Призрак из машины

В районе Звездных Врат начинало темнеть. Тейла провела церемонию по погибшим, потом помедитировала немного, а теперь упражнялась в катасе – у нее с собой не было ее палок, так что она использовала пару подходящих по весу кусков дерева, которые нашла в лесу. Ронон устроился рядом с одним из деревьев на границе просвета. Почистив и поточив действительно угрожающее количество ножей, казалось, он заснул. Однако Тейла не сомневалась, что он проснется мгновенно, случись вдруг что-нибудь. Она знала, что он ненавидит это вынужденное бездействие также, как и она. Они соединились с Атлантисом один раз, узнали, что ученые по-прежнему ничего не выяснили, и Вейр повторила свой приказ не использовать Врата. Никто ничего не слышал о Шеппарде и МакКее со времен их исчезновения часы назад. Так что все, что они могли делать, это ждать, отрезанные от своих друзей на мертвой планете. Тейла вздохнула и попыталась забыться в особо сложном упражнении. Врата начали набирать адрес, и Тейла и Ронон автоматически приготовились к схватке. Но с другой стороны донесся только голос Вейр: – Ронон? Тейла? Простите за задержку. – Мы в порядке, – сказала Тейла. Это была неправда, подумала она; они были настолько не в порядке, насколько могут быть два человека. Но, как любил говорить ее отец, ветви падают с дерева независимо от того, слышит ли это кто-нибудь. Неважно, что считал Родни, жалобы не помогали сделать вещь менее реальной. – ... Если честно, мы по-прежнему в замешательстве, – говорила доктор Вейр, – и пока мы пытаемся в этом разобраться, мы не хотим, чтобы вы пытались вернуться через Врата в Атлантис. "Дедал" ушел с орбиты и направляется к вам. Он будет у вас через два дня. – Спасибо, – вежливо сказала Тейла, а ее желудок завязался в тугой узел. Два дня на мертвой планете, с пропавшими друзьями, завися от капель информации, протекающей через Врата… ей стало плохо. Кинув взгляд вбок, она увидел отражение собственных мыслей на лице Ронона. – Подождите, подождите, я не закончила. Доктор Зеленка подбирает команду, чтобы изучить Врата и наборный диск на вашей стороне. Если он не сможет заставить ваши врата работать, вас всех подберет "Дедал" через два дня. – Это безопасно? – спросила Тейла. – Я думала, вы не хотите, чтобы мы использовали Врата. – Не с вашей стороны, да. Однако все показания говорят, что с нашей стороны это полностью безопасно. И ваша команда прошла без всяких инцидентов. – Она помолчала мгновение, затем продолжила: – Мы собираемся послать зонд, просто на всякий случай, и если все пройдет хорошо, пошлем падл-джампер с припасами и научной командой. Согласны? – Если вы уверены, – сказала Тейла. – Нам не нужны продукты; мы бы предпочли добыть их в лесу, чем рисковать чужими жизнями. Она слышала улыбку в голосе Элизабет. – Надеюсь, до этого не дойдет. Доктор Зеленка, кажется, вполне уверен, что Врата безопасно использовать с нашей стороны. Мы посылаем зонд; пожалуйста, ждите. Через минуту из Врат выкатился зонд. – Он здесь, – сообщила Тейла. – И он посылает передачу. Мы готовимся послать джампер. Вам нужно что-нибудь конкретное? Еда, турснаряжение, палатка? – Нам ничего не нужно, – заверила ее Тейла. – Кроме убраться с этой планеты, – проворчал Ронон. – Мне жаль, – Тейла слышала сожаление в голосе Элизабет. – Поверьте, мне бы ничего не хотелось больше, чем вернуть вас домой прямо сейчас. Всех вас. Поверхность врат заколебалась, и падл-джампер пролетел сквозь нее, освещая прожекторами сгущавшиеся сумерки. – Он здесь, – сказала Тейла, против воли улыбнувшись. – Доктор Зеленка? – спросила по радио Элизабет. – Да, мы здесь, – раздался знакомый голос. – Все в наличии. Готовы приступить к изучению наборного диска. Тейла снова слегка улыбнулась. Хотя она не знала его близко, после Родни она доверяла чешскому ученому больше всей научной группы Атлантиса – в основном потому что знала, что Родни доверяет ему, хотя и не признается в этом. Возможно, теперь они смогут найти своих пропавших товарищей и вернуться домой. *** Большую часть времени Родни не возражал не быть воином. Вообще-то ему это нравилось. Отсутствие военных навыков – и видимая неспособность им обучиться – отделяли его и ему подобных от невежд-морпехов в городе. Не то чтобы он не пытался научиться…ну, ладно, может, он и не слишком старался, но он все равно приложил определенные усилия, чтобы схватить основы того, чему Шеппард пытался научить его об оружии, Тейла о самозащите, а Ронон о выживании в лесу. Если он хотел уметь что-то делать, он обычно этого добивался, так что то, в чем он не был хорош – например, разговаривать с людьми не в научном контексте или попадать в то, во что целился – просто не стоило того, чтобы этому учиться. Но были времена, когда он ненавидел это и проклинал себя за неумение. Как сейчас. Поднявшись с земли, дрожа и чувствуя, как кровь течет из разодранного плеча, он чувствовал тошноту не только от боли. Он запаниковал. Сорвался. И Шеппард спас его задницу большой ценой для своей собственной. Опять. Грохот и треск внизу прекратились. Он не знал, что это означает. Ну, хорошо, он мог придумать одну определенную версию, что это может означать. Но он серьезно, серьезно не хотел туда спускаться. Или от удара о землю, или от наскока зверя, Р90 наконец оторвался от жилета. Он лежал рядом на земле, луч фонарика на нем по-прежнему освещал обломок скалы. Родни неловко наклонился и поднял его, прижимая другую руку к груди. Он не знал, как стрелять из него одной рукой, да и вообще возможно ли это, но, по крайней мере, у него была какая-то смутная смехотворная надежда не умереть немедленно. Уставившись на обломки детектора, он использовал секунду бесценного времени, чтобы засунуть мокрые грязные обломки бесценной технологии Древних в карман жилета. У него не было на это времени – у Шеппарда не было на это времени – но позже это может сделать значительным различие между жизнью и смертью. Может, он сможет потом его починить. Внизу царила тишина. Родни перегнулся через край обрыва. Внизу каньона был виден свет. Ракета? Нет…она по-прежнему висела на дереве. Этот свет, желтый и более естественный, шел из другого источника. Сжав зубы и собрав остатки мужества, он попробовал слезть вниз. Через минуту спуск превратился в полуконтролируемое падение; мокрые ветки больно царапали лицо и руки. Добравшись до дна каньона, дрожа от адреналина и боли, он не рассчитал момента инерции и свалился лицом в грязь. Черт. Когда он поднял голову и проморгался, ему потребовалась минута, чтобы привыкнуть к свету. Что-то большое, уродливое и покрытое волосами склонилось над неподвижным телом на земле – надо полагать, Шеппардом. Свет исходил от факела, который оно держало в – руке? Лапе? – Эй! – крикнул Родни, вскакивая на ноги. – Отойди от него! Голова волосатого существа повернулась, и Родни пораженно осознал, что это в самом деле был человек. Неряшливый, изуродованный, грузный – но определенно человек. – Отойди от него, – повторил Родни немного менее уверенно. Незнакомец сделал к нему пару шагов, прихрамывая. То, что Родни принял за горб, оказалось каким-то рюкзаком на спине, и оно, вернее, все-таки он, был закутан во множество каких-то ободранных шкур, напоминая скорее передвижную груду мусора, чем человеческое существо. На голове его была кожаная кепка, и его лицо – то, что можно было видеть из-под шляпы и теней от фонаря – было в основном покрыто клочковатой бородой. В другой руке тип держал самострел длиной почти с руку. Через минуту незнакомец заговорил низким и грубым голосом – как курильщик с последней стадии энфиземы: – Прекрати быть ослом и помоги мне перенести его, прежде чем оно вернется. Огонь отпугнул его, но ненадолго. Шеппард! Родни обошел старика, держась на как можно большем расстоянии, и опустился на колени рядом с полковником. Лицо Шеппарда было бледным в свете факела, и одна нога была изогнута под жутким углом. Его куртка была разорвана и промокла от крови. – Полковник, – прошептал Родни, касаясь его лица. Оно было ужасно холодным. – Что я сказал? – рявкнул дикарь, склонившись над Родни. – Прекрати вести себя как девчонка и помоги мне. С этими словами он засунул самострел за пояс и, наклонившись, подсунул руку под плечи Шеппарда, потом подхватил его под колени и поднял. Поглядев минуту – кто бы мог подумать, что этот тип, выглядевший как пьяница с последней стадией цирроза, мог быть таким сильным, – Родни поспешил вперед и здоровой рукой обхватил Шеппарда с другой стороны. Он зашипел от боли, когда вес полковника обрушился на его плечо. – Я тоже ранен, между прочим, – запротестовал он, изгибаясь и пытаясь найти положение, чтобы рука Шеппарда не давила на его оцарапанное плечо. – Нытик, – резко оборвал пещерный человек с другой стороны Шеппарда. – Не помрешь. – Тебе легко говорить … Но они уже двигались вперед быстрыми шагами, и все, что Родни мог делать – попытаться удержать неподвижное тело висевшего между ними человека. Вспоминая об этом потом, Родни видел этот ночной пробег по лесу как какой-то нереальный кошмар – темнота, вспыхивающие отблески света и мокрые деревья над головой. В какой-то момент они шли по ручью; потом пробирались по расщелине в скалах, где можно было идти только гуськом. Шеппард при этом даже не пошевелился. Одежда Родни промокла от его крови, как и от собственной, и он не мог удержаться от мыслей, что такое тряское перемещение делает с ранами полковника. Старик молчал, за исключением периодических разносов Родни, когда тот двигался недостаточно быстро. – О ради бога, – моя сестра может бежать быстрее тебя! – Да? Ну, моя сестра может надрать задницу твоей сестре, – выдохнул Родни. Он был вполне уверен, что это правда – Джинни была яростной забиякой в начальной школе. – Куда мы идем, кстати? Потому что может тебе и нравится путешествовать в стиле батаанского "марша смерти", но некоторым из нас... – Ты когда-нибудь заткнешься? Видишь это? Он на мгновение повернулся лицом к Родни, и Родни отпрянул, увидев в резком свете факела огромный уродливый шрам, начинавшейся где-то под меховой шляпой старика и кончавшийся в его спутанной бороде. Он покрывал почти половину его лица. При виде реакции Родни что-то блеснуло в единственном бледном глазу старика – боль, стыд, гнев – и он быстро отвернул голову, спрятав свое обезображенное лицо в тени. – Поэтому ты затыкаешься, когда я говорю заткнуться, и бежишь, когда я говорю бежать, – рыкнул он. – Хочешь выглядеть как я? Нет? Тогда делай, что тебе говорят. Родни заткнулся. Во время их спора они вошли в узкое, извилистое ущелье, заваленное камнями и низкими нависшими ветками. Старик остановился у стены каньона и без предупреждений переложил свою половину веса Шеппарда на Родни. Потом потянулся за кустарник и сделал что-то, и внезапно то, что выглядело как стена, раскрылось и оказалось очень узкой потайной дверью. Они протиснулись внутрь, и старик закрыл дверь. Они находились внутри пещеры, или точнее расщелины в камнях. Она была глубокой, но очень узкой, несколько футов шириной, и завалена шкурами, корзинами, ветками и прочим барахлом, которое лезло под ноги Родни и едва не заставило его свалиться прямо на Шеппарда. В воздухе пахло дымом, и стоял резкий прогорклый запах, скорее всего от разбросанных повсюду полусгнивших шкур. Старик протиснулся мимо Родни – господи, он тоже вонял – и прошел глубже в пещеру. Неровный каменный пол поднимался кверху, и в том направлении Родни увидел теплое оранжевое пламя, которое вспыхнуло ярче спустя минуту, когда старик подкинул пару веток на раскаленные угли, а потом швырнул туда и почти догоревший факел. – Положи его туда, – приказал он, указывая на соломенный тюфяк с поношенными шкурами на нем. Было время спорить, и было время просто делать, что говорят. Родни как можно осторожнее опустил Шеппарда на подстилку. Тот не пошевелился, его лицо было бледным, влажные волосы прилипли ко лбу, отчего кожа по контрасту казалась еще бледнее. Старик снова протиснулся мимо Родни и открыл дверь. Родни пораженно поднял глаза. – Эй! Ты куда? – Принести воды, – ответил скрежещущий голос. – Прекрати тратить мое время глупыми вопросами. – И дверь за ним закрылась. Родни молча открывал и закрывал рот. – А мне тем временем что прикажете делать? – потребовал он у закрывшейся двери. – Если можешь предложить что-нибудь полезное, я слушаю, – добавил он, возмущенно глядя на Шеппарда. Черт возьми, он не был хорош в первой помощи. Вообще-то, он был в ней абсолютным нулем. Он скривился, подергав мокрую куртку Шеппарда и осознав, что ему придется и раздевать его. Идиот Шеппард, вечно лезет с героическими самопожертвованиями и оставляет другим расчищать месиво. У него вообще есть здравый смысл? – Вы мне будете должны, полковник, – Родни возился с мокрой курткой, отгибая ее с разодранного плеча Шеппарда. О Боже. Ему стало плохо. Некоторые из ран были ужасно глубокими. – Я сказал долг? Я имел в виду два. Может три или четыре. Ты будешь моим личным рабом, Шеппард. Думаешь, убирать мою комнату было плохо? – Он поморщился при воспоминании; Шеппард неплохо отомстил ему за это. – Когда мы вернемся в Атлантис, будешь приносить мне кофе каждую ночь, когда я буду работать в лабораториях. Ни одна миссия не будет начинаться раньше десяти утра. И первая проба пудинга в кафетерии моя. Разговор немного помогал сохранять концентрацию и отгонять панику и боль; он едва мог шевелить рукой, и его собственная униформа противно липла к плечу. Все же Шеппард выглядел таким бледным и неподвижным… Черт. Он ненавидел признаваться в этом даже себе, но в этот раз его собственные ранения отошли на второй план. Дверь открылась; Родни дернулся было за пистолетом, но потом расслабился – хотя только слегка – когда внутрь протиснулся старик, неся в руках несколько свертков, и закрыл за собой дверь. К этому времени Родни удалось избавить Шеппарда практически от всей одежды, за исключением территории, на которую не имел ни малейшего желания вторгаться. Шеппарду придется просто пережить мокрое нижнее белье. Старик опустился на колени рядом с ним и – к шоку Родни – оттолкнул его с дороги с тем же безоговорочным пренебрежением, что сам Родни использовал с особо тупыми лабораторными техниками. – Эй! Родни получил резкий взгляд исподлобья, прежде чем старик снова быстро отвел взгляд; было ясно, что он не любит показывать свое изборожденное шрамами лицо чужакам, и он постоянно держался под таким углом, чтобы Родни не мог смотреть ему в глаза, вместо того бормоча в спутанную бороду. – Ты это умеешь? – поинтересовался он своим скрипучим голосом. – Ну, – признал Родни, – не очень… – Тогда отойди. Он слегка отодвинулся. – Не сомневаюсь, что у тебя высшая медицинская степень, да? Старик фыркнул. – Забавно, чего нахватываешься, живя один. – Одна рука указала на костер, и Родни внутренне передернулся, заметив, что двух пальцев на руке недоставало. – Расшевели огонь. Его надо согреть, и горячая вода не повредит. – Я не оставлю тебя наедине с ним. В грубом голосе было презрение. – Можешь наблюдать за мной все время, и чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее сможешь вернуться назад. – Ну…тогда ладно. Так и не придумав ответной язвительной реплики, Родни переместился к очагу. Тот был действительно сделан весьма искусно; он на мгновение отвлекся, удивляясь неожиданно умному решению. Естественная трещина в скале была превращена в самодельный дымоход, а еще одна трещина впускала свежий воздух. В итоге горячий воздух, поднимающийся вверх, вытягивал из пещеры большую часть дыма, а свежий непрерывно поступал внутрь на его место. Вглядевшись в "дымоход", Родни заметил, что он изгибается несколько раз; огонь не увидят снаружи, а изогнутый канал, вероятно, помогал скрывать и дым. – Хм, – пробормотал он, отказываясь признавать, что был слегка впечатлен. Он поглядел на огонь минуту, неловко осознавая, что костер всегда разжигали Ронон или Тейла. В конец концов он бросил на угли охапку веток – которые тут же зашипели и задымились. И что это должно значить? Он потыкал их палкой так же, как видел, это делает Ронон. – Рядом с огнем контейнер с водой, – сказал через плечо старик. – Брось туда горячих камней. Там рядом костяной совок. – Через минуту, пока Родни разглядывал единственный очевидный кусок кости, которая смахивала на лопатку, и к которой он определенно не хотел прикасаться, он поинтересовался: – Это ты сможешь сделать, надеюсь? – Так случилось, что я гений, спасибо большое! Просто мои степени в астрофизике и инженерии, а не в…пещерологии. И конечно, ничто из этого тебе ничего не скажет, – пробормотал он, обернув рукав вокруг руки, прежде чем взять кость и нервно подтянуть несколько камней к краю очага. Они шипели и трещали, когда он бросил их в контейнер с водой, который оказался – он посмотрел поближе – уродливой и бесформенной корзиной, обмазанной высохшей грязью. Брр. – Сделал? – Сколько камней? – спросил Родни, глядя, как зола и пыль расплываются в воде. Брр, еще раз. Старик фыркнул. – Просто принеси сюда воду, гений. Бормоча под нос что-то о спятивших старых дикарях и никаком уважении к интеллектуальному превосходству, Родни поднял перекошенную корзину и перенес ее к старику. Рядом с тем стояла еще одна похожая корзина с водой, но вместо золы и пепла в ней растекалась кровь. Родни сглотнул и отвернулся. Оторвав кусок ткани от футболки Шеппарда, старик намочил его в теплой воде и провел по глубоким разрезам на его плече. К удивлению Родни, несмотря на бесцеремонные манеры и общее ощущение безумия, веявшее от незнакомца, прикосновения его были на удивление мягкими. – Дай мне вот этого. "Это" оказалось одним из свертков, которые старик принес с собой. Засунув туда руку, Родни почувствовал влажную клейкость. Это оказался…мох? Он выдернул клочок и уставился на него. – Гений, боже мой, – рявкнул старик, забирая у него из рук мох. – Эй! Что ты делаешь? Это едва ли гигиенично! – запротестовал Родни, когда чужак начал накладывать мох на плечо и спину Шеппарда. – Слушай, дай я тебе расскажу о таких маленьких штуках – микробах. Они, э, такие существа – они магические, ладно? Плохая магия. Они живут в грязи, и от них люди болеют, и ты – эй, ты меня вообще слушаешь? Старик раздраженно глянул на него, прежде чем снова отвернуться. – Слушай меня, ты надоедливый маленький кретин. Если бы ты имел хоть какое-то представление, что делаешь, тебя бы изначально тут не было. Так что заткнись и дай мне ему помочь, на что ты явно самостоятельно не способен. Ошарашенный Родни временно замолчал, наблюдая, как старик продолжает накладывать клочья мха на плечо Шеппарда, привязывая их полосками кожи. В голове вспыхнуло воспоминание: один из уроков Ронона по выживанию в лесу, когда Беглец пытался научить его основам первобытной первой помощи. Большая часть урока была посвящена крайне полезным вещам вроде "как использовать острый камень, чтобы отсечь собственную гангренозную конечность", но также Ронон упомянул, что из мха получается хорошая повязка для открытых ран, и помогает предотвратить инфекцию. Это звучало так откровенно глупо, что позже он спросил у Карсона. Он слышал в голове его терпеливый голос с знакомым акцентом: "Да, Родни – древние народы на Земле использовали мох в качестве перевязочного материала. Он обладает антисептическими свойствами и помогает предотвращать рост бактерий. Полагаю, ты спрашиваешь по какой-то причине?" Боже, хотелось бы ему, чтобы Карсон был сейчас здесь, сарказм и все такое. Признание этого, даже самому себе, добавило дозу раздражения к его уже массивному заряду беспокойства, тревоги и боли, которые – поскольку Родни был Родни – неизбежно вели к болтовне. – И не пытайся обвинить во всем меня, Гризли Адамс. Поверь мне, мы не собирались попадать на твою болотистую планету, и уберемся отсюда, как только я выясню как! – Так ты признаешь, что это из-за твоей некомпетентности, – пробормотал старик, завязывая концы кожаной полоски немного сильнее, чем следовало. Шеппард слегка дернулся, будто боль, вызванная излишним давлением, пробилась даже сквозь его глубокое беспамятство. Старик тут же ослабил повязку и, склонившись вперед, слегка коснулся рукой лица Шеппарда, пока полковник не провалился обратно в глубокий сон. Это, разумеется, раздражало Родни донельзя. Шеппард был его другом, и кто-то, выглядевший как отсталый кузен Ронона, не мог уметь лучше обращаться с ранеными, чем человек с двумя докторскими степенями. – Ты не можешь меня винить за то, что мы попали сюда, и ты не убедишь меня, что это моя вина – это случайность! Кроме того, – добавил он подозрительно, – а что насчет тебя, а? Где остальной твой народ? Старик не ответил. Он закончил перевязывать плечо Шеппарда и передвинулся к его ноге. – Понадобится твоя помощь. – А, так вот в чем дело? Они тебя выперли, потому что ты их достал? – ядовито спросил Родни. Это было лучше, чем думать, что через минуту он будет вправлять сломанную ногу. Это было далеко за гранью зова дружбы. – Положи руки сюда, – приказал старик. Его скрипучий голос был холоден, и он держал голову опущенной, лицо было скрыто в тени. У Родни появилось неудобное чувство, что может быть, он зашел слишком далеко. Он не мог удержаться от мысли об опустошенной деревне, где они были утром – сгоревшие дотла хижины, кости, лежащие на улицах, куда их вытащили стервятники. Если этот тип был последним из своего народа, может, у него было достаточно причин, чтобы вести себя как пещерный человек. Для Ронона это работало, по крайней мере. Заранее это ненавидя, Родни схватился за место, куда ему велели схватиться. Старик ухватил ногу Шеппарда сразу над коленом. Родни закрыл было глаза, потом открыл их, потом – увидев ужасно изогнутую ногу – решил, что закрыть будет лучше, потому что вряд ли будет гигиенично, если его вырвет на раненого. К счастью, это быстро закончилось. Шеппард отчасти очнулся посреди этого – зашевелился, что-то простонал, дернул головой. Как и раньше, старик успокоил его мягким прикосновением к руке, к лицу. Шеппард прижался щекой к его ладони и снова затих. Эта мягкость, так отличающаяся от обычного поведения старика, снова напомнила Родни о Карсоне. – Ну так ты – я не знаю, какой-то шаман, да? – Родни начинал дрожать в мокрой одежде, несмотря на нарастающее в пещере тепло. Хотя ему было еще не настолько холодно, чтобы завернуться в одну из прогнивших шкур. – Жизнь суровый учитель. Обернувшись, старик схватил Родни за руку твердой, на удивление проворной рукой. – Эй! – Не дергайся. В его голосе не было сочувствия, а из рук исчезла мягкость. Все же старик помог Родни стянуть с себя рубашку и промыл его раны тепловатой водой. От внимания Родни не ускользнуло, что старик держал лицо отвернутым, когда делал это. Ясно было, что он не любил, чтобы чужаки смотрели на него. Ну, когда ты так выглядишь, это понятно. – Считаешь, может быть еще больнее? Может, используешь наждачную бумагу? – Хмм…неплохая идея, – пробормотал старик, промывая царапины. – В ручье есть песок; я использую его для мытья посуды. Может, это заставит тебя замолчать. – Садист. Я застрял посреди нигде с садистом. Ты понимаешь, что мне нужны руки для работы, да? Лишиться руки будет серьезным препятствием на моем карьерном пути. Старик посмотрел на собственную ладонь, крепко охватившую руку Родни. Неохотно проследил за его взглядом, Родни увидел, что это была та рука, на которой не хватало двух пальцев. – Поверь мне, – голос был слегка гневным, но больше усталым, – я в курсе. Родни замолчал и не открывал больше рта, пока его наскоро перевязали. – Я бы на твоем месте высушил одежду у огня, – скрежещущий голос стал еще более хриплым, едва различимым. Явно он не привык подолгу разговаривать. – Хммф. – Родни уже дрожал по-настоящему. Очень неохотно он подобрал рваную шкуру и обернул ее вокруг себя, чтобы снять промокшие штаны. – Это не значит, что я тебе доверяю, – добавил он, расшнуровывая ботинки. Грубый голос казался позабавленным, хотя старик стоял на коленях у огня, и Родни не видел его лица. – Очевидно, нет. – Я МакКей, – сказал Родни через минуту. – Доктор Родни МакКей. Это полковник Шеппард. Единственным ответом старика было хмыканье. Он выпрямился от костра с горящим факелом, потом поднял корзины с грязной водой. – А ты – ? – подтолкнул Родни. Это породило еще одно хмыканье, когда старик открыл дверь. – Дай догадаюсь – на твоей планете еще не изобрели манеры, да? Эй, куда ты? Ответа не было. Старик исчез за дверью и закрыл ее за собой, оставив их одних. *** Шеппард лениво плавал между сном и бодрствованием. В направлении пробуждения притаилась боль. Каждый раз, как он подплывал в этом направлении, то натыкался на стену боли и усталости, которая поджидала его. С другой стороны… ему становилось чертовски скучно. И любопытно. И тревожно о ком-то, чье имя он не мог вспомнить. Дождь. Бегство. Клыки в темноте. Он раздумывал, безопасно ли было просыпаться. – Безопасно, – прошептал тихий голос на границе сознания – тот же, он был уверен, который раньше сказал ему уходить от Звездных Врат. Открыв глаза, он дернулся было вперед, но упал обратно, задохнувшись, когда его тело охватило огнем. Позади раздалось сонное ворчанье, потом недовольный голос: – О боже, Шеппард. Наверное, поэтому тебе платят большие баксы, м? Чьи-то руки прижали его к полу, пока он не прекратил вырываться. Он попытался рассортировать свои воспоминания: Родни в меховой шляпе, старый, и со шрамами, с ужасными шрамами. Нет, стоп. Это был кто-то другой, да? Все перепуталось. Родни был… Родни поддерживал его и подносил к его губам чашку с водой. Странную чашку, с грубыми краями… он сделал пару глотков, а потом к его языку прижали маленькие продолговатые таблетки. – Тайленол, – сказал голос Родни, – и антибиотики из твоей аптечки. Глотай. У Гризли Адамса специфические представления о первой помощи, и если не хочешь подцепить какую-нибудь ужасную инопланетную инфекцию, имеет смысл съесть свои таблетки. Шеппард сглотнул. Мир вращался, когда его опустили обратно на что-то мягкое. Он уставился на потолок, который был странно неровным, бугорчатым и тусклым. Воздух был… тяжелым. Задымленным. – Что-то горит? – прошептал он. Он услышал тихий смех Родни. – Да, мистер Менса. Огонь. О. Он уставился на незнакомый потолок, ожидая, пока туман в голове рассеется. Этого не произошло. Но боль слегка утихла, вместе с тошнотой и головокружением. Он моргнул. Потом решил выяснить, что из того, что он помнил, было сном, а что случилось на самом деле. – Эй…Родни? – Ммм? – сонно раздалось сбоку. – Где мы? После минутной паузы Родни пробормотал: – В пещере. Шеппард на мгновение закрыл глаза. – Это я вижу, Родни. – Ну тогда…. – несколько более проснувшимся тоном, – почему ты спрашиваешь? Шеппард однажды поклялся Элизабет, что каждый седой волос на его голове появился из-за Родни МакКея. – МакКей, я помню как на меня прыгнуло что-то с большими клыками. Это было? Тихий шорох позади. – Да, – сказал Родни. – Еще я помню, что ты был одет как Ронон, с ужасным шрамом во все лицо. Родни вздохнул. – Э, нет. Это будет наш хозяин, который в настоящий момент куда-то исчез, наверное, чтобы принести в жертву цыплят, или поглядеть рецепты готовки атлантийцев, или… кто его знает. Шеппард моргнул и собрался, чтобы повернуть голову и сфокусироваться на Родни, который приподнялся на локте, выглядя взъерошенным и сонным, с застрявшей в волосах соломой. – Родни, где мы? Что произошло? Теперь МакКей выглядел взъерошенным, сонным и озабоченным. – Врата выкинули нас на неизвестную планету, какая-то ужасная ящерица напала на нас, и нас спас пегасский двойник Дэниэла Буна, с которым в молодости случился инцидент с участием его лица и камнедробилки. Знакомо звучит? Шеппард обдумал это. – Да, – наконец сказал он. – О слава богу. – Родни уронил голову обратно на солому. – Там была какая-то быстро бегающая тварь с большими зубами. – Ага. – И ты предложил, чтобы я бросил ракету. Что сработало фигово, если начистоту. – Извини? Ты сам додумался до бросательной части, спасибо. Я просто указал на то, что у тебя есть ракеты. И вообще… сработало "фигово"? Тебе что, двенадцать лет? Шеппард рассмеялся и снова закрыл глаза. Ему казалось, что он вспомнил, как существо напало на Родни, но если ученый жаловался, то вероятно он был в порядке. Насчет себя он не был уверен. Он осторожно пошевелил здоровой рукой. Он лежал под чем-то плотным, тяжелым и странно пахнущим. Звериная шкура, решил он, ощупав ее. Высунув руку из-под шкуры, он осторожно потрогал свое плечо. Что-то покрывало его, что-то грубое и объемное, что он не мог распознать. Он ткнул сильнее и с болью выдохнул. – Что ты там делаешь? – Пытаюсь выяснить, насколько сильно я ранен, – Открыв глаза, он увидел смутную фигуру склонившегося над ним Родни. – Насколько сильно я ранен? Ему не понравилась заминка, прежде чем Родни ответил: – Ну, у тебя сломана нога, как минимум. И тебя довольно сильно оцарапали. В лазарете, с антисептиками и настоящей технологией, это была бы не проблема, но здесь… – Сломанная нога для тебя не проблема, МакКей? – Он слегка дотронулся до ноги, почувствовал самодельную шину. Нога чесалась. Он старался не ерзать, потому что было больно, и Тайленол не слишком помогал. В аптечках в джампере был морфин, но в карманных версиях нет. Нужно будет что-то с этим сделать, когда они вернутся. – Ты знаешь, о чем я, – огрызнулся Родни. – Нет ничего, о чем не может позаботиться современная медицина. Однако в этих условиях – ну, давай просто надеяться, что антибиотики сработают. О, и я тоже ранен, между прочим. Спасибо что спросил. – Черт, я забыл. – Он смутно вспомнил, что слышал крик Родни. – Сильно? – Ну, кажется, ты был прав насчет руки, – признал Родни. – Она не сломана. Хотя болит чертовски. И эта чертова тварь оцарапала мне спину и там наверняка начинается инфекция. – Но ты же принял антибиотики, да? – На мгновение он испугался, что Родни оставил все ему. – Конечно, принял. Но у нас их не слишком много, и это галактика Пегас, так что тут запросто могут водиться плотоядные-и-невосприимчивые-к-антибиотикам микробы. Шеппард открыл было рот чтобы прокомментировать, как это было не обнадеживающе, но слева вдруг раздался мягкий щелчок, и он инстинктивно протянул руку к пистолету, которого у него не оказалось. Кинув взгляд на Родни, он увидел, что ученый приподнялся на локте и смотрит вбок – а за ним поймал проблеск закрывшейся двери. – Да, – сказал Родни. – Это наш хозяин. Он вроде… приходит и уходит. – Зашуршала солома, когда он встал. Стиснув зубы, Шеппард переместился в положение, из которого мог видеть, как Родни наклонился и осмотрел то, что им принесли. – Хм, вода и куча веток. Для костра, несомненно. Теплеет на сердце от такой гостеприимности. – Так этот парень избегает нас, или что? – Я бы сказал, что мы его нервируем, – Родни выпрямился с охапкой дров. – Он явно живет здесь один со времен, ну, когда в его мире случился Армагеддон, или что там еще, и он стал странным… Вообще-то слова "странный" здесь едва ли достаточно. Давай просто скажем, что он сбежал. – Сбежал? Как молоко? – Шеппард чувствовал вялость и заторможенность. Он ощущал, как снова начинает соскальзывать в беспамятство, но не знал, безопасно ли оставить Родни наедине с этим типом, кем бы или чем бы он ни был. – Конечно, как тебе нравится, Шеппард. – Родни высыпал палки рядом с костром и впервые Шеппард осознал, что ученый носил какую-то бесформенную, отдаленно в стиле Ронона, одежду. – Родни, что на тебе надето? Плечи Родни напряглись. – Пусть тот, кто не завернут в части мертвых животных, кинет первый камень, м? – Он пошевелил огонь палкой. – И спи дальше, а? Сейчас середина ночи. Шеппард послушался. Он проснулся под звуки спора, быстрый обмен репликами приглушенными голосами где-то позади него. Плавая между сном и бодрствованием, он подумал на мгновение, что Родни спорит сам с собой – два голоса говорили с той же раздраженной пулеметной скоростью – пока он не проснулся достаточно, чтобы распознать скрежещущие звуки второго голоса и осознать, что их хозяин, будучи возбужденным, мог говорить почти так же быстро как Родни. Шеппард не думал, что это было возможно. Он слегка улыбнулся, прижавшись щекой к соломе. Способность Родни вытаскивать на свет эту сторону в любом, с кем он ни сталкивался, никогда не прекращала изумлять и развлекать его. – …сойду с ума, сидя в твоей пещере и питаясь жуками и ветками! – Выйдешь отсюда один и умрешь, идиот! Не то чтобы это была такая большая потеря для вселенной, как тебе кажется … – Ну, извини за желание убраться с этой гадкой планеты! – Поверь мне, – рыкнул старик, – невозможно, чтобы вы двое хотели убраться отсюда больше, чем я хочу от вас избавиться! Шеппард приподнялся на локте здоровой руки. Дверь, ведущая в пещеру, была открыта, и серый дневной свет освещал пещерного человека в его меховой одежде. Родни проговорил очень медленно и раздельно, своим "разговор с детьми и идиотами" тоном. – Тогда. Отведи. Меня. К Вратам. – Нет, если ты не самоубийца, – рявкнул старик, – и если бы нам только так повезло! – он бросил что-то на пол пещеры и исчез из поля зрения Шеппарда. – Вернись, ты, надоедливый старый ублюдок! – крикнул ему вслед Родни. Бормоча проклятия, он развернулся и замер, увидев, что Шеппард наблюдает за ним. – О, прекрати усмехаться! – Я не усмехался, – невинно запротестовал Шеппард, делая все, что можно, чтобы стереть усмешку с лица. – Рад, что тебе лучше, – Родни склонился над брошенным на пол предметом. С гримасой отвращения он выпрямился, подняв серебристую рыбину с руку длинной. – О, смотри. Завтрак чемпионов. Шеппард приподнялся на локтях, сжав зубы, когда движение потревожило его ногу, и тупое нытье превратилась в острую вспышку боли. – О чем это все было, в любом случае? Родни фыркнул. – Крокодил Данди – который, должен добавить, шлялся всю ночь неизвестно где – заявился сюда с охапкой мертвой рыбы. Я очень вежливо упомянул, что собираюсь пойти к Вратам попозже, и поинтересовался, в каком они направлении, а он попытался заставить меня остаться в пещере. Что, уж поверь, обычно я бы с радостью исполнил, учитывая, кто бродит снаружи… – он передернулся, – но мне бы также хотелось убраться с этой планеты прежде, чем кто-нибудь из нас заработает гангрену. – Я думал, ты не можешь починить наборный диск без управляющего кристалла. Родни ухмыльнулся. Он выглядел невероятно довольным собой. – Да, но угадай что? – Ты нашел управляющий кристалл? Родни уставился на него. – Что? Здесь? – он презрительно обвел рукой пещеру. – Ну да, конечно, а еще я нашел паддлджампер и транспортер. Нет, нет – дам подсказку – угадай, что было внутри сломанного детектора? Шеппард поднял бровь. – Управляющий кристалл? Родни вздохнул. – Я когда-нибудь говорил тебе, что у тебя очень прямолинейный ум? Нет, не контрольный кристалл как таковой, но, учитывая, что все компоненты детектора сейчас практически бесполезны для нас, есть шанс, что я смогу соорудить что-то, что сможет проработать достаточно времени, чтобы набрать код. – Он скорчил гримасу. – Проблема в том, что я не узнаю, совместимы ли они, пока не увижу наборный диск, а наш волосатый друг не позволяет мне уходить из пещеры. – Тебе не приходило в голову, что для этого может быть веская причина? Родни, то существо еще где-то там. Предполагая, что оно всего одно. Родни прошел к костру, держа рыбу за хвост, и швырнул в огонь пару веток. – И это говорит полковник Камикадзе. Шеппард сам не мог поверить, что в самом деле придерживался этой стороны этого конкретного спора – с Родни, в конце-то концов. – Черта с два ты отправишься шляться по лесу в одиночку, МакКей! Нам и в прошлый раз не слишком повезло, когда мы оба были здоровы и полностью вооружены. Этот тип наверняка знает планету куда лучше нас обоих. Я бы сказал, если он сказал сидеть и не высовываться…тогда мы сидим и не высовываемся, по крайней мере, какое-то время. – Так ты теперь на его стороне? Супер. – Родни резко и раздраженно потыкал угли палкой. Казалось, он запоздало заметил, что все еще держит рыбу, и передернулся. – Э…как готовить эту штуку? Просто швырнуть в угли, как считаешь? Звучит подходяще варварски. Шеппард с трудом сел, сглотнув, когда пещера закружилась вокруг него. – Родни, не говори мне, что ни Ронон, ни я сам никогда не учили тебя чистить рыбу? Зубовный скрежет был ясно слышим. – А зачем мне учиться? Один из вас всегда под рукой для этой цели. Шеппард вздохнул. – Давай ее сюда. После "Краткого курса чистки рыбы" с использованием ножа Шеппарда, рыба была подвешена на вертел над углями, а Родни мыл руки в покрытой глиной корзине с водой. Шеппард ткнул пальцем в корзину. Ее внешний вид был грубым и уродливым – будто ее пытался сделать детсадовец. Однако прутья держались вместе, хотя казалось, будто они этим отрицают законы гравитации, а небрежно нанесенная сверху глина, очевидно, была способна удержать воду. – Это мне кое-что напоминает. – Сосуд Люциуса, – сказал Родни с кислым взглядом. – Да. Точно. Куда кстати делась эта штука, между прочим? Родни поморщился. – Меня не спрашивай. Я всегда считал, что ты ее стащил для целей шантажа. – Да ладно, МакКей, я не настолько жесток. – Еще как. Шеппард попытался пожать плечами, но остановился, поморщившись, когда движение отдалось в его перевязанном плече. Он осторожно снова лег на солому, пытаясь не думать об инфекции и прочих вещах, что могли пойти не так с подобными ранениями на планете без медицинских учреждений. – Ладно, ты меня поймал. Кто-то избавился от него прежде, чем я смог. Наверное, Элизабет его выкинула. – Молодец. – Родни потыкал шипящую рыбу и, зашипев, отдернул руку, когда горячий жир капнул ему на пальцы. – Оу! Ни слова, – быстро прибавил он, услышав смешок Шеппарда. – Терпение это добродетель, МакКей. – Я есть хочу, черт возьми. И обуглившаяся рыба – не самый лучший завтрак, мне кажется. – Родни направился к жилету, брошенному в углу. Шеппард услышал шелест разворачиваемой обертки. Через минуту ему в руку сунули что-то липкое… половину энергетического батончика Родни. – Шоколад? Я тронут. – Отчасти так и было. Он также с удивлением обнаружил, что был по-настоящему голоден. – Не зазнавайся. Я просто не хочу тащить тебя через лес, если ты свалишься. Снова. Опершись спиной о стену пещеры, Шеппард ел свою половину батончика, пока Родни беспокойно расхаживал по пещере, ожидая пока поджарится рыба. Ученый поднимал и бросал обратно различные предметы: корзины, миски, инструменты. Все были грубо сработаны из различных естественных материалов – дерева, камня, растительного волокна, костей – и все имели что-то общее. – Уродливо чертовски, – подвел итог Родни, вертя в руках кривую деревянную миску. По крайней мере, Шеппард думал, что это была миска. Вроде того. – Может, он не мастак в местном эквиваленте домоводства, – пожал плечами Шеппард, слегка дергая спутанный мех на шкурах, прикрывавших его ноги. Часть меха при этом выпадала. – Может, остается немного времени, чтобы сделать приличные корзины, когда ты проводишь жизнь в попытках не попасться монстру. – У него есть самострел, который выглядит вполне смертоносно. – Родни поднял одну из стрел, которые стояли у двери в пещеру. Они были сделаны более аккуратно, чем все остальное – было ясно, что на их заточку и балансировку ушло немало времени. – Если бы я охотился на неразрушимую машину для убийств, я бы тоже приложил старание, чтобы сделать оружие. – Что-то мне от этого слабо верится в его навыки первой помощи, – Родни нервно глянул на собственное перевязанное плечо. – Э, Родни… – Запах горелой рыбы наполнил пещеру. – О, проклятье. – Менее чем звездная попытка Родни последовать указаниям Шеппарда сделать вертел для рыбы кончилась тем, что их завтрак упал в огонь. Он спас его парой палок и уныло посмотрел на него. – Он обгорела только снаружи, но еще съедобна. – Ненавижу кемпинги, – проворчал Родни, раскладывая рыбу по двум мискам. – Всегда ненавидел, с тех пор как был ребенком. Я презирал летние лагеря. Ужасная еда, варварские условия для сна, и даже не дай мне начать про ванные удобства. Никогда не мог понять, почему люди занимаются этим для забавы. – Он протянул Шеппарду миску с рыбой. – Говорят, что еда вкуснее, если ее готовить на костре. – Нет… еда вкуснее, когда ее готовят на настоящей чистой кухне настоящие повара, а не дилетанты, собравшиеся у костра. – Родни подобрал обгоревший кусок и уставился на него. – Вот, живой пример. Однако под неказистой внешностью рыба оказалась не так уж и плоха. Она была бледная, со слоистой мякотью. – Сколько я проспал? – спросил Шеппард, отделяя съедобные куски от подгоревшей рыбьей шкуры. – Часов четырнадцать примерно. Сейчас середина дня. – Родни глянул на часы. – Предполагая, что здесь день длится столько же, сколько у нас. Он был удивлен, что не дольше. Они провели на этой планете меньше дня. Неожиданная мысль пришла в голову, и он вскинул руку к голове, почувствовав только кожу и волосы там, где должна была быть рация. Родни покачал головой. – Он мертв, Джим… прости. Она сломалось при падении. Наверное, ты свалился на нее. – Он коснулся своей. – Моя работает, и никто нас не вызывал. Шеппард нахмурился. Рыба и половина батончика комом застряли в горле. Никто не прошел за ними через Врата, никто не соединялся с этим миром, ища их – что означало, что никто не знал, куда они пропали. Или не осталось никого, чтобы искать. Он попытался напомнить себе о том, что мы никого не бросаем. За этими словами стояла твердая убежденность, и на какой-то момент он не был абсолютно, на сто процентов, уверен, что это была его собственная мысль. Он остановился – сосредоточился, сконцентрировался, напряг все чувства – и ему снова показалось, что он ухватил едва различимое эхо…чего-то, тихого шепота, который почти был и все же не был словами. Он померцал на краю сознания как пропадающий радиосигнал, и затем исчез совсем. Шеппард закрыл глаза, а открыв, увидел Родни, глядящего на него с явным беспокойством. – Голос, – напряженно объяснил он. Он пытался звучать обнадеживающе – я в порядке, мне не больно – но складка на лбу Родни углубилась. – Так как я ничего не слышу, полагаю, ты говоришь о голосе в голове. – Да, о том же, что я слышал у Врат, я думаю. – Он слегка усмехнулся. Это было не смешно, но он должен был смеяться, потому что волосы у него на руках стояли дыбом, и это было лучше, чем кричать. – Не только в голове, Родни. Я думаю, это что-то реальное – что-то внешнее. – А я его не слышу потому что – ? – Я не знаю! Из-за моего гена, может быть? – Шеппард отодвинул тарелку с остатками рыбы; аппетит пропал. Родни уставился на нее. – Будешь это доедать? – Валяй. – Вот и все жалобы про еду на костре, подумал Шеппард, внутренне усмехнувшись. – Ты пытался говорить в ответ? – спросил Родни с полным ртом. – Разве это не один из сигналов, что у тебя едет крыша – когда начинаешь отвечать воображаемым голосам? Родни фыркнул. – Что? Если ты серьезно считаешь, что кто-то или что-то с тобой говорит, как ты собираешься выяснить, чего он хочет, не отвечая? Хм. Имеет смысл. Все-таки Шеппард чувствовал явное смущение от мысли вести беседу с воздухом – особенно если Родни будет слушать и наверняка язвить над каждым словом. – Может быть, потом. – Когда у меня не будет аудитории. – А сейчас… – Он начал возиться со шкурами, прикрывающими его ноги. – Эй, что ты… – Это была долгая ночь, Родни…надеюсь, мне не придется объяснять. Родни поспешно отвел взгляд. – Ради бога, надень что-нибудь! Мои глаза! Со сломанной ногой оказалось невозможно натянуть штаны, по крайней мере самостоятельно – Родни отказался помогать, и честно говоря, Шеппард был ему за это благодарен, – так что он завернулся в шкуры. Тяжело опираясь на плечо Родни и пытаясь не слишком сильно тревожить ногу, он проскакал к двери. Больной рукой он неловко прижимал к боку оставшийся Р90; здоровой пришлось обхватить Родни за шею. – Мне кажется, костыль – хорошая идея, – задумчиво сказал Родни, открывая дверь, помедлив, чтобы изучить ее дизайн. Она была по меньшей мере трех футов толщиной, сделанная из нескольких слоев связанных вместе деревянных досок, – Может, у Гризли Адамса валяется тут несколько лишних палок, – голос Шеппарда был несколько более слабым и запыхавшимся, чем ему бы хотелось. Много времени прошло с тех пор как ему приходилось передвигаться с несросшейся костью. Он забыл, как это было хреново. Мир снаружи был таким же, как и вчера – серый, холодный, туманный, влажный. Через заросли густого кустарника и деревьев ручей был едва виден, а за ним возвышались крутые стены ущелья. Воздух казался восхитительно свежим и чистым после спертой атмосферы пещеры. Родни прислонил Шеппарда к дереву в нескольких метрах от входа в пещеру. – Очень надеюсь, что дальше ты справишься сам, – приглушенно сказал он. – Думаю, справлюсь. – Шеппард протянул ему ружье. – Эй, стой, что – ? Шеппард усмехнулся, несмотря на боль. – Прикрой меня. – О, очень смешно. – Неохотно взяв Р90, Родни повернулся спиной и уставился в серое небо. – Ты не принес второй, нет? – Что, второй автомат? Я был немного занят, неся тебя. – Я тоже потерял обойму, черт возьми, и девятимиллиметровый, что означает, что у нас осталось только то оружие, что есть у тебя. Закончив свои дела, Шеппард прислонился к дереву и осмотрел ущелье. Трава была мягкой и влажной под его босыми ногами. Здесь действительно было отчасти мирно, по крайней мере, когда ничто не пыталось их убить. – Кажется, наличие двух автоматов нам не очень помогло. Точно, мирно, за исключением Родни. – Смотри на светлую сторону, МакКей. – А есть светлая сторона? – Да ладно, ты же гений, по крайней мере, на этом настаиваешь – неужели так сложно найти… – Шеппард замолчал, склонив голову набок. Он только сейчас заметил, что за ними наблюдают. – Что еще случилось? Снова голос в голове? – в голосе Родни был элемент беспокойства, когда он обернулся – неохотно. Потом проследил за взглядом Шеппарда. Старик стоял на границе леса, наблюдая за ними. Впервые Шеппарду удалось бросить на него взгляд при свете. Сложно было разглядеть многое под всеми шкурами, что он на себя надел; но даже со своего места Шеппард видел ужасный шрам, покрывающий сторону его лица – это, и тоскливый, одинокий, почти голодный взгляд единственного глаза. Увидев, что они оба смотрят на него, он едва заметно отпрянул и опустил голову, избегая их взглядов. Он прочистил горло. – Наверное, вы хотите это назад, – сказал он, и откинул свой плащ из шкур, открывая Р90 Шеппарда, перекинутый через его плечо, дуло указывало вперед и вниз. Шеппард напрягся и инстинктивно попытался заслонить Родни, забыв о сломанной ноге. Он сдавленно вскрикнул от боли и неожиданности, когда начал переносить на нее вес. Схватившись за ближайшее дерево, он умудрился остановить падение на землю. Родни поспешно появился сбоку. – Что с тобой такое? – Родни… – приклеившись к стволу, Шеппард мотнул головой на Р90, свободно висевший в руках физика, потом на старика – очень надеясь передать общую концепцию: "Не беспокойся обо мне, беспокойся о спятившем вооруженном типе!" – Вы идиоты, я его вам отдаю, – проворчал старик, стягивая ремень с плеча. Он подержал оружие минуту, и Шеппард почувствовал его нежелание отдавать его. Он также заметил еще кое-что – старик явно знал, что это такое. Он держал автомат более или менее правильно, и когда протянул его Шеппарду, начал было передавать дулом вперед, потом дернулся и перевернул вперед прикладом. Он имел дело с ружьями раньше. Но очень давно. – Спасибо, – сказал он, перебрасывая ремень через здоровое плечо. Как только Шеппард взял оружие, старик поспешно отошел, будто у них обоих была заразная болезнь. – Должно быть еще одно, поменьше. Родни, покажи ему свой ... – Больше ничего не было, – пожал плечами старик. – Хотя он мог отлететь куда угодно, когда ты падал с обрыва. Родни уставился на автомат. – Черт. Посмотрите на него, полковник. Р90 был в плачевном состоянии. Каждая часть его, которую можно было сломать или погнуть, была сломана или погнута, курка не было вообще. На металле появились видимые следы от зубов и когтей. Кожаный ремень был порван в нескольких местах, а потом связан снова, вероятно, пещерным человеком для обратной дороги. – Ясно, кто оставил те отметины на наборном диске, – заметил Шеппард, проводя пальцем по царапине на стволе. Родни пожал плечами. – Похоже, оно выместило свое разочарование на оружии, когда не смогло полакомиться нами. – Или оно знало, для чего нужен автомат, и убедилось, что мы не сможем его использовать. – Да бросьте, полковник, это животное! – Но оно набросилось на детектор, нет? Они оба замолчали, осознав, что кое-кто еще мог ответить на их вопросы, и одновременно перевели взгляд на старика, отступившего назад к границе леса. Что-то в нем напоминало Шеппарду недоверчивого зверя, и он продолжал напоминать себе, что этот парень живет один черт знает сколько. – Эй, дружище, кажется, я тебя еще не поблагодарил. Мы бы оба стали бы кормом монстра, если бы ты не появился. – Какое совпадение, да? – пробормотал под нос Родни. Так как он помогал Шеппарду держаться на ногах, то очень удобно получил локтем в ребра; воздух вылетел из него со свистом. Старик нагнул голову. – Я ничего не сделал, на самом деле. Жаль, что я не добрался до вас раньше. – Это часто случается? – подозрительно поинтересовался Родни. – Странники проходят через Врата и монстр их съедает? Или монстры, множественное? – Только один. И нет, вы первые. Этот мир необитаем; ни у кого нет причин приходить сюда. – Необитаем, да? Тогда откуда ты взялся? – МакКей! – Что? Это справедливый вопрос! – Родни указал в более-менее случайном направлении, по крайней мере, так показалось Шеппарду. – Что насчет тех башен? Их построили твои люди? – Я ничего не знаю о башнях. – Старик избегал их взглядов. Несмотря на то, что было почти невозможно разглядеть выражение его лица из-за шрама и бороды, он все равно был ужасно неубедительным лжецом. – Вот как? Тогда ты не будешь возражать, если я прогуляюсь до них и выясню, мм? Обезображенное лицо старика затвердело. – Я тебе сказал, что это небезопасно. – А для тебя совершенно безопасно бродить по лесу, – мрачно сказал Родни. – Но я должен оставаться в пещере. Ну уж нет! Шеппард может тут сидеть до судного дня, ожидая пока Атлан… – э, Деда… – э, наши друзья спасут нас, – Шеппард косо глянул на него, – но я не привык сидеть без дела, ясно? Слушай, я ученый. Я могу починить наборный диск – это большая круглая штука, которая заставляет врата работать. Может, тебе нравится сидеть в этом мире, но мы знаем, как убраться с него. – Нет, – сухо сказал старик, – не знаете. – Да ну? Я докажу! Старик ткнул в него пальцем. – Ты останешься прямо здесь, пока ваши друзья не придут за вами. Если подойдешь к Вратам или к башням, я сам тебя пристрелю. – Он хлопнул по висевшему у него на поясе самострелу и исчез в лесу. – Твои навыки общения снова поражают, МакКей, – сухо сказал Шеппард. – Ты его слышал? Он мне угрожал! Почему, интересно, он пытается удержать нас здесь, Шеппард? Что он скрывает? Ты понимаешь, что ничего из того, что он сказал, не вяжется друг с другом? Как интересно он нашел нас, например? – Нашел нас? – Да, такое очень-своевременное-спасение. То есть, было темно, шел дождь, и он так точно вышел на нас? Слишком легко, а? – О, я не знаю, МакКей – может, пошел на звук выстрелов и ракет? Мы были не очень-то незаметны. – Что с тобой? Ты намерен доверять этому парню, несмотря на все основания к обратному, так что ли? – Ради бога, МакКей – можем мы продолжить этот разговор в пещере? – Пульсация в его ноге превратилась в приглушенный рев, в то время как мышцы бедра протестовали против неловкого стояния на одной ноге. – О. Точно, – моментально смолкнув, Родни провел его обратно к входу в пещеру. – Отвратно, – пробормотал Шеппард, когда Родни помог ему опуститься обратно на подстилку. – Мне нужны костыли. Достань пару палок, я что-нибудь сооружу. – Что? Ты хочешь, чтобы я пошел один туда, где бродит монстр и спятивший старый недоумок? Вообще-то я больше волнуюсь насчет спятившего недоумка! Шеппард кивнул на Р90. – У тебя есть оружие; у него нет. Потом, я не думаю, что он опасен. – Нет, разумеется нет! Только то, что он мне угрожал, не делает его опасным! – Родни… – Шеппард прислонился к стене, надеясь замедлить вращение пещеры. Он чувствовал себя премерзко и действительно был не в настроении для очередного спора. – Должна быть какая-то причина, почему он себя так ведет. Пока что он только помогал нам… – И угрожал мне! – Только потому что хочет, чтобы ты не подходил к Звездным Вратам – что, учитывая известное нам об этой планете, может быть не такой плохой идеей какое-то время. Родни вскинул руки в воздух. – Не могу поверить, что ты на его стороне! Не могу поверить, что ты его защищаешь! Он подсунул тебе какой-то мыслеконтролирующий наркотик, когда я отвернулся? Он тебя полностью подчинил. – Неправда! Я просто думаю, что если местный говорит, что что-то опасно, может, к нему стоит прислушаться! Минуту они гневно глядели друг на друга. Родни не выдержал первым. – Хочешь палку? Отлично! Я достану тебе палку! А если я вернусь со стрелой в груди, то обязательно скажу, что я тебе говорил! Так громко и так часто, как возможно! – МакКей! Родни захлопнул за собой дверь. – Не отходи далеко! – крикнул ему вслед Шеппард, потом прислонился головой к стене пещеры. Он ненавидел то, что Родни будет там без защиты. Он подумал было пойти за ним, но сейчас не был даже уверен, сможет ли добраться до двери, не используя Родни как живой костыль. И пещера не прекращала вращаться. – Если у тебя есть что полезное добавить, я бы с радостью послушал, – сказал он вслух в надежде, что таинственный голос слышит. Нет ответа. Даже его внутренний голос оставил его. Если он не вернется через пять минут, я пойду за ним.