Воспитание чувств одинокой вечности

Покров ночи — уютное убежище от всего, что видно при дневном свете. Всё движение утихает; тишина нарушается редкими автомобилями, небольшими компаниями друзей, которые хотят отдохнуть после рабочего дня, чуть слышимым цоканьем высоких шпилек напомаженных девиц и гулом фонарных столбов. Лиза Лу видит в темноте свой тайный дом, который обещает от всего оберегать и укутывать в свои тёмные шелка, чтобы не продуло. Внешняя солнечность девушки, как ни странно, дарована ей именно этим временем суток — тайным и совершенно непредсказуемым; каждая частичка души соткана звёздным звоном, катящимися по синему бархату кометами и тягучей патокой бескрайней темноты. Она — свет и тьма одновременно. В зажиточном пригороде Парижа, который так понравился Лизе Лу, она случайно однажды попала на игру в покер в не менее престижном заведении. Её, на первый взгляд, как неумелую девчушку, желающую всего лишь набить себе цену, не приняли за достойного игрока, но никто за столом не показал это слишком явно. Шестеро мужчин ещё никогда так сильно не ошибались и не прощались с фишками со скрежетом зубов. Самой же Лизе было просто весело обводить всех вокруг наманикюренного пальчика и с самым непрошибаемым выражением лица обдирать всех и каждого. Раз на раз не приходился, и тёмная сторона могла без лишних вопросов взять верх, чтобы превратить клубок тепла и света в лице Лизы в непрошибаемую стерву, подводящую глаза чёрным и смотрящую на всех свысока своих лет. В такие моменты девушка одёргивала себя, чтобы не натворить глупостей и не вылететь из компании неожиданно сильных игроков, (хоть до уровня Лу, отточившей навыки игры за сотню лет до пока возможного предела, всё же было далековато). Нажить больше богатства, чем их семья уже имеет, Лиза не смогла бы просто физически, даже с учётом ресторана, поэтому никакие деньги не были ей так интересны, как чужие грехи. В каждом человеке, Лу знает наверняка, хранится что-то такое, что однажды опорочило безвинную душу, и это всегда было до ломоты в бёдрах интригующе. Она уже знает, что Артур, на вид — строгий, собранный и очень ответственный семьянин и бизнесмен, как самый клишированный член общества, напропалую изменяет жене. Правда, что не особо можно считать классикой, со своей тёщей. Мистер Ридли, носящий самое неказистое, по его мнению, имя, отрёкся от собственного сына и запретил ему когда либо появляться на территории пригорода, за это его даже уже перестала мучать совесть. Невероятной утонченной красоты женщина, зацепившая Лизу Лу своей необычной манерой речи — слишком выточенной и будто старинной, — Катарина Сент-Мор, искусно провернула двойное убийство, и совершенно никто не вышел на её след. «Всегда бей первой тех, кто думает, что они здесь — власть», иногда повторяла Катарина после напряжённой игры, и она точно придерживалась своей мантры. Несмотря на полярность своего существа, девушка никогда не вела, (и не собиралась начинать), двойную жизнь, где днём бы она была бы самой солнечной девочкой, но ночью — коварной лисицей, крадущей чужие сердца. Тринадцать прекрасно знают все от и до своей сестры, поэтому никак не реагируют на своеобразные увлечения, не видя совершенно ничего странного в том, на какие ставки девушка играет. В повседневной же жизни она научилась совмещать личности, и даже помирила их: Лизу — с широкой улыбкой и искрами в глазах и Лу — с томными речами и с миллионом недомолвок. Лиза Лу — две стороны одной медали. Все, кто не её семья, были уверены, что это имя и фамилия, так даже указано во всех документах, и девушку это вполне устраивает. В двадцатом веке её в целом почти всё устраивает. Глубоко в душе Лиза Лу хранит орбитальные мысли о том, что человечество медленно, но верно, катится в пропасть. Во вселенной циклично абсолютно всё. Даже самые редкие кометы возвращаются на земную орбиту рано или поздно, напоминая о своём существовании горящими хвостами. Редкими ночами, когда небо достаточно чистое для самых ярких звёзд, Лиза Лу слушает их мерное гудение и наполняет глаза затерявшимся во времени светом, который доходит до Земли веками. Она смотрит в давно ушедшее прошлое, живя в настоящем, и просто хочет раствориться вспышкой света в безмятежном пространстве. Порой, когда девушка думает слишком много, ей кажется, что она кто-то и никто одновременно. Массивы чёрных дыр мерно пожирают абсолютно всё, и Лиза Лу наполняет и наполняет себя чужим счастьем и грехом, скармливая всё ненасытным махинам, требующим неисчислимо много любых эмоций, которые для совершенно бессветных пространств — всего лишь валюта жизни. Лиза Лу никогда не интересовалась астрономией так, чтобы это коррелировало с тем объёмом космической силы, вложенной в её тело, но и не игнорировала науку, как что-то просто существующее вне её сознания. Астрологию же считала полным бредом, придуманным ради наживы. Она точно знает, что звёзды никому ничего не говорят, и напоминала об этом Луне, когда та хотела исследовать мирские предсказания. В плане звёзд Лиза оставалась крайне категоричной. В отличие от своих братьев и сестер, Лу спит мало, и это никак не влияет на её самочувствие. Дни и ночи приносят ей одинаково много сил, которые не требуют восполнения сном, что является для девушки всего лишь способом скоротать время. Эта её способность даёт возможность превращать одну неделю в бесконечно длинный один день, за который девушка успевает сделать очень много всего и даже навещать клуб Кристиана в Нью-Йорке. Ко всему прочему, отсутствие привязанности к физиологической потребности в коротании ночи даёт Лизе Лу хорошую возможность исчезать из квартир или номеров, где она позволяла себе придаваться плотским утехам с мужчинами. Или женщинами. Или сразу с двумя. Но не с одними и теми же, чтобы просто не оставлять даже намёка на какое-то развитие привязанности. Этого она набралась у Луны, которая не подавала никогда хорошего примера для подражания, но Лиза Лу, по неизвестной даже ей причине, сестрой тихо и тайно восхищалась.

***

Около четырёх утра, аккурат в самое тёмное предрассветное время, Лиза Лу выходит на пустынную улицу в Нёйи-сюр-Сен, куда её занесло самым настоящим попутным ветром. Она, нисколько не чувствуя смущения или неправильности происходящего, идёт босиком мимо готического монастыря, цепляя гранит под ногами тканью зелёных брюк, и вдыхает холодный воздух ноября, что остужает звездный пыл. Пока девушке кажется, что она свободна, и это самое лучшее чувство, которое Лиза испытала за день бесконечной рабочей суматохи. Дельта вернулась очень вовремя, потому что Лу была на грани из-за всех звонков и встреч с поставщиками и бизнесменами, желающими выкупить бизнес, ведь женщина всё ещё, по их самому важному мнению, плоха в делах, отдалённых от кухонной плиты. Лиза Лу хотела бы высосать всю энергию из недоделанных джентльменов, но лишь натянуто улыбалась, сжимая челюсти. Фонари, затмившие звёздный свет, освещают путь, играя бликами на коже лаковых чёрных туфель, которые девушка держит за каблуки, громко грохотавшие по паркетному полу чужой квартиры несколькими часами ранее. Круглые старинные часы на цепочке блеснули стрелками, показывая уже без пятнадцати пять, Лиза посчитала, что можно бы вернуться домой, дабы спокойно принять ванну, уложить волосы и сделать макияж. Совершенно очаровательные в своей простоте и повседневности занятия позволяли девушке считать себя обычной. Босой щиколотки касается робкий колокольчик, вылезший между камнями, Лу уже докуривала тонкую сигарету, чтобы после открыть чужую дверь и попасть в свой дом, но маленький посланник природы несколько изменил её планы. Дельте нужна была сестра рядом. Девушка быстро тушит сигарету о железную изгородь и, не чувствуя себя нарушителем закона, распахивает дверь, чтобы попасть в другое место. В квартире темно и тихо, в открытую дверь на балкон вылетают белые занавески, создавая вид безмолвного призрака. Лозы, вяжущие свои сады под кожей Дельты, любят отдыхать в прохладных условиях. Лиза Лу оставляет туфли и небольшой клатч в гостиной и быстро, но тихо проходит к спальне сестры. Как она и думала, Дельта сидит, подтянув колени к груди и смотрит в полуденную глушь картины, всё ещё освечиваемую тонкими звёздными ниточками, ползающими ящерицами от угла к углу. Прежде очистив босые ступни, Лиза забирается на большую мягкую кровать и обнимает Дельту, прижимая к ещё горящей солнечным светом груди темноволосую голову. — Твой маленький зелёный друг был очень обеспокоен, — тихо говорит Лу в макушку Дельты. — Теперь он будет жить в Нёйи-сюр-Сен. — Лиза Лу, я устала, — тяжёлый вздох вырывается из груди. Нежные яблоневые цветы проступили несколькими пятнышками на плечах и лопатках, осторожно касаясь кожи девушки звёзд. — Эти сны. Маленькие тельца детей с выпученными глазами и крики. Кошмары не уходят, а будто крепнут с каждым днём. Может… — она поднимает голову, чтобы посмотреть в сверкающие глаза сестры. — Может, вернуться в Париж было плохой идеей? У меня всё идёт наперекосяк. — Нет-нет, ты что, — Лиза проводит ладонью по нежной щеке Дельты и поглаживает висок большим пальцем. — Ты нужна мне. И Лазару. — Напоминает девушка. Она уверена, что ничего не делается просто так. — Тебя просто испытывает осень, от которой ты отвыкла, пока проводила слишком много времени на вечно цветущих берегах. — Думаешь? — Лиза утвердительно кивает, и в глазах её — ночная безмятежность бытия. Дельта прикрывает глаза и вымученно улыбается. — Я сделаю тебе успокоительный порошок. Пропьёшь его недельку — и всё будет хорошо. Идёт? — Лу целует сестру в лоб и осторожно проводит пальцами по прядущимся по шее лозам. С Дельтой они однажды нашли рецепт, который унимал кошмары, но без Лизы, которая обеспечивала один из главных ингредиентов — звёздную пыль, повторить настойку было невозможно. — Мы через столько всего прошли и, как на штиль двадцатого века вышли, начали вспоминать прошлое, — Дельта чуть отстраняется от сестры, сдержанно усмехается и ловким движением одной руки собирает волосы в хвостик, держащийся на лозах. Нужно же находить какую-то выгоду в этих паразитах. — Пойдём кексы печь? С малиной. — Про себя сёстры делают пометку, что Дельте нужно поговорить с Руанетом, сеансы с которым девушка отложила до времён «совсем невмоготу». За это он по головке не погладит, но не будет слишком возмущаться. — Просто иногда нашем мозгам становится скучно, — Лиза пожимает плечами, наблюдая за Дельтой, выбравшейся из пут мягкой кровати. Спать ложиться не имеет смысла, а готовка помогает Демаре справиться с кучей ментальных проблем. — Я хочу кексы с шоколадом. И бренди. — Ты где-то настолько плохо провела ночь? — удивляется Демаре, остановившись в арочном проёме. — Я думала, в Нёйи-сюр-Сен всё в рамках приличия. — Когда ты ожидаешь нечто близкое к бдсм-сессии, а получаешь секс в миссионерской позе и безвкусные грязные разговорчики — хочется застрелиться. Так что. Мне нужно выпить, — Лиза поджимает губы и встаёт за сестрой. Особенности их метаболизма, пришедшие то ли с рождением, то ли со временем, не давали алкоголю действовать на организм бессмертных так, как на людей, из-за чего, чтобы им напиться по субботам, нужно было бы начинать в понедельник и лакать беспробудно. — Ой, да ладно тебе, — Дельта попутно накидывает шёлковый халат, расшитый китайскими драконами и лотосами. — Дай своим мышцам отдохнуть иногда. С твоими этими вечными акробатическими кульбитами. — Особо постельные дела у Тринадцати обсуждались обычно в сугубо женской компании под аккомпанемент классической музыки и лёгкого винного флёра, и эта тема для них никогда не была чем-то запретным, даже вопреки некогда существовавшим устоям пуританского общества. — А ты всё считаешь, что моё мясо, сочащееся звёздным жаром, может устать? — усмехается Лиза, нагнав сестру и приобняв ее за плечи. — Как говорит Луна… — Луна много чего говорит, — несколько грубее, чем должно быть, прерывает Дельта, чуть сбавив шаг. — И не все её суждения верны, даже в новом времени. — У Демаре с Луной отношения всегда были странными и скованными тяжёлыми браслетами вечного недопонимания, с этим тоже надо бы что-то сделать, но ни одну это не волнует слишком сильно. — Помиритесь вы с ней уже. Да, сказала она тебе пару колкостей, будто ты её не знаешь, — Лиза Лу закрывает балконную дверь, когда они подходят к пространству кухни. — У нас, кроме друг друга, нет никого. — Я знаю, — Дельта включает свет, игнорируя способности сестры, с помощью которых она обычно и освещала все помещения, чтобы создать приятную атмосферу Усадьбы. Пару лет назад Демаре с Луной сильно повздорили сначала из-за бизнеса, потом из-за сексуальных предпочтений, после перешли на личности, где Дельту определили как «зажатую девчонку», а Луну — «самовлюблённую шлюху». Даже Лукреции попало локтем в бок, когда они с Велией кинулись разнимать сестёр. Сколько Демаре помнит, Луна была самой несносной сучкой, какая только может существовать в мире. — Но она с каждым годом всё более невыносимая. Не знаю, как она это делает. Морали, конечно, подраспустились, но Луне удаётся втоптать их остатки в землю и прямо в глотку Ульриху Цвингли. Может, мы с ней и помиримся, но я пока не хочу. — Дело твоё, конечно, — Лу пожимает плечами, забрав волосы в пучок, пока Дельта достаёт всё для приготовления кексов. Лезть ещё глубже в цветочную душу, горящую идеей выпечки, Лизе может стоить пары звёздочек просто потому, что Дельта всегда очень чётко показывает всем своим видом, что тема на время закрыта. — Только весь не выпивай, — Дельта ставит на большую мраморную столешницу бутылку бренди и два бокальчика на серебряных ножках. — Велси уже положила на него глаз. — Велия и сама может нагнать столько бренди, что можно будет утопить весь Париж, — лёгкая усмешка трогает губы Лизы Лу, она откупоривает бутылку и разливает дорогой высокий градус по бокалам, пока Дельта мерно расставляет необходимые ингредиенты. Кексы определённо не входили в планы Лизы, но она никак не может просто отказаться от этой затеи, потому что готовить в то время как почти весь город спит — будто особенный вид правонарушений. Печь с Демаре — особый вид искусства, пронесённый через миллионы лет. — Ей же нужно знать своих конкурентов, — Дельта пожимает плечами, передав сестре фартук, хоть и большую часть готовки она, с большей долей вероятности, возьмёт на себя — Лизе Лу нужно защититься от муки. Рассвет занимается над Парижем бледной розовой пудрой, обводящей грузные облака, что обещают дневной дождь. На кухне становится всё светлее, а разговоры — громче и намного веселее, в них снова зазвучала привычная лёгкость и самобытность, совершенно оторванная от любой суеты. Даже красивые ночные цветы, которые Демаре поселила дома, не остались без должного восхищённого внимания, и Лу отмечает их прекрасное вхождение в светлый интерьер. Сплетни ложатся в стеклянные фасады бокалов и рассыпаются белой мукой поверх всего существующего. Лиза Лу наконец узнала, что Ребекка, сама того не заметив, стала не просто музой для своего художника, но неразделённой его любовью и предметом горестных воздыханий. Ребекка считает, что люди стали слишком влюбчивыми и доверчивыми, а это несёт некоторые затруднения для неё, для Лу же — всё становилось гораздо проще. — А я ей давно говорила, нужно следить за изменениями в поведении своих подопечных, — подмечает Лиза, когда они уже управились с кексами и варкой кофе, и просто судачили о членах семьи, смотря за просыпающимся городом. — Чтобы избежать ненужных проблем. — Она же не так часто, как мы, имеет дело с людьми, — Дельта делает глоток кофе и блаженно вздыхает, душевно любуясь сестринским спокойствием. — У нее в голове сейчас заповедники. — Да, тут ты права, конечно, — размеренная готовка снова принесла ей то нужное успокоение, которое усмирило пыл горячих звёзд, и теперь её день точно пойдёт хорошо. — Надо почаще с тобой вот так коротать ночи. Никакой суеты — просто блаженство, — Лу улыбается и любовно смотрит на Дельту. — Я и забыла. Хорошо, что ты вернулась. — Может, во мне есть какие-то силы для расслабления других? Которые на меня саму не действуют, — Дельта чуть усмехается, разбудив этим задремавшие лозы. — Вот что им неймётся то, а? — Лиза смеётся, осторожно поднося ладонь к вылезшему из-под кожи на плече сестры стеблю. — Тоже хотят любви и ласки, — солнечный свет, сочащийся из Лу, привлекает маленький зелёный листочек, и он тянется к ней в ответ. — Зато ты никогда не одна. — Иногда это меня и напрягает. Хорошо, что тернии не говорят, а то компромата хватит на весь мир, — лоза скручивается завитком, обнимая хозяйскую руку и по-своему смеётся. — Маленькие подлизы. Розовые плетни не всегда были спутниками жизни Дельты, но поселились в ней во время одного из двухсотлетнего её сна. Демаре, будучи ещё молодой и неокрепшей, не рассчитала силы, ушедшие у неё на возведение Сада и — в особенности — Матушки яблони, и для их восстановления потребовался продолжительный отдых. Тогда-то особо заинтересованные и любопытные шипастые побеги вросли под её кожу, поселились меж стволов аорты и протянулись по крепким костям, обозначив тем самым свою искреннюю привязанность и безграничную преданность. Поначалу, после пробуждения, Дельте было сложно привыкнуть к новым гостям в её теле, но гнать она никогда их не собиралась, мысленно прозвав лозы питомцами, которых хорошие хозяева никогда не бросят. Одни из самых прихотливых растений нашли свой дом в теле девушки, и для неё это было чем-то действительно особенным. Со временем морального взросления Дельты, крепчали и цветы, раздаваясь новыми побегами и врастая в самое сердце. Такой симбиоз никогда не приносил девушке дискомфорта или чувства использованности, но наоборот подчёркивал её сущность и крепкую связь с растениями. После раннего завтрака, пока Демаре убиралась на кухне, Лиза Лу, как полагается у сестёр, выбрала образ на день среди одежды Дельты, и уже во всю собирается в ресторан. Попутно они перекрикиваются обрывками фраз через всю квартиру, из-за чего Демаре несколько раздражается. Особенностью Усадьбы было то, что коридоры устроены таким образом, чтобы можно было разговаривать друг с другом из разных концов и прекрасно всё слышать, но такой конструкцией не обладают любые другие постройки. — Я говорю, — Лиза входит в просторную ванную комнату, где уже Дельта сидит за туалетным столиком и наносит лёгкий макияж, разобравшись с кухонными делами. — Пригласи всё-таки Лазара к нам. Не понимаю, почему ты не сказала о ресторане сразу. — Так бы я показалась слишком оторванной от среднего класса, — чуть лицемерно заявляет девушка, погружая пуховку в лёгкую пудру. — Да и это вызывает много лишних вопросов, ответы на которые я ещё не слишком хорошо придумала. — Ладно тебе, у нас всё предельно понятно, — Лиза ведёт плечом, стянутым тёмно-зеленым кашемиром. — Одно слово — наследство покрывает любые карты. Он не спрашивал тебя об этом? — Спрашивал, в этот раз напрямую, — Дельта приспускает халат на плечах, чтобы пройтись по груди пудровым облачком. — Но после моего ответа ничего больше не сказал. Может, и без приглашения зайдёт. Это всё-таки общедоступное место. — Другие твои музыканты в ресторане — частые гости, и они всегда интересуются о тебе, — Лу рассматривает тюбики и флакончики на столике, выбирая крем или парфюм. — А в этот раз ты пошла на измену, — усмехается она, выуживая флакон «Diorissimo» и, послушав аромат, наносит его на шею и запястья. — Ничего я не пошла. Просто немного изменила тактику, — Дельта приглаживает волосы расчёской с мягким ворсом и оценивает, не похожа ли она на пушную овцу. — Нормально? — Да, очень хорошо, — кивает Лиза, рассмотрев сестру. — Тебе идут кудряшки, в отличие от меня. — Отлично, — девушка подбивает ладонями кончики волос, как в старых рекламных роликах, и подводит губы. — Интересно, Велия не обижается на нас за сотрудничество с другими поставщиками алкоголя? — сегодня на повестке рабочего дня у Дельты — выезд на загородную встречу с виноделами, и вопрос о сестре всплывает сам собой. — Не думаю. У нее просто всё слишком эксклюзивно, а нам обычно нужно что-то более доступное, — Лиза Лу невероятно любит вина, которые производятся под чутким контролем Велии, но они действительно не для всех. — Ты поедешь сегодня в кофейню? — Да, ненадолго забегу, чтобы просто учтиво поздороваться. Лазар очень приятный молодой человек, он всегда рад нашей встрече, — Дельта усмехается, вспоминая, как Бастьен сдержанно улыбается, как только точёная фигурка появляется в его поле зрения. — Только не повтори судьбу Бекс, — как великая наставница предупреждает Лу. — Он не влюбится в меня. Лазару просто не хватало ни к чему не обязывающего общения, — Дельта смотрит на сестру через зеркало, мимолётно оценивая, как гармонично они смотрятся вместе. Одинаковый взгляд, знающий слишком много. — Но меня всё ещё коробит то, что они так и не могут найти певичку. Как будто в Париже их настолько мало, — по словам Лазара, время аренды места, организованного для прослушиваний, походит к концу, но он так и не принял совершенно никакого решения, хотя бы близкого к окончательному. Демаре уже начала считать, что потеряла хватку. — Ты же тоже придирчива к мелочам, — замечает Лу, наблюдая за тем, как сестра сравнивает фиолетовые стрелки на глазах. — Даже сейчас. Где твой фотоаппарат? Мне очень нравится кадр, который получится. — В кабинете на столе, — усмехается Демаре. — Только давай быстренько, мне ещё одеться бы. — Вот это ты там настрочила толмуд, — восхищённо произнесла Лиза Лу, вернувшись с фотоаппаратом. — Много ты ещё хочешь дописать? — Я очень надеюсь, что ты не читала! — возмущение проходится лёгким стрекотом под кожей Дельты, и она даже разворачивается к сестре. Лиза отрицательно и слишком быстро замотала головой. Она ценит чужое личное пространство, равно как и своё. — А дописать, мне кажется, осталось пару глав. — Писала Демаре в основном для себя и семьи, иногда дарила свои книги другим творцам, с которыми ей посчастливилось познакомиться, но никогда не хотела выходить на публику. Тридцать шестым — счастливым — кадром сёстры замирают на плёнке, и Лиза Лу говорит, что попутно может занести её в салон печати, на что Дельта с радостью соглашается. Её огромная коллекция снимков собралась в десятки альбомов и заняла большие комоды в общей гостиной Усадьбы, которые пополнялись фотографиями и открытками, привезёнными остальными членами семьи. В без десяти девять девушки вываливаются на улицу, наполненную спешащими работягами и мамочками с колясками, беседующими о скором дожде. Лиза Лу согласилась поехать с сестрой на её — порнографичной — машине с откинутым верхом, пока позволяет погода. Тучи над городом действительно наливаются и темнеют с каждым часом всё ощутимее, чему беззаветно радуются лозы Дельты, шебуршась и извиваясь под кожей в предвкушении небесной воды. В ответ на их оживление Демаре говорит, что не собирается мокнуть в дорогом пальто и совершенно новом платье, на что тернии никак не хотят реагировать, выгибая собственную линию. Дельта обращает внимание на лицо Лизы Лу — будто ребёнок натворил дел и пытается это скрыть, но весь вид его выдаёт. За несколько часов, проведённых вместе, Демаре этого не видела, но сестра что-то яростно пыталась утаить. — Ты что-то мне не рассказала? — не дойдя пары метров до машины спрашивает Дельта, остановившись рядом с Лу. — Да. Я видела ту девушку, — тучи сгустились и отяжелели в пару мгновений. Первые капли сорвутся раньше предполагаемого. — Я должна была сказать сразу, но… — настроение происходящего резко переменилось, что обеим сёстрам не понравилось одинаково. — Но не сделала этого. Почему? — Дельта понятия не имеет, кто всё-таки та незнакомка, но она определённо может быть важной составляющей в решении её вопроса. Демаре стало вдруг совершенно непонятно, почему сестра молчала, хоть всё прекрасно понимает, возможно, даже слишком хорошо. В их семье никогда не приветствовалась ложь, а утаивание было её сестрой. — Она помолвлена. — Это не имеет значения! — тяжёлая дождевая капля острым копьём разбилась между девушками. — Лиза Лу, о таком нельзя просто взять и забыть. Для меня это было очень важно! — порыв ветра прошёлся хлесткой пощечиной в остатках крон деревьев, срывая исхудавшие листья. Дельта начинала злиться на чужое молчание. — Может быть, именно она недостающая часть моего пазла, а ты решила вот так просто промолчать об этом? — Прости, я… я знаю, — светловолосая девушка закусывает губу и опускает взгляд. — Ты всегда уезжаешь, как только решаешь вопрос со своим подопечным. А ты мне нужна. Очень сильно, — ещё одна капля дождя спадает из облачного дыма и скатывается серебряной слезой по напудренной щеке Лизы. — Ты могла просто сказать об этом. Никогда не ставь себя выше других. И мои подопечные тебя никак не касаются, Лиза Лу, — Дельта качает головой и аккуратно сжимает плечо сестры, подойдя ближе. Она не хочет ругаться, но лозы отчего-то беснуются и ходят желваками, стягивая мышцы. — Пожалуйста, не скрывай от меня ничего. Никуда я не денусь. — Лиза подаётся вперёд и обнимает Дельту, слишком сильно стискивая рёбра, что девушка даже не ожидала такого напора. — У меня немного сложный период, — Лиза натянуто усмехается в чужую шею и мысленно считает бьющиеся капли. Сколько бы Лиза не видела чужого любовного счастья, таинство его ей не было дано постичь никогда. Поэтому девушка цепляется за свою семью, чтобы не остаться одинокой звездой на бескрайнем просторе космической пустоши. — Всё в порядке, дорогая. Но в следующий раз говори прямо. Мы далеко не чужие существа друг другу, — Дельта отстраняется и берет руки Лизы в свои. — А сейчас мы сядем в машину и поедем с поднятой крышей. Потому что выученные мной силы погоды оказались не к месту, — сёстры синхронно поднимают головы к небу, чтобы оценить ту чернь, что нагнала Дельта. Она определенно перестаралась, но Бранд и Велия могут гордиться, что их уроки не прошли даром в своё время. Больше тему недомолвок Дельта не поднимала, слушая, как Лиза Лу рассуждает на тему поп-музыки и сочетания цветов в одежде. Несмотря на то, что она обычно активно участвует в любых разговорах с сестрой, Дельта отдала ей роль главной скрипки и думала о своём. Беспорядочный рой мыслей начал собираться в ровные линии, что Демаре определённо нравилось, и она могла позволить себе чуть расслабиться. Таинственная незнакомка где-то рядом. Кусочки пазла наконец почти сошлись.