меня в группе… Я такой хуевый студент? Или тебе больше доебаться не до кого!? – Джисон… – А ты вообще что-то чувствуешь ко мне? Или я просто безотказный вариант? – с болью в глазах спросил Хан. – Что ты такое говоришь? – Конечно, – нервно рассмеялся он. – Я же дурачок! Со мной и поиграться можно! – Джисон, успокойся, пожалуйста. Не кричи так. Ты понятия не имеешь… – Нет! – перебил его Хан. – Даже не надейся! Я буду кричать, пока на мои крики не сбежится вся акад… Ли не дал ему договорить. Он притянул его в поцелуе, крепко прижав к себе. Но Хан не ответил… Джисон грубо оттолкнул, закусив губу. – Если ты так пытался заткнуть меня, у тебя хуево получилось. Оставайся и дальше трусом. С меня хватит. Я больше не могу так… – Джисон, схватив свой рюкзак, вышел из аудитории, хлопнув дверью. – Все кончено. Тик-так, тик-так. Только стрелки настенных часов разрезали тишину. – Черт! – Ли со злости швырнул все, что стояло на рабочем столе. Тетради, папки, канцелярия, кружка кофе. Все полетело на пол с оглушительным грохотом. – Черт! Черт! Черт! – он бил ладонью по столу, выплескивая гнев. Джисон наговорил столько глупостей. Он и понятия не имеет, как сильно им дорожит Минхо. Ли готов для него на все. Хочет, чтобы о них все узнали? Пожалуйста. Если так будет лучше Джисону, Ли и слова не скажет. Мир не привык к их отношениям. Однополая пара. Студент и преподаватель. Их никогда не примут. Боялся ли он? Определенно. Но ради Джисона он готов на все. Только уже поздно… Ты все испортил, Минхо.

***

– Да ты можешь не двигаться! – рассмеялся Феликс, нечаянно мазнув красной краской по Хенджиновому уху. Хван сидел на табуретке в ванной и рассматривал отражение Ликса в зеркале, что от усердия высунул язык. Тоненькие пальчики в перчатках разделяли смывшиеся пряди, пока другая рука аккуратно мазала кисточкой по волосам. Вся раковина в краске, на кафеле пятна и разводы. Черная майка Хенджина пропиталась насквозь красителем, а запах аммиака уже резал глаза, заставляя слезиться. И даже на футболке Феликса были красные капли. Хван смеялся, разглядывая этот бардак. – Такое ощущение, будто здесь кого-то убили. – Если не прекратишь вертеться, то этим «кем-то» станешь ты, – через отражение посмотрел Ли в лазурные глаза. Хенджин склонил голову назад и стал разглядывать веснушчатое личико. – Что? – улыбнулся Феликс, держа кисточку на весу. – Ты мог не покупать ее. Я бы просто сделал, как всегда. – Украл? Хван кивнул и тут же почувствовал, как его голову наклоняют вперед. – Мы же договорились. Ли прокрашивал корни на затылке. Холодная кисточка щекотала шею, отчего по телу бегали мелкие мурашки. – Я не могу, крошка. Это у меня в крови. Я ворую с пяти лет. Это все равно, что сказать курящему бросить. Чертовски сложно, знаешь ли, – рассмеялся Хван. – Давай-ка вспомним, что ты уже успел украсть за все время наших отношений, – задумался Феликс, шутливо скуксив лицо. – Шоколадка. Банка кофе. Ярко-оранжевая зажигалка. Букет лилий. – Лилии я, между прочим, для тебя стащил. Как и зажигалку. – Я просто сказал, что они красивые, а не просил красть их, – закатил он глаза. – Как ты вообще умудрился целый букет под курткой пронести? И это даже не четверть списка! Ли положил кисточку в раковину к пустой чаше для окрашивания и принялся массировать голову, распределяя пигмент по волосам. – Для тебя ничего не жалко, – рассмеялся Хван. – Это я еще молчу о том, что ты хотел угнать чужую машину, потому что подумал, что я устал. – Было поздно. Ты и правда выглядел уставшим. Мы гуляли по городу. К тому же ты сказал, что у тебя неудобные кроссовки, – перечислял Хенджин, пытаясь оправдаться. – Спасибо, что еще кроссовки не украл. – А ты хочешь? – серьезно спросил Хван. Ликс нахмурился. – Дурак, – рассмеялся он. – Конечно, нет! Он снял перчатки, кинув их в урну, где лежала одинокая разорванная упаковка краски и парочка испачканных пигментом салфеток. – Боже, почему я еще не сдал тебя в полицию? Ты даже два дня назад умудрился стащить чей-то кошелек. – Но ты же не сделаешь этого, – улыбнулся Хван, притянув младшего к себе на колени. – А ты так уверен? – ухмыльнулся тот. – Да, – уверенно ответил Хенджин, легонько чмокнув в губы. – В первый раз не сдал. И сейчас не будешь, – улыбнулся он. И как же Хван был чертовски прав. Феликс ни за что не выдал бы его полиции. Он уже смирился с тем фактом, что ужасный трус. Не смог рассказать Хенджину всю правду. Потихоньку чувство вины растворялось, как шипучий витамин С в стакане с водой, а затем и вовсе исчезло. Пусть будет так, думал Феликс. Нам хорошо вместе. И я ни за что не разрушу эту связь, не наврежу нашим отношениям. И никому не позволю. Он не видел своей жизни без Хенджина. Не мог представить, каково это – просыпаться и не любоваться сонным лицом возлюбленного. Хван часто ночевал у него. Ликс даже думал предложить съехаться, но не хотел торопить события. Хенджин был для него всем. Феликс всегда любовался его сказочно-красивыми лазурными глазами, что напоминали молодые лютики, распустившиеся поздней весной. И гладил яркие, словно пламя, красные волосы, иногда заплетая маленькие косички. Хван был прекрасен, как первый снег. Но только наоборот, согревал, обнимая так крепко-крепко, что все косточки, казалось, превращались в пыль. Он правда любил его. – Обещай, что прекратишь воровать, – надул губы Ликс и, глядя прямо в глаза, пригрозил пальчиком, словно ребенку. Хван улыбнулся, поцеловав сладко-сладко. – Я постараюсь, – шепнул он и оставил еще один поцелуй.

***

Джисона все раздражало. Каждая чужая улыбочка. Громкий смех с соседнего столика резал по ушам. Сраные парочки, что сюсюкались друг с другом в кафе. Даже лай безобидной маленькой собачки за окном. Все было не так. Все было не то. – Ты какой-то хмурый сегодня, – осторожно произнес Бин, заметив, с какой силой Хан сдавливал приборы. Треск. Деревянные палочки сломались пополам и тут же упали на стол. – Бесит, – шикнул Джисон, вытащив из подставки новые. – Это уже третьи… – констатировал Со. – Может, расскажешь, что не так? Хан с психу кинул бумажную упаковку. – Это все из-за одного человека. – Капитан Ли? – не раздумывая, спросил Чанбин. – О! – лицо Джисона тут же вытянулось. – Откуда ты знаешь? – По тебе видно. Да и сегодня ты ни слова о нем не сказал. – Я больше не хочу даже думать о нем, – нахмурился Хан. – Вы расстались? Джисон вздрогнул и удивленно уставился на друга, хлопая глазами. – Что? Я думал, вы встречаетесь, – как ни в чем не бывало ответил Бин. – Между вами всегда такое сексуально напряжение витает, что мне не по себе даже в одной машине с вами ездить, – он поежился, обняв себя за плечи. Чанбин обо всем догадался еще на втором выезде, когда заметил, как Хан, откровенно говоря, раздевал капитана глазами, а Минхо, когда встречался с ним взглядом, всегда отворачивался, смущался, но виду не подавал. Со ни один год с ним работал. В силу своей наблюдательности он много чего знал о коллегах. Того, о чем они даже сами не догадывались. Старший лейтенант Со Чанбин не так прост, как кажется. Джисон выдохнул, схватившись за голову, и больно оттянул волосы, чтобы привести себя в чувства. – Да. Расстались. – Он тебя бросил? – спросил Бин. – Не знал, что капитан такой идиот, – скривился. – Дай угадаю причину… У него нет времени на отношения? – Это я его бросил, – тихо ответил Джисон, так и не подняв глаз. – Что? – искренне удивился лейтенант. – Так… Так вышло. Я знал, что с ним будет сложно, но надеялся, что все образуется. Минхо и правда такой идиот… Днем ненавидит, а вечером оторваться от меня не может. Не понимаю, что творится в его голове… Ты знал, что он ревнует меня к тебе? Лицо Бина вытянулось. Он громко рассмеялся. – Нет, я серьезно! – продолжил Джисон. – Боже, ты мне как младший брат, – все смеялся Со. – Вот и я о том же! – возмутился Хан, чуть не подпрыгнув на стуле. – Короче… Устал я от этого. – Ты его любишь? – резко спросил Чанбин. Джисон потупил взгляд, кусая губы. – Очень. – Не пробовал с ним говорить на эту тему? – На какую из? С Минхо слишком много неозвученных тем. – Ну… Про ту же самую ревность. – Пробовал. Он сначала со всем соглашается, а потом снова злится и подозревает меня. Поэтому сегодня я не выдержал и ляпнул на эмоциях. – А он? – аккуратно спросил Чанбин. – Даже не попытался остановить меня, когда я ушел. Я вообще-то, блять, не хотел бросать его! – Капитан чертовски глуп, Джисон, – спокойно начал Со. – Да, он отличный полицейский. Преподает в академии. Но совершенно ничего не знает об отношениях. У него никогда не было чего-то серьезного. Он с людьми-то спокойно общаться не умеет. А как строить здоровые отношения, тем более не знает. Ему скоро тридцатка, а он порой ведет себя как ребенок… – усмехнулся Бин. – Я уверен, что он сейчас чертовски зол. Джисон закатил глаза. На чьей ты стороне, Бин?! – Зол на себя… – продолжил лейтенант. – Если ты думаешь, что он с тобой игрался… Просто знай, что он так не умеет. Капитан не из тех людей, что ищут выгоды в общении с другими. Он по-своему наивный и жутко доверчивый. Кажется безразличным, но очень переживает и заботится о других… Сколько бы не ворчал на меня, что я опаздываю, но всегда покупал мне кофе или обед. Знает, что с утра я не успеваю позавтракать. Однажды на задании я получил ранение. Не сильное… Минхо просидел со мной в больнице всю ночь. – Нарвался на агрессивного преступника? – Скорее на собаку, – рассмеялся он. – Овчарка прокусила мне руку. Хорошо, что хоть не бешеная была. Но сорок уколов все равно поставили. Минхо и правда всегда заботился о Хане. Беспокоился и переживал. Мог позвонить утром, чтобы разбудить, потому что знал, что всю ночь не давал Джисону покоя. Часто винил себя за это. А ведь Джисон любил такого мягкого Ли. До сих пор любит. – Остынете оба. Еще помиритесь, – улыбнулся Бин, крепко сжав плечо младшего для поддержки. Хан кивнул и перевел взгляд на окно. – Что? – удивился он, заметив на улице знакомую фигуру. Девушка в красно-черной мотоэкипировке слезла с байка. Блондинистые волосы развевались на ветру, стоило ей снять шлем, повесив его на руль. Она скинула перчатки в кофр и, вытащив оттуда солнцезащитные очки и надев их, двинулась в кафе. – Что она здесь забыла? – шепнул самому себе Джисон. – Ты о ком? – тут же заозирался по сторонам Бин. Девушка зашла внутрь, чуть приподняв очки, и, заметив Хана, ухмыльнулась, шагнув прямо к их с Со столиком. – Двигайся, шкет, – усмехнулась она, упав на диванчик рядом. – Ты что тут делаешь? – Приехала за любимым братиком, – шутливо лепеча, она пощипала щеки Джисона. – Дед позвал, – вальяжно закинула руку на спинку диванчика, надув пузырь из жвачки. Джисон перевел взгляд на Бина, неохотно начав: – Это моя старшая сестра – Хан Джису, а это, – он указал на Со. – Старший лейтенант Со Чанбин – мой друг. Джису усмехнулась, отсалютовав ему. Только сейчас Джисон заметил, что Бин сидел практически с открытым ртом. Вот-вот и у него по подбородку слюни побегут. Он смотрел на Джису и даже, казалось, не дышал. – Полицейский, да... – задумчиво произнесла она, ухмыльнувшись, глядя на подвисшего лейтенанта. – У твоего друга села батарейка? Или нужно завести ключик? – рассмеялась, обратившись к брату, но продолжила смотреть на Чанбина. – Я… – отозвался Со. – Простите… Боже… – смутился он. – Приятно познакомиться, – неловко улыбнулся. – Милаха, – снова усмехнулась она. Щеки Чанбина тут же зардели, а дар речи снова куда-то пропал. – Ты приехала специально за мной? – спросил Джисон. – Ага, – кинула и выпленула жвачку в салфетку, своровав с тарелки брата кимпаб. – Но я занят вообще-то, – скрестил он руки на груди. – Эй! Не воруй мою еду! Джису потрепала брата по голове, проигнорировав просьбу. – Дед сказал, что соскучился, – с набитым ртом продолжила она. – Позвонил, спросил, не занята ли я. – А я? – Что ты? – проглотив, спросила Джису. – Я занят вообще-то, – повторил Хан. – Пусть он другое время для встречи выбирает. Девушка снова потрепала его по волосам усмехнувшись. – Да нуна, блять! – Быстрее приедем, быстрее уедем. Давай, – встала она. – Поднимай булки, Сони. Жду на улице. Джису еще раз взглянула на Бина и, отсалютовав, вышла из кафе. – Вот же… – Дай мне ее номер, – резко выпалил Чанбин, проводив красотку взглядом. – Чего? – скривился Джисон. – Номер ее дай, – повторил тот. – На свидание позову. Я, кажется, влюбился. Хан тут же рассмеялся чуть ли не до слез. – В нее? Ты уверен? – Абсолютно. – Бедный Со Чанбин, – шутливо пропел Джисон. – Только зря надеешься. Ты не в ее вкусе. Ей вроде как нравятся спортивные высокие кабаны метра под два ростом. Со махнул рукой. Он откровенно пялился на Джису сквозь окно. Девушка заметила его и подмигнула, надев шлем. Хан снова рассмеялся, наблюдая за тем, как краснеет друг. – Ладно, давай сюда телефон. Только потом не жалуйся, что она тебя отшила. Чанбин тут же расцвел улыбнувшись. Еще чуть-чуть и он наделал бы в штаны от счастья. – На, – Хан вернул гаджет. – Я пойду. Расплачусь на выходе. Стоило ему только выйти, как нуна тут же кинула в руки шлем. – У тебя забавный друг, – усмехнулась она. – Я дал ему твой номер. Сказал, чтобы он ни на что не надеялся. Все равно отошьешь. – Зря. – Что зря? – Зря сказал, что отошью. Он ничего такой, – она снова подмигнула новому знакомому, заметив на себе взгляд. – Теперь мне его вдвойне жаль, – скривился Хан и надел шлем. – Почему? – Он еще не знает, какая ты стерва. Она натянула улыбку, стукнув по шлему брата. – Засранец. – В тебя.

***

Серые обшарпанные стены заброшенного завода давно покрылись плесенью. Люди сюда не ходили. А если кому и удавалось посетить это место, то обычным мародерам или подросткам, возомнившим себя героями и исследователями. Сектанты тут тоже появлялись. Об этом свидетельствовали странные пентаграммы на полу и корявое подобие рун на стенах. Ветер гулял по лестничным пролетам здания. Сквозь разбитые окна просачивались ветки деревьев и какие-то сорняки, обвивающие стволы. Пахло сыростью, затхлостью и железом. – П-пожалуйста, – кряхтел мужчина. – Уб…убейте уже м-меня. – Молишь о смерти? – рассмеялся Чан, сидя на корточках рядом с ним. – Нинни, не хочешь выполнить последнюю волю смертника? Чонин, что сидел по другую сторону от мужчины, удивленно взглянул на Криса и спросил: – А можно? – Если не боишься, – ухмыльнулся сквозь маску Бан. Он протянул нож с окровавленным лезвием, и Ян принял оружие, рассматривая рукоять, обернутую плотной кожей. Нож был увесистым, но в руке лежал удобно. Копьеобразное лезвие унесло немало жизней, и сейчас Чонин мог лично приложить руку к еще одной. Он не боялся. Внутри, наоборот, что-то распускалось. Расцветало, как сакура весной. Непреодолимое желание со смесью предвкушения. И никого страха. – Что я должен делать? – спросил Ян, вглядываясь в серые глаза Криса. – Все, что хочешь. Можешь проткнуть печень, а можешь сердце. Хочешь, я его вырежу для тебя аккуратно? Чонин улыбнулся, отрицательно качнув головой. Бан встал с корточек и остановился позади Чонина, ласково положив ладонь ему на плечо. – Делай все, что хочешь. Это твой холст. Твой шедевр, – шепнул он на ухо, чуть наклонившись, а затем отошел на два шага назад, чтобы не мешать. Ян занес руку для удара, напоследок посмотрев в лицо мужчины, что еле дышал и уже не пытался остановить кровь на исполосованном горле. Жуткая улыбка юноши… Вот что увидел он перед смертью. Чонин вонзил нож прямо в живот, почувствовав мягкую плоть. Ткань чужой рубашки тут же залилась теплой кровью. Он поднялся на ноги. – Молодец, Нинни, – Чан стянул маску, подойдя ближе. – Ты отлично справился. Губы слились в поцелуе. Луна вырисовывала их тени на серых стенах, а окровавленный нож с громким лязгом выпал из руки Яна. Он сильнее прижался к Крису, бережно накрыл ладонями его шрам. Мы повязаны красной нитью судьбы. Никуда друг от друга не деться. Только ты и я. Только я и ты, Делим на двоих одно сердце…