Мрак. Действительно идеальная ловушка

      Дом мистера Стампа был мне знаком, хотя внутри бывать не приходилось. Явившись в город, мы все же недостаточно заинтересовали его хозяина, чтобы он звал нас к себе, и были не в таком уж отчаянии, чтобы прийти к нему самим. Впрочем, проверить нас, узнать, кто мы такие он все-таки захотел. Прислал своих людей. Большинство из них не оставили милых воспоминаний, и я не хотел бы увидеть их вновь. Кроме, пожалуй, одного, которого дядя назвал самым опасным. Весёлый, беззаботный и простой на вид… Ведущий разговор так, словно давно тебя знает, но слишком обаятельный, чтобы казаться раздражающим или наглым. «Этому-то вас и должны были научить в Академии, если правда хотели сделать агентами», — вот что сказал о нем дядя и, судя по тону, сам он тоже был скорее положительно впечатлен.       Одним словом, тот человек очень уж хорошо подходил на роль приближенного негласного правителя такого города, как Теймер.       Чего, по правде, я бы не сказал о доме мистера Стампа. Два этажа, неяркие, тёплые цвета, небольшой размер. Что-то милое и уютное. Может быть, это такая же ловушка, как улыбка его приближенного, впрочем.       Как и участок вокруг, небольшой, но скрывающий. Деревья, деревья, густые кусты. И ворота не заперты.       Но я все же предпочёл одну из боковых троп. И почти сразу, шагнув на неё, услышал тихий вскрик, и среагировав быстрее, чем осознал, повернулся… Но застал только взмах тёмных волос за одним из поворотов. Что-то и в голосе, и в волосах этих, отливающих тяжёлым красным, было мне знакомо, и я хотел было…       Но в тот же самый миг телефон тихо мяукнул.       «Охранника позвали в зал. Входи через чёрный ход и притворись, что был здесь с нами».       Прислали сообщение — на них это не похоже. Вероятно, заставили своего подопечного, Тутти. Значит, и он тут. А значит, и Суок.       Суок. С недовольным выдохом, я понял, что как раз её-то скрывшаяся незнакомка мне и напомнила. Ну а сегодня, следить за этими несчастными мне не велели.       Велели кое-что поглупее. В самом деле, пробраться в дом и сказать, что так и было — все равно, что признать себя виноватым. Конечно, для господ Трифат, для которых люди неотличимы от мебели и друг друга, такое кажется возможным. А для меня, пробовавшего вычислить Круста среди толпы, может быть, оно кажется слишком сложным… Но я бы все-таки не исключал шанса, что в доме мистера Стампа есть внимательные люди. По крайней мере, среди слуг.       Впрочем, спорить с господами Трифат, это все равно, что спорить с булыжником, летящим тебе в лицо. Обычно, результат их волнует сильнее, чем твёрдое следование инструкции.       Прежде, чем открыть, я осмотрел дверь, но никаких следов взлома не обнаружил. После — тоже, ничего. Но среди друзей и врагов мистера Стампа, безусловно, должно быть множество умельцев, вроде меня.       Внутри была скорее маленькая комнатка, чем прихожая. Здесь не было ни крючков для одежды, ни места, чтобы оставить обувь, зато был небольшой стол, освещенный слишком яркой лампой. На столе излишне гордо находился пухлый журнал, а с ним рядом полупустая чашка и связка ключей.       Очевидно, охранник обитал именно здесь. Судя по всему, он не очень-то аккуратный, и вообще немногого стоит.       И все-таки, стоит. Его присутствие определённо снижает риск проникновения. Все же, разумный преступник предпочёл бы слишком не рисковать. В общем-то, для чего рисковать, если можно войти как гость? Конечно, все будут знать, что ты здесь, как минимум был. Да. Но это знание не будет случайным, а потому, не будет светиться на фоне других.       Насколько я знал со слов того самого приближенного мистера Стампа — его звали Мик Урри — порядок приёма был таков: о своём визите гость предупреждает, его записывают, хотя, зачастую, не используя настоящего имени, он приходит сюда в строго назначенное время, и сразу же поднимается на второй этаж, чтобы там изложить мистеру Стампу свою просьбу. А после — спускается вниз, к остальным гостям, и непременно дожидается, пока появится сам мистер Стамп. Иначе, исполнения просьбы можно и не ожидать. Впрочем, это касается только частных лиц или узких просьб. Таких, как господа Трифат, мистер Стамп принимает с парадного входа, и приглашает не в кабинет, а в гостиную.       Сегодня он, конечно, пригласил их не для разговора, а так, развлечься. Развеяться. И, в любом случае, такие как они не стали бы самостоятельно нападать на него. Они бы послали меня. То же можно наверняка сказать и об остальных гостях более высокого уровня. Так что, скорее всего, стоит искать именно среди тех, кто заходил к нему отсюда, лично.       Или же среди слуг, но почему-то я думаю, в этом доме их отбирают куда строже, чем мойщиков окон в академии.       Я быстро раскрыл пухлый журнал охранника на последней заполненной странице.       Сегодня у мистера Стампа, похоже, приёмный день.       Правда, взгляни кто посторонний на эту книгу, так сразу и не понял бы. «Шиповник. Пион. Астра. Фиалка. Лилия. Серебряный. Роза».       Рядом с некоторыми из цветов стояли черточки. Крошечные «минусы». Не было их только рядом с фиалкой и розой. Могу допустить, что это объясняется тем, что они не явились. Впрочем, допускаю и халатность, как минимум, в отношении фиалки. Такие встречи не пропускают.       Но куда интереснее здесь, конечно, Серебряный. Явно особенный. Даже слишком явно. Нужно непременно узнать, кто это такой. И часто ли тут бывает.       Я перелистнул несколько страниц назад. Найти Серебряного было нетрудно, он всякий раз бросался в глаза. Нередко, был вообще единственным посетителем.       Приходил сюда каждые две… — Интересная книга? — я едва не подскочил.       За время, что мы с дядей пытались жить нормальной жизнью я, конечно, несколько подрастерял хватку, но!.. Этот вопрос прозвучал у меня над самым ухом! И я почти тут же ощутил спиной присутствие. Кто-то стоял в шаге от меня. В одном шаге! И я лишь теперь это заметил! Но выражать эту мысль в страхе было никак нельзя.       Я медленно беззвучно вдохнул и выдохнул. И также медленно повернулся, чтобы окинуть неожиданного собеседника бесстыдным взглядом того, кому нечего бояться. — Господин Урри, — и я улыбнулся. Вовсе не невинно и не мило, а только уверенно. Да, я здесь и, определённо, без приглашения. Но мне совсем не стыдно. — Господин Орлов, — его улыбка была ничуть не лучше. Даже хуже. Как будто от того, чтобы быть задушенным меня отделала только тонкая бумажная стенка. — Не могли бы вы не трогать наши бумаги, нам с ними ещё работать. — Разумеется, — отступить от стола я не мог, поскольку Урри стоял все ещё слишком близко. Ещё полшага и он вдавливал бы меня в этот самый стол. И это было в своём роде забавно. Этот человек — тёмный-тёмный. Глаза, волосы и одежда. Ненамного выше, чем я, но на вид крепче, плотнее, и все же, не лишённый при этом гибкости. Вдвоём в этой комнате мы как два чёрных кота, у которых неясно, где чьё ухо. — Но хотелось бы попросить вас признаться мне, кто такой Серебряный? — Как? — он продолжал улыбаться и при этом широко открыл глаза, отчего, как будто, должен был выглядеть глупо. Но что бы ни говорил дядя об Академии, а все же, когда живёшь среди застывших масок, учишься читать по глазам. И глаза Урри, пусть нелепо распахнутые, выдавали мне совсем не то, что весь он сам. Напряжение. Или даже злость. — Ты не знаешь легенду о Серебряном мальчике, символе нашего милого города? — Дядя, — я оперся о стол руками и совсем немного подался вперёд, — читал что-то об этом. Но не думаю, что этот символ ходил к вашему шефу день за днём. — О, ты сомневаешься в способностях нашего шефа? Он мог быть полезен и статуе, — его голос не был похож на дядин, но тоже имел в себе нечто пленительное. Просто более бодрое и более рычащее. Но его легкомысленные слова не внушают мне доверия. — Не сомневаюсь, но сам я не так одарен, и хотел бы познакомиться именно с человеком, а не со статуей. — О, ты слишком капризный для воришки, проникшего в дом, — наигранно надул щеки Урри. Впрочем, действительно. При нашем знакомстве я ещё не служил господам Трифат. — Извините. Мне стоило объяснить это сразу. Я здесь не сам по себе и не в качестве вора. Я здесь с господами Трифат. Как их личный детектив. — Вот как? — теперь он будто бы искренне удивился и отступил на шаг. — Со свиньями, как детектив…       Очень точное определение. И судя по выражению лица, Урри не очень-то их жалует. Но, в конце концов, едва ли его спрашивал Стамп, как он относится к его гостям. — Образование позволяет. — Это меняет дело, а то я уже расстроился, что такой умный человек, как твой дядя вдруг решил с нами враждовать.       Я снова улыбался. Дядюшка, к сожалению, при всем своём уме, вполне мог пойти и на такую глупость. У него честное сердце, и он не может закрывать глаза… — Нет, у него нашлось дело поинтереснее… — и я всеми силами стараюсь его от него оттащить. — Не будем об этом, свиньи нетерпеливы, мне надо к ним, — эти слова были бы неосторожными, если бы только господ Трифат волновали детали. — Что ж, сходим и получим от неприятных хозяев вдвоём, — выдохнул Урри, как будто ему было легко.       В общем-то оба мы вели себя так, словно все легко, и ничего не случилось. Не стану спешить с выводом, но допущу — это знак самого глубокого потрясения. Или, быть может, поразительно тонкая попытка изобразить его. Так или иначе, я точно знаю одно — Урри требует особой внимательности. — Идемте, — и как всегда в таких случаях, следует держаться к нему поближе.