Неделей ранее
Чонин бежал впереди и слышал, как Крис бежит за ним. Бан вырвался немного вперед и, взяв Яна за руку, свернул направо. Он прихрамывал и шипел сквозь зубы, словно от боли. Чонин скосил взгляд на его руку, что держала бедро, а затем увидел кровь. – Чан-и! – Все нормально. Просто беги. – Но ты ранен! Бан не ответил, лишь свернул еще раз, а затем побежал прямо к недострою, продолжив тянуть Яна за собой. Тяжелая железная дверь закрылась, и Крис, стиснув зубы, стал подниматься по лестнице. – Чан-и, пожалуйста… Он как смог, поднялся на третий этаж, прислонившись к стене. С раны капала кровь. Она прочертила тонкую дорожку от самого входа и все продолжала капать. – Боже, Чан-и, – на глазах Яна навернулись слезы. Он смотрел на чужое бедро, где отчетливо виднелось отверстие от пули. Все в крови. Крис молчал, стискивал зубы. Завел Чонина внутрь просторной комнаты и лишь приказал: – Спрячься за бочками. Затем последовал за ним, практически упал на бетон, стянул маску, чтобы было легче дышать, и привалился к бочкам, осматривая рану. Вся рука была в крови, как и правая сторона джоггеров. Ян тихо плакал, готов был сорваться в истерику, но снизу послышался звук открывающейся двери. Чан приставил палец к губам и вытащил из-за пояса пистолет, быстро проверив магазин. – Черт, – выругался он. – У меня пусто… Ян вытащил свой пистолет, сделав то же самое. – У меня семь. Чан улыбнулся, а затем снова скорчился от боли. – Тогда отстреливаться будешь ты, – он тяжело усмехнулся. Грудь вздымалась, на лбу выступила испарина. Непривычно сухие губы начинали синеть. Кровь все стекала по ноге, собираясь в небольшую лужу и окрашивая бетон. Чонин плакал и смотрел на него, но ничего не мог сделать. Он лишь подполз как можно ближе и мягко надавил на рану, что держал Чан. С лестничной клетки послышались тихие шаги. Чонин, не глядя, схватил пистолет и выстрелил. – Это полиция, сдавайтесь! – голос Минхо прорезал тишину. – Мы знаем, что вы там. Эта встреча была самой неожиданной, но, наверное, неизбежной. Чонин и Чан, как обычно, охотились. Жертвой стал простой пьяница, что возвращался домой поздно ночью. Мужчине не повезло. Стоило ему только свернуть в переулок, как к горлу прислонили нож, а в живот направили пистолет. Может они и остались бы незамеченными, если бы не ослабили бдительность. Бан передал Яну нож, а тот начал шутить. В конечном итоге окровавленное оружие упало с громким звуком, а спустя буквально минуту снаружи послышался звук вибрации на чужом телефоне. Секунда. И из проема показались никто иные, как Минхо и Джисон. Чан тут же толкнул Яна к выходу в другую сторону и приказал бежать. – Иди к черту! – отчаянно крикнул Чонин. – И Джисона с собой забери! Все идите к черту! – Чонин, послушай… – Выйди и сдайся, чертов Ян Чонин! Хорошо было убивать с пособничком и все это время лгать нам!? – Заткнись! – снова выстрел. – Нинни, не надо… Не трать пули впустую, – шепнул Чан. Ян был зол. Их поймали самым неожиданным способом. Чонин винил себя. Это была его прихоть – выйти сегодня на охоту. Если бы не он, этого не случилось… – Убирайтесь! – сквозь слезы крикнул Ян. – Я не позволю вам забрать моего Чан-и! А убить – тем более! – Так прикипел к своему маньяку? – усмехнулся Хан. – Он меня понимает, в отличие от вас с Феликсом! Мне никто не нужен, кроме него! – Нинни, пожалуйста, – прохрипел Крис. Он аккуратно взял его за руку и крепко сжал, оставив поцелуй на костяшке. Они оба были в крови, но это не имело никакого значения. – Он и так ранен! Что вам еще нужно!? – Я максимум подстрелил ему ногу, – хмыкнул Ли. – Жить будет… Если вы, конечно, сдадитесь… Так уж и быть, определим вас в одну камеру. Чан тяжело сглотнул и усмехнулся. – А ты хорош, капитан. Я Крис. Будем знакомы! На лице была усмешка, но он все продолжал корчить гримасу боли. Стискивал зубы, но почему-то тихо смеялся. – Удалось бы это сделать в другой ситуации, я бы сказал, что мне очень приятно, но… Увы. – Приятно не было бы в любом случае. На твоих руках кровь более чем двадцати жертв. Готов провести всю оставшуюся жизнь в тюрьме? – Как по мне, так уж лучше смертная казнь, – хмыкнул Бан. – Гляжу, ты шутник, – прыснул Ли, аккуратно заглянув внутрь. – Но довольно. Сдавайтесь. Оба. – Иначе мы откроем огонь и приведем смертную казнь в действие прямо сейчас! – крикнул Джисон. Чонина обуяла злость. Хан, кажется, давно перестал считать его другом. Делал вид, что все еще продолжает общаться, но Ян видел в его глазах безразличие. А может, так просто казалось? Джисон отдалился. Все время проводил с Минхо. Долго скрывал их отношения. Возможно, Чонину было все равно или же наоборот, он таил обиду. Сначала была небольшая ревность. Ведь раньше Хан всегда распинался, пытался сплотить всех еще больше, каждый раз был инициатором всяких вылазок. А затем перестал. Ушел к Минхо. Дружба треснула по швам. Даже Феликс изменился. Он подозревал Яна в убийствах. И не зря… Если бы не сегодняшний день, Чонин бы и правда убил его. Ведь всегда выбирал Чан-и. – Феликса тоже с собой привели? – спросил Ян. – А что? Хочешь извиниться на прощание? – Мне не за что извиняться, Джисон. Я делал то, что должен был. А ведь и правда. Он хотел убивать вместе с Чаном. Он должен был это делать. Потому что так нужно. Так правильно. – Говорит полиция Сеула! – с улицы донесся голос из рупора. – Вы окружены! Бросайте оружие и выходите из здания с поднятыми руками! – Черт, – прошипел Бан. Чонин попытался выглянуть в окно, но Крис остановил его. Была большая вероятность словить пулю в лоб. – Что, уже не так смешно? – хмыкнул Ли. – Просто сдайтесь, иначе мы и правда откроем огонь. – Как скажешь, капитан, – отозвался Крис. Он смотрел на испуганного Яна. Тот мотал головой и тихо умолял не делать этого. Почему их не могли просто отпустить? Почему их считали монстрами и желали смерти? – Но бросим оружие мы, бросите и вы. Иначе я все равно пристрелю твоего мальчишку. Нинни рассказал, как Джисон дорог тебе. Бан подмигнул, чем вызвал легкую улыбку на лице Яна. Даже сейчас он старался подбодрить и как-то отвлечь… Хоть немного. – Заткнись, – сквозь зубы прошипел Ли. – Ну что, капитан, – усмехнулся Крис. – Или, может, мне лучше назвать тебя Минхо? Можешь, между прочим, сказать мне «спасибо», что я не убил вас в том переулке. Чонин выглянул из укрытия, но как только услышал тихий шорох у входа, спрятался обратно. – Не думай, что я бросаю слова на ветер. Между прочим, я много лет служил в армии и работал наемным убийцей. Бан говорил об этом с гордостью и пытался выглянуть. Но затем отпустил руку Яна и чуть подтянулся, чтобы сесть немного выше. Он находился в полулежащем состоянии и медленно скатывался. – Значит, я был прав. – Ты составил мой психологический портрет? – на самом деле Крис уже давно знал ответ. – Ну, предположим. – А ты не промах. Но с возрастом немного ошибся, – в голосе слышалась насмешка. – Мне нет и тридцати, как и тебе. – Шарился в моем личном деле? Бан давно был в курсе всего, что происходило в Сеочо и кто работал над его делом. Какую-то информацию сливал ему Чонин, а какую-то он нашел и сам. Не без помощи, конечно. Хлоя Маккарнес помогла по старой дружбе. Все же годы в американской разведке не прошли даром. Хоть Чан уже около месяца не брал никаких заданий от Болотова, с Хлоей же они иногда общались. Не сказать, что Бан выступал инициатором, скорее наоборот, частенько отказывался выходить на связь. Но как только ему понадобилась информация, сразу же написал ей. Хлоя – отзывчивая девушка, да и помочь Крису была только рада. – А как же… Я и не только твое изучил. Следователь Ю Чонен, старший лейтенант Со Чанбин. Кстати, как там у него с твоей сестрой, Джисон? Все хорошо? О да, об этом ему нашептала та же Маккарнес. А однажды Чан даже лично проследил за парочкой. – Если ты сейчас же не заткнешься, клянусь, я пристрелю тебя! – крикнул Джисон. – Ты и правда вылитый дед. О характере генерала Хана Крис был наслышан. – Чонин не только информацию о преступлениях сливал, но и личную жизнь? – спросил Ли, усмехнувшись. – Извини. Он очень любит поболтать со мной. Бан снова поцеловал Янову костяшку и улыбнулся. – Ну так что, Минхо? – подмигнул он Чонину. – Бросишь оружие? – И дам вам спокойно уйти? – Мы окружены. Нам в любом случае не сбежать. А так будет хоть какой-то шанс не получить от тебя пулю в лоб. – Почему я могу быть уверен в том, что этого не сделаешь ты? – Пристрелить тебя? Ты хороший полицейский. Будет жалко тебя убивать. Бан и правда был впечатлен навыками Минхо. Он знал о нем многое. А на досуге даже прочитал парочку его раскрытых дел. Капитан Ли считался гордостью Сеочо. Но Чан отбросил свое оружие. Оно было бессмысленно, ведь магазин оказался пуст. Бан сглупил, когда не проверил обойму после занятий с Чонином. И даже удивительно легкий вес не смутил его. Очень зря. – Нинни, – Крис вытащил из кармана нож и вручил его Яну. – Я знаю, что Минхо не бросит оружие. Возьми его, – Чан сжал в чужой ладони рукоять. – Сможешь их немного отвлечь? Чонин кивнул. Он больше не думал о рисках и страхах. Думал только о том, как помочь Бану. – Но мне нужен твой пистолет. Я буду стрелять. Но все же подай мне любой знак, если увидишь у них оружие. Снова согласие. – Я защищу тебя любой ценой, – прошептал Крис. – Ну так что? – громче повторил. Он выглянул из укрытия и столкнулся взглядом с Джисоном. Тот перевел взгляд на безвольно валяющийся ствол. На его лице не было эмоций. Только уверенное безразличие. – Молодец, – рассмеялся Чан. – А теперь заткнись. И выходите. – А так все хорошо начиналось… Минхо тихо вышел из проема. Он не спускал глаз со старых бочек. Чан услышал его шаги и произнес: – Нинни, подкинь ему пистолет. Чонин вышел из укрытия и ногой пнул оружие, что отлетело к середине. Джисон вышел следом, пнув пистолет еще дальше. Ян посмотрел на них нечитаемым взглядом, а затем потянулся за пазуху, чтобы вытащить нож. Все, как сказал Чан-и. Подать знак, если что-то не так. – Стоять! – крикнул Ли. Они с Джисоном направили на него пистолеты, держа на мушке. Ян усмехнулся, а затем прошептал: – Врать нехорошо… Ты же слышишь, Чан-и? Чонин перевел взгляд на Бана, тот лишь ухмыльнулся и резко пнул бочку, выстрелив в проем. Он смеялся, держа свою окровавленную ногу, и смотрел прямо на Джисона. – Минхо… – прошептал Хан. Он отшатнулся, схватившись за левый бок, а затем поднял окровавленную руку, из другой же выпал пистолет. И Минхо это увидел… – Хан-и… Ли прорычал. Немедля ни секунды, наставил пистолет на Чана и выстрелил пять раз. Чонин понял, что произошло… Все как в замедленной съемке. Он закричал и бросился к Бану, пока Минхо швырнул пистолет и подхватил Джисона, прижав к своей груди. Хан был в сознании, но ноги его не держали. А вот Чан… Ян рыдал и держал его голову на своих коленях, пока их окружали полицейские. Минхо больше не было до них дела. Сейчас его волновал только Джисон, которого он вынес на руках. Он тихо шептал: «Держись, любимый. Держись, маленький». Чонин проклинал его и смотрел на то, как Чан захлебывался кровью. – Нинни… – Чан-и, не умирай! Пожалуйста, не закрывай глаза! Полицейские стояли вокруг них полукругом, выставив пистолеты. Чонин был безоружен. Нож валялся далеко. Оба пистолета отшвырнуло в угол. Ведь как только Минхо выстрелил в Криса, оружие выпало из руки, после чего один из офицеров пнул его как можно дальше от преступников. Ян прижимал к себе Чана и истошно кричал сквозь слезы. Бан мельком перевел усталый взгляд в окно. На улице шел снег. Он улыбнулся и провел по щеке Чонина окровавленной рукой. – Мой Нинни… – Чан-и! Чан-и! – истерично кричал Ян. – Прощай… – тихо шепнул Бан и закрыл глаза. Навсегда. Рука упала, а Чан обмяк безвольной куклой. Он умер с улыбкой на лице. – Чан-и!!! – протянул Ян, прижав его к своей груди. А дальше разум Чонина отключился. Его силой оттащили от мертвого тела, пока он все рыдал и кричал, брыкался и проклинал всех. Он не помнил, как его скрутили, как вывели на улицу. Был весь в слезах и крови, кидался на полицейских и желал им смерти. Просил, чтобы они вернули его Чан-и. Его ударили прикладом по затылку и бросили в машину, чтобы отвезти в полицейский участок. Затем темнота. И только одно он помнил хорошо, как на его руках умер любимый Чан-и хен…Настоящее
Белые мягкие стены в маленькой комнате давили на сознание. Чонин качался из стороны в сторону и больше никак не мог пошевелиться. На него надели смирительную рубашку, чтобы он не навредил ни себе, ни остальным. После того как Яна привезли в полицейский участок, он пришел в себя и стал кидаться на всех, кто там только был. Поранил трех мужчин, чуть не прокусил горло одной девушке и не задушил следователя. Минхо он больше не видел, как и Джисона… Кругом незнакомые люди. Даже Бина и Ю нигде не было. Допрос провести не удалось даже после того, как его привязали к стулу. А дальше ждали бригаду медиков. Он был психически нездоров, что потом подтвердили тесты. Помимо шизофрении, у него диагностировали расстройство множественной личности… Когда его бросили в палату и накачали успокоительными, через час Чонин снова пришел в себя. Расцарапал себе лицо, разбил зеркало и порезал вены. Пытался разрезать щеки и рот, но его вовремя остановили. Медикам ничего не оставалось, как определить его в белую комнату и надеть смирительную рубашку. Он отказывался есть и пить, поэтому спустя два дня санитары буквально насильно вливали в него воду, так как Ян уже находился на грани. Он терял сознание, а затем резко оживал и носился по комнате, истошно кричал и плакал, бился головой о мягкие стены. Пытался себе навредить, но комната не позволяла. А затем ему назначили терапию… Чонин узнал в своем враче того мужчину, что когда-то лечил его от гомосексуальности. Мать узнала все от полиции и лишь только раз пришла к нему. Она смотрела через маленькое окошко. Сверлила его гневным взглядом. А затем ушла. Ян иногда оставался в состоянии покоя под влиянием сильных успокоительных. Однажды он спросил у санитаров: «Где мама?». Ему лишь ответили: «Она больше не придет». Мать отказалась от него… Упекла в психушку и бросила. Чонина снова били током, ставили капельницы, обращались жестоко и вечно оскорбляли. Он каждый раз срывался и каждый раз получал свою дозу разряда. А затем перестал сопротивляться. Чана больше не вернуть, но он обязательно уйдет к нему… – Ты больше никогда не выйдешь отсюда, Чонин, – строго сказал ему доктор. – Теперь это твой дом.***
Джисон застегивал рубашку, глядя на себя в зеркало. На животе была тугая повязка, за которой скрывалось пулевое ранение. Как только его подстрелил Бан, он испытал невыносимую боль, словно в теле сломались все кости. Силы стали резко покидать его. Веки были такими тяжелыми. Хотелось немного поспать. Всего чуть-чуть… Минхо не отходил от него всю неделю. Вместе отправился в больницу, ждал у операционной несколько часов, а потом и вовсе практически поселился с ним в палате. Два дня Джисон не приходил в себя. Ли проклинал свою невнимательность. Он ведь обещал защищать его. Обещал не только Джисону, но и его матери беречь его… Семья Хан не вылазила из больницы. Ли думал, что его возненавидят. Уничтожат. Но семья лишь благодарила его за то, что вовремя доставил их мальчика в больницу. Он рассказал все, как было. И про Чонина, и про маньяка, которым оказался Чан. Бана похоронило государство на самом краю кладбища. Родственников у него не было, а лучший друг оказался за решеткой. Яна же закрыли в психиатрической больнице. Не стали выдвигать обвинение и вешать тюремный срок. Он был нездоров. Теперь же будет гнить в психушке всю оставшуюся жизнь… Минхо подошел к Джисону со спины и мягко обнял, зарывшись в шею. – Прости меня, – шепнул он, оставив поцелуй на плече. Хан рассмеялся, а затем схватился за бок. Ли тут же забеспокоился. Он уже собирался позвать врача, на что получил теплую улыбку. – Я же говорил, ты ни в чем не виноват, – поцеловав легонько в губы, ответил Джисон. – Но если бы не я… – Минхо-о-о, – протянул Хан. – Это было сугубо мое желание. Я бы все равно пошел за тобой. Даже если бы ты запер меня в машине, я бы выгрыз замок и выбрался. Ли потрепал его по волосам и улыбнулся в ответ. – Сейчас все хорошо. Чан и Чонин больше не опасны. Хенджин тоже в тюрьме. О том, что Хван попал за решетку, рассказал Чанбин. Феликс три дня не выходил на связь, а затем пришел к Джисону в больницу и тоже рассказал все, как было. И про банк, и про сожженный байк с деньгами, и про то, как Хенджин чуть не убил его, когда приехала полиция. Ликс впервые его испугался. Несмотря на все, чтобы было между ними, он не мог поступить иначе. – Ты поступил правильно, – сказал тогда Хан. А затем Феликс узнал всю правду о Чонине и сеульском маньяке. Он поделился тем, что подозревал Яна, но не хотел делать поспешных выводов, ведь его причастность к убийствам нужно было еще доказать. Ликс и Джисон до сих пор были в легком шоке от всего, что произошло с ними в ту ночь. Как и от Чонина… – Кто бы мог подумать, что все так обернется… – А знаешь, – снова улыбнулся Хан. – Думаю, это к лучшему. Ли внимательно смотрел на него, требуя ответа. – Теперь в городе будет спокойно. Да и к тому же за раскрытие этого преступления нас с Феликсом взяли в Сеочо! Ну, Ликса немного по другой причине, – закатил он глаза. – Там скорее благодаря Хвану… Он, кстати, хотел после награждения съездить к нему в тюрьму. Я пытался отговорить, но… – пожал плечами, словно больше не знал, что сказать. Минхо кивнул. Он поцеловал его в лоб, продолжив любоваться. Еще пять дней назад Джисон лежал на больничной койке, пока врачи боролись за его жизнь. А сейчас снова улыбается. Снова рядом. Живой. – Может, все-таки послушаешься врачей и полежишь еще немного? – Минхо, ну только не ты, – он скуксился. – Я уже устал тут находиться. Всю задницу уколами истыкали. А руки такие, будто я пять лет кололся. Ли рассмеялся и стал завязывать ему галстук. Пиджак от полицейской формы висел на вешалке, а на столике лежала фуражка. Сразу после выписки они должны поехать в Сеочо на церемонию награждения. Не только Феликсу и Хану сегодня предстояло получить награду, но и Минхо. Джисон слышал, как дед обсуждал с отцом его повышение… – Я лучше дома отлежусь. Но не больше двух дней! – пригрозил он. – Обещаю хорошо позаботиться о тебе, – Ли снова чмокнул его в губы, а затем помог надеть пиджак. Джисон выглядел в форме просто потрясающе. Темно-синий костюм сидел по фигуре, русые волосы прятались под фуражкой, а на плечах красовались золотые эполеты. Сегодня они сменятся настоящими погонами. Даже несмотря на то, что их с Феликсом взяли в Сеочо, парни все равно обязаны закончить учебу в полицейской академии и получить диплом. Через два с половиной года они будут считаться не просто рядовыми или студентами, а настоящими полицейскими. – Сегодня ты будешь самым красивым. – Только сегодня? – сощурился Джисон. Минхо закатил глаза, а затем улыбнулся. – Ты всегда самый красивый. Они вышли из палаты. На улице уже стояли мама, сестра и бабуля Хан. Мужчины семейства уже давно ждали в Сеочо. Как и Чанбин. Ведь Джису представила его как своего парня. Это вышло чисто случайно. Дедушка, приехав навестить внука, невольно услышал их разговор. Джисон уже шел на поправку, поэтому Джису решила не откладывать и все рассказала про Бина. Теперь после награждения все поедут на ужин в особняк. – Какие мальчики! – протянула Ман Воль. Джисон подмигнул ей, крепче взяв Ли за руку. – Вы же останетесь сегодня после ужина? – спросила Юджин. Хан посмотрел на Минхо и ответил: – Не знаю. Теперь я живу с ним. Минхо еще обо мне заботится. Вряд ли мы сможем остаться… Если вы, конечно, не хотите слышать странные звуки из нашей комнаты. – Проказники! – рассмеялась бабушка. Они сели в машину и отправились в путь, начав новую главу жизни…Пять лет спустя
На кладбище царила тишина. Только одинокие плиты смотрели на парня, что склонился лишь над одной и долго всматривался в табличку с именем. Бан Кристофер Чан. – Давно не виделись, – грустно улыбнулся Ян, а затем перевел взгляд на того, кто стоял у него за спиной. – Зачем позвал? – без тени злости спросил Джисон. Ян жестом подозвал его ближе, и Хан остановился прямо у могилы. Промерзлая земля была покрыта тонким слоем снега, а на Яне были лишь белые тапки, легкая пижама и черная куртка на два размера больше. Холодный ветер развивал его белые волосы, а бледные пальцы перебирали мелкие камушки, что валялись под ногами. – Хотел попрощаться, – спустя время ответил он. – Попрощаться? – Да… Когда-то ты был моим лучшим другом… – Как ты нашел меня? – Я до сих пор наизусть помню твой номер телефона. Хорошо, что ты его не сменил за это время… Свой телефон я давно не видел. Пришлось выкрасть у санитара. Ему немного досталось… Немного, – усмехнулся Ян. – Ты поседел, – неожиданно хмыкнул Хан. – В больнице настолько плохие условия? – А ты проверь сам, – снова усмехнулся Чонин. – Может, поймешь, почему я пытался сбежать оттуда семь раз. – Все правда настолько плохо? – Меня били током на протяжении пяти лет… Джисон нахмурился, пнув под ногами камень. Он даже не догадывался о том, как тяжело было Чонину все это время. – Как ты сбежал сейчас, если все семь попыток были неудачными? В курсе, что ты уже в розыске? Я ведь имею полное право арестовать тебя. – На этот раз мне стало действительно скучно… За все время ты пришел ко мне всего раз. А потом и вовсе забыл о моем существовании. – Был занят, – резко ответил Джисон. – Работы много, – он отвел взгляд, рассматривая чужие могилы. – Как Феликс? Я ведь тоже позвонил ему, но он так и не ответил. – Он добился звания капитана, но сегодня утром внезапно уволился… Мы давно не общаемся, так что я больше ничего не знаю. Мне Минхо рассказал. – Ясно, – выдохнул Ян. – Что с Минхо? Он ведь теперь знаменитость не только в Сеочо, но и во всем Сеуле после нашего с Чан-и дела… Слышал, его снова повысили. Как и тебя… Он повернул голову, встретившись взглядом. В глазах, что смотрели через очки, была полная пустота. Кажется, они даже стали тусклее. Темные мешки под глазами, впалые щеки. Где-то были мелкие шрамы, а на шее четко виднелся след от веревки. – Он теперь полковник, – ответил Джисон. – А ты? – Майор. – Дедушка продвинул? – Сам. – Молодец… – после Ян замолчал на добрых две минуты, но затем грустно хмыкнул, – А ведь это вы виноваты в смерти Чан-и… Хан молчал. Было бессмысленно оправдываться. Да и не нужно. Пять лет назад они сделали все, что от них требовалось. Поймали и обезвредили преступника. – Именно Минхо убил его, – выдохнул опустошенно Ян. Чонин снова повернулся к Джисону, что так и не ответил, и остановил внимание на маленькой детали. – Кольцо? – кивнул на украшение на пальце. – Мы с Минхо поженились два года назад. – В Корее разрешили однополые браки? – Пока нет. Мы сделали это в Америке. Купили там домик. Теперь ездим каждое лето на отдых. На следующей неделе тоже собираемся. – На Рождество? Хорошо устроились, – хмыкнул Ян. Между ними надолго повисла тишина. Ветер игрался с голыми ветками на деревьях, где-то звучали колокольчики, а птицы кружили недолго в небе, стараясь быстрее улететь. – Знаешь, а ведь я хотел вернуть все как раньше, – тихо продолжил Чонин. – С тобой и Феликсом. У нас была такая дружба… – Ты сам все разрушил. Ян усмехнулся. И снова тишина. На темную макушку Джисона упала снежинка. Он поднял глаза к небу, наблюдая за снегопадом. Ветер пробирался под куртки, но они все еще находились на кладбище. Мертвом, пустом и холодном. В кармане завибрировал телефон. Джисон потянулся, чтобы ответить. На экране высветилось «Любимый». Минхо звонил, чтобы узнать, где его муж. Они собирались сегодня съездить в особняк, ведь у Чанбина и Джису в начале недели была годовщина свадьбы. Три года вместе. Из-за плотного графика всех удалось собрать только сейчас. Хан до сих пор с улыбкой вспоминал, как бабушка уговаривала ее надеть платье. Все же Джису выходила замуж, как стандартная невеста. Правда, после церемонии она сразу же переоделась. Только вот не в любимые рваные джинсы и косуху, а свободный костюм. Чанбин всю свадьбу не мог отвести от нее глаз, а потом еще целый месяц умолял ее еще раз надеть платье. И она согласилась. Правда ровно на минуту… Джису была не такой, как все. С тех самых пор теперь они живут в особняке семьи Хан, а Чанбин взял ее фамилию. – Мне пора, – тихо бросил Чонин. – Вижу, что тебе тоже нужно идти. Хан кивнул. – Да и я не хочу опоздать, – продолжил Ян. – Я и так слишком долго ждал…***
Снежинки падали на капот машины. Феликс стоял, опершись на авто, и смотрел на тюремные ворота. Вот-вот и они должны были открыться. Послышался противный скрежет, и металлическая дверь отъехала, а изнутри вышел он. Короткие черные волосы, белая рубашка, брюки и пальто. Хенджин не выглядел как человек, который только что вышел из тюрьмы. На его лице сияла хитрая улыбка, а в лазурных глазах плескалось предвкушение. Он сделал два шага вперед и ухмыльнулся. – Рад снова встретиться с вами капитан, Ли Феликс. Почему же вы не в форме? – Я уволился сегодня утром. – Жаль, вам очень шла полицейская форма. Ликс ничего не ответил, лишь закатил глаза. – Что, даже не поцелуешь своего парня? – снова ухмыльнулся Хван. Феликс улыбнулся, а затем отошел от машины и побежал, буквально прыгнув в его объятия. Он притянул Хенджина в поцелуй. Крепко обнимал, вдыхал родной запах. Зарывался пальцами в волосы и сминал сладкие губы. Губы, которых так давно не хватало… Как и самого человека. – Я так скучал, – прошептал он. – А я еще больше, – ответил Хенджин, глядя ему в глаза. Он покрывал веснушчатые щеки поцелуями-бабочками, мягко гладил и снова переходил на губы. На заднем сидении машины лежала сумка, полностью набитая деньгами. Феликсу потребовалось пять лет, чтобы вытащить любимого из-за решетки. – Молодец, что сохранил их, Ликси. – Все благодаря тебе. Хенджин улыбнулся и снова поцеловал. – Прости, что заставил тебя так долго ждать, – произнес Феликс. – Никто, кроме нас, до сих пор не знает, кто помог тебе выйти. – Ничего… И не надо. За это время мне было над чем подумать. Спасибо, – он улыбнулся. – Я так люблю тебя, Джинни. – А я люблю тебя сильнее.flashback
Хван поднялся с ящика, притянув в свои объятия. Он гладил по волосам, пока Ликс плакал навзрыд. Никакая балаклава уже не скрывала его красные веснушчатые щеки, по которым стекали слезы. – Пойдем, – ласково шепнул Хван. – Скоро тут рванет. А я знаю местечко получше. Хенджин потянул за собой, а затем отпустил руку и схватил сумку, открыв тяжелую железную дверь. Ликс достал из кармана телефон и тут же набрал номер полиции. – Ты идешь? – ласково спросил Хван. Феликс вытер слезы и повернулся к нему, сжав в руке телефон. – Дежурная часть столичного управления полиции города Сеул. Слушаю вас… – Феликс? – нахмурился Хенджин. – Ало? Слушаю вас… Ли подождал еще две секунды и сбросил вызов. – Что ты делаешь? – Мне нужно тебе признаться, – вытерев слезы со щек, уверенно произнес он. – Что? В чем, Ликси? – Ты меня сейчас, скорее всего, возненавидишь, но, пожалуйста… Выслушай до конца. Хван подошел ближе, кинув на пол сумку, и запрыгнул на ящик. – Хорошо, – кивнул он. – Я слушаю. – На самом деле я никакой не графический дизайнер. Хенджин слегка нахмурился. – Я учусь в полицейской академии под началом столичного сеульского управления Сеочо. Да, я врал тебе все это время, но я просто боялся рассказать правду. Думал, ты сразу же бросишь меня. Ты ненавидишь копов, а я почти что как все они, – как скороговорку рассказывал Феликс. – Я видел все твои кражи. Знал о каждой. Считал и считаю это не правильным, но никогда бы не сдал тебя… Но сегодня. Я испугался. Сначала хотел позвонить в полицию и все рассказать, но потом понял, что не могу. Не могу потерять тебя. Я люблю тебя, Хенджин. И если ты собираешься бежать с этими деньгами хоть на край света, то я сбегу с тобой. А если нас посадят, то я буду умолять, чтобы мы провели этот сраный срок в одной камере. Вместе. Если ты только захочешь. Он резко замолчал, прикусив губу. Ждал ответа. Был уверен, что ему не понравится любой из них. Конечно, Хенджин не захочет больше иметь с ним ничего общего. Конечно, он бросит… – Я знаю, – улыбнулся Хван. – Что? – Я все знаю, Феликс. – Откуда? Ли был напуган. Хван знал обо всем, но продолжал закрывать глаза на его ложь. Продолжал любить. Хенджин пожал плечами: – Догадался сам. Конечно же, он не раскроет Чонина. И то, что был в курсе всего почти с самого начала… – И... – проглотив сухой ком в горле, отозвался Ли. – Ты не ненавидишь меня? Не злишься? Не обижаешься? – засыпал вопросами. – Почему же? Я очень обижен. Хенджин говорил с мягкой улыбкой, без тени злости и обиды. Но все же капелька грусти читалась в его лазурных глазах. – Ты врал мне все это время. – Прости меня, пожалуйста. Я... – Ликс снова заплакал. – Я правда боялся потерять тебя. Думал, если ты узнаешь, сразу же уйдешь от меня. Возненавидишь… – повторял он. Хван спрыгнул с ящика и протянул руки, пригласив в свои объятия. Он нежно гладил по макушке и целовал в висок. Раскачивал из стороны в сторону, убаюкивал, как маленького. – Прости меня, Джинни. – Знаешь... Я часто думал о том, когда ты признаешься. Как я отреагирую? Что буду испытывать? Феликс поднял заплаканные глаза. Образ Хвана то размывался, то собирался воедино. – Но сейчас внутри нет ничего плохого. Гнева. Злости. Внутри только искренние чувства к тебе, – Хенджин снова улыбнулся, чмокнув в лоб. – Я бы не бросил тебя ни за что, если бы ты рассказал мне правду. Ни тогда, ни сейчас... Ликс еще больше зарылся ему в грудь. Рыдал взахлеб. – Прости меня. Прости, Джинни, – все повторял Феликс. – Ты хотел как лучше... Но важно знать, что лучший выбор – это правда. Между ними повисла тишина. Хенджин продолжал нежно гладить по голове и шептать, что Ли ни в чем не виноват, а тот все извинялся и плакал. – Я люблю тебя. Хенджин улыбнулся, мягко взяв его за подбородок. – И я тебя, – оставил легкий поцелуй. – Обещаю больше никогда не врать. Веришь? Хван кивнул, а спустя мгновение перевел взгляд на ворота. Сирена все громче и громче звучала. Полицейские машины неумолимо приближались. – Нам нужно придумать план, как вытащить тебя из этого дерьма. – Ты о чем? Хенджин взял сумку и, шепнув: «жди меня здесь», зашел внутрь завода. А затем через полминуты вышел. – Я спрятал деньги между девятым и десятым станками. Там рядом стоит небольшая цистерна. Сумка под ней. Через три дня ты заберешь ее и спрячешь, куда посчитаешь нужным, но так, чтобы никто не нашел. – Что? Хенджин, подожди… – Ты не сядешь за решетку, Феликс, – Хван мягко взял его за щеки и посмотрел в глаза. – Всю вину на себя возьму я… К тому же это было полностью мое желание. Моя идея. – Нет... Только не говори, что... – Я сдамся. В глазах Феликса снова поселился страх. – Нет... Нет, нет, нет, – затараторил он. – Да, Ликси. Так будет правильнее. – Пожалуйста, не делай этого! Ли отчаянно вцепился в его куртку, словно пытался остановить. Но Хенджин даже не собирался... Он улыбнулся, достав из-за пазухи пистолет и сняв с предохранителя, направил его на Феликса. – Ничего не бойся, крошка. Я никогда не причиню тебе вред. – Прошу тебя, Джинни... – Мы провернем небольшое представление, – ухмыльнулся он. – Скажешь копам, что я взял тебя в заложники с самого начала. Еще до того, как зайти в банк. На камерах увидят лишь то, как ты заходишь вместе со мной. Ты даже пушку не доставал. А ведь правда. Феликс все ограбление испуганно стоял у входа и вжимался в угол. Его, кажется, даже и не заметили. Хенджин после просто вывел его за руку, до последнего угрожая оружием всем остальным. Хреновый получился сообщник... – Нет, пожалуйста... – Тогда посадят только меня. Феликс плакал, отчаянно мотал головой. – А когда станешь полицейским, вытащишь меня. Если захочешь... – Что ты такое говоришь!? Как я могу бросить тебя? – Доверься мне, Феликс, – снова мягкая улыбка. – И навещай меня почаще, – мягкий поцелуй. Хван отстранился, направив на него пистолет. – Хенджин, пожалуйста... Давай сбежим вместе... – Это полиция! – послышалось грозное сзади. Чанбин вышел из машины, направив на Хвана пистолет. – Бросьте оружие и поднимите руки! Хенджин напоследок шепнул: «не бойся», а затем резко схватил его, прижав к себе спиной, и направил пистолет ему прямо в висок. – Нет! – рыдал Феликс. – Если вы не бросите оружие, я выстрелю в него! – крикнул Хенджин. Со нахмурился, взглянув на Феликса. По веснушчатым щекам текли слезы, а в глазах поселился животный страх. Он переглянулся с коллегами, что также вышли из машин, и кивнул. Полицейские, как по команде, положили пистолеты на землю, не сводя глаз с преступника. – Отлично, – хмыкнул Хван, но свой пистолет так и не бросил. – Ты, – Бин кивнул на ствол. – А про меня речи не было, – ухмыльнулся он, сильнее надавив на висок Феликса. Ли зажмурился. Его тело мелко трясло. Он тяжело дышал и глотал слезы. – Брось оружие! – приказала Чонен. Хван закатил глаза, ощутив спиной, как на него направлен пистолет. Буквально пара метров, и дуло уткнется в лопатки. Он прошелся языком по внутренней стороне щеки, снова усмехнувшись. – Я люблю тебя, Ликси, – шепнул на прощание и толкнул Феликса к полицейским, развернувшись лицом к следователю. Чанбин поймал Ли, притянув почти в отцовские объятия. Двое других полицейских времени зря не теряли и тут же скрутили Хенджина, стоило только Ю ловко выбить у него из рук пистолет. На Хвановых запястьях замкнулись наручники. – Всем постам. Говорит следователь Ю Чонен, – повторяла она в рацию. – Преступник обезврежен. – Все хорошо. Ничего не бойся, – мягко гладил по голове Бин. – Теперь ему светит минимум двадцать лет... Но тебе придется проехать с нами, чтобы дать показания. Ты же понимаешь? Ликс только кивал, вытирая слезы, и смотрел на Хенджина, которого силком вели к полицейской машине. Хван точно так же до последнего не сводил с него взгляда. А Феликс все плакал. Плакал и мысленно клялся вытащить его. – Я тоже люблю тебя, Джинни, – одними губами прошептал он, на что получил последнюю улыбку от Хвана перед тем, как его затолкали в машину.end of flashback
– Ну и спектакль же мы разыграли, – рассмеялся Хенджин, сев в авто. – Мы пять лет общались только с помощью тайных звонков! – возмутился Ли. – Как вообще у тебя не отобрали телефон? – Не нашли. Я хорошо спрятал. – Я видел тебя лишь мельком… Так хотелось все бросить и рвануть навстречу. Обнять. Поцеловать. Какой только херни мне не пришлось наговорить Бину в тот день. Он так смотрел на меня, я уже думал, что все испортил... Хенджин улыбнулся. – Ты бы ничего не испортил. Со стороны ты был очень похож на простого запутанного заложника. К тому же... Я достаточно гениален, чтобы развести копов. Ликс закатил глаза и рассмеялся. – Всегда было интересно, – тут же сощурился он. – Как ты умудрился обмануть полиграф? Хван хитро усмехнулся, как делал это всегда в своей манере. – Его очень просто обмануть, если знать несколько хитростей. Фальшивые реакции, ложь на провокационные вопросы, хорошая актерская игра, – перечислял он. – Но все же... – Полиграф реагирует на биофизические изменения. Пульс, дыхание, давление. Перед тем, как меня повели на допрос, я выпил много воды, поэтому все время хотел в туалет. Давление изначально было повышенным. Простая физиология, – пожал плечами Хенджин. – Также я напрягал мышцы, решал в уме уравнения, цитировал известных авторов и думал о тебе. Последнее было самым эффективным, – подмигнул он, увидев на лице Феликса смущение. – Еще я постоянно переспрашивал, пытался подколоть полиграфолога и угарал с его бородки... Достаточно самому поверить в свою ложь и в нее поверит даже ваш сраный детектор лжи, – горделиво хмыкнул напоследок. – Ты и правда нечто, – усмехнулся Ли. Хван улыбнулся, нежно взяв Феликса за руку. – Спасибо, что вытащил, – легонько чмокнул его костяшки. – Я не мог поступить иначе. – Во сколько вылет? – неожиданно спросил он, поцеловав. Феликс открыл бардачок и вытащил новые паспорта, а также два билета в Сидней. В один конец. – Завтра утром. А до этого мы проведем вместе всю ночь. Хван ухмыльнулся. – Уже не терпится повалить меня на кровать? Ли закатил глаза, протянув паспорт. Хван тут же открыл его и стал разглядывать первую страницу. – Сэм? Что это за имя такое? – спросил он усмехнувшись. – Теперь это твое английское имя. Думал, будешь расхаживать с настоящим? Ты преступник, Хван Хенджин. – Тогда ты тоже, раз вытащил меня втихаря из тюрьмы, – хитро сощурился. – Как ты это сделал? – Связи и деньги решают все, – ухмыльнулся Феликс. Хенджин рассмеялся, а спустя время и еще один поцелуй произнес: – Давай быстрее свалим отсюда. Хочу создать новые хорошие воспоминания с тобой. Ли кивнул и завел машину, а затем выехал с территории тюрьмы. Теперь и для них началась новая глава.***
Чонин стоял на крыше знакомого небоскреба. Он не был здесь пять лет, как и не видел больше улыбки Чана. Каждую ночь ему снился Крис. Любимые воспоминания, моменты, поцелуи и объятия. Ян никогда не говорил ему, как сильно любит. А потом просто не успел. Чонин сбежал из больницы три часа назад. Санитары давно сообщили о его побеге, а полиция сто процентов уже начала поиски. Он был благодарен Джисону за то, что тот не сдал его. По Хану было видно, что ему все равно. Чонин для него больше был никем… Ян смотрел на город, пока с неба падал пушистый снег. Он стоял за перилами на небольшом выступе. Еще мгновение и прыгнул бы вниз. Они с Чаном часто сидели здесь. Болтали о многом, смеялись. А потом у них отобрали и это… Чонин стоял в полном одиночестве. Может быть, кто-то уже и сообщил о его местонахождении. По новостям вовсю крутили его лицо с просьбой сообщить полиции, если увидят. Он ведь был опасен для общества. «Другой» не появлялся уже три дня. Сначала Чонин испугался его отсутствия, а затем понял, что он ушел. Просто потому, что так надо. Ян давно перенял его облик. Они и правда стали одним целым. Существовать в этом теле оба не хотели. Ян всегда себе вредил, совершал неоднократно попытки суицида. А три дня назад натянул на шею петлю. Его спасли. Снова. К сожалению. Вот тогда-то «другой» и исчез… Холодный ветер развивал легкую пижаму, большую распахнутую куртку и белые волосы. По дорогам сновали машины, издавая гудки. Люди превращались в маленькие точки. Пешки, как на шахматной доске. Они ничего не значили. По крайней мере, для Чонина. Для него никто и ничего больше не имело значения… Он вздохнул полной грудью и с улыбкой произнес: – Я иду к тебе, Чан-и. Иду, чтобы снова улыбаться. Руки отпустили ограждение, и тело полетело вниз… Чонин больше не смог жить без своего Чан-и.***
– Сбежавший из психиатрической больницы пациент был найден сегодня мертвым. Очевидцы сообщают, что молодой человек спрыгнул с крыши. Тело упало на припаркованный автомобиль. Владелец Hyundai Solaris, что находился поблизости, не пострадал. Перейдем к другим новостям… «Свое сердце и тело отдал за тебя. И никто мне больше не нужен. Обещаю, мы точно встретимся вновь. Ведь сплелись узлом наши души…»