I solemnly swear, I am up to no good

Уставшая француженка из последних сил дошла до своей кровати. В комнате на удивление никого не было, хотя на часах уже было десять часов вечера. Оддернув балдахин, она упала на постельное белье лицом, вдыхая аромат свежести и чистоты. Взмахнув волшебной палочкой, девушка мигом из платья переоделась в ночную розовую пижаму в полоску. Стянув красную ленточку со своих русых волос, она отбросила ее в сторону. Копна длинных красивых локонов рассыпалась по ее спине. Нащупав подушку, она заползла на нее, и с улыбкой вспоминая этот вечер и Джеймса Поттера, провалилась в царство Морфея, не услышав шорохов шагов девушек, только что пришедших в спальню. Лили брезгливо оглядела постель Лефевр, в то время как Марлин удручающе склонила голову, задумываясь о чем-то своем. — Подумать только, Марлз! Ее скоро здесь не будет. — Эванс усмехнулась собственным мыслям, еле слышно шепча Маккиннон слова. Марлин осуждающе посмотрела на свою подругу. Она никак не могла понять, что происходило с ее доброй, умной девочкой. Вместо нее появилась та темная сущность Лили, та ее темная сторона, мстительная и устрашающая. — Лилс, что она тебе сделала? — укоризненный шепот гриффинлорки был не так громок, но Эванс все равно услышала, и медленно повернувшись к ней лицом, нахмурилась. — Что ты имеешь ввиду? — Я имею ввиду, — Марлин бросила свои вещи на кровать, в ответ повернувшись, и сложив руки на талии — что ты ни за что хочешь унизить и опозорить девочку, которая тебе ничего не сделала! Что тебя так злит? — Что меня так злит? — Лили шипела, сейчас, никто даже и подумать не смог бы, что она ученица Гриффиндора. — Она ворвалась в мою жизнь, отняла мое звание отличницы, идеальной ученицы! Втерлась в доверие к учителям! Да даже этот Поттер, черт бы его побрал, обратил внимание на нее, забыв про меня! Чем я хуже этой хваленой лягушатницы? Тем что не знаю как будет солнце на французском? Знаю! Soleil! — дыхание ее сбилось, шепот перерос в полуговор, и Марлин предупреждающе приложила палец к губам, кивком указав на Софию. Изумрудные глаза гриффиндорской старосты блестели в свете луны. В них читались все те эмоции, хранившиеся в тайне от глаз, в душе отличницы Лили Эванс — боль, обида, зависть. Все то, что она пыталась скрыть, в конечном итоге вырвалось наружу, благо, перед ее подругой Марлин. Смысл от этого не особо менялся — Лили завидовала Софи. Глядя в зеркало по утрам, сравнивая себя с новенькой француженкой, ее россыпь веснушек уже не казались ей такой уж индивидуальностью, рыжая копна волос уже не была такой красивой, а изумрудные глаза тускнели, забывая истинную сущность Лили Эванс. Лили завидовала, поистине завидовала красоте, уму и харизме Софии Лефевр. Она ревновала к ней своих друзей, дико ревновала, боясь что те, поняв, что Лили не такая уж и классная, бросили бы ее, уйдя к Лефевр. Этого бы не случилось, ведь друзья Лили на то и друзья, чтобы быть и в радости, и в горе всем вместе. Но отчаянные попытки ее неуверенности захватить ее разум всеми силами — удавались. Лили, видившая во француженке свою новую подругу, завидуя, потеряла часть своей души, доброй и светлой. Она действительно забыла, кто такая Лили Эванс. Кто та, чье имя выгравировано на обратной стороне медальона, висящего на ее шее. Звание отличница теперь было не только у нее, но и у новенькой — это безусловно било по ее самолюбию. Собираясь совершить то, что она собиралась сделать, она была совершенно точно уверена что поступает правильно. Однако теперь, вновь глядя на себя в зеркало, висящее напротив ее кровати, она не узнавала себя. Лицо, раньше улыбчивое, солнечное, радостное, теперь отражало лишь раздражение и злобу. Демон, сидящий в каждом из нас, однажды просыпается, просыпается, и вместе с тем пробуждает наши качества, скрытые от взгляда, не всегда хорошие, к сожалению. Лили с ужасом в глазах обернулась на Марлин, ту, которую она всегда подтягивала по каким-либо предметам. Теперь она поучала Лили. Схватив ее за рукав ночной сорочки, потащила в ванную комнату, и наложив заглушающее заклинание, включила воду. Холодная струя воды ударила о белую раковину. Лили подставила руки под воду, но холод не чувствовался. Чувствовались лишь горячие слезы, стекающие по ее щекам, капающие на кафельный пол. Марлин мягко гладила ее рукой по спине, тихо шепча: — Ты одумалась, Лили, это главное. Второй рукой аккуратно зачерпнув воды, она провела ей по веснушчатому лицу подруги, стирая слезы. Лили обняла Марлин, вцепившись ледяными пальцами в ее спину сквозь ночнушку. Маккиннон закусила губу, ничего не сказав, в ответ обняв подругу. Так текла ледяная вода по трубам, две девушки стояли прижавшись к друг другу, и все портреты, висевшие по замку, выдохнули, поудобнее ложась спать, радуясь, что все обошлось.